Проигравший платит за все

- Ну что, господа рыцари, повоевали? - спросил Федор, входя в свой шатер, где в коленопреклоненном состоянии стояли первые лица ордена. Третьего Магистра Ордена Арея Ежея Локса, не нашли ни среди живых, ни среди мертвых, но его еще искали.

- Встаньте с колен, вы воины, а не политики, и не ваша вина, что вас забыли предупредить, против кого вы выступили. Или предупредили? - спросил он, грозно сведя брови к переносице.

Над лагерем стоял дым, и тот же отвратительный смрад сжигаемых трупов. Наступил второй день после побоища, и тролькары выгнали пленных на уборку поля. Усиленные вольными шлемами интендантские команды проводили разборку имущества лагерей обоих побежденных армий. А Федора после боя уложили спать, словно малую детя. И теперь, проспав около шестнадцати часов к ряду, он решил поговорить с пленными.

До него с ними побеседовал Дан Соль, и основываясь на полученной от него информации, Федор и избрал тактику общения.

- Нам сказали, что ты не настоящий, - ответил один из присутствующих.

- Я сказал встать, - начал злиться Федор, - я не разговариваю с рабами и трусами, а вы воины, посему извольте стоять. После этих слов встали все, даже те, кто был ранен. Федор приказал принести им стулья, и разрешил сесть, а остальных оставил стоять.

Беседу он продолжил, поднявшись на возвышение, на котором стояло привезенное, помимо прочего, двенадцатиградским войском, княжье кресло.

- Сколько народу мы тут положили, а для чего? - гневно вопрошал он со своего насеста.

- Вы рыцари Арея, пришли биться со мной, на моей земле. Ваш святой покровитель не был завоевателем! Он был защитником! И что я вижу, - братьев рыцарей, пытающихся защитить Двенадцатиградие, от правителя, призванного двенадцатиградцами, для их защиты от религиозных фанатиков?

- Добро бы я уже был во главе Двенадцатиградия, так нет, я и прийти не успел. Или вы вместе с этими, с которыми даже боги не знают что делать? Вы на их плечи посмотрите, это у вас там волей богов, весь ваш род прописан. А у них ничего, пустое место.

Стоящие перед ним рыцари и бароны, вдруг начали повинно опускать головы, а вдохновленный таким результатом Федор, продолжил давить.

- Мало того, вы еще и предателями стали! Ведь я не только двенадцатиградский князь, я еще и барон Шон Терг. Стало быть, вы выступили против своего брата, вольного барона? И что, скажите на милость мне теперь с вами делать?

- Тебе решать княже, - раздался из толпы тот же голос.

- Значит так, оружие у вас отобрали, сколько вас всего осталось?

- Четыреста пятьдесят два, - ответил стоящий в палатке Дан Соль.

- Вот пусть выберут себе другого магистра. Если Ежея Локса нет здесь, и нет там, - при этом он кивнул на поле, на котором сжигали трупы, - значит, этот трус сбежал, бросив свое войско. Через три дня я поговорю с новым магистром. Все.

* * *

Теперь предстоял тяжелый разговор с Вороном и всеми остальными, по вопросу как быть? Четыре сотни пленных рыцарей, это вам не фунт изюма. Тут думать надо!

А лагерь праздновал победу, всюду сидели и лежали крепко подвыпившие двенадцатиградские вои. Покачиваясь, проходили вольные шлемы. Этих лежащих не было, упасть от вина, а не от раны в бою, - для вольного шлема большего позора нет. По лагерю сновали маркитанты и интенданты скупая у солдат добычу, или перенося имущество из лагерей. На все это грустно взирали, стоящие то тут, то там, рыцари Арея, закутанные в белые форменные плащи.

Рыцарям было дано разрешение свободно перемещаться по лагерю, при условии, что они дадут слово чести, побегов не совершать. Федор счел это достаточным, не смотря на возражения большинства членов его команды. Более того, им было разрешено носить личное оружие, но вынимать мечи из ножен было запрещено, под страхом смертной казни. По этому, они только грустно взирали на творящийся разгром и грабеж.

Сейчас после разговора с их представителями, Федор желал выслушать всех своих друзей. Что делать с этими пленными, он просто, не знал.

