Таких «неслучайных» встреч каждый день по несколько сотен проходит, если не больше, также думает она. Если бы все заканчивались свадьбами, загсы давно разнесли бы в хлам. 1 страница

«Всякое может быть»

«Не, ну ты не подумай, что я типа намекаю на то, что это все, трындец, судьба и так далее. Но мы же находим точки соприкосновения и так далее, да?»

Нужно сменить кондиционер для белья, думает Катя – старый ее раздражает. Наивность паренька ее пока не сильно раздражает, кондиционер определенно сильнее.

«Ну, мы не так уж много их нашли. Найди еще, сможешь?»

«Да без проблем…»

Почему в салонах не вытягивают из коробок на продажу айфоны, думает Катя. Это странно, ведь приходится брать товар, исходя только из характеристик и наличия фирменной коробки, а что дальше? Парень продолжает разглагольствовать, и Кате становится скучновато. Она решает его немного погладить по головке за его старания.

«Зря ты сразу так переживаешь, расслабься. Мне даже кажется, я тебя где-то встречала, хотя не помню, когда и где;)»

«Память - вообще штука своеобразная. Некоторые вещи могут приходить совершенно внезапно. Ты смотрела фильм «Мементо» с Гаем Пирсом?»

«Не-а;) Рекомендуешь?»

«Безусловно. Там суть в том…»

Катя понемногу увлекается болтовней под проигрываемый на низкой громкости плейлист из песен Jamiroquai, Moby, Koop и чего-то из легкого, невесомого эмбиент и IDM вроде Murya сотоварищи.

«Знаешь, с тобой чертовски интересно, правда»

Катя смеется от всей души, но в качестве ответа отправляет лаконичный смайлик. Она понимает, что за весь разговор толком никак не проявила себя, практически ничего про себя не рассказала и лишь отстреливалась от паренька, удерживая его на плаву. А теперь он решил, что будет не лишним сделать ей комплимент в интеллигентной форме, зацепить за желание женщины быть оцененной не по фото, где можно разглядеть формы, а по сути общения с ней. Но он явно поторопился выдавать такой вывод. В любом случае, манера паренька ей больше нравится, чем многих наглецов, с которыми ей пришлось иметь дело за время сидения в этом месседжере. Вспоминает одного товарища, который пару раз умудрился вставить в процессе разговора на интимную тему, что не приемлет кунилингус, потому как считает, что делать его – показатель слабости мужчины. Катя помнит, что тогда здорово посмеялась над ним и вообще над всеми суровыми мужиками, которые искренне уверены, что один их член – пятнадцатисантиметровый или сорокасантиметровый – неважно, - всегда сможет удовлетворить любую женщину в любых условиях, особенно если долбить ее часа полтора, как в дешевом старом порно.

«Может, пообщаемся непосредственно как-нибудь, я заинтригован тобой»

«Не исключено;) Только ты тогда уж давай-ка, расскажи о себе – чем занимаешься и так далее, – чтобы я понимала, с кем имею дело»

Парень начинает рассказывать о себе, не забывая добавлять традиционные «скромно», «пробую», «стараюсь». Катя отвлекается от разговора, читает пришедшее на рабочий электронный ящик письмо от партнера компании из отдаленного региона. Потом отвечает родственнице, написавшей на «вконтакте». Перешучивается с ней. Дает сигнал жизни и команду продолжать пареньку. Чувствует, как мир расплывется перед ней, как монитор и комната начинают сливаться, превращаясь в бесформенную сферу безликого окружения.

Спустя некоторое время, несмотря на принятую дозу кофе, Катя откидывается в удобном руководительском кожаном кресле, ловит мысль, что надо бы покормить кота, иначе он сдохнет с голоду или пойдет рушить кухню, а то и научится готовить, и тут же вырубается.

