Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

У Игоря Степановича неприятности

Читайте также:
  1. Владимиро-суздальская лит-ра эпохи феодальной раздробленности. «Повесть о походе Игоря на половцев» по Лаврентьевской летописи.
  2. Глава пятая, в которой героя подстерегают серьезные неприятности
  3. Игоряня
  4. КАК МУСТОН РАСТОЛСТЕЛ, НЕ ПОСТАВИВ ОБ ЭТОМ В ИЗВЕСТНОСТЬ ПОРТОСА, И КАКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ ДЛЯ ДОСТОЙНОГО ДВОРЯНИНА ВОСПОСЛЕДОВАЛИ ОТ ЭТОГО
  5. Неприятности - молотки для очищения сердца
  6. НЕПРИЯТНОСТИ НАЧИНАЮТСЯ...
  7. Неприятности ходят компанией

 

 

– 1 –

 

В музее всегда есть что украсть. Картины, скульптура, изделия прикладного искусства, ценные архивные документы, старинные монеты, бивни мамонтов.

Сегодня на работе Игоря Степановича Хомякова допрашивали и испортили ему и без того скверное настроение.

Игоря Степановича вызвали в отдел кадров, где сидел какой‑то в штатском и смотрел в окно. Хомяков сразу понял, из каких он органов.

В углу стояла и нервно крутила карандаш главный бухгалтер Полушкина.

– Вероника Александровна, – произнес человек, не оборачиваясь, – подождите нас, пожалуйста, в коридоре.

Полушкина переломила карандаш, покраснела и вышла.

– Добрый день, Игорь Степанович, – сказал человек, когда за Полушкиной закрылась дверь. Он отвернулся от окна и посмотрел на Хомякова специальным взглядом.

– Здравствуйте, – спокойно ответил Игорь Степанович и тоже посмотрел на человека специальным взглядом, показывая, что он в курсе. Среди таких людей Хомяков варился всю жизнь. Он и сам был таким же. Поэтому всегда умел с ними ладить. – С кем имею честь разговаривать? – Хомяков отодвинул стул и сел напротив.

– Старший следователь Чугунов. – Чугунов потрогал на носу очки в черной пластмассовой оправе.

По его движению было видно, что он Хомякова за своего не признает.

Чугунов помолчал минуты две, продлевая специальную паузу.

Игорь Степанович решил взять инициативу в свои руки. Он знал, что это верный путь. Хрен ты меня возьмешь своими спецэффектами. Я сам по ним специалист.

– Я, товарищ следователь, – сказал он, – сам полковник в отставке и понимаю что к чему. Поэтому предлагаю без всяких разных околичностей сразу перейти к делу.

– М‑м… – следователь вытащил из нагрудного кармана пиджака прозрачную расческу, продул ее, провел по волосам, снова продул и положил на место. Волосы у него были редкие, намазанные гелем. – Так вот, Игорь Степанович… Значит, вы здесь охраняете?..

– Ну… – Хомяков кивнул.

– Хорошо, – следователь побарабанил пальцами. – Предположим, вы полковник…

– Что значит – предположим?! Я и есть полковник!

– Минуточку, – остановил Чугунов. – Я ситуацию имею в виду, а не ваше звание. – Предположим, вы полковник…

– Хмы!

– …и у вас в полку украли знамя…

– Такого быть не может, – Игорь Степанович провел над столом ребром ладони. – Ни при каких обстоятельствах! Чтобы у меня в полку пропало знамя?! Да вы что?!

– Итак, у вас в полку пропало знамя, – следователь сделал вид, что ничего не слышал. – Что будет с тем военным, кто был уполномочен охранять знамя?

– Охрану под суд! Повторяю, – Хомяков облокотился на стол и нагнулся вперед, – у меня в полку знамена не пропадают!

Чугунов вздохнул.

