И ее последствия

Дума собралась на следующий день с утра. Федор еще не видел, столь представительного собрания, в этом мире. Оказывается в нее входили представители всех религиозных концессий. Представители храмов, сидели на почетных местах, напортив князя. В остальном, все происходящее, напоминало фильм, «Петр I». Бояре в высоких меховых шапках, опять предки, подумал Федор, не могли придумать другого опознавательного знака, восседали на лавках, у стен комнаты. Для священников стоял отдельный стол с клятвенными знаками. Правда, на лавках по бокам комнаты, было несколько пустых мест, видимо места занимали не хаотически, а по росту ранжиру и жиру.

Место князя находилось у восточной стены, на возвышении, рядом стоял пустой стол, с руной Стеоны в центре.

Федор вошел в комнату, через единственную дверь, прошел до своего места и, молча, сел. Обведя взглядом зал, он посмотрел на пустое место за Стеонским столом, и спросил.

- А представителей Стеоны, почему нет, они, что и совет князю дать не хотят, раз уж в войне не помогли, то хоть здесь от них толк будет?

- Не прейдут они, княже, они тебя князем не признали, - ответил кто-то из сидящих у стены.

- Вот как, - удивился Федор, - значит, южные признали, а северные нет, или они в одну дудку с магистром, Валреном Борнгом дуют?

- Да вроде того.

- Ладно, почтенные, я вас по другому поводу собрал, - заговорил Федор.

- Мне стало известно, про плетущиеся здесь интриги. Я считаю, что борьба за власть в Ростоке закончилась. Теперь буду действовать другими методами. Два бунта за две седмицы это слишком, и выведет из терпения кого угодно. Так что, и кровь и огонь вам будут, будут, только шелохнитесь еще. А чтобы мои слова не канули в лету, то есть не были пустым звуком. Я спрашиваю вас: что будем делать с детьми боярскими, пытавшимися убить юного князя Руета и его мать?

Все присутствующие напряженно молчали, ни кто ничего не предлагал. Тишину вновь нарушил Федор:

- А что будем делать с теми, кто пытался бунт поднять, после того, как я многих отпустил?

Тишина стала еще более гнетущей. Но вот кто-то посмелее, произнес:

- Да отпустил бы ты всех, княже, мы их сами поучим.

- А потом я уеду, и они под предводительством этих, - и Федор указал большим пальцем вниз. Намекая на тех, кто сидит в подвале. – Поднимут бунт, вы за детьми, зарежете Руета и Арлиту. И радостно будете рвать друг, другу глотки, выясняя кто, будет править этим княжеством. В виду отсутствия светлого витязя, да?

Ну, так и что, делать будем бояре?

В палати снова повисло молчание.

- Решал бы ты сам княже – сказал один из думных бояр.

- Встань, кто сказал, - сурово проговорил Федор.

- Опираясь на посох, с лавки поднялся седой мужчина, лет пятидесяти с лишним.

- Ты кто? – спросил Федор, и вдруг добавил, - прости уважаемый, я еще вас в лицо не знаю, чай первый раз видимся.

- Я боярин Кожака, отец непутевого Петрухи, что в подвале у тебя сидит.

- Значит, если я его на стене кремля вывешу, в назидание другим, злейшим моим врагом будешь?

- Буду княже, он у меня один, - честно ответил боярин.

- Тогда слушай мое решение, боярин Кожака. Петруху, твоего, вместе с теми молодыми, что у княжьих ворот пойманы, на три года в солдаты, в орден. Пусть уму разуму поучатся, далеко от мамки да папки. Да к дисциплине попривыкнет. Магистр их в замковой охране оставит, сидеть будут в безопасности, но, промуштруют от души. А когда домой прейдут, вот тогда, сами и поучите.

- Спасибо, княже, - склонил голову боярин, – думал в ногах у тебя валяться придется, чтоб единственному сыну, голову не сек.

- Вот, ты боярин понимаешь, почему мне Рует с матерью дороги. – Грустно сказал Федор, - ладно, с этим решено, а что со старшими делать? Их чай дома вожжами не поучишь, чай не девки.

Дружный смех, заставил улыбнуться и Федора, только улыбка получилась кривой. Когда эмоции утихли, он сказал:

- Только учтите бояре, как скажете, так и сделаю. Серьезно подумайте, бояре, прежде чем решить их судьбу. С вас и спрос, потом, будет.