Девушка стоит на четвереньках и ждет от партнера максимума деликатности. После того, как она объяснила ему, как правильно применить презерватив, чтобы защитить язык при вылизывании ее анального отверстия и получила немалое удовольствие от работы языка парня и его пальцев, нежно теребивших ее клитор, она надеется, что и дальше все пойдет гладко. Однако, как только обтянутый презервативом и смазанный обильным слоем «контекс» член парня начинает проникать в нее через задний проход, иллюзии рушатся. Парню кажется, что он деликатен, но его якобы осторожные движения причиняют нешуточную боль, и через какое-то время девушка останавливает процесс и гневно смотрит ему в глаза, улегшись на спину. Требует снова вылизать, успокоить свой анус, иначе она просто уйдет. Парень хочет произвести впечатление искусного любовника и врезается языком между ягодиц девушки, напрочь забыв о презервативе или латексной салфетке. Через некоторое время девушка, успокоившись, поднимает его, заставляет надеть презерватив на язык, чтобы не занести что-нибудь в ее влагалище и указывает на необходимость лизать ее напряженный клитор. Парень принимает условия, хотя уже и с меньшей охотой. Девушка требует дать ей ее сумочку, которая стоит невдалеке, и парень передает, после чего продолжает кунилингус.

Девушка невозмутимо достает из сумки маленький черный пакет, разворачивает его и вытаскивает блестящий предмет, который быстро кладет себе под поясницу. Призывает парня прекратит лизать ее, сменить презерватив, лечь на нее и войти спереди. Как только тот с радостью выполняет все это, и его напряженный, как пожарный гидрант, член входит в девушку, из ее уст раздается звонкий стон, и это еще сильнее подстегивает парня. В момент, когда все тело девушки принизывает дрожь, она пытается выгнуться под напором мускулистого тела все продолжающего мощные, задорные фрикции парня, ее рука скользит под поясницу, достает предмет и вводит его в низ живота парня под углом, который не позволит пораниться самой девушке.

Парень ошеломленно смотрит на свою партнершу, пытается отскочить, но он изрядно устал, и его тело затекло от длительных однообразных движений, и девушка легко удерживает его на себе, а затем, пару раз провернув нож у него в животе и раскроив ему мочевой пузырь и кишечник, она вытягивает тонкое зазубренное лезвие и с размаху вводит его в шею парня.

Парень негромко кричит, еще пытается слезть, но девушке не нужен лишний шум, и она ударяет его ножом в щеку, прорезая, на всякий случай, язык и десну, затем вытаскивает нож и одним ловким движением перерезает парню горло. Спустя некоторое время он, уже сползая с нее, издает жалобный писк гортанью, булькает ею же и опадает на пол.

Девушка тяжело дышит, гладит свое тело, отбросив нож, размазывает кровь по животу, по щекам, по напряженной груди с твердыми, как лед, сосками. Смешивает на пальцах кровь и слюну и начинает мастурбировать, лаская свободной рукой грудь. Кончив, она облизывает свои пальцы, на которых помимо слюны и крови теперь обосновались и ее влагалищные соки. Полежав несколько минут, она понимает, что, как бы ни было хорошо, пора собираться.

Идет в душ.

Жалеет на этот раз, что все так быстро кончилось.

Катя понимает, откуда у нее мысли о коте. Она вспоминает, что в двенадцать лет она пережила потерю, которой долго не понимала. В ее семье долгое время – около шести лет, - жил кот. Он вырос довольно крупным – около десяти или двенадцати килограммов, - и казался Кате чертовски красивым и пышным. Однако в один прекрасный день его унесли в ветеринарную клинику, что, по понятиям двенадцатилетней девочки, означало лечение от какой-то болезни. Тем не менее, кота попросту убили, назвав это усыплением. Сказали ей об этом не сразу, и Катя долго не могла понять, как можно было так поступить. Отец – тогда еще не парализованный и не спившийся, - говорил, что все в порядке, что они могут позволить себе нового кота, но Кате не нужен был другой кот, и его так и не завели.