– Вот видите… Вы сами ответили, что нам надо делать с людьми, которых уполномочили что‑нибудь охранять, а у них пропадает… можно сказать, знамя…

– Сразу видно невоенного человека! Вы не знаете, что такое знамя полка! Для вас всё одно – что знамя украсть, что бутылку! – Хомяков начинал сердиться. – А за потерю знамени, если хотите знать, по уставу полк расформировывают, а командира сажают! Так‑то вот, молодой человек!

Чугунов покраснел и снова поправил очки.

– Ну, до этого‑то, я думаю, у нас не дойдет… До расформирования музея, я имею в виду… А вот посадить кого следует – мы обязательно посадим… Поймаем и посадим…

– Что?! – Хомяков откинулся назад. – Со мной, молодой человек, в кошки‑мышки играть поздно. Говорите прямо, что украли!

Чугунов встал из‑за стола и подошел к окну.

– Украли… Как же так получается: вы охранник, через вас все проходят, а вы не знаете, что украли? Интересно… Выводы напрашиваются такие: или вы спите на работе, или вы сами причастны…

– Молодой человек! – Хомяков резко поднялся. – Кто причастен, а кто не причастен – решит суд! А со мной так разговаривать не надо! Говорите напрямую, что хотели и всё!

Чугунов повернулся:

– Некрасивая история получается… с международным резонансом… Наше государство в качестве жеста доброй воли решило вернуть Германии трофеи Второй Мировой войны… Встретились высокие лица, германской стороне был передан список возвращаемого… Потом в ваш музей направляется комиссия Министерства культуры для подготовки экспонатов к отправке… И что же?.. Обнаруживается серьезная недостача! Не хватает двух ценных экспонатов! А именно – старинного фолианта и вазы для фруктов с фонтаном.

У Хомякова поднялись кверху брови. Ну книгу‑то как‑то можно было незаметно мимо него протащить, а вот ваза для фруктов!.. Ваза была гигантских размеров, метра полтора в высоту и примерно метр в диаметре. Георгий Адамович Деген‑гард показывал ему эту вазу и рассказывал, как она работает. Ваза произвела на Хомякова сильное впечатление. Это была массивная конструкция из нескольких блюд, насаженных на серебряный стержень. Внизу самое большое блюдо, сверху – маленькое. Каждое блюдо украшено золотыми и серебряными узорами в виде листьев, гроздей винограда, амуров и разной другой красоты. Но это было не главное. Главное был фонтан! Из стержня наверх вытекала вода и по фруктам в блюдах красивым водопадом падала вниз. Насос же для фонтана находился под столом, где сидел специальный человек и качал его во время обеда. Пролетарская солидарность нанизывала Игоря Степановича, как блюда в вазе, через время и пространство, возмущая, что средний человек в средние века подвергался таким унижениям. Когда одни жрали, другие сидели под столом и качали насос! Но в то же время поражал размах жизни и полет технической фантазии. Интересно было бы представить себя на месте барона, таскающего персики и бананы из такой вазы! Он представил, как кушает персик, а потом опускает руку под стол и пуляет косточкой в того, кто там сидит, и опять кушает.

Потом Хомяков рассказал про вазу своему родственнику Витьке Пачкину, который работал в музее шофером, и попросил Дегенгарда продемонстрировать Витьке экспонат. Витька отреагировал по‑деревенски. Нормальное дело! – сказал он. – Сидишь под столом, бабам под юбки смотришь!.. Нет, такую вазу мимо него пронести незаметно не могли. А значит, либо это кто‑то из своих же, либо хрен его знает…

Следователь промурыжил Хомякова целый час, Игорь Степанович вышел из кабинета совершенно разбитый.

 

 

– 2 –

 

– Ну как? – Полушкина вскочила со стула. – Что он вас спрашивал?

– А… – Хомяков махнул рукой.

До конца смены оставалось еще пять часов, они показались ему сутками. Хомяков пытался отвлечься, пробовал решать кроссворд, но мысли о пропаже не давали сосредоточиться. Во‑первых, он на самом деле чувствовал себя виноватым, что не уберег ценностей, во‑вторых, ему было неудобно за страну и, в‑третьих, у него возникли кое‑какие подозрения, куда эти вещи могли деться.