В княжьем шатре, уже были закончены приготовления к пиру, и узкий круг приглашенных сидел за столом, дожидаясь старшего. Федор вошел в шатер, и сел на свое место, во главе стола. Все повернули головы нему, и выжидательно уставились на молчащего владыку. Что действительно радовало, так это неукоснительное соблюдение традиции, - без команды не начинать.

- Ну, вот что, гости дорогие, - начал Федор, - поможете князю думу тяжелую решить, а то не налью?

По улыбкам присутствующих он понял, что шутка понравилась, и продолжил.

- Что с этой толпой рыцарей делать, ведь обожрут за раз, бедного князя? Им же подавай соления да копчения, да вина заморские. Хорошо одни, а если со свитой?

- Да перевешать к той самой матери, чтобы в впредь, не повадно было, - подал голос Неугода, который праздновал уже давно. И даже на княжий пир, пришел слегка теплый.

- Это тебе хорошо, - ответил Ворон, - ты еще лет тридцать поживешь, если не сопьешься, и все, а нам с князем видеть их детей и внуков.

- Нет, казнить нельзя, - отрезала Сунильда.

- Тогда отпустить за выкуп, - полез в спор Неугода.

- Это можно, - степенно согласилась Нея, - да клятву магическую взять, что меча на грады не поднимут.

- Они-то не поднимут, а вот их дети да внуки придут. И уже не просто придут, а как положено с копейными дружинами да пехотой, вот тогда поплачем, - заговорил кто-то из двенадцатиградцев.

Гости зашумели, предолгая решения, одно экзотичнее другого, словно соревнуясь друг с другом в жестокости. Основное решение было простым, - казнь, все вертелась вокруг вопроса какая. Федор, не ожидавший от сподвижников такой жестокости, поначалу прямо опешил. Затем он поднял руку, и когда все утихли, заговорил сам:

- Вот, объясните мне, бояре да дворяне, почему, рыцари Арея приперлись на войну, без сопровождения оруженосцев, копейных дружин и пехоты и вообще, они что, на прогулку ехали?

- Да они тебя, за настоящего, и не считали, - отозвался начальник разведки. - Очередная свора мужиков и все. Вот и пошли, в железе да на скаку, все страшнее и проще, ну а вместо пехоты магиков взяли, чтобы шуму побольше. А как поняли в чем дело, так и сдались, на милость победителя. Авось не убьет.

В голове у Федора начало созревать решение, для его окончательного появления, было необходимо смочить горло.

- Ладушки бояре, приступим, - сказал он и, зажав руке свою чашу, встал и сказал:

- За победу!

* * *

Поздним утром следующего дня, перед Федором сидел вновь избранный магистр ордена Арея, Драк Корн. В той же комнате, за столом, сидел Ворон, изображающий летописца, присутствующего при принятии столь серьезного решения. Разговор не шел о дальнейшем существовании такой организации, как орден Арея. Беседа шла о том, чтобы принять решение, приемлемое для всех….

- Вы не имеете конкретной цели, - вещал Федор, - именно это причина, по которой вы лезете в политику, и пытаетесь вести захватнические войны. С вас нечего спросить, да и, честно говоря, не кому. Магистр, под вашим началом находится почти тысяча рыцарей. Плюс малые дружины каждого. Кстати, почему вы явились сюда без дружин и пехотной поддержки, прихватив только оруженосцев?

- Мы собственно шли не на войну, - опустил очи долу, новоиспеченный магистр, - нам сообщили об очередном лжеготлинге, да еще объявившем себя последним. Обычно в подобных случаях собирается большая толпа крестьян, разбегающихся от одного вида рыцарского клина. Кроме того, сейры обещали оказать поддержку.

- Ну, и как, оказали? То-то, какая на бандитов надежда, хотя.... Ох, лукавите уважаемый, мне кажется, что не все, что вы говорите, правда. Например, почему именно Двенадцатиградие, что мало других мест, где можно было встретить мое войско? И почему в союзе с сейрами? Вы что, разбойники с большой дороги?

Магистр молчал, уперев взгляд в пол, а Федор продолжал политинформацию.

- А я вам отвечу, не как Двенадцатиграддский князь, - а как барон Шон Терг. Вы пришли захватить торговые города, какое уж тут благородство. Именно по этому, вы пришли с половинным войском. Среди вас хватает умных людей, которые понимают, что если бы у вас это получилось, то гражданской войны не миновать. Это на руку только одной силе, в этом мире, - тьме. Вдумайтесь, - вы представители самого великого из светлых орденов Соромеи, пешки тьмы!