* * *

Присутствующие в палати зашумели, и вдруг, от бояр раздался голос:

- Нам бы, и самим неплохо знать, Готлинг ты, или самозванец.

- Вот это дело, этим мы и займемся, - радостно ответил Федор.

Радостно, по тому, что он ждал этого вопроса. Уже не первый раз, на памяти даже этого поколения, появлялись лжеготлинги. Доказательства были нужны, и Федор их собрал. По тому он встал со своего места и объявил:

- Я схожу с этого места, и сидеть мне на нем или нет, решите вы, здесь и сейчас. Но, сперва, вы выслушаете людей, которых вы знаете. Будете слушать, или нет?

- Будем, - зашумели бояре.

- Ну, тогда, начнем, с небезызвестной вам, Арлиты Готлинг.

Все замолчали, когда в зал, плавной походкой, уверенной в себе женщины, вошла двенадцатиградская княгиня. Подойдя к постаменту кресла, она поднялась на одну, из трех, ступеней, оказавшись на голову выше всех присутствующих, и заговорила:

- Когда боярин Стас Прыщ, стал приемником моего мужа, став Витязем света, мне не могло даже в голову прейти, что произойдет дальше. Но не мне вам объяснять, сами все знаете. Безнадежное положение, рождает отчаянные поступки. Одним из таких поступков, стала отправка экспедиции к Воротам Моргоза.

При этих словах, присутствующие неодобрительно зашумели, а княжна продолжала:

- В экспедицию входили: десяток проверенных воинов, от боярина Шило и моих телохранителей, и изгнанный Стеонский маг, по имени Ворон... – Ответом ей стала глухая напряженная тишина.

Когда княгиня закончила свое изложение событий, которое сильно отличалось от того как это себе представлял Федор, наступила очередь Ворона. Тот не стал взбираться на лестницу перед троном, он подошел к трону и встав к нему спиной, лицом к собранию, начал свой рассказ.

Федор и раньше знал, что его друг не чужд поэтического слога, но, то, что рассказывал Ворон, было просто изложением скандинавского мифа, не иначе. Но потом, до Федора дошло, что выпускник, бывший, как выяснилось преподаватель Стеоны, не скальдом быть не мог. По этому, он сам решил послушать, и заслушался.

Не все было так, как излагал хитрый рассказчик, но в целом верно. А он рассказывал, указывая на события и случаи, о которых Федор и забыл. Когда он рассказал про коньячную реку, среди слушателей возник хохот, а когда повествовал о побеге из Южной Стеоны, присутствующие просто затаили дыхание.

Федор отвлекся, когда кто-то аккуратно похлопал его по плечу. Повернув голову, он увидел улыбающегося Рантера, в костюме слуги, подающего ему поднос уставленный кубками с вином. Удивленный Федор автоматически взял кубок, а Рантер снова улыбнулся и побежал дальше по залу. Теперь князь обвел взглядом помещение. Зрелище, которое он увидел, было живописным, и в его понимании, забавным. Бояре сидели просто завороженные рассказом Ворона, который уже повествовал о пропаже Федора, и о том, как шли по его следу, до самой ледяной долины. А возле бояр, стояли свободные ясты, вежливо предлагая слушателям кубки с вином.

Может быть, в Соромее привыкли к ястрегам как к рабам. Но эти рабами не были, они могли разорвать на месте, при малейшей попытке возразить или усомниться, в правдивости рассказчика. Но они стояли и улыбались, Федор улыбнулся им в ответ, и продолжил слушать рассказ.

Слушал о том, как он расколдовывал замороженного магистра Южной Стеоны, и организовывал переворот в долине льда. Как несся на, созданном им из обломков саней, ледяном буере, который Ворон назвал ледовой ладьей, среди лопающихся льдов. И как на последнем усилии перевалил край долины и грохнулся в болото. Не упустил рассказчик и мужика всезнайку, и выезд великого князя с поля битвы, вызвав у бояр дружный приступ хохота.

Рассказчику тоже дали большой кубок с вином, и он громко отхлебывал из него, выдерживая паузы в нужных местах. Как понял Федор, публично врать, Ворон был великий мастер.