А подозрения возникли такие: вазу, скорее всего, украл его родственник Витька. Несколько дней назад он неожиданно взял отпуск и поехал в деревню. Игорь Степанович еще спросил его тогда, чего это он в деревню намылился. Витька скорчил рожу и начал заливать Хомякову что‑то про корни, от которых он оторвался и про свою маманю, которая осталась одна в деревне. Он даже почитал Есенина Ты жива еще, моя старушка, – и прослезился. И Хомяков тогда еще подумал, что чего‑то Витька пи…т, но против Есенина возражать не смог. Теперь это всё всплыло у него в голове, и Игорю Степановичу стало вдруг ясно, что вазу спер Витька… Только книга как‑то сюда не укладывалась. Может быть, он специально украл книгу, чтобы на него не подумали?..

Вот Дегенгард когда работал, был порядок. Ничего из музея не пропадало, и трофеи в Германию не возвращали! А уволили хорошего человека – и нате! – сразу пошло‑поехало!..

А может, это сам Дегенгард книгу‑то украл? Так… назло… за то, что его выставили…

С такими мыслями Хомяков пришел домой.

 

 

– 3 –

 

Жена Тамара вышла с кухни с лопаткой в одной и с тряпкой в другой руке.

– Пришел?

– Ну… – Игорь Степанович снял ботинки и надел шлепанцы.

– Юра заезжал. За мешками. Поехал Таню с детьми забирать.

– Чего, у него своих мешков нету? – проворчал Игорь Степанович. – Как не мужик! Сорок лет скоро, а всё какой‑то ерундой занимается! Своих мешков не завел!

– Ладно тебе ворчать… Вместо, чтобы ворчать, лучше бы взял да и съездил вместе с ним за дочерью. Вон, Танюшка пишет, что урожай такой, что за раз и не вывезешь… Взял бы и поехал с зятем на второй машине, вывезли бы всё сразу! И в машине посвободнее было бы им ехать… А то будут теперь ехать, скрючившись, шесть часов! И так у детей позвоночники искривленные, – Тамара сунула тряпку в карман фартука.

– Тамара! Он взрослый мужик, у него семья! И он должен сам со всем управляться! А так получается – мы здесь помогли, мы там помогли – вот он и живет тунеядцем, ничего ему делать не приходится! Нам с тобой никто не помогал!..

– Тогда, Игорь, время было другое…

– Не бывает другого времени! Время делают люди! Люди теперь тунеядцы, вот и время тунеядское!

– Ладно, пойдем ужинать. Всё горячее.

Тамара поставила перед Игорем Степановичем тарелку украинского борща и положила в середину красного супа ложку белой сметаны. Рядом со сметаной над супом возвышался, как айсберг в океане, мосол с мясом. Хомяков пододвинул к себе тарелку, окунул нос в аромат поднимавшийся над ней, вытащил двумя пальцами мосол и переложил на блюдечко. Размешал сметану. В животе заурчало.

– Мать, – он посмотрел на жену, – достань‑ка… Тамара перестала резать хлеб.

– Тебе ж нельзя…

– Немного можно…

– Эх… Какой ты слабовольный, – она пошла к холодильнику.

– Не болтай! Вот я тебе покажу – слабовольный. Тамара поставила на стол запотевшую бутылку «Столичной» и две стопки.

– Тогда и я с тобой рюмочку… устала чего‑то… Целый день кручусь, как белка…

– Сядь, не крутись, – Хомяков очистил два зубчика чесноку, для себя и жены, отрезал от мосла мясо, положил на бородинский хлеб. – Ну, мать, будем здоровы. – Он опрокинул стопку, и почти сразу по его телу разлилось приятное тепло. Откусил от бутерброда с мясом, макнул в соль чеснок, съел и принялся за суп.

На второе Игоря Степановича ждала картошка‑пюре с двумя огромными котлетами. Хомяков выпил еще стопку, хотя жена возражала, и ему стало лучше. Мысли о пропаже отодвинулись на второй план. Он доел котлеты и, пока Тамара заваривала чай, закурил трубку. На работе Хомяков курил сигареты, а дома любил покурить трубку.