Теперь представьте, что все вышло, как вышло, а я взял и всех вас перевешал. Опять война, лица те же, и предполагаемый результат, тот же. Что прикажете с вами делать?

Неожиданно для Федора, новоиспеченный магистр улыбнулся, лукаво посмотрел на Федора, и вдруг сказал.

- А вот и поступите так, как поступил бы мифический барон Шон Терг, от лица которого вы разговариваете со мной. Не Никлош Шон Терг, - тот был изрядной скотиной, а мифический, благородный барон.

- К которому приехали друзья, перерезав и покалечив по пути шесть сотен крестьян, - начал горько ерничать Федор, которому уже доложили о потерях. Собственно убитых было чуть более сотни, но раненных было огромное количество. Причем считали только тяжелых, тех, кто не мог ходить, или лишился конечностей. Вои с вбитыми руками, трещинами в костях рук и поломанными пальцами, в счет не шли.

Магистр вновь грустно повесил голову, а Федор замер перед столом, перекладывая по нему бумаги со сводками трофеев и потерь.

- А вы магистр отчасти правы, - заговорил он, после более чем минутного раздумья. - Пожалуй, я поступлю так, как поступило бы в подобном случае большинство из вас. Я отпущу вас, всех, но за выкуп. Это и законно и выгодно. Но кто поручится, что вернувшись домой, вы не соберете нормальное войско, и ко мне в гости не прейдут тысяча рыцарей, и тысяч двадцать латной пехоты? Или взять с вас магическую клятву? Так тогда вас двенадцатиградские купцы разденут и на вертел посадят. Какие могут быть гарантии.... Хотя стой!

Магистр, который хотел что-то сказать замер.

- Слушайте почтенный, а как у вас в замках обстоит дело с женским полом, то есть с женами как? Или у вас обет безбрачия? Или берете жен только из своих? Так вы за пятьсот лет и правда братья все?

Барон гордо поднял голову, и спросил, грозно глядя на Федора.

- А какое отношение ко всему произошедшему, имеют ваши вопросы князь?

- А вот какое, - ответил Федор. - В моем мире, для обеспечения гарантий такого рода, из знатных семей брали заложников. Чаще всего, это был второй сын в роду. Заложники долго жили в чужой семье, в чужом городе, перенимали местные обычаи и частенько женились на тамошних уроженках. Разорвать такой союз, ох как не просто, если при штурме города, запросто можно убить своего сына, брата или внука. Что там у вас главнее, право меча, или прялки?

- Меча.

- А я сделаю еще проще. Я переженю сыновей рыцарей Арея, и дочерей Двенадцатиградских купцов. Рыцарям нужны деньги и товары, купцам защита и знатность рода. Выгода обоюдная. Да и по доброй воле, с купца можно взять куда больше чем грабежом. А чтобы не сильно зарывались сторонники чистоты крови, мы возьмем и переженим сотни три рыцарей.

После долгого раздумья Драк Корн сказал:

- Хорошо бы княже, да с презрением отвергнут рыцари предложения твои. Обычаи и честь дороже.

- Честь говоришь, а много ли чести воевать вместе с сейрами, или быть повешенному как разбойнику без родового знака на плече? Честь....

- Хорошо, не пойдет так, будет по другому, пусть будет как в моем мире. Меняю рыцарей, на вторых сыновей в семье, в возрасте не старше двенадцати лет, присылайте четыре сотни, получите назад своих поединщиков. Дети будут жить, и учиться в Двенадцатиградии до двадцати двух, а потом поменяем на новых. Вот так.

За одно, вашу вольницу читать научим, а то больно безграмотны, только пиры да турниры на уме. А про воинскую подготовку не беспокойтесь, будет не хуже чем у вас, а может даже и лучше. Все, вопрос решен, или нет?

- Не знаю, - честно ответил магистр.

- А я знаю, - сказал ему Федор. Вы приедете в свои майораты, и встретите жуткое сопротивление и позор. Ведь прежний третий магистр Ежей Локс жив. И податься ему некуда. А прибыв домой, он обвинит вас в предательстве. Хотя нет, за такое ему башку свернут, если вы там и правда братья. Стоп!