После того, как в сознании Кати расползается эта мысль, она просыпается, но глаза открывать не хочет. Из ее глаз текут слезы, и она хочет, чтобы они прошли побыстрее, с опущенными веками. Любимые вещи, любимые люди, любимые животные – все это имеет цену для каждого в определенный момент жизни, и сейчас Катю накрыла огромная волна горечи и печали по коту, которого она так любила, который встречал ее все шесть лет из школы и никогда не царапал, а всегда мурлыкал и спокойно сидел на руках только у нее одной.

Волна чувств захлестывает Катю, и она совершенно не замечает, что лежит на самом краю кровати. Она аккуратно, как ей кажется, привстает, ощущает, что у нее жутко затекла нога и благополучно падает на пол, успевая лишь взвизгнуть.

- Охрененное пробуждение. Браво. Бис! - ворчит она, поднимаясь.

Потирая ушибленную при падении ногу, она подходит к ноутбуку, с презрением смотрит на экран, где все также открыты «экзист» и браузер – почему-то с постом из «вконтакте», содержащим рецепт приготовления пиццы с марихуаной. Со злостью захлопывает крышку, в глубине души даже надеясь разбить экран столь несчастливой для нее нынче электронной машины. Идет в душ и обливается, для начала, холодной, почти ледяной водой, подвывая сквозь зубы от смеси боли и ненависти к самой себе. Затем немного согревается, чистит зубы, умывает лицо скрабом и очищающей пенкой.

Ощущая полнейшее отсутствие аппетита и ощущение, что все внутри сжимается при одной мысли о еде, смотрит на свое отражение в зеркале. Обнаруживает синяк на правой ноге и с неудовольствием делает вывод, что это результат падения раздраженно. Фыркает сама на себя. Открывает шкаф. Пытается подобрать что-то из одежды, что ее устроит сегодня, но каждое очередное обращении вызывает только жуткое раздражение. Понимает, что попросту не выспалась, потому что опять уснула ближе к середине ночи, а проснулась традиционно рано.

Натягивает на себя кислотного цвета кофточку, сквозь которую просвечивает ее все еще напряженная от длительного охлаждения грудь, надевает узкие джинсы. Оценивает полученный результат. Матерится сквозь зубы. Жалеет, что не может сейчас отвлечься на то, чтобы пойти покормить кота. Того самого, которого уже нет.

Перебирая вещи дальше, снова вспоминает вчерашний инцидент на дороге. Представляет, как поедет сегодня и ощущает дрожь во всем теле. Делает вывод, что сегодня рискнет для разнообразия поехать на общественном транспорте, дабы не натворить дел, за которые потом придется долго расплачиваться – если не деньгами, которые будут покрыты ОСАГО, то уж нервами точно. Обнаруживает, что не может найти свое темно-зеленое платье, которое в последний раз одевала полгода назад. Пытается вспомнить –выкинула она его при уборке месяц назад или все-таки просто переложила куда-то. Вскоре выбрасывает это из головы.

Собравшись, выходит из дома, доходит до проспекта Гагарина и ловит ближайшую «маршрутку» до метро Парк Победы. По дороге старательно блокирует всю излишнюю информацию, которая поступает в ее мозг из вредоносной окружающей среды. Рядом с ней сидит бабушка¸ от которой неприятно пахнет затхлостью и нафталином, и Кате кажется, что бабушка, возможно, уже не совсем жива, но стоит микроавтобусу остановиться у метро, эта пассажирка первой вскакивает и торопливо дергает вправо дверь, едва не срывая ее с направляющих.

В метро Катя также старается не поднимать взгляда. Умудрившись занять последнее свободное место, она делает вид, что дремлет, положив сумочку на колени, но в действительности настороженно смотрит понизу, ожидая, что кто-нибудь может подойти и навредить ей. Понимает, что глупо так напрягаться в метро в «час пик». Она одета в темные джинсы и короткую красную куртку. На ногах у нее красные туфли, тесемки креплений которых переплетены крест-накрест поверх черных чулков, о наличии которых в качестве альтернативы колготкам сегодня будет знать только она одна. На ней минимум макияжа – немного туши и блеск для губ. «Визин» сделал ее взгляд более ясным, а крем для лица смягчил подсохший и немного раздраженный участок кожи на лице.