Тамара поставила на стол большой красный с белыми кружочками заварной чайник, такую же чашку и личную кружку Хомякова. Игорь Степанович любил пить чай из своей кружки с Георгием Победоносцем.

Жена достала из холодильника банку вишневого варенья, масленку и нарезала белого хлеба. Глядя на то, как она режет хлеб зубчатым ножиком, Игорь Степанович вспомнил, что Витька Пачкин выпросил у него перед отъездом в деревню ножовку по металлу, и его мысли снова вернулись к пропаже…

– Тьфу ты, – вырвалось у Хомякова.

– Ты чего плюешься? – спросила Тамара. – Тебе ужин не понравился?

– Очень понравился… Это я так… На работе неприятности…

И Хомяков рассказал жене всё, что случилось, умолчав, однако, о своих подозрениях.

– Я не понимаю, – сказала Тамара, – с какой стати мы должны возвращать им ценности?! Они же у нас столько всего вывезли и не возвращают! Янтарную комнату, вон, до сих пор найти не могут!

– Согласен. Наверняка у ихнего канцлера нашей янтарной комнатой санузел отделан, а нам говорят – пропала! Знаем мы этих друзей‑колей!

 

 

– 5 –

 

Спал Хомяков плохо, ворочался с боку на бок, снилось что‑то неприятное. Утром он проснулся и понял: надо ехать в деревню, чтобы всё выяснить. Неопределенность он, как солдат, не любил больше всего на свете. Таким образом он убьет сразу трех зайцев. Во‑первых, он узнает что с Витькой, во‑вторых, узнает что с Дегенгардом, в‑третьих, вывезет из деревни остатки урожая. Даже если он не пересечется с Татьяной и ее мужем, ничего страшного – у него есть свой ключ от дома.

Тамара начала возражать, что, мол, нечего ему теперь ехать, нужно было раньше думать и ехать с зятем, а теперь одному нечего, он уже не молодой и мало ли что может случиться, и так далее…

Хомяков стоял на своем.

Они позвонили дочери, но трубку в квартире никто не брал. Тамара заволновалась, потому что дочь с зятем должны были вернуться в Москву поздно ночью или рано утром.

– Может, спят они? – предположил Игорь Степанович.

– А вдруг что‑то случилось в дороге?!.

– Брось страхи нагонять. Вечно ты паникуешь раньше времени. Подождем полчаса и перезвоним.

Через полчаса никто не ответил. И еще через полчаса тоже никто не ответил.

– Ладно, – сказал Игорь Степанович, – поехали, съездим к ним, раз уж ты так волнуешься…

Они приехали. Дверь никто не открывал. Открыли своим ключом. В квартире никого не было.

У Тамары задрожали щеки и по лицу покатились слезы.

– Брось реветь. Машина, небось, у этого чудика сломалась, а починить сам не может. Руки потому что из жопы растут, – он обнял жену и прижал к себе. Он и сам начинал волноваться, но вида не показывал. – Сейчас поеду в деревню и всё выясню. И машину этому долбаносу починю. А то будет там сидеть до второго пришествия.

Хомяков завез жену домой, быстро собрался, взял две запаски, канистру бензина, масло, инструменты и поехал в деревню.

 


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 86 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ДОМИК В ДЕРЕВНЕ | ЭМИССАР ЗВЕЗДЫ | ВОЛКИ И СОБАКИ | В МОРГЕ | Глава четвертая | АНТИХРИСТ ТРЕБУЕТ СВОЕ | ШКАТУЛКА | ОГОНЬ ИЗНУТРИ | ИСТРБЕСЫ | АЗЕРБАЙДЖАНЕЦ В ДЕРЕВНЕ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
БОГ ЕДИН| ДУРНЫЕ ПРЕДЧУВСТВИЯ АЛЕКСЕЯ ДЕГЕНГАРДА

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)