Он расскажет байку о вашей лютой смерти, ночью от кинжалов магических призраков, взовет к мести, и явится сюда с нормальной армией. Вот тогда мне будет туго, так что гости дорогие, гостить вам тут долго. Или вы предложите приемлемое решение, или будете первыми снарядами требюшетов, которые полетят в ваших братьев, когда они прейдут мстить. Все, наше дело предложить, ваше дело отказаться.

Хотя, как там у вас эта организация называется, третий стол, или третья канцелярия? Они то, что думают, где их представитель, почему не с вами?

- Их люди, под стрелы и мечи не лезут, бывший при Локсе их глава, тоже сбежал, - честно ответил новый магистр.

- И я, не имею представления, что будет со мной, когда я вернусь назад, - добавил он.

- А я примерно знаю, - ответил Федор, - и постараюсь этого не допустить.

На следующий день армия двинулась к Дымину, первому княжьему граду, первому городу Велиградской Торговой гильдии в который Федор шел уже в качестве полноправного князя Готлинга.

* * *

Город был достаточно велик. Огороженный высокими ровными оштукатуренными стенами, с большими круглыми, или скорее немного конусообразными, башнями, покрытыми сверху черепицей, он напоминал Новгородский кремль, с лубочной картинки. Под стеной был прорыт широкий, заполненный водой ров, через который перекинут навесной мост. Строений за стенами видно не было, корме пяти шпилей, венчающих храмины старых богов.

Дымин встретил армию закрытыми воротами и поднятыми мостами. Разглядывая город в подзорную трубу, которую поднесли ему стеклянных и зеркальных дел мастера, искренне считающих его членом своей гильдии, после победы. Федор начинал нервничать, горд, словно вымер. Несмотря на полдень, на городских стенах не было, не души, и ворота стояли запертыми. Посланный вперед отряд спецушников вернулся с сообщением, что возле стен все мирно, но создается ощущение, что град пуст. Несмотря на это, двенадцатиградские ополченцы не проявляли беспокойства, и исключительно это обстоятельство удерживало Федора от приказа взломать ворота.

Вызвав Двенадцатиградских Солей, Федор задал волнующий его вопрос.

- А ты сам съезди да посмотри княже, - посоветовал Дорс Соль, командир отряда конницы.

Решив внять дельному совету, Федор в сопровождении офицеров и двух десятков солдат, не считая его личной охраны и всей свиты друзей, отправился посмотреть. Над группой был поднят личный княжеский штандарт.

Когда кавалькада подъехала к той части дороги, где начинался, поднятый в осадное положение, навесной мост. От стены послышался скрип, и огромная, деревянная рама с настилом из толстых, хорошо подогнанных досок, стала медленно опускаться. Над башнями ворот поднялись флаги, и в городе заиграли фанфары. На стены высыпал народ, который стал высовываться из бойниц, крытых черепицей стрелковых коридоров стен, желая пораньше рассмотреть нового князя.

- Ну, шутники,...ля, - матернулся Федор.

- Это не шутка княже, поправил его сидящий рядом Ворон, это обычай. Да и спецов твоих не сильно обманешь, принято так. В первом граде, куда Готлинг как князь прибудет, его так и встречают.

- Ну, раз обычай, х.. с ним, ответил Федор, который, по неясной еще ему самому причине, стал заводиться, в ожидании дальнейших пакостей.

Но вроде все было нормально, мост опустился, и большие дубовые ворота, способные пропустить трех всадников в ряд, стали медленно отворяться. Кавалькада проехала в город.

Улицы Дымина, так же как и всех городов этого мира, не отличались шириной. Как и в Воличе, центральная улица была скорее последней ступенью обороны. Высокие каменные стены, с защитными зубцами, окружали проход, оставляя широкую центральную магистраль, от которой брали начало не широкие улочки и узкие переулки. К этим стенам лепились деревянные постройки торговых рядов, оставляя в центре узкое пространство, по которому способна проехать телега с грузом. Вначале каждой улицы, были ворота, закрываемые деревянной решеткой. Но это Федор рассмотрел только по тому, что решетки были подняты, и укреплены поверх стен. Сама же центральная улица была полна народа, люди выглядывали из за зубцов внутренней стены, висели на решетках ворот и плотно стояли по краям прохода. Чтобы толпа не мешала проезду по краям живого коридора стояли стражники в ярких синих костюмах, кирасах и металлических шлемах с открытыми лицами, вооруженные тяжелыми алебардами.