Приподнимает взгляд. На скамейке напротив нее сидит светловолосый, явно крашеный парень в очках с черной оправой. Он одет в толстовку с огромной улыбающейся зубастой рожей, которая выглядит то ли забавно, то ли пугающе. Он слушает что-то в наушниках, подпевает и отбивает ритм руками и ногами. Его, кажется, мало заботит, как на него посмотрят окружающие, несмотря на то, что выглядит он, как порядочный идиот, особенно – с учетом того, что сейчас среднее настроение едущих на работу тружеников – омерзительно-недосыпное. Катя мельком смотрит на него, но когда его взгляд поднимается на нее, она понимает, что засмотрелась. Она резко отворачивается. Смотрит налево. Слева сидит и действительно спит, сложив руки на груди девушка маленького роста. Судя по мешкам под глазами, она не высыпается давно, и метро поутру и вечером – ее единственный шанс компенсировать эту потребность. Возможно, думает Катя, все дело в бурной интимной жизни, а, возможно, муж-алкоголик не дает спать. Или ухаживать за парализованной бабушкой по ночам приходится. Или за ребенком орущим смотреть. У Кати этого всего нет, и она могла бы высыпаться гораздо лучше. Она обещает начать с этого вечера, если только на нее не продолжит наседать тот интеллигентный парень, скромным чарам которого она, в принципе, могла бы поддаться.

Парень с рожей на толстовке встает на Сенной Площади и, перед тем, как выйти, несколько надменно оценивает ноги и фигуру Кати, насколько позволяет ее сидячая поза. Она чувствует себя неуютно под этим взглядом, но он падает на нее всего на секунду, и незнакомец уходит.

Катя тяжело вздыхает и откладывает стопку документов, в которых не может разобраться без консультации ведущего специалиста отдела, которого, как полагается, нет на месте по причине проведения выездных консультаций. Катя думает о том, насколько это справедливо – каждый сверчок знай свой шесток. Кто-то, будучи руководителем направления, тянет за собой команду, молчаливо снося все замечания и укоры, а кто-то занимается «выездными консультациями» в ресторанах, кафе, саунах и уютных офисах партнеров. Катя ощущает, что раздражение, с утра заставившее ее совершить убийственный хлопок крышкой ноутбука, даже и не думает никуда испаряться, не выходит через какой-нибудь боковой коридор в процессе занятости, а, наоборот, только аккумулируется в ее сознании. Она уже дважды сбегала по-тихому покурить «нирдош» и едва поборола соблазн стрельнуть у прохожего рабочего столь желанную для нее сигарету «честерфилда легкого». В этот момент она ощутила, сколь счастлив этот простой работяга-грузчик с близлежащего склада и как несчастна она, руководитель направления, работающий в уютном кондиционируемом офисе.

Проведя через «скайп» беседу с представителем партнера и выяснив некоторые детали, важные для оформления одного из сотен дополнительных соглашений к многочисленным договорам, Катя неторопливо редактирует документы в «ворде» и как-то случайно обнаруживает, что время и обстоятельства вполне соответствуют возможности уйти на обед. Спустя пять минут она уже стоит в ближайшем кафе и берет овощной салат, щедро приправленный оливковым маслом, легкую булочку с тмином и капучино. Садится и задумчиво жует салат. Спустя пару минут, немного испугав и заставив ее вжаться в стул, за ее стол приземляется тот самый Рома из отдела продаж. Извиняется за резкий подход. Катя с вымученной улыбкой прощает его, и Рома снова начинает старательно занимать ее внимание. На этот раз Катя не столь апатична, но ее поглощает ощущение, что у нее совершенно нет сил хоть как-то поддерживать беседу, словно бы при выходе из офиса она отключилась от некоего фантомного питания.