- Княже, уже обед давно прошел, боярскую думу кормить надо, перемрут бояре с голоду. Как у них в животах урчит, аж за стенами кремля слыхать. – Услышал Федор тихий шепот. Он стряхнул очарование рассказа и повернул голову, рядом стояла Сунильда.

- Что по домам распускать?

- Нет, здесь покормим, ты Ворона останови, а то он их голодом уморит.

- Не стоит пусть на одном дыхании слушают, а вы тихонько тащите сюда столы, пусть бояре силы подкрепят.

Так и сделали, бояре, увидав столы, оживились, а когда на них стали ставить закуски, просто начали брать и есть, никого ни о чем не спрашивая. Федор тоже основательно поел.

А Ворон уже вещал героической стойкости двенадцатиградской пехоты, сумевшей остановить в чистом поле, несущийся конный клин рыцарей Арея. Он называл имена героев, рассказывал кто, что делал, думал и как себя вел. Затем он перешел на магов, описывая только то, что, по его мнению, мог видеть внешний наблюдатель, тактично не касаясь реальных вопросов битвы.

Затем была повесть о Дыминском купчие Портке, и княжьем коне. Рассказ о второй армии рыцарей Арея, преданной своим магистром. Но тут уж Ворон совсем заврался, и Федор хотел вставить свое слово. Но когда он уже набрал в грудь воздуха, его остановила Сунильда, положив руку на плече и отрицательно покачав головой. И он решил смолчать.

Кончил Ворон еще через пару часов, когда на улице уже сгустились сумерки, и в палати зажгли свечи. Кончил рассказом о последнем бунте, который привел очень точно. Вселяя в слушателей надежду, что если так точно, излагаются известные события, то все остальное, чистая, правда.

Когда рассказчик умолк, в полати повисла настоящая тишина, которую нарушил боярин Кожака. Он, тяжело встал, опираясь на посох и произнес:

- Не вижу причин, не признать этого человека Призванным, я признаю его новым Готлингом, законным князем Двенадцатиградия.

Следом за ним, стали вставать остальные. Здесь не поднимали рук, здесь вставали сами. Под конец голосования сидело трое, все трое бояре из рода Прыщи.

Князь был избран, теперь избран законно. Если раньше он мог занять любой другой стол, то есть княжить в любом из городов княжества. То теперь, все другие права, на Ростокский стол, отныне стали пустым звуком.

Федор вошел на постамент, с него низко, в пояс поклонился боярам, и сказал ритуальную фразу:

- Спасибо люди добрые, обещаю не чинить вам зла, и защищать вас от всякого лиха.

Пять представителей храмов встали, возложив руки на клятвенные знаки, и хором произнесли:

- Да будет так!

Оставалось непонятным только одно, что скажет Стеона.

* * *

А потом был пир. Бояре так и не ушли до утра. Они произносили здравницы и тосты, в честь нового князя. Понимая, что все уже позади, борьба за власть окончена, князь законен и силен. По этому случаю объявили политическую амнистию. И Федор отпустил и бояр и детей их, без наказания и выкупа. Решив про себя, пусть у рыцарей поучатся, не в солдатах а в заложниках посидят, не будет их в Ростоке, все уедут по обмену, а пока пусть радуются, что живы.

* * *

Утром Федор мучительно вспоминал, чем, по мнению врачей его мира, хронический алкоголизм, отличается от бытового пьянства. Не то, чтобы было состояние всеобщего похмелья организма, нет, просто чувствовал он себя не важно. Он дал себе зарок, в следующий раз, сослаться на болезнь, и отказаться от пьянки. Тем более что, дел у него….

Первый, кого он попросил прийти с утра, был начальник полиции. Его он встретил сидя в кресле, одетым в соответствии с его пониманием момента, не по походному, но и не по домашнему, он был одет на выход а халат висел на спинке стула. Ястреги, по его приказу, слуг не пустили. Федор еще откровенно испугался, когда на пиру, Сунильда сообщила ему, что его теперь, будут одевать, три специально нанятые девицы. Этот интим, он, пока, оставил за собой.

Алвард Шило, вошел без доклада, как-то странно вытянувшись в струнку. Федор сильно удивился, глядя на изменения, произошедшие с этим человеком. Он был одет в парадный, зеленый костюм, со стоячим шитым золотом воротником и кучей блестящих пуговиц, белые панталоны и черные сапоги до колен. На груди, старшего полицейского княжества было несколько орденов, представлявших собой, различные варианты восьмиконечных звезд.

Чуть-чуть подумав, что было несложно даже в таком состоянии, Федор все понял, и тяжко вздохнув, сказал:

- А бога ради, я понимаю, что до событий произошедших вчера, вы приходили по моей просьбе, а теперь восприняли ее как приказ. Успокойтесь, приказы я отдаю иначе, вы же знаете это.

- Власть меняет людей, Ваше сиятельство, - вежливо напомнил начальник полиции.

- Власть меняет идиотов, - резко ответил Федор, - или людей, всю жизнь к ней стремящихся. А я осознаю ее изнанку, - власть, это, прежде всего ответственность, ответственность перед людьми, которые ее тебе вручили. А без вас, я эту власть осуществить не сумею, так что расслабьтесь, перед вами отнюдь не дорвавшийся до власти боярский недоросль, а надеюсь, человек серьезный. Сядьте в кресло, мне надо с вами поговорить, отдавать приказы нужно тогда, когда действительно знаешь больше других.

- Докладывайте как обстановка, да, возле камина кувшин с вином, вам расслабиться, а мне прийти в себя, после боярских пря-здря-влямс.

Начальник полиции хмыкнул, и протянул Федору серебряный кубок, с красным вином, сдобренным специями.

- И как мой народ, отреагировал на решение боярской думы?

- Весело, княже.

- Весело, в каком смысле? – не понял Федор.

- Ну, по всем кабакам и рынкам о тебе песни поют.

- Похабные?

- Да нет, княже, чего стоит, например, «Сказ о Дыминском купце Портке, князе Готлинге и княжьем коне» или «Сказ о князе Готлинге наглом мужике и Золотой лодке». У ястрегов память хорошая, да и бояре руку приложили. Так, что государь, человек ты нынче в Ростоке популярный. Больше бунтов не будет, дураков нет.

- Так, а прекратить это можно?

- Что прекратить, княже?

- Да песнопения эти.

- А зачем, дума оправдывается, такого князя на стол посадить не грех, народ уважением проникается, все правильно.

- Ага, ты еще про меня анекдоты пусти.

- Что?

- Ну, короткие смешные рассказы, где наш хороший. А враг дурак.

- Это как?

И Федор рассказал начальнику полиции классический анекдот, начинающийся словами, - Вернулся из похода рыцарь…

Когда Алвард Шило отсмеялся, он, весело глядя на князя, сказал:

- А хорошая мысль, надо отдать приказ паре-тройке песцов, пусть займутся.

- И не вздумай, Геббельс ты мой доморощенный, ты мне скажи, вот где сейчас Ворон?

- Врорн с дери Сунильдой и Магистром Борнгом уехали в Стеону, вступать в права.

- Какие права?!

- Ну, - засмущался полицейский, - поскольку батор Ворон, теперь твой придворный скальд, он и поехал в школу, сообщить об этом да разобраться, что там да как.

- Так, ничего не понял, все с начала.

- Батор Ворон, твой придворный скальд поехал в Стеону вступать в свои права.

- Какие права.

- Человек, который является твоим придворным скальдом, автоматически, является представителем школы и посредником между тобой и Стеоной.

- Но такого посредника должна прислать школа!

- С чего? Они находятся на твоей земле, и в твоем государстве. Вот если бы он в Будкар поехал, тогда да. А северная школа на твоей земле. Зря, что ли, триста лет назад, пять королей штурмовали Южную школу? Ты, княже, им не мешай, у тебя своих хлопот полон рот.

- Каких хлопот?

- Как, каких, бояре Прыщи без князя все дела побросали, только и знали карманы набивать, а тебе наследство досталось, ого, да казна пустая. Вон послы стоят, приема ждут.

- Какие послы?

- Какие, с Будкара, Аргона, Сталура, Ирмона и Тиора, со всех пяти королевств, с заверениями в мире и любви. А кроме того делегации от гильдий, университета и цехов. Так что, княже, забудь покой.

- И когда мне их принимать?

- А вот с обеда и начинай, я тебе пару дипломатических советничков дам, ни на все твои вопросы, по ходу и будут отвечать, а ты смотри и привыкай.

- ……… - только и сказал Федор.

Глава5

Дата добавления: 2015-08-03