К.С.Мельников – мастер советской архитектуры.

ВОПРОС № 12.

Константин Мельников (1890-1974) — известный архитектор, художник и педагог, один из лидеров авангардного направления в московской архитектуре.
Окончив школу в 1903 году и получив начальное образование, Константин поступил учеником в иконописную мастерскую в Марьиной Роще, но вскоре заскучал по семье и дому, поехал к родителям и больше в мастерскую не вернулся.
Вскоре жизнь подростка в корне изменилась. Случайное знакомство с Владимиром Михайловичем Чаплиным, известным инженером и ученым, совладельцем фирмы «В.Залесский и В.Чаплин», открыло перед будущим мастером новые горизонты. Мельников был принят на работу, но уже в первый день знакомства Чаплин попросил его что-нибудь нарисовать и, ознакомившись с рисунками, поинтересовался: не хочет ли молодой человек учиться дальше?
Осенью 1905 года Константин блестяще сдал вступительные экзамены и был зачислен на общеобразовательное отделение Училища живописи, ваяния и зодчества. Учился он 12 лет, закончив сначала общеобразовательное отделение – в 1910 году, – а затем два специальных: живописное (1914) и архитектурное (1917). Все эти годы Чаплин отечески поддерживал молодого архитектора.
В годы обучения Мельникова на архитектурном отделении Училища в русской архитектуре нарастало увлечение неоклассикой. Студенты восхищались произведениями лидеров этого направления - И. Жолтовского, И. Фомина и В. Щуко. Мельников на старших курсах училища и в первые годы после его окончания испытал сильное влияние Жолтовского, участвуя в его беседах, в которых мастер говорил об архитектуре как о возвышенном искусстве. Впоследствии Константин Степанович вспоминал о них с большой теплотой. Дипломный проект Мельникова и первые его самостоятельные произведения выполнены именно в духе неоклассики. По неоклассическому проекту Мельникова были оформлены фасады ряда зданий завода АМО.
Однако уже в начале 20-х годов Мельников начинает интенсивные поиски новых путей в творчестве, отказываясь от воспринятых им в годы учебы эклектики и стилизации. Это было время становления новой архитектуры.
В этот сложный период появление первых новаторских произведений Мельникова для многих оказалось неожиданным. Они не укладывались ни в какие школы и течения, вызывая восторг у одних, непонимание и отрицание у других. Такие мельниковские проекты, как жилой комплекс «Пила», павильон «Махорка» и Дворец труда, по своим формам и стилистике резко контрастировали с работами других архитекторов того времени.
Эти три работы ознаменовали блистательный взлет молодого талантливого архитектора, каждый проект которого с тех пор привлекал всеобщее внимание архитектурной общественности. И ожидание ни разу не было обмануто - произведения Мельникова всегда содержали в себе элементы новизны на уровне творческого открытия или изобретения.
Таков, к примеру, конкурсный проект здания московского отделения газеты «Ленинградская правда» (1924). Это было небольшое пятиэтажное, высотное по композиции здание, четыре верхних этажа которого вращались независимо друг от друга вокруг общей вертикальной оси.
В том же 1924 году Мельников побеждает в конкурсе на проект саркофага для Мавзолея В. И. Ленина. Саркофаг, предложенный Мельниковым, был необычной геометрической формы.
«Архитектурная идея моего проекта,— вспоминал позднее архитектор,— состояла из четырехгранной удлиненной пирамиды, срезанной двумя противоположно наклонными внутрь плоскостями, образовавшими при пересечении строго горизонтальную диагональ. Таким образом, верхний стеклянный покров получил естественную прочность от прогиба. Найденная конструктивная идея исключала необходимость обрамлять стыки частей саркофага металлом. Получился кристалл с лучистой игрой внутренней световой среды».
В несколько видоизмененном виде саркофаг по проекту Мельникова был сделан в деревянном Мавзолее, затем сохранен в каменном и использовался до Великой Отечественной войны.
В 1925 году советская архитектура впервые вышла на мировую арену. Это было на Международной выставке декоративного искусства в Париже, где построенный по проекту Мельникова советский павильон произвел сенсацию и до сих пор оценивается как веха в развитии современной выставочной архитектуры.

Мельников сам наблюдал в Париже за осуществлением своего проекта. И тогда же к нему как к уже признанному мастеру мировой архитектуры обратились с просьбой: во-первых, создать проект размещения в Париже стоянок для все увеличивающегося автотранспорта, а во-вторых, заказали конкретный проект гаража. Мельников предложил разместить в плотно застроенной центральной части Парижа стоянки автомашин над перекинутыми через Сену мостами — это был один из первых в мировой архитектуре проект вертикального зонирования городского пространства. Второй проект гаража для Парижа Мельников сделал в виде почти кубического многоэтажного здания со сложной системой внутренних пандусов.

По возвращении в Москву архитектор продолжает разрабатывать тему гаража. В 1926-м он строит гараж для автобусов, используя предложенную им «прямоточную систему» размещения автомашин. Затем в Москве он создает еще четыре гаража для грузовых и легковых автомашин.

Отдельная веха творческого пути Мельникова - дом, построенный Константином Степановичем для своей семьи. Это сооружение вот уже почти восемьдесят лет привлекает в Кривоарбатский переулок Москвы всех, кто интересуется современной архитектурой.

В 1927-1929 годах Константин Степанович на творческом подъеме создает и семь проектов рабочих клубов, совершенно различных по объемно-пространственной композиции и художественному образу. Шесть из этих проектов были осуществлены — один в Дулеве и пять в Москве: имени Русакова, «Каучук», имени Фрунзе, «Буревестник», «Свобода».

В начале 20-х годов наиболее популярным новаторских течением в архитектуре стал романтический символизм, сторонники которого экспериментировали с динамическими композициями. Не остался в стороне от этих процессов и Мельников. Однако его интересовали не только приемы образного выражения динамики, но и возможность реального движения элементов здания. Первой такой работой мастера была «Ленинградская правда». Вторым стал памятник-маяк Колумбу, международный конкурс на проект которого проводился в 1929 году.

Мельников спроектировал памятник-маяк в виде огромного (высотой 300 м) монумента из двух соединенных вершинами конусов. Конусы врезались друг в друга почти на треть своей высоты, при этом верхний под действием ветра вращался с помощью огромных треугольных крыльев. Крылья были окрашены в разные (красный и черный) цвета, и движение их изменяло цветовую характеристику всего памятника.

«Мой дорогой сэр, - обращался в письме к архитектору консультант конкурса на памятник Колумбу. – Я хочу Вам дать знать, что Ваш очень современный и вдохновляющий проект, привлек большее внимание, чем другие на выставке в Мадриде. Жюри однако чувствовало, что было бы слишком рискованно признать его призовым».

Третьим произведением, в котором Мельников использовал в общей архитектурной композиции реальное движение объемов, был конкурсный проект московского театра МОСПС.

«Для быстрой смены кадров сценических картин, - писал Мельников в 1931 году в пояснительной записке к проекту, - а также для большей их разновидности запроектированы сцены с горизонтальным вращением, сцена с водными устройствами и бассейном… Имеем все разнообразие театральных действий, быстроту смены кадра, замену его другими, доведенные до разительного впечатления, граничащего с невозможным…».

В 1933 году были созданы архитектурные мастерские Моссовета – десять проектных и десять планировочных. К руководству этими мастерскими были привлечены практически все видные советские архитекторы. Мельников возглавил седьмую архитектурно-проектную мастерскую.

Весной 1938-го она была расформирована, но среди ее проектов есть целый ряд представляющих значительный интерес. Это застройка Котельнической и Гончарной набережных, гаражи для «Интуриста» и Госплана (оба осуществлены), жилой дом для сотрудников газеты «Известия», Дворец труда и культуры в Ташкенте, павильон СССР на Всемирной выставке в Париже и известный проект Наркомтяжпрома.

В 1933 году выставка Мельникова проходит в Милане, в рамках знаменитой Триеннале декоративного искусства и архитектуры. В той экспозиции участвовали лишь 11 признанных во всем мире мастеров, и среди приглашенных Константин Мельников был единственным русским. В то время на Западе его считали корифеем, а в нашей стране он оказался не у дел. В Италию, на собственную вставку, Мельникова не пустили, а в СССР Константин Степанович страдал от непонимания:

Для Мельникова же важнейшим качеством любого архитектурного произведения была его художественная неповторимость. Ему казалось совершенно естественным, что, создавая проект, архитектор создает новое произведение, и что только в этом случае его можно с полным основанием считать автором. Он просто не понимал, как можно проектировать, используя то, что найдено другими.

Однако творческий метод Мельникова стал жертвой неприятия со стороны коллег и критиков. В течение нескольких последующих лет Константин Степанович не получал заказов на архитектурные проекты и не имел возможности преподавать. В послевоенные годы Мельников почти не участвует в практической архитектурной жизни, работает в неархитектурных институтах – Московском инженерно-строительном, Саратовском автодорожном, Всесоюзном заочном инженерно-строительном.

В 1954 году Мельников участвует в двух открытых конкурсах – на монумент в честь воссоединения Украины с Россией и Пантеон выдающихся деятелей страны. Мельников к тому времени уже потерял надежду на то, что его творческая концепция может быть по достоинству оценена современниками. Решив принять участие в этих конкурсах, он попытался вспомнить, чему его учили в Училище живописи ваяния и зодчества, и использовать в конкурсных проектах свои навыки работы в различных «стилях». И хотя работы Мельникова не были простыми стилизациями, по общей стилистике они все же не выделялись из общей массы конкурсных проектов. Строго говоря, подлинный Мельников и не участвовал в этих конкурсах: хотя и выполненные Мельниковым, это были все же не мельниковские проекты.

Зато в следующем конкурсе – на проект Дворца Советов, в 1958 году, – выступал уже настоящий Мельников. Взяв за основу архитектурную тему своего проекта Дворца народов 1932 года, Мельников подал ее в еще более острой форме. Это был действительно блестящий проект, но отношение к нему было более чем прохладным, а когда стало известно, что автор – Мельников, критический настрой только усилился.

В 1962 году архитектор без заказа, по личной инициативе участвует в закрытом конкурсе на проект павильона СССР для всемирной выставки в Нью-Йорке, создав конструкцию как бы парящего над землей павильона, «взлетающего» с просторного постамента. Это была лебединая песня одного из самых выдающихся архитекторов XX века, который после четвертьвекового забвения вновь показал, что талант его все так же свеж.

В 1967 году Константин Степанович участвует в открытом конкурсе на проект детского двухзального кинотеатра на Арбате. Тема привлекла архитектора прежде всего потому, что участок для кинотеатра был выделен недалеко от его собственного дома. Мельников хорошо знал этот район Москвы и хотел включить в его старую застройку еще одно оригинальное произведение. Многие признали, что мельниковская работа стала самой интересной на конкурсе, но архитектор получил лишь поощрительную премию. Это сильно обидело Мельникова, и он больше не участвовал в конкурсах. В последние годы жизни Константин Степанович много работает над автомонографией, пытаясь осмыслить свой творческий путь и собственное место в современной архитектуре.

Константин Степанович Мельников умер 28 ноября 1974 года на восемьдесят пятом году жизни. Великий архитектор похоронен на Введенском кладбище в Москве.

Творчество К. С. Мельникова сложно однозначно отнести к какому-либо конкретному архитектурному стилю. Нередко архитектурные произведения Мельникова характеризуют как постройки в духе конструктивизма или функционализма. Однако, при известных чертах внешнего сходства, творчество Мельникова было вне модных в то время архитектурных течений и он категорически возражал, когда его постройки относили к этим стилям:

В наш век появления Конструктивизма, Рационализма, Функционализма и АРХИТЕКТУРЫ не стало…, — писал К. Мельников, — Что касается меня, я знал другое, и это другое — не один конструктивизм. Любую догму в своем творчестве я считал врагом, однако конструктивисты все в целом не достигли той остроты конструктивных возможностей, которые предвосхитил я на 100 лет^[2].

Творческий почерк Мельникова значительно сложнее главного тезиса функционализма «форма следует функции». Работая над сериями зданий одного типа (например, клуб, гараж), Мельников на практике показывал, что одна и та же функция может быть вложена в разные объёмно-пространственные формы. Своим творчеством Мельников показывает ценность для архитектуры и самой формы, способной вмещать в себя различные функции (например, форма цилиндра была использована архитектором при проектировании собственного дома, дома-коммуны, клуба). Помимо функции и формы Мельников активно использовал в своих произведениях архитектурные конструкции. В своих проектах архитектор выдвинул множество разнообразных новаторских конструктивных решений («живые стены», консольные выносы, кинетические сооружения, остроумные несущие конструкции и т. п.) и часть их было осуществлено на практике^[2].

У Мельникова складывались достаточно сложные отношения с конструктивистами (ОСА), с точки зрения которых он являлся «формалистом» из-за стремления к художественно-образной выразительности своей архитектуры, её экспрессивности и динамичности. Единственный издававшийся в 1920—1930-е годы архитектурный журнал «Современная архитектура», редактором которого был конструктивист М. Я. Гинзбург, ни разу за время своего существования не упомянул ни имени Мельникова, ни одной его постройки, а к участию в организованной ОСА выставке современной архитектуры в Москве Мельникова даже не пригласили^[2].

Дата добавления: 2015-08-05