Функции императива

Форма императива уже на этапе голофраз используется в подавляющем большинстве случаев для передачи побуждений, обращенных ко взрослому, и в этом смысле ее функция практически ничем не отличается от той функции, которую она исполняет в нормативном языке. По‑видимому, ситуация побуждения собеседника к действию, закрепленная за этой формой в нормативном языке, настолько очевидна и актуальна для ребенка, что он очень рано осознает, в каких именно случаях эту форму следует использовать.

Соня Ю. (1.02.14) утром принесла маме одежду и сказала: т'ай (= вставай); (1.02.16) принесла маме книгу и говорит: т'и т'и (= читай).

Иди! – кричит Рома (1.05.15), зовя свою мать.

Ранними императивными формами Жени Г. были иди и ищи, зарегистрированные в 1.07.

Следует отметить, что функции ряда словоформ, связанные с наиболее важными для ребенка, понятными ему смыслами, могут закрепляться в его сознании достаточно рано. Очевидно, граммемы, составляющие морфологическую категорию, не обязательно появляются в одно и то же время. Наличие системы «равновесных» оппозиций вовсе не обязательно для осознания функции первого в порядке появления ее компонента. При этом несомненно, что с возникновением противопоставлений граммем содержание каждого из компонентов категории осознается более четко[92]. Это, очевидно, с полным правом можно отнести и к форме именительного падежа в функции указания на наличие предмета (см. разделы, посвященные существительному).

Императивные формы и в дальнейшем активно используются детьми:

Мама, лялю (ля‑ля – так называет музыку) кути (= включи) (Аня. 1.08.02).

На, мама, тетю (= эту) титяй (= читай)! (Аня. 1.11.02) – взяла книжку, просит маму почитать.

Мама, туда кидай! Рома с мамой собирают игрушки и складывают в ведро (Рома. 2.05).

На данном этапе для выражения побуждения используется и форма инфинитива, но обстоятельства, в которых используются две эти первоформы, не вполне совпадают: инфинитив используется преимущественно для обозначения побудительных ситуаций, в которых в роли агенса может выступать любое лицо или совокупность лиц, в том числе и сам ребенок. Что же касается высказываний с формой императива, то они служат для побуждения к ситуациям, в которых в роли агенса выступает вполне определенное лицо, чаще всего тот, к кому обращена речь. Хотя персональный дейксис еще не сформирован, не используются ни личные местоимения, ни личные формы настоящего времени, однако это значение (агенс = адресат) в детских высказываниях с формой императива представлено достаточно четко.

Приводимые ниже диалоги подтверждают наше предположение. Ваня Я. еще не владеет персональным дейксисом, что проявляется в отсутствии местоимений Я и ТЫ, однако форму императива уже использует.

Ваня (2.01.02) садится на край стульчика, хлопает по сиденью рядом с собой.

Ваня: Посиди тут.

Бабушка: Посиди тут?

Ваня: Баба.

Ваня: Яда (= рядом).

Бабушка: Хорошо, рядом. (Садится рядом с ребенком.)

Другой пример из речи того же ребенка (2.01.08).

Ваня: Исюй (= рисуй) ещё.

Бабушка: Рисовать еще надо?

Ваня: Да.

Ваня: Баба исюй (= рисуй). Интересно, что «баба» здесь не обращение, а обозначение агенса требуемого действия.

Бабушка: А что мы будем рисовать? (Случай так называемой квазисовместности, типичный для ранней коммуникации: в данном случае действие взрослого интерпретируется как предполагающее участие ребенка.)

Ваня: Безиню (= машину).

В подобного рода побуждениях всегда используется форма императива, а не инфинитива. Можно назвать эту ситуацию ситуацией «исключенного говорящего» (совпадающего в данном случае с прескриптором).

При этом в речи некоторых детей встречаются интересные случаи использования императивной формы 2‑го лица при обозначении действий, которые предполагает совершить или уже совершает сам ребенок.

Вот фрагмент родительского дневника (Лиза Е. 1.11.23):

«В течение дня употребляет императив, комментируя собственные действия: Кизитька … бибими – книжечка, подними. Говоря это, поднимает книжку сама. Папи (поспи) – ложится на подушку. Побигаим (побегаем) – начинает бегать сама по квартире и кричать: Биги!»

Подобные факты зарегистрированы в речи Ани С., а также Нади П.

Симай (= снимай) – произносит Аня (1.11.04), снимая при этом бант с куклы.

Надя П. (1.07.17): биди (= беги) – и начинает бегать, периодически подстегивая себя: биди!

В данном случае имеет место явление, которое условно можно назвать своего рода автокаузацией, поскольку побуждение, выражаемое ребенком, оказывается обращенным к нему самому. Очевидно, такого рода высказывания можно объяснить как некий этап на пути освоения ребенком категории персональности. Характерно, что в то же самое время дети совсем не используют личных местоимений, сбиваются с Я на ТЫ или наоборот, поскольку еще не вполне владеют речевым дейксисом.

Однако и в этом случае агенс является вполне определенным, что позволяет говорить о существовании некоторой временной протосистемы, связанной с выражением побуждения, в которой императив выступает как грамматический элемент, связанный с определенным агенсом, а инфинитив – как немаркированный в плане определенности – неопределенности агенса.

Позднее появляется и закрепляется форма совместного действия, которая используется в традиционном значении – для передачи действия, которое предполагается совершить адресату совместно с ребенком: Поставим! (речь идет о машинке, которую ставят в гараж) (Максим. 2.02.15).

Наряду с этим данная форма часто используется и для передачи так называемого квазисовместного действия, т. е. действия, которое лишь представляется как совместное, но на самом деле выполняется либо только ребенком, либо только взрослым. Причина такого употребления – речевое поведение взрослого, также использующего эту форму подобным образом. В этом можно видеть одну из характерных особенностей диалога взрослого и ребенка на раннем этапе. Давай киску нарисуем! (Даша. 2.06.00) – при этом рисует взрослый, а ребенок лишь наблюдает.

Частица «давай», весьма частотная в инпуте, чрезвычайно распространена в речи детей и используется ими строго по назначению.

Дата добавления: 2015-08-05