Княжьи указы

Третьи сутки стройные колонны воинов двигались по дороге, с постоянной и фантастической для средневековой армии скоростью, тридцать верст в сутки. При такой скорости передвижения, в Двенадцатиградие, они должны были прийти, максимум еще через три дня. Еще день на отдых и за дело, главное, чтобы выдержали кони, а с людей станется. Нет, сначала за дело, снять осаду с Дымна, первого торгового города на дороге, его уже дважды штурмовали, но Дымнинцы держатся, ждут подмоги.

Войска шли быстро по нескольким причинам, первое — построение, за каждой полусотней шла телега с латами. В результате воины имели только шлем, меч, лук или арбалет и легкий щит, все остальное везли на повозках сзади. Исключение составляли вольные шлемы, которых было чуть меньше половины армии. Те, кто не был в охранении, несли, или точнее волокли свои пожитки сами. Для этого они использовали палки с поперечной перекладиной и привязанной к ней веревкой, на манер римской фурки. И конечно же ястреги, которые все катили на своих тачках. Именно по этому, повозок взятых из обоза, которые помимо остальной поклажи теперь везли латы, хватило на всех. Лошади, конечно, уставали страшно, но из каждой полусотни им в подмогу выделили по десятку человек. Скорость, скорость, скорость...

Второе - владея современными ему, стратегическими идеями, Федор приказал провести переустройство походного строя, до такого, здесь должны были додуматься лет через сто.

Для того, чтобы не было подлых засад, на которые так горазды сейры, впереди шел авангард, легкая конница, сзади арьергард, из нее же и по бокам боевое охранение. В небе висели десяток гарпий, спрятаться от которых, большой массе людей было просто невозможно. А пара малых отрядов, человек по сорок рассчитывавших измотать армию еще на марше, как считал Федор, уже нашли свой конец, нарвавшись на легкую конницу, тролькаров и гарпий. Правда, Ворон и воевода утверждали, что это просто разрозненные банды, но Федор не очень ему верил.

На ночь в караул ставили горонлинов, оказалось те видят в темноте как днем, