Золотая лодка

Лед блестел под яркими звездами, отражая их слабый свет, своей идеально ровной поверхностью. Каждый кристалл, в последние мгновения жизни ледяной долины, казалось старался блеснуть своей красотой и обратить внимание на свое совершенство. Федор где-то читал, что чем чище вода, образующая кристаллы льда, тем форма кристалла более геометрически правильна. Если исходить из этих соображений, то лед долины был создан из дистиллированной воды. Но ему сейчас было не до этих размышлений.

Они пятеро, стояли в самом центре безжизненной долины, и рассматривали невероятный клубок, составленный из всех цветов потоков. Такой жуткой бороды, как говаривал один знакомый рыбак, глядя на перепутанные лесы двух удочек, Федор еще не встречал. Правда некоторые потоки, которые вот уже более трехсот лет составляли этот узелок, видимо иссякли, или умерли, поэтому в плетении зияли приличные дыры, а цвета других потоков, составляющих его, либо блекли в отдельных нитях, либо наливались излишне ярким цветом. В целом узел напоминал кучу органической гнили, единственным отличием было то, что от него не исходило ни каких посторонних запахов. Три каюра с собаками, самые лучшие упряжи, и сани на слаломисских полозьях, как указал Федор, ожидали в сторонке, готовясь к сумасшедшей гонке до края долины.

- Ну, уважаемые, баторы, с чего начнем операцию, я так понимаю, что больной скорее мертв, чем жив. - Начал обсуждение проблемы Федор.

- А я считаю, что он скорее жив, чем мертв, - заявил Ворон, то ли сделав вид, то ли действительно не поняв шутки.

- Вы о чем уважаемые, - спросил Ворт, который не видел потоков.

- Мы о своем, о женском, - ответил присутствующий здесь же экс магистр Сар Борнг. Который, не участвовал в походе к болотам, и научился видеть потоки всего один день назад, после, преподанного Федором, весьма грубого урока в духе Костаньеды. Теперь он с ужасом взирал на гниющий узел потоков, трехвековой давности, и добиваться от него толкового совета, было столь же перспективно, как у романтичной девственницы после грубо и второпях проведенной дефлорации. Следовательно, не смотря на полученный ответ, вопрос был обращен скорее к присутствующим здесь же Ворону и Сунильде.

- Сначала, надо достать те, что совсем потеряли цвет — тоном знатока сказала Сунильда, - затем будем смотреть.

- Нет, в первую очередь необходимо снять очаги напряжения, - возразил Ворон, - и выбрать самые яркие.

Вся беседа напомнила Федору сказку про Буратино, которую Федор цитировал в начале разговора, как полагал, так и вышло. Двое русских драка, трое первичная партийная организация, решение все равно принимать парторгу, ответственность на всех – решил он.

Рассуждаем, как технически грамотный троечник: для того, чтобы отрубить питание во всем районе, нужно отрубать подстанцию. Зная район, необходимо, по схеме найти от какой подстанции он запитан, иначе отрубишь весь город. Для того чтобы, найти нужную подстанцию на схеме, нужно уметь схему читать, блин засада.

Хорошо, рассуждаем как военный: для обесточивания, или выведения из строя объекта, обруби самый толстый кабель, это либо питание, либо связь. Идея!

- Вот, что, найдите мне потоки, с которых начинаются эти ниточки, откуда они берут энергию? Вот, например этот синий, он где начинается, ага, вон видишь Ворон, там он делится на три, а потом на целую кучу всякой мелочи. Назовем это ключевыми точками плетения. Какие силы, наиболее здесь сильны, знатоки древних магических текстов, Магистр, алле гараж!

- Ну, вообще, - начал магистр, словно выходя из транса, - земли, воды и воздуха, огонь слаб, в силу понятных причин.

- Слаб, да он тут везде, тут огонь, со всей долины, значит так, я беру узел огня, ты ворон узел воды, ты Сунильда узел воздуха, а вы магистр узел земли, мне тут новорожденный вулкан не нужен. Готовим заклинания для обрезания этих потоков огнем, уматываемся на максимальную дистанцию срабатывания и готовимся драпать. Второго случая не будет, все пошли искать узлы.

Узлы располагались довольно далеко друг от друга, с полкилометра. Каждый нашел сой, создал над ним заклинание, и погрузившись на сани маги отъехали на пару верст. Большего просто не позволяли, даже возросшие за последнее время, магические способности Сунильды. Федор, который был на санях один, с каюром, остальные сидели по двое, поднялся, и дав отмашку, перерубил красный поток, этот же сигнал служил сигналом к началу движения. Чуя неладное, собачки рванули с места так, что он довольно чувствительно грохнулся задницей об седушку, и матернулся про себя.

Сначала ничего не происходило, потом лед долины вспыхнул желто красным светом а затем, их догнал горячий, обжигающий щеки, ветер. Собачки припустили с двойной энергией, так, что каюру и Федору, оставалось только держаться, и молить всех богов, чтобы на такой скорости, достаточно узкие сани, не опрокинулись. Смотреть назад было некогда, по небосклону, или точнее куполу долины, пронеслось огненное кольцо, а за ним пришло ощущение жары. Заклятие долины льдов рухнуло, надо было уносить ноги.

Собачки, цепляясь когтями, неслись по ровному льду, который начал предательски покрываться слоем воды. Федор судорожно высчитывал, сколько времени, понадобится солнцу Ассиора, чтобы превратить весь этот лед, в густой сель, из воды и грязи. Сель, который пронесется, мутным, сметающим все на своем пути, потоком, по равнинам Роолинка. Получалось мало, ох мало. Ладно, до рассвета еще часа четыре, каюры утверждали, что довезут за шесть, да через час после восхода, собачки утонут. Нет, а отражение солнечного света от поверхности воды и льда, как там, угол падения равен углу отражения. Да пошло оно все.... Вперед собачки вперед!

* * *

Видимо лед, образовывавший панцирь долины, появился в разное время, и из разных видов воды. Видов в смысле вод различных по своему химическому составу. После трехчасовой гонки, во льду стали появляться глубокие промоины, а то и дыры. На носу у Федора висела большая капля пота, когда он вдруг увидел, как от одной из несущихся упряжек отделилось пятно, напоминающее человеческую фигуру, и как-то странно упало на лед. Кто свалился, подумал он, но нет, на санях по-прежнему сидело трое, только одна фигура стала значительно тоньше. Вот зашевелилась вторая. Блин, да они шубы снимают!

Стараясь держаться ногами за борт саней, Федор приподнялся, и начал вылезать из богатой просторной шубы, которой его снабдили для поездки еще в Снеженской крепости.

В этот момент сани накренились, минуя край огромной промоины, напоминающей большую воронку, с пологими краями. Потеряв равновесие, Федор вылетел из саней, и покатился по пологому склону, к центру, где зияло отверстие, в которое свободно он мог влететь.

Темнота навалилась сразу, после безумного мельтешения и мелькания, которое человек наблюдает, когда, достаточно долго, катится кубарем. Судя по отсутствию ушибов и переломов, яма в дне воронки оказалась не очень глубокой, меньше человеческого роста. Федор наконец то избавился от надоевшей шубы, меховых штанов и теплого кафтана, осмотрелся.

Он находился в круглой промоине, макушка его торчала наружу, а глаза еще не привыкли к почти полной темноте. Но он разглядел, что промоина была не пуста. Прямо напротив него, изо льда, торчала человеческая рука, сжимавшая посох, с трехгранным железным наконечником, и камнем в навершии.

Прикинув, что именно такая штука, будет не лишней, когда придется лезть по скользким краям воронки. Федор, выдернул ее, из судорожно вцепившейся в посох руки. Присмотрелся повнимательней. Ага, вот еще один труп, вооруженный аналогичной палкой, только палка еще во льду, что с него взять, да вот шлем из меди, медная шапка, как говорили на Руси. Своеобразная конструкция, скорее норманнский, чем восточный, с наносником, этакий доработанный бацинет. Ладно, что еще пояс, с висюльками, на руку, и вперед, вверх.

Перекинув палку через отверстие, в которое он собственно свалился, Федор убедился, что посох твердо упирается в края. Дальше подтянуться как на турнике и влезть наверх. Нет, с одной деревяхой не выйдет, действовать надо быстро, поскольку с краев промоины течет вода. Так, повысим температуру в отдельно взятом куске пространства, мгновенно градусов до пятидесяти. Поток огня, поток к воздуха....

Ощущение было такое, словно открыли люк, за которым полная комната воды. Такое он видел только в кино. Но теперь, ощутил водяной удар, во всем его великолепии и силе. Труп который держал посох вынесло прямо на Федора. Так приступим к разграблению могил — подумал он, отстегивая с трупа ремень и забирая из рук второй посох с острым металлическим четырехгранным концом. Воды в промоине, на этот момент, уже было по колено, и она продолжала прибывать, кроме того слышался подозрительный треск, лед явно начинал лопаться. Надо было убираться, чем быстрее тем лучше.

Установка второго посоха, зацеп упор, так а где остальные, спасают свои шкуры. Впрочем сейчас не до них, надо двигаться, искать точку опоры, на покрытом водой льду. Нож, воткнуть в лед, опереться, первый посох, воткнуть в лед опереться, подтянуться, второй посох....

Что-то, громко ударило по голове. Откуда такой звук, ах да, шелом. Что ударило? Веревка, с металлическим крюком. Крюк на посох, двумя ремнями пристегнуться, подняться на втором посохе в рост:

- Тяни!

От резкого рывка носом в лед, а дальше как на санках, пока дотащили до края промоины, похожую на дуплет куртку, из дорогого саольского бархата изорвали в клочья.

На краю промоины сгрудились все, нарты остановились, но, ни кто пока не собирался в них садиться. Сунильда строго оглядела Федора, со всех сторон, и спокойным голосом, еле слышным, из за нарастающего тугого ветра, сказала:

- Цел ну хорошо, а вот надолго ли. Совсем скользко княже, собачки упряжь не разгонят, потонем скоро.

Еще не отдышавшись, Федор осмотрелся. Равнина пока не была покрыта водой, на поверхности еще был лед. Все три упряжи стояли рядом, каюры с трудом удерживали собак, которые не лежали, как обычно после такого забега, а нервно переминались с ноги на ногу, на сколько позволяли ремни упряжки. Ветер, лед, скорость, блин, идея.... И уже обращаясь к Ворону:

- Либо потонем, либо нет, веревки есть?

- Есть.

- Спусти человека, пусть еще один ледоруб возьмет.

- Какой ледоруб?

- Вот, - и Федор протянул обалдевшему Ворону найденный им посох, там еще один во льду торчит. Быстрее мать вашу.

- Собак из упряжей и отпустить, каждый спасается сам.

В течении получаса, конкретных указаний на русском матерном и самостоятельной работы, результат был достигнут. Перед Федором стоял парусный ледовый буер в форме катамарана. Парус и мачта его были сделаны из матерчатого покрытия и остова третьей упряжки. Две матерчатые люльки, составляющие две первые упряжки, стояли на полозьях и были скреплены с помощью веревок, обломками третьей. В качестве руля управления, использовались два найденные Федором посоха, с трехгранными острыми окончаниями. Их вручили двум каюрам, которые сели назад, остальные погрузились в люльки, стараясь пригнуться и не застить им видимость. Федор сел посередине, и натянув веревку, поднял треугольный парус.

С какой скоростью может двигаться перегруженный ледовый буер, при минимальном, в сотые доли единицы, коэффициенте трения скольжения?

Федор не мог себе представить, что, преодолевая давление воздуха, ему придется вцепиться в мачту, не смотря на то, что он привязался к ней двумя ремнями. Буер несся, постоянно набирая скорость, и непонятно как огибая только самые крупные препятствия. Федор почти не управлял им с помощью паруса. Он просто не успевал ориентироваться в темноте. Что-то делали каюры с палками, но, тем не менее, управление летящей с дикой скоростью конструкцией, было весьма относительным.

Малые препятствия вроде трещин и глубоких луж, буер просто перепрыгивал, большие, неизвестно откуда возникшие ледяные торосы, с большим трудом удавалось обходить, но единственным достоинством конструкции, была все нарастающая скорость, благо ветер был попутным.

Мрак уже рассеялся, но управлять, несущейся с бешеной скоростью, связанной веревками, качающейся и дико скрипящей колымагой, легче не стало. А с первыми лучами солнца, когда они уже просто летели, разбрызгивая полозьями воду, Федор, исполнявший роль впередсмотрящего, явно увидел в паре километров от себя, красную породу местных гор, желто-зеленую полосу и башни крепости, символизирующие окончание пути, и огромную промоину, куда стекала талая вода, уходя из долины.

- Тормози! Мать вашу.... - Заорал он не своим голосом, прикинув скорость и расстояние.

- Снижайте скорость, упирайте палки в лед, иначе мы разобьемся. Быстрее, - орал он, видя недоуменные лица друзей и перерубая ножом веревки, на которых держался парус.

Сам Федор был пристегнут ремнями к мачте, поэтому мог двигаться только вверх и вниз. Усевшись на перекладины буера, он призвал меч и стал безуспешно упираться лезвием в летящий под ним лед. Парус, матылявшийся на веревках нижнего крепления, попал под полозья правого борта, отчего буер не опрокинулся, а завертелся винтом. Именно по тому, что их крутило и вело вправо, буер миновал гигантскую промоину, с неправильной формы краями, в которую, по старому руслу, неотвратимо стекала вода, образуя реку Курею.

Словно на последнем усилии, он миновал гладкую чашу, которую образовала талая вода, вокруг уже существующего русла реки. И перевалив ее барьер, еще имея какую- то скорость, вылетел, и грохнулся с метровой высоты на заросли синей плесени, символизирующей границу долины, подняв фонтан сине-зеленых брызг.

- Приехали б... - только и смог сказать Федор, еще не прейдя в себя, после удачного приземления.

* * *

К ним никто не бежал, хотя люди были со всех сторон, огромное количество людей. Они были везде, у края плесени, на стенах крепости. Но больше всего народа, смотрело, как блестя брызгами, и создавая радугу, в первых солнечных лучах, примерно метров с двадцати, из пещеры в скале бил водопад. Он еще не набрал силу, но уже не ручей, а поток, выпадал с каменного карниза, образуя внизу небольшое бурлящее озеро, из которого брала начало река Курея.

- Где воевода, - спросил Федор, выбираясь из зарослей мха, которые теперь, при обилии пресной влаги, превратились, а настоящее болото. Вопрос был обращен к стоящему у края плесени мужику, явно деревенского жителя.

- Так Славича ждет, тот через пару часов быть должон, - степенно ответил ему тот.

- Какого Славича?

- Дык, который долину расколдовал, он на золотой лодке зараз и приплыть должен.

Федор тоскливо посмотрел на «золотую лодку», на которой прибыл, подмигнул Ворону, который по своей привычке, начал хохотать, цепляясь за Ворта. А Ворт выйдя из такой перипетии и чувствуя серьезность момента, продолжал сохранять серьезную мину.

Федор оглянулся на своих спутников, да, они походили на кого угодно, только не на свиту славного волшебника, расколдовавшего долину. Оборванные, отрезанные рукава курток, из которых вязали колья буера, когда кончились веревки. Все мокрые, по колено в болотной жиже, с лицами в крапинку, от той же жижи. Торжественной встречи не предвиделось, и черт с ней, ждали их, не представляя ситуации в долине, еще через пару часов.

- Ладно, добрый человек, а найти воеводу где?

- В лагере, а там за скалой, что творится? - до мужика видимо стало доходить, кто его спрашивает, гости прибыли оттуда, из тающей долины.

- Скзывают там мертвецы встают, вон слышь, Славичь с ними бьется.

Из долины действительно донесся громкий звук, скорее треск, это лопались вековые пласты льда. Во время сумасшедшей гонки, Федор не слышал иных звуков, кроме воя ветра. Теперь же он содрогнулся, представив, что было бы, если бы лед лопнул перед ними или, спаси бог, под буером.

- Так, где воеводу искать? - рявкнул он, не выдержав словоблудия мужика, поняв, что тот способен просвящати их сирых, до бесконечности.

- Да вон в лагере, вишь шатер ставят.

- Ну и спасибо, добрый человек — закончил Федор затянувшуюся беседу.

С трудом, выбравшись из болота, группа побрела в указанном направлении. На них просто ни кто не обращал внимания, все ждали пришествия Славича, великого и могучего. Сунильда кроме всего прочего, тащила всю Федорову добычу, шелом и два ремня, шла усталая ведьма, опираясь на два посоха сразу.

* * *

Минут через пятнадцать, они доковыляли до лагеря, где их встретили два часовых, перекрестивших алебарды перед их лицами. Федор поднял глаза и тихо сказал:

- Один бегом за воеводой или Секачем, другой ни кого не подпускать, - и устало сел на землю.

Вои оказались его спецушниками, начальство узнали в лицо. Один вытянулся по стойке смирно, второй умчался, оставив алебарду прислоненной к стоящей рядом коновязи. Через пять минут, к ним бегом примчались Секачь и Коваль, в сопровождении трех десятков воев. Всех аккуратно подняли с земли, и на руках понесли в лагерь. При этом все лыбились и молчали.

Усталых путников поднесли к небольшому деревянному зданию, из трубы которого валил дым. Прямо возле двери раздели, не считаясь с полом, чинами и званиями. Из открытой двери, пхнуло густым вязким ароматом, который бывает только в одном месте, что в том мире, что в этом. Их всех сразу, просто занесли в парилку, и разложили по лавкам. Оказавшись в густом, как кисель, горячем пару, Федор понял, что ему уже ничего не надо. Но так только казалось.

Через несколько минут, когда их мышцы только начали расслабляться, в парилку зашли десяток воев, одетых только в куски материи вокруг бедер и банными вениками в руках.

Федора повернули, словно куклу, уложили на живот, и стоящий рядом вой, мягко, медленно провел веником по спине, сверху вниз. Горячими, мокрыми, ароматными, распаренными дубовыми вениками!

Тепло прокатывало по телу мягкими волнами, нет, они не просто били веником по спине, оставляя кровавые отметины, как это было принято в общественной бане, у него на родине. Сначала мягко, потом все сильнее, меняя направление и специфику ударов. Вои добились того, что Федор не чувствовал веник, он ощущал, как по его телу прокатывались два горячих вихря, то обнимая, то упираясь основанием в наиболее напряженные участки мышц. Когда его подняли, он не помнил. Просто, когда его окатили ушатом ледяной воды, он осознал, что стоит в предбаннике, без посторенней помощи. Кровь ударила в голову, моментально прояснив сознание, а приятная ледяная волна, пронесшаяся по всему телу, вернула его к прозе жизни. Есть и пить захотелось зверски. Большую кружку кваса, и пять минут расслабленного отдыха, затем опять парилка, где там те вои.

После третьего захода, покрытый розовыми и белыми пятнами, одетый в легкую холщевую рубаху, широкие матерчатые штаны и мягкие сапожки на завязках, он с сотоварищами, сидел в своем шатре и подводил итоги, дожидаясь окончания подготовки к пиру. Перед каждым стояла изрядная кружка кваса, на тарелках лежали небольшие кусочки хлеба и розовые пластинки ветчины. Все прибывали в том замечательном, упокоенном настроении, которое бывает, только после хорошей баньки.

- Долину расколдовали, и еще от одной головной боли избавились, - вещал Ворон.

- От какой, извиняюсь, - спросил Федор, которому даже соображать было лень.

- От магистра Южной школы, теперь на плато есть только одна дорога, по которой может пройти караван, и сидит теперь там магистр, как в западне. Одна большая шайка разбойников, создаст такие проблемы, что...., а уж регулярное войско.

- Слов то, каких нахватался, - улыбнулся Федор, - ты хоть знаешь, что такое регулярная армия?

- Ну, профессионалы, те, что наемники.

- Ладно, проехали, - вздохнул Федор, дальше, кто что думает.

Следующей взяла слово Сунильда.

- Ты княже впредь думай, что в таких местах хватать, а то схватишь чего, потом век не отцепишься.

- Вы о чем, уважаемая? - не понял Федор.

- Да вот притащил ты из долины, два колдовских посоха шелом, да два пояса, а что притащил, где взял, и в голове не держишь.

- А, что не так, - всполошился Федор, вспомнив историю с серебром.

- А то, вот создал ты нам кровные мечи, думаешь, что создал что-то необычное. Такие мечи не у каждого, но встречаются, правда, такой хорошей работы почти нет. Ну да ладно.

- А мой меч?

- Твой песня отдельная, да и не о том я. Вот есть у нас вещи, которые делают их владельца великим, например воином, или магом. Что-то досталось нам от древних, что-то принадлежало богам, а что-то создали мы сами. В Арейские войны, таких вещей хватало, сейчас не много. Все они описаны, все известны. Правда владельцев мало, такие вещи находятся тогда, когда в них нужда есть.

- И..., - процедил сквозь зубы начавший понимать к чему идет дело Федор.

- Просмотрели мы с магистром кое-что, пока ты в баньке парился, я старая, мне одного захода хватило, да и он не молод.

- Не тяни, - одернул ведьму Федор, - что я, на этот раз из долины приволок?

- История говорит о двух братьях близнецах, магах рассвета. Они создали два посоха, один без другого не существует. Эти посохи, дают владельцу небывалые возможности в магии стихий и почти полную неуязвимость в магической битве. Вот только погибли братья одновременно и прозаически, просто замерзли в долине льда. Это было самое ценное, что лежало под панцирем льда этой долины, - начала объяснять ведьма.

- И вот ты, уважаемый, притаскиваешь из ямы два посоха, что нам оставалось думать, - вмешался в беседу магистр.

- Проверили?

- Проверили.

- Они?

- Они.

- Нда, блин, покатались, - резюмировал Федор, - и что с ними делать?

- Либо пользуйся сам, либо кому-то вручи, но не насовсем, эта штука, может стать талисманом твоей семьи.

- Так тому и быть, берите себе.

- Мне нельзя, в силу моего, так сказать, естества, - заявила Сунильда, - это ты с мужиками решай, а вот пояски, я бы взяла.

- А что за пояски? - зная женскую природу и ухватистость ведьмы, заинтересовался Федор.

- Да при знании конкретного заклинания, эти пояски позволяют человеку летать, например, или менять личину, да много всякого мелкого колдовства. Для серьезных магов мужчин игрушка, а для женщин — сокровище. - Пояснил магистр.

- Бери, а с шапочкой как.

- Да там все просто, обычный защитный шлем с наговором, в общем одевшего его магия не берет, не вся конечно, но многое из того, чем владеют современные маги, просто сползет с этого шлема, например любая заменительная магия. Ты собственно и смог управлять ледовым парусником, по тому, что видел все, как оно есть. А мы без твоей шапочки, на краю долины, такого насмотрелись, что вспоминать тошно.

При этих словах магистра, Сунильда только презрительно фыркнула.

- Зря усмехаешься ведьма, сказал магистр, остаточная магия, очень сильно искажает восприятие. Это одна из причин, по которой в эту долину, еще пару лет никто не полезет.

- Ну и ладненько, а что там с торжественной встречей, народ ждет?

- А я по этому поводу и хотел высказаться, и дозволения спросить, - принял участие в разговоре, сидевший до того молча, воевода.

- После вашего бегства из Стеоны, многие отвернулись от нынешнего магистра. А когда стало доподлинно известно, что старый магистр жив, и с тобой. В общем, оттуда началось повальное бегство студиусов. Я не знаю, как они снимают или получают обручи, но приходят к нам с серебряными или совсем без них. Короче, два десятка магов, желают встретится с тобой, и ждут твоего решения.

- Только не сегодня, я хоть пару дней могу отдохнуть! - возмутился Федор.

- Да я не к тому, - степенно ответил воевода, - вот давай им для начала и поручим, обставить для народа, торжественное возвращение Славича с сотоварищами.

- Вот теперь я понял, за что в Воличе так ценят Солей, - задумчиво сказал магистр, - ты воевода просто гений. А с бежавшими магами, я поговорю, да и многоуважаемый Ворон поможет, лично поговорим. Мы теперь тоже живые легенды, надо пользоваться. И вообще, нечего перекладывать на князя проблемы, в которых он не в зуб ногой, как он сам любит выражаться. А маги пусть покажут, чему научились в Стеоне, а мы посмотрим, передайте им, что мы торжественно прибываем через часик. И воевода, с улыбкой, вышел из шатра.

* * *

Зрелище, на которое они вышли посмотреть, стоило того.

Сначала над скалами появились белые крылья парусов, затем медленно они стали расти, превращаясь в парусное вооружение крупного фрегата, который плыл прямо по воздуху. Вот над ближней острой кромкой скал, ограждающих долину навис нос этого летающего судна. Корабль медленно выходило из-за скал, разворачиваясь во всю свою красу. Отделанные красным деревом, выше ватерлинии, борта, надраенные медные гвозди и части такелажа, и выведенная набивными, покрытыми золотой краской буквами «Золотая лодка». При виде названия судна, Ворон скорчился от смеха, а события продолжали развиваться своим ходом.

Судно проходило в воздухе с открытыми орудийными портами, из которых торчали грозные пушечные стволы, от них еще поднимался легкий дымок, словно, судно только что совершило залп, обоими бортами. Огромная тень легла на толпу, когда над ней стало проходить темное днище, сделанное из черного дуба. Вот пронесся огромный киль, и большой окованный медью руль.

Солнце вновь ударило в глаза людям, которые замерли, задрав головы. Никто не издал ни звука, и корабль двигался в абсолютной тишине, беззвучно рассекая воздух.

Идиллию прервал, свисток боцманской дудки, паруса задвигались, по вантам побежали матросы, и корабль стал величественно, словно облако, разворачиваться в небе, беря курс на войсковой лагерь. Стоящая внизу толпа взвыла, от восторга.

А у Федора, вдруг, мелькнула мысль, от которой его тоже пробил смех. Он представил, каким уважением теперь будет пользоваться, у себя в деревне мужик, который теперь видал «Золотую лодку». В голове всплыла фраза, - «Он умный, он Ленина видел». Он хотел высказать эту идею Ворону, но передумал, не поймет, да нет, поймет, но последнее время, тот взял привычку дико ржать, от такого рода шуток. А воеводу надо будет поблагодарить за прикол, молодец, чертяка.

Тем временем корабль приблизился к лагерю, остановился, и стал медленно опускаться. Вот он завис над шатром воеводы, с борта упал трап, по которому начали, не спеша, спускаться люди, человек десять. Федор и сотоварищи стали кланяться, изображая встречающих. В комедии не принимал участия только Ворон, он просто стоял на коленях от смеха, Федор радовался, что толпа находится далеко от места события, и никто не слышит этого дикого гогота.

Затем все мороки сошедшие с корабля зашли в шатер, а корабль резко взял вверх и скрылся за облаками.

Глава № 5

Война

Федор подозвал воеводу, и вышел с ним из шатра, решив поговорить с глаз на глаз.

- Чего это ты Антор Вартович, стал на меня коситься, словно я за тобой с дубинкой по ночам бегаю — спросил он, отойдя от шатра на приличное расстояние, и надеясь, что его ни кто не слышит. Как сказали Федору, обращения по отчеству, здесь были приняты, но использовались редко, и по отношению к очень уважаемым людям.

- Ну, ты же теперь Двенадцатиградский княжич, стало быть, и Волечевский правитель. А я у тебя, вроде как в услужении, - замялся воевода.

- Не в услужении, а на службе, - поправил его Федор, - а это батенька разные вещи. Относись с уважением, да советы дураку давай, когда спросит, ну командование войском твое, так что ты, человек далеко не последний. И веди, пожалуйста, себя как твоему званию положено. Если я дал солдатам право на колени не падать, то уж ты, - и Федор поднял до груди сжатый кулак, - уважай себя Антор Вартович. Наглеть конечно не надо, но и лебезить не следует, веди себя как вел, считай, что для тебя ничего не изменилось.

Так, и еще, извини за выговор, и будь добр, приведи мне этих беглых из Стеоны, хочу глянуть, авось знакомцы найдутся.

Через полчаса, Федор принимал у себя в шатре беглецов. На удивление знакомых оказалось немало. Увидав две здоровые фигуры защитников, Федор даже удивился. Подошел к Иве и спросил:

- Слышь, защитник, а ты- то почему тут?

- Так нас магистр велел на самые грязные работы сослать, дескать, мы предупредить должны были, что ты уже инициацию прошел, - запинаясь, ответил тот.

- А вы?

- А мы не маги, и не доносчики, вот про тебя сказать ничего не могу, - вступил в разговор Ром а братца твоего, из крепости сам лично выводил.

- А почто не остался?

- Так ить кто ж знал, что этот новый магистр такой придурочный, - тоскливо ответил Ром.

- Ну, тогда ясно, Значит так, будете служить у меня, в том же качестве, а вернется Нина, посмотрим. Братья поклонились и отправились за Федором в шатер. Но, едва перступив порог, достали огромные, сантиметров по сорок в длину ножи, или скорее маленькие мечи и двинулись на Федора. Но, сделав всего по шагу, замерли в той позе, в которой стояли, а в шатер, быстрым шагом, как изображают Ленина в кино, вошел эксмагистр Южной Стеоны Сар Борг. Оглядев всю картину, он возвел глаза вверх, и произнес:

- Страшна твоя кара Ворож, за какие грехи казнишь меня?

- За недостаточно усердное прелюбодеяние, - резко бросил Федор.

- Возможно, - глубокомысленно ответил магистр, - я подозреваю, что придурочных или очень тупых правителей, посылают именно за это.

- Вы о чем? - растерялся Федор.

- Ты кого в княжий шатер пустил, они же Стеонские големы!

- Кто? - опешил Федор.

- Повторю подробно, для маленьких, тупых девочек, - процедил сквозь зубы Сар Борнг. Големы — искусственные люди, созданные с помощью определенных магических манипуляций. Мероприятие достаточно сложное и весьма дорогостоящее, поэтому никто не пытался создать из них армию. Во времена Арейских войн, из них выращивали убийц, которые положат жизнь, лишь бы выполнить приказ. Они не знают и не понимают неповиновения, вот например эти,- магистр ткнул пальцем в сторону застывших, словно статуи Иву и Рома, - пришли убить тебя.

- Я, старый дурак, примчался сюда, как только узнал, что они в лагере, предупредить хотел. И, на тебе!

- Простите меня магистр, - начал въезжать в ситуацию Федор.

- Да, что прощать, теперь будешь везде с охраной, хватит. То его ротана убить пытается, то два голема припрутся.

- Постойте магистр, предыдущий барон Шон Терг, тоже был големом, но он жил самостоятельно, а не выполнял чьи-то приказы.

- Может его хозяев перебили, времена были, знаешь ли. А может, сам сбежал. Во времена Арейских войн, создавали черти что. Ладно, пойду, да этих молодцов с собой заберу.

- Минутку, магистр! Когда эти големы вешали мне лапшу на уши,.....

- Вешали, что?

- Не важно, ну, убеждали в своей преданности, он сказали, что ваш внучатый племянничек, не ведал, что я прошел инициацию.

- Бросьте князь, поморщился магистр, - он не настолько дурак, он мог не знать про звезду, но про вашу инициацию он знал.

- А, что, разве не каждый маг, проходя инициацию создает звезду силы.

- Если бы, это было так, то у нас было бы много звезд, а вы уважаемый, были бы одним из незначительных, мелких колдунов, - отрезал магистр.

- А что тогда? Вообще, что это за зверь, инициация.

Магистр присел на стоящий в шатре стул, и начал говорить:

- Каждое существо этого мира, имеет дело с магией, наша жизнь сама по себе магия. Ну, да, нас постоянно пронизывают потоки различных сил, об одних мы знаем, о других нет, но тем не мене, они есть. Способность изменять потоки сил вокруг себя, это и есть магия. Но, изменяя потоки вокруг, мы не можем оставить неизменными потоки внутри себя. До определенного момента, мы этого не чувствуем, а потом происходит то, что мы называем инициацией. Человек, вдруг, становится полностью подвластным силовым потокам, или как принято говорить, силе. Сила меняет его, она меняет прохождение своих потоков внутри нас, не спрашиваясь нашего позволения.

В одном случае, она считает, что человеку вредно уметь изменять потоки, и после, достаточно мучительной инициации, он теряет эту способность. В другом, способность направлять потоки увеличивается, но такое случается редко, да и те, у кого после инициации способность направлять увеличилась, прибывают на своем пике после инициации, и более не способны развиваться.

Третий, самый распространенный случай, это когда после инициации человек способен направлять, но не так бесконтрольно, не так легко, как до нее. Он может развивать свои способности, да и времени у него больше, поскольку он становится долгожителем. Остальное ты в принципе знаешь.

- Ну а создание звезды, это случайность?

- Случайностей нет, - отрезал Сар Борнг, - если, правда, не считать случайностью, то, что вас поместили в чужую звезду силы, рядом находилось восемь магических существ, из них четверо женского и четверо мужского пола, маг две ведьмы, и мужчина не умеющий направлять. Это обязательные условия покорения чужой звезды. Ну если все это просто совпадения, докажите это мне, и я спляшу голым, на центральной площади Волича.

* * *

Отныне Федор передвигался в сопровождении стражи. Впереди шли два ледяных стража, сзади два ястрега, тролькар и горанлин. Менялись они каждые шесть часов, и находились при нем неотлучно. Приведя, сражу, Ворон сказал, что Федор может о ней забыть, ибо даже если он решит, как он выразился, завалить девчонку на соломе, то стражи будут стоять по углам сеновала.

Но ему было не до девчонок, нужно было возвращаться к войску, судоходства, по понятным причинам, по реке еще не открыли. Многие окрестные жители пришли поглазеть на бедующие подвиги Славича, вроде того деревенского мужика. И теперь огромная масса народа, оказавшаяся в природной ловушке, скопилась у стен цитадели ледяных стражей. Толпа была огромной, а путь был один, по старой горной дороге. По узкой дороге нужно было идти весь световой день, это Федор помнил. Но мало кому пришло в голову, что если река действительно разольется, то путь назад будет почти отрезан. Людям предстояло провести несколько томительных часов в ожидании возможности попасть на дорогу, и почти сутки пути. Имея провианта на сутки.

Ледяные стражи, живя на всем привозном, делиться запасами, намеренны не были. Они вместе с небольшим подразделением вольных шлемов, пытались навести порядок, среди рвущейся к выходу толпы, но, почти, безуспешно. Федор откровенно жалел, что у него нет настоящей «Золотой лодки».

Но нужно было срочно принимать меры, магический компьютер памяти, услужливо подбросил информацию. Федор вздохнул, и стал действовать, как положено князю. Начал с того, что вызвал к себе в шатер парочку магов и командира сотни вольных шлемов. Провел часовой инструктаж, и вышел наблюдать, как поведут себя, его люди.

А толпа недалеко от лагеря кипела и ругалась, создавая давку, у достаточно узкого входа в воронку дороги. Только за те пять мнут, что шли приготовления, Федор насчитал четверых, упавших в воду с низкого парапета набережной. Их относило течением, и глядя им в след, Федор плохо представлял останутся ли они живы, а сколько из них не умело плавать?

Но вот действие началось, и Федор стал с интересом наблюдать за происходящим.

Сначала над воронкой выхода на дорогу появились два огненных шара, которые стали медленно, но неуклонно, опускаться прямо на толпу. Люди подались назад, при этом возникла изрядная давка, но желающих быть сожженными заживо не нашлось. Затем, когда большие шары зависли примерно в метре над землей, с другой стороны толпы раздались крики, и из военного лагеря выбежала полусотня вольных шлемов, одетых в оранжевые туники. Воины кроме туник имели черные узкие штаны, бронзовые поножи от колена до стопы, достаточно широкие прямоугольные щиты почти в две трети роста и обтянутые кожей шлемы. Из оружия мечи и пики. Пики, так похожие на римские пилумы, что Федор подумал, надо бы узнать, кто из его предков был столь яростным приверженцем римской империи. Хотя, память услужливо подсказала, что одеты вои в имперскую форму, принятую в войсках Рантера.

Но действие продолжало развиваться. Появление солдат было встречено презрительным ржанием, в толпе хватало нахалов еще не понявших кто здесь хозяин. Но бойцы стали ретиво, используя древка пик, разгонять толпу, расчищая себе дорогу, смех прекратился. А вои словно его и не замечали. Достаточно быстро они пробились к выходу на дорогу, и встали стеной выставив пики в сторону толпы, магические шары за их спинами погасли и над толпой повисло молчание. Тогда вперед вышел офицер и громко, так чтобы по возможности слышали все, объявил:

- Спокойно, проходить по двое, кто будет лезть без очереди, насажу на пику, пошли!

То, что стало происходить дальше, было для Федора неожиданным. До этого толпа бесновалсь несколько часов. Сейчас же, когда под угрозой смерти люди стали проходить медленно, и без давки их количество оказалось не таким и огромным. Видя происходящее, сами жители, составлявшие до этого безумствующую толпу, стали с уважением поглядывать на военный лагерь, в котором белым пятном выделялся шатер Славича.

Воевода ожидал Федора в шатре, он ходил от одного матерчатого угла до другого, радостно потирая руки. Федора он встретил словами:

- Ох, силен княже, я бы не додумался, ну пугнул мужиков, порядок навел, я бы так не смог. До темноты мы очистим всю площадку, и завтра можно выступать, я думал, мы потратим на это несколько дней.

- Опыт моего мира богат на подобные вещи, - задумчиво и грустно, ответил Федор.

Выступать к войскам решили на завтра.

* * *

Тронулись утром, когда собрали шатры и убрали лагерь. Солнце уже стояло достаточно высоко, и тени сидящих на конях всадников становясь все короче, показывали, по земному часов одиннадцать утра. Старая дорога еще носила следы того, что по ней прошла большая, мало организованная толпа. Огрызки каких-то плодов, шелуха от семечек, какие-то шнурки и тряпки весь этот мусор портил впечатление. Следы человеческой жизнедеятельности, брезгливо вспомнил Федор лихое определение, глядя на кучу, на обочине.

По правой стороне дроги гремел мутный набирающий силу поток, уносящий с собой все признаки той самой человеческой деятельности на своем дне. А по левой стояла горная стена, из красно-коричневого местного камня.

Сама дорога, была не такой узкой, как казалсь снизу. Вырубленная в камне, она представляла собой полуарку, достаточно широкую, чтобы по ней прошел купеческий фургон. Свод, обращенный к реке, подпирали редкие каменные столбы, расположенные на самом краю отвесной стены за которой бурлила река. Полуарка спасала путников от солнца и дождя, но была не достаточно просторной, для того, чтобы разъехаться двум фургонам. По этому, как только позволяли горные складки, по бокам дороги были устроены места для стоянок, позволявшие пропустить идущую навстречу группу. Но они были завалены камнями и мусором, скопившимися за триста лет, которые дорогу не использовали.

Поразительно, сколько труда потратили люди, чтобы создать такое. На стенах дороги не было фресок или скульптурных изображений, но тем не менее, она казалась произведением искусства. Еще, создавалось впечатление, что построена она исключительно для одностороннего движения. Поскольку выходы на площадки, производили впечатление проломов. Федор терялся в догадках, что будет, если они встретят караван, идущий на встречу. Но час проходил за часом, а навстречу никто не появлялся. Перекусив в седлах, они продолжали свой путь.

Наконец, впереди показались башни, от которых начиналась дорога. Их появление, означало конец пути, на котором, в отличии от прошлого раза, не было ни встречных, ни попутчиков.

* * *

Группа прибыла в лагерь только к вечеру. Княжий шатер ставить не стали, у воеводы был свой. Расположился в нем Федор со всеми удобствами, исключая индивидуальную ночную вазу, полагалось только князю. Высокое строение, именуемое шатром воеводы, было сделано из кожи и войлока, и напоминало скорее юрту, чем шатер. Сходство дополнял горящий в центре строения очаг, обогревающий помещение. Шкуры возле стен, натянутые на раскладную раму, создавали некое подобие широкой кровати. На этом месте, воевода и предложил разместиться князю.

Утром предстоял тяжелый день, и воевода предложил правителю немного выпить с дороги, так сказать в узком кругу. Не подозревающий подвоха Федор согласился.

«Узким кругом», по мнению воеводы, оказались все сподвижники и десяток офицеров из вольных шлемов. Присутствовал даже какой-то скальд, или бард, шут его знает, но с гитарой. Сели, что называется на свежем воздухе. Чего на столе было действительно не много, так это закуски, а вот выпить, было завались. После второй чарки этот бард, попытался затянуть какую-то балладу, о подвигах нового Двенадцатиградского владыки, но Федор это дело прервал.

Видно он изрядно подвыпил, поскольку подозвал гитариста, взял у него семиструнную гитару, и испросив разрешения, которое сразу получил, начал перестраивать.

Затем положил гитару на колени, и запел:

Ой, то не вечер то не вечер, ой, мне малым мало спалось

Ой, мне малым мало спалось, ой, да во сне привиделось….

Присутствующие на пиру, моментально умолкли. Федор, очухался к середине песни, и понял, что его предки этого не исполняли. Его слушали, слушали заворожено притихнув, и медленно покачиваясь, в такт песни. Бывшая тут же Нея, подтянула припев, то ли магия сработала, то ли действительно дуэт вышел, но последний куплет вышел так классно, что Федору аж самому понравилось.

Песня закончилась, а люди сидели, и молча смотрели на Федра. Словно в один миг замолк весь огромный лагерь, в наступившей вязкой тишине ни прорезался ни один, даже отдаленный звук. Казалось, лагерь накрыло водой, и эта вода, находится в абсолютном, никем не тревоженном покое. Тишина была такой давящей, что Федор словно ощутил над собой несколько метров, этой самой воды. На этот раз тишину нарушил Ворон:

- Это просветление княже?

- Что?

- Это предсказание?

- Да какое на... предсказание, песня такая, красивая, блин.

Словно включили звук у телевизора, который показывал запись с пьянки. Люди зашевелились, стали наливать, есть, продолжили прерванный разговор, в шатре повис обычный пиршеский гомон.

- Ты княже не шути с такими песенками, - напутствовал его Ворон, - а то у нас так иногда предсказания появляются, встал человек и запел, что спел, то и вышло.

- И всегда так красиво поют, - поинтересовался Федор.

- Да нет, знавал я одного мага, так тот не то что спеть, извиняюсь, проблеять ничего не мог, ну ему горло пытались перерезать, не очень удачно. Так вот, ему такое предсказание явилось. Он его пропел, посмотрел на окружающих и прохрипел: Кто понял, что я сейчас сказал, и повторит мне дословно, получит десять золотых.

Сидящие вокруг дружно заржали, а Федору вдруг стало грустно. Он замолчал, насупился, и решил уйти в шатер, дабы не мешать другим своей постной рожей. Заметив это, Ворон тяжелым, словно кусок свинца, взглядом проводил князя, и посмотрел на сидящих напротив Ларту и Ирту. Те переглянулись, и выскользнули из за стола следом за князем.

* * *

Утром Федор поднялся бодрым, воевода его не будил, а костер в палатке уже почти потух. Правда, втроем под одним одеялом, холод не брал. Он быстро оделся, разбудил девушек, подумав при этом: извращенец ты брат, с двумя спать привыкаешь, хотя, вон второй магистр ордена Арея с тремя спит. Интересно, по статистике у них кого больше мужчин или женщин? Усмехнулся своим мыслям, и бодро вышел на свежий воздух.

Лагерь находился в состоянии сборов, сворачивали палатки и шатры, грузили продовольствие и бочки с водой, воду из реки брать еще не решались. Фыркали и ржали кони, кто-то стучал металлом об метал и над всем этим висел непрерывный гул голосов.

Федора, теперь, неотступно сопровождали пятеро телохранителей, двое ледяных стражей, два ястрега и маг. Такой набор Ворон счел наиболее удачным, поскольку ни у кого из этих народов, не было причин желать зла лично Федору, а маг, тут Ворон выбирал самых надежных. Охрана стояла у палатки, когда он вышел, и молча следовала за ним. Необходимость, какого либо сопровождения Федор уже осознал, и не возражал.

Первым кто попался ему на пути, был несущийся куда-то по своим делам Опора. Федор решил тормознуть ретивого воя, и узнать, что собственно происходит. Тот вытянулся во фрунт и отрапортовал:

- Не ведаю княже, воевода отдал приказ готовиться к маршу.

- Спасибо, сильно спешишь?

- Да нет, - ответил тот.

- Тогда пошли со мной Коваль, твой статус не тот, что бы бегать.

- Почему не тот, я всего лишь Воличевский оружейный мастер....

- А попутно, по совместительству, мой Опора, - ласково глядя на сподвижника, уточнил Федор. Он уже понял, в чем у них сходство. Ковалю, как и ему, большие чины и звания, были нужны как венерические болезни, но раз уж подцепил, либо с гордостью носи, либо лечи. По сему, он скомандовал:

- За мной, шагом марш.

- Ну, може я пойду.....

- Никуда не пойдешь, твое место подле меня, - отрезал Федор. - И запомни, бегущий боярин, в мирное время вызывает смех, - а в военное панику!

- Так я и.... Эх, нашла кобыла хомут, да не знала куды одеть..., - тоскливо сказал Коваль и пошел за князем.

Федор просто боялся отпускать Коваля от себя, их связь его тяготила, а неясности еще были. Например, почему тот так резво бегает, после такой ночи, и вообще, почему Коваль его чувствует, а он Коваля нет. И вообще, что чувствует этот Коваль.

Все командование лагерем нашлось в штабной палатке, которая стояла на отшибе, и в случае чего, довольно быстро сворачивалась. Палатка была выше человеческого роста, скорее просторный шатер, в котором могли поместиться человек тридцать. Еще издали было заметно, что шатер полон людей, и в нем кипит работа. Туда входили и выходили вестовые и офицеры, кто-то кого-то распекал, стоя недалеко от порога, кто-то просто ругался во весь голос, мало смущаясь и подбирая выражения. Суета была неимоверная, но все это обозначало только одно, случилось что-то из ряда вон.

Полог палатки был откинут, несмотря на довольно свежий ветер, и можно было, примерно рассмотреть, что происходит внутри. Офицеры вольных шлемов сгрудились у стола, рассматривая карты, и обмениваясь короткими фразами. Воевода с сестрами Кэр стоял в углу и что-то им втолковывал. В целом, обстановка была насквозь боевая, и Федору привычная.

- А меня сочтете нужным в известность поставить, что здесь происходит? - Задал он вопрос, проходя под полог.

Офицеры вытянулись по стойке смирно, приветствуя командира, а сидящие в палатке маги просто встали.

- Княже, - начал рапортовать воевода, - прибыли гонцы, сейры начали строить осадные башни.

- Так они же осадили города?

- Ну не совсем осадили, - замялся воевода, - просто города затворили ворота, а сейры грабили по деревням, но штурмов пока не было. А начали строить башни, значит, готовятся к штурму. Стало быть, у них появились командиры, а это орден, больше некому. Считай, княже, что тебе, в открытую, объявил войну орден Арея.

- Твою мать..., - только и смог сказать на это Федор.

Дата добавления: 2015-08-03