- Слушай, а ты… ммм… - Рома мнется, давая понять, какого рода вопрос хочет задать.

Катя приподнимает брови, вроде как имитируя театральное непонимание – столь сложный мимический ход сейчас для нее равносилен подвигу, и через секунду она уже отводит взгляд в сторону практически иссякшего салата. Старательно концентрирует внимание на одиноком, уже претерпевшем не одно попадание пластиковой вилкой ломтике огурца.

- Ну, я хотел бы узнать – ты не занята в какой-нибудь ближайший вечер? – довольно быстро – и это даже радует Катю, - находится Рома. – Если ты не против, я бы хотел тебя пригласить… ну, сходить куда-нибудь или просто поужинать вместе.

- Ой, знаешь, я так устаю в последнее время, - с сожалением качает головой Катя, прикидывая при этом, отрубить себе какой-нибудь палец или просто постричь саму себя наголо мужской одноразовой бритвой за эту реплику и вообще за угнетение интереса этого симпатичного паренька. – Может, ближе к выходным что-нибудь придумаем? Или, может, на следующей неделе?

- Ну, разумеется, Кать, как скажешь – так и сделаем, - широко улыбается Рома, вроде как давая понять, что совершенно не обиделся на катин реверанс. – Давай, номерами обменяемся – либо ты мне позвонишь и скажешь, что, когда и как, либо я тебе буду временами надоедать, ага?

Катя мягко улыбается, достает «айфон» и диктует свой номер. Рома набирает его, и его определившийся номер благополучно занимает ячейку в адресной книге катиного телефона. До конца обеда он продолжает развлекать Катю своей болтовней, и в какой-то момент она подумывает, также ли хорошо его язык работает в интимных обстоятельствах. Потом одергивает себя и ощущает новый прилив усталости. На тот момент, когда последний глоток чересчур сладкого капучино опустошает ее стаканчик, компания Ромы уже кажется ей карой небесной. С одной стороны, ей приятно столь неожиданно рухнувшее на нее внимание, но с другой – сейчас ее все раздражает, и интерес парня начинает казаться навязчивым домогательством до совершенно невозбужденного мозга невинной жертвы. Катя, не в силах скрыть в голосе раздражения, предлагает выйти покурить и уже снаружи достает пачку «нирдош». Обнаруживает, что там осталась последняя сигарета, а запасной пачки у нее нет. Сглатывает горьковатую слюну и швыряет пачку в металлическую урну.

Втягивает дым сигареты и смотрит вокруг. В воздухе уже вовсю витает ощущение приближающейся осени. Ощущение гибельности, обреченности, все еще заретушированное силой несбывшихся летних надежд. Катя представляет себе двор, уже покрытый снегом, и понимает, что все вокруг относительно скоро будет насыщено холодом и болезненной сыростью, столь характерной для питерской зимы. Представляет себе кристально чистый, стерилизованный безразличной ко всему живому богиней зимы воздух, ежится от предчувствия редких, но убийственных морозов, практически воочию видит обледеневший и покрытый плотным притоптанным снегом асфальт дворов. Восхищается полной луной, повисшей в мраке ледяной ночи, окруженной странным ореолом и печально взирающей на уснувший мир. Великолепие картины захватывает Катю, и она не замечает, как «нирдош» гаснет, успев дотлеть до середины.

- Ты с нами, Катюша? – интересуется кто-то, стоящий рядом и совершенно незнакомый.

Быстро моргая и оборачиваясь туда, откуда прозвучал голос, Катя видит все того же Рому и ощущает внезапный прилив сразу двух чувств – злости и бессилия. Смотрит на окурок. Хмыкает. Швыряет его мимо урны и молча уходит обратно в офис, оставляя в недоумении Рому и еще пару вышедших покурить сотрудниц из ее отдела.