Федор ехал вперед, среди приветственных криков и шума толпы, предполагая, что этот коридор выведет куда надо.

Но вот впереди выросло еще одно здание, перекрывающее улицу стальной решеткой ворот, и грозной стеной серого камня, со стрелковыми амбразурами и защитными зубцами вверху.

Пред стеной гордо стояли пять горожан, наряженные по последней моде, явно самые богатые купцы города, во главе с магистром. Магистр держал в руках подушку, на которой покоился золотой ключ от города.

Подъехав к делегации, Федор лихо соскочил с коня, и приняв у городского головы ключ, как того требовал обычай, трижды поцеловал его бородатую рожу.

- Прими княже ключ от града сего, и правь им с честью и по совести! - провозгласил голова, после чего официальная церемония была завершена. Что несказанно обрадовало Федора.

- Как звать тебя, воевода? - спросил Федор, купчину, вручившему ему ключи.

- Ванко Порток, - гордо ответил тот – только не воевода а городской голова.

- А воевода где?

- Ранен наш воевода, молод, горяч, но люд уважает и живота за него не щадит, - заверил князя купчина.

- Добрый у Вас воевода, надо запомнить, Да, вот что Ванко, мне надо отдохнуть, да и людям моим тоже, кроме того, с нами четыре сотни пленных рыцарей, этих тоже надо разместить, так, чтобы не в подвалах да темницах, и чтобы по городу не шлялись.

- Да куда же их княже, - выкатил глаза голова.

- Казармы в городе есть?

- Да есть только они пустые. Их купцы давно под склады определили.

- Ну, положим не купцы а ты, или твой предшественник, но куда-то рыцарей девать надо, по сему отчищай казармы, строй топчаны и заселяем пленных. Меня куда на постой определишь.

- Во дворец, пролепетал Ванко, у тебя княже тут дворец свой.

- И под склады не определил? - удивленно выкатил глаза Федор.

Но, взглянув на обалдевшую физиономию городского головы, Федор не удержался от улыбки.

- Ладно, шучу, - сказал он, - ты Ванко Порток, отлично правишь градом, коль столько желтеющих твой град к рукам прибрать. Молодец, спасибо, что сейров под стенами помутузил, да окрестный народ за стены принял. Ладно, показывай свое хозяйство, я весь во внимании.

Бородатая физиономия купца расплылась в довольной и лукавой улыбке. Глаза сощурились, и он косо глянул на князя. По его поведению стало заметно, что человек он умный и ценящий шутку. Просто от такого напора он изрядно растерялся. А поняв, что с Федором можно по-простому, не валясь в ноги и расшаркиваясь в придворном этикете, приосанился и с достоинством сказал:

- О каком хозяйстве говоришь, княже.

- Да о граде твоем, али не признаешь его своим хозяйством, или не хозяин ты тут?

- Хозяин тут ты, княже, - степенно ответил купчина.

- Я владыка, и не дурак, - резко ответил Федор, - и не хуже тебя купец знаю, кто, где хозяин.

- Хвала Ворожу, - вдруг сказал купчина, подняв очи к небу, - ну пошли княже, все расскажу, видать ты и вправду не дурак, коль так с купцом говоришь. А уж мы уважения не забудем, пойдут грады под твою руку!

* * *

Дворец оказался двухэтажным, п-образным строением, установленным возле одной из городских стен. Обнесенной каменной стеной, со стороны города, он стоял посреди небольшого ухоженного парка, с несколькими огромными деревьями, дающими тень и создающими романтический настрой у любого входящего. Собственно, княжьим, была только перекладина буквы, все остальное занимали хозяйственные постройки.

Первый этаж здания с высокими потолками, отделанными, в качестве обоев, наклеенным шелком и великолепной лепниной, представлял собой приемную, или официальную часть строения. Девять больших залов и зимний сад, скульптуры и гобелены, столовая и каминный зал, зал приемов и бальный. Все было пышно и красиво. Единственное чего не нашел Федор, во всем этом великолепии, это места, где он бедняга мог отдохнуть.

Поняв его затруднения, городской голова подвел его к маленькой дверце, за которой находилась чугунная литая лестница, ведущая наверх.

На втором этаже, не имеющем столь высоких потолков, оказалось два десятка уютных комнат. Были здесь и спальни, на одну и две персоны, и маленькая, уютная столовая, с не столь вычурными, зато удобными креслами и небольшим камином, библиотека и рабочий кабинет. В общем, все, что нужно нормальному человеку, без больших запросов. Вся неофициальная часть помещалась примерно на трети здания. Остальную часть второго этажа занимали комнаты охраны, советников и слуг. Кухня конюшня и прочие строения находились в широких боковых ответвлениях п-образного здания. На всем этаже, царил полумрак, слегка разбавленный светом свечей, за тонкими стеклянными абажурами. Закрытые прозрачными стеклами узкие окна, похожие скорее на бойницы, света почти не давали.

- Это построил один из ваших предков, - с гордостью, сказал голова, которого Федор по старой привычке, про себя, величал бургомистром.

- А мне нравится, - сказал Федор, - тут действительно можно отдохнуть, и ни кто не будет мешать.

- А заметно, что вы истинный, - улыбнулся бургомистр, - местным не нравится.

* * *

Следующий день Федор провел с Ианко. Экскурсия была настолько познавательной, что он был в восторге сам. Экономически град Дымин был большим перекрестком, к которому сходились все пути ведущие в Двенадцатиградие. Несмотря на то, что Соромея была с трех сторон окружена морем, район, где глубины позволяли приходить большим судам, да еще имеющий удобные бухты, был ограничен закатной стороной, где и находились девять прибрежных торговых городов. Единственным городом, входящим в гильдию и расположенным на восходной стороне, был Воличь. К городам расположенным на побережье, ограниченном с одной стороны скалами Стеонского плато, а с другой Горанинскими горами, вела одна широкая равнина. На ней стояли два города, защищавшие торговые пути, и обеспечивающие безопасность Велиградской Торговой гильдии или Двенадцатиградия, Торжин и Радомир. Но первым городом гильдии, в который входил странник, решивший вести торговлю и прибывший с восходной стороны. Был Дымин.

Помимо торговли в городе присутствовала промышленность, сказывалась близость невысоких, густо заросших лесом, Горанлинских гор. Тут были, кузнечный квартал, оружейный квартал, квартал краснодеревщиков, квартал гончаров и даже квартал магов. В гончарном квартале делали тончайший фарфор, который был тайной местной гильдии. Федор просто застыл на месте, наблюдая как на гончарном круге, под руками молоденькой девушки, чашка становится тонкой, почти прозрачной. Как аккуратно ее обрезают нитью, затем еще сырую кладут на специальную болванку. И вновь на круге, вручную, вытягивают дно. Затем, крошечным резцом, мастер прорезала узор, на боковине подставки, приделала ручку, и взяв в руки крошечную беличью кисть, стала наносить эмалевый узор, на поверхность чашки.

Он не представлял, сколько может стоить такая красота, но откровенно пожал руку хозяину мастерской. Зная, что часть этих денег, принадлежит и ему, в форме налога.

Собственно Федор желал побывать везде, особенно надолго, он, что называется, завис, в оружейном квартале. Перебросившись парой слов со здоровенным мужиком, стоящим у горна. Он просто скинул бархатный дуплет, белоснежную рубаху, одел прожженный в нескольких местах кожаный передник, и к удивлению Ванко, княжич взялся за молот. Через полтора часа он вместе с мастером, разглядывал заготовку для ножа, неизвестной в этом мире формы. Твердо и понятно объяснив мастеру как это должно выглядеть, Федор решил наладить в городе производство тесаков, в форме Финского ножа. Преимущество такого рода клинков, в этом мире, еще предстояло узнать.

Но самым большим сюрпризом оказался другой. Когда подошло время обеда, градоначальник степенно предложил князю отобедать у него дома. Федор изрядно уставший, от впечатлений и работы в кузне, согласился. Во дворе купеческого дома его ждали. Так сказать, переступив порог, для князя специально широко открыли ворота, и он просто вошел во двор, дома Иванко. Первое что Федор увидел, это огромного черного, боевого скакуна, которого держала пара дюжих молодцов.

- Орлик, - вздохнул Федор.