После обеда Катя пытается снова заняться документами, которые оставила в работе перед тем, как уйти, но что-то не клеится – фразы в массивных текстах договорных условий разбегаются, строки перемежаются, и вместо стройного делового текста Катя видит тарабарщину без какого-либо смысла. Откладывает бумаги. Растирает лицо. Решает проверить почту – частенько ей это помогало расслабиться и сосредоточиться на делах. На рабочем ящике обнаруживает несколько писем с вложениями и, не читая теста, машинально скачивает прикрепленные документы, чтобы позже до них добраться. Зайдя на личную почту, обнаруживает три спамовых письма от каких-то магазинов и курсов английского языка, а также одно с неизвестного «кривого» адреса. Открывает. Сидит, зажав руку между коленей и ухватившись всей пятерней за кресло.

«Привет, Катя. Ты меня не знаешь, но ты должна знать, что твоя жизнь под моим контролем. Я вижу всех, кто окружает тебя, и знаю, чего тебе стоит каждый. Мне не нравится твой подход к жизни. Я постараюсь научить тебя чему-нибудь. Но это будет дорого стоить. Тебе. Следи за событиями и не пытайся мне мешать. Все будет, как надо»

По всему телу Кати бегут едкие, озлобленные мурашки, и она в ужасе закрывает браузер. Мотает головой, протягивает сквозь зубы «ос-споди» и откидывается в кресле. Не верит в реальность увиденного. Понимает, что это вряд ли спам, хотя и в спамерском письме могли приписать обращение по имени. Вспоминает каждое слово текста письма, но не хочет открывать его снова. Есть в нем что-то пугающее, как и в фото, прикрепленном к профилю отправителя письма – на нем прикрытое двумя черными полосками лицо – явно женское, но на этом Катя не сосредотачивается, потому что на аватар можно поставить хоть фото Мадонны, хоть профиль суслика, никого это не удивит.

Катя перебирает версии того, откуда могло взяться это письмо и приходит к нескольким основным. Смотрит сквозь монитор, крепко сжимая коленями запястья обеих рук. По первой ее версии, письмо – глупая шутка знакомых. По второй – розыгрыш со стороны отосланного настойчивого поклонника, каким-то образом – возможно, через кореша среди администраторов «экзиста», - узнавшего ее «электронку». Потом Катя соотносит пропадания со связи уже, как минимум, двух потенциальных кавалеров из «экзиста» и предполагает, что, возможно, какая-нибудь больная, помешанная на знакомствах в интернете и хронически неудовлетворенная из-за возрастной прыщавости и избыточной скромности в реальной жизни девочка из администрации сайта – кто сказал, что они все там здоровые? – переманивает неким фантастическим образом ее ухажеров.

На стол Кати из рук заместителя директора по сделках в области промышленности и госзаказов плюхается массивная папка с подлежащей обработке в течении текущей недели отчетной информацией по разработке сделки по продаже промышленного оборудования, и это помогает мыслям о письме улетучиться самим собой. Тем не менее, внимания к работе Кате не хватает. Почти час она пытается делать то одно, то другое, и в итоге, ломая с треском авторучку пополам и привлекая этим внимание соседей по кабинету, молча встает и выходит в коридор между кабинетами. Ощущает странный холод, тряску внутри, словно бы перед тем, как заплакать, но о слезах и речи нет. Ощущает смесь страха и отчаяния. Садится на подоконник массивного окна, выходящего на выезд из двора. Бессмысленно смотрит на покрытый щербинами и сколами асфальт.

Она вскрикивает и тут же стыдливо прикрывает рот рукой, когда из машинально положенного рядом на подоконник «айфона» раздается странный набор звуков, который когда-то был одной из ее любимых песен. Быстро берет в руку аппарат и принимает вызов. На этот раз, ее беспокоит ее старая знакомая, на добрых полтора десятка лет старше ее, которую она называет тетей Дашей. Тетя Даша в свое время здорово помогала только приехавшей и неокрепшей гостье метрополии Кате, исходя из того, что в свое время близко дружила и училась в одном институте с ее родной тетей, живущей ныне в Германии. Тетя Марина, узнав от катиных родителей, что ее племянница ринулась покорять большой город, быстро связалась с тетей Дашей, и эта связка из весьма активных и продвинутых теть помогла Кате материально стабилизироваться и уже потом переехать на наследную квартиру. Иногда Катя не могла в голове уложить, как ее родственниц так разбросало по миру, а также – почему чужая женщина, просто подруга родственницы оказала ей б о льшую поддержку, чем родная, пусть и двоюродная бабушка, которая только в приближении к смертному одру задумалась о том, что надо бы сделать доброе дело и переписать квартиру на внучку.

Тетя Даша интересуется делами и самочувствием Кати, обращает внимание на ее утомленный, явно искусственно ободряемый голос и настойчиво приглашает ее отдохнуть вместе на даче в эти выходные, пока не совсем похолодало. Катя ссылается на обширную занятость, на надомную работу, которой, на самом деле, давно не страдает, на странное самочувствие. Старается не сгущать краски и не говорить, как ей, на самом деле, хреново, хотя именно это определение само собой просится на язык. Тетя немного расстроена, и Катя решает добавить что-то невнятное вроде «Ну, я подумаю, очень постараюсь выделить время, ты же знаешь, я тоже по тебе скучаю». Разговор сводится к длительному прощанию. Заканчивается.

- Кать, Михаил Сергеевич просил тебя зайти, как будет время, - раздается голос разносящей какие-то документы по офисам секретарши директора Оксаны.

Катя с презрением смотрит на приезжую, как и она сама, девушку. Пытается вспомнить, из какого региона та, и, уже вспомнив, ловит себя на мысли, что думает явно не о том. Тихо отвечает «Ясно» и отводит взгляд в окно. Ей кажется, что рисунок дефектов асфальта сменился, но предпосылок тому не было. Она слезает с подоконника, тяжело вздыхает и идет в кабинет директора в ожидании самого неприятного разговора за последнее время.

Пока она поднимается на третий этаж и неторопливо приближается к этому разговору, в ее голове смешиваются в едкий, щелочной коктейль все самые яркие мысли, которые посещали ее голову за последние два дня. Пропадающие собеседники по «экзисту». Недосып. Звонок матери. Письмо от какого-то идиота. Едва не разбитая машина. Необходимость ехать домой на общественном транспорте или такси – в любом случае, под чьим-то руководством. Усталость от одиночества. Флирт «продажника» Ромы. Горечь кофе. Кот, которого нет. Еще сотни образов, лиц, красок – странных, причудливых, мерцающих перед ее внутренним взором.

- Кать, можно зайти. Я не кусаюсь.

Голос Михаила Сергеевича звучит как-то несмело, с опасением, но выводит Катю из оцепенения достаточно эффективно. Она обнаруживает, что уцепилась за дверную ручку и не может пройти внутрь кабинета, хотя дверь уже открыта. Усилием воли убирает руку, пытается улыбнуться и заходит, давай двери самостоятельно закрыться с помощью доводчика.

- Вызывали? – имитируя войсковую манеру, произносит Катя.

- Есть такое, - кивает директор. – У тебя все в порядке?

- Да, вполне. Только немного… - Катя боится слов «усталость», «болезнь», «отдых» и однокоренных к ним при общении с вышестоящим руководством. Ищет подходящий вариант. – В общем, все в порядке. Что-то не так по сделкам?