- Орлик!!!

Да, это был Орлик, тот самый боевой конь, который достался Федору от барона Шон Терга. Тот, который спас его от вампира, тот который верой и правдой берег своего хозяина на сложном пути в Южную Стеону. Тот конь, которого так часто вспоминал Федор.

Подлетев к молодцам, Федор схватил коня за узду, и гаркнул на конюхов. Те послушно отпустили привязь и шарахнулись в стороны.

Конь сначала заржал, мотнул большой головой, потом фыркнул, и, видимо, узнал своего хозяина. Он наивно, по детски, ткнулся носом, в плече Федора, и довольно фыркнул. Мол, вот и все хозяин теперь мы вместе. Теперь, друг от друга — никуда.

Федор обнял коня за голову, и заплакал, потирая его за ушами, и слегка дергая за кротко подстриженную гриву.

* * *

Когда радость первой встречи прошла, Федор отвел коня в конюшню, и стал пытать купца.

- А откуда у тебя эта лошадка, Иванко?

Расплывшись в хитроватой улыбке и скорчив простоватую рожу, купец начал объяснять.

- Ну, дошли значит до меня слухи, что некий князь о коне тоскует, ну не совсем тоскует, а вспоминает часто. И бросил он того коня в конюшнях Деста. В Стеоне значит. А на плато для лошадей корма особо нет, то есть, совсем нет. Да и конь боевой, вывода требует, заботы и ухода, иначе пропадет. Вот и решил я, что ездить буду не иначе как на княжьем коне.

А конь дорогой, даже Стеонским скрягам жалко. Вот когда стали они войско набирать, с новым Готлингом бороться. Я и подумал, им деньги нужнее, послал своего поверенного, купить коня, да воз овса послал. Правда твои корсары, степные, или как ты их там зовешь, пристали. Да поверенный не дурак, оказался, все как есть им и выложил. Мало того, что отпустили, так еще и до Стеонских стен охраняли. И когда с конем вышли, тоже до самого Дымина вели.

- Ну, спасибо, удружил брат, - рассыпался в благодарностях Федор, - да вдруг хватился. - И сколько я тебе должен? - спросил он у купца, вспомнив барыг своего мира, и скорчив не менее простецкую рожу, чем Иванко.

Здоровенный купчина, упал на колени и, скорчив испуганную, просто крестьянскую физиономию, запричитал:

- Избавь меня княже от этого супостата, громко запричитал он, трех конюхов покусал, они к нему подойти боятся. Жрет — ни какой торбы не хватит, а еще копытами конюшенные двери выносит, я на одних стальных петлях разорюсь начисто! Да я на нем не то что, ездить, я подойти боюсь!

Под дружный хохот всех окружающих, Федор принял подарок.

Домой, к себе во дворец, напоминающий скорее замок в центре города, он вернулся после обеда. Есть он не хотел, поскольку плотно перекусил в доме Иванко, и прибыл верхом на своем Орлике, поэтому находился в благодушном настроении. Но длилось это не долго. Как только Федор переступил порог, ему сразу доложили, что начальник разведки просит его принять, и ожидает князя в его официальном кабинете.

В кабинете был не только Соль но еще Ворон, Сунильда и Сестры Кэр, государственный совет на лицо.

- Что случилось? - сурово спросил Федор.

- Беда княже, в Майоратах Карта подняты синие флаги, - отрапортовал Соль.

- Ну, и?

- Они собираются мстить, - коротко ответил Ворон. - И скоро, ох скоро будут здесь.

- Какими силами они располагают?

- Пятьсот или шестьсот рыцарей, тысячи три тяжелой пехоты и пять легкой, ну еще тысячи две конницы. Но это если соберут все, что есть. - Ответил за всех Данила Соль.

- Наши силы, как я понимаю, три тысячи легкой пехоты, две тысячи вольных шлемов, и две тысячи легкой конницы, так?

- Да княже.

- Когда рыцари двинутся в поход?

- Мы будем знать об этом в тот же день.

- Надо будет запереть их в Горанлинских горах, иного пути у них нет. И не дергайтесь уважаемые, идите, предупредите командиров, пусть находятся в состоянии готовности и не расхолаживают людей. Да, Ворон, останься, нужно кое о чем переговорить.

-

Дата добавления: 2015-08-03