- Ну как, - директор дважды прокручивает между пальцами черную «кросс» и кладет ее рядом с тонкой стопкой документов, которую он придвинул на середину стола, как только Катя села в кресло напротив. – В целом, ты молодец, но есть нюанс. Как ты умудрилась направить документы «Аттики» курирующему менеджеру «Сити-Сервисез»? Я давно столько добрых слов в свой адрес не слышал. Он ведь до дня сделки, по традиции, не прикасался к «сопроводиловке», рассчитывая, что у нас все готово, и останется только провести сделку. А там был заказ на услуги примерно на десять миллионов.

- Сделка… - Катя сглатывает, пытаясь увлажнить резко пересохшее горло, - …сорвалась?

- Пока что перенос, - пожимает плечами директор. – Но до их директора успело дойти, и нам уже выставили штраф, и контракт стал на треть менее выгодным. А надо еще покрыть издержки по самой «Аттике». Я удержал, конечно, этих ребят от получения информации, что их документы улетели, но…

- А это не могло быть курьерской ошибкой? – рискует прервать директора Катя.

- А ничего, что это твоя подотчетная зона? Что ты лично передавала вчера курьеру эти документы? Что на расписках стоит твоя подпись? – директор внешне спокоен, но периодически начинает покручивать левым мизинцем золотой перстень на левом же безымянном пальце. – Кать, это уже третий организационный косяк за последние две недели. И совершенно неожиданный, с учетом твоих былых показателей. Что у тебя стряслось?

- Ничего, - шепчет Катя, и в ее голове шумит то ли прибой, то ли волна «белого шума»; она дезориентирована и готова выйти из кабинета через окно, лишь бы не выслушивать дальнейшие слова директора. – Я просто допустила невнимательность…

- Подойди-ка после этого разговора к Яковлеву, выясни подробности по «Сити-Сервисез» - он в курсе, - и реши вопрос. Послушай, может, сходишь в отпуск после этой недели? У тебя чертовски нездоровый вид. Я готов выделить лично для тебя неделю за счет компании, помня твои былые заслуги перед родиной.

- Не нужно, Михаил Сергеевич, правда, - Катя боится, что рыдания в ее голосе превратятся в рыдания настоящие и крепко сжимает волю в кулак. – Я просто отдохну на ближайших выходных, и все будет в порядке. Простите, что я так… облажалась. Я ума не приложу…

- Хватит оправдываться. В твоем деле важны показатели, а не оправдания. Используй помощников, секретариат, а не тяни все на себе, как раньше. Бюджеты позволяют, - уже несколько грубо, по-хозяйски чеканит директор. – И помни вот что – еще один такой промах – и я просто вынужден буду, чтобы не выглядеть идиотом перед коммерческим и ключевыми, применить санкции. Я этого не хочу, но ты знаешь, чего стоит для нас каждая сделка сейчас, когда каждая мелкая сошка хочет, чтобы все работало через собственный юридический отдел, пусть и состоящий из пустоголовых выпускниц юрфаков строительных колледжей. Не подводи меня. Я же тебя не подвожу, правда?

Катя кивает.

- Я пойду?

- Давай, дорогая. И подумай о том, чтобы взять отпуск. Ей-богу, ты устала.

Катя молча кивает, выходит из кабинета, вручную закрывает дверь и какое-то время придерживает ее, словно из-за дверного проема сейчас может вырваться нечто ужасное.

Катя думает, что, наверное, хотела бы завести собаку. Даже не так – она хотела бы, чтобы у нее просто уже была собака. Небольшая, типа мопса. Забавная и злая, как крокодил. Впрочем, нет, думает Катя, к черту маленьких животных. Они омерзительны. Все маленькое, серое, жалкое омерзительно. Маленькие собаки. Маленькие грызуны. Маленькие мужчины – даже не столько с токи зрения роста, сколько по моральным качествам. Нет, Кате не нужно карликовое убожество – таковых вокруг и так слишком много. Она любит больших зверей, и даже кота своего любила именно потому, что он был огромным, тяжелым и пушистым. Ей нужна большая собака. Хотя бы шарпей. А лучше сразу весь ротвейлер.

Дата добавления: 2015-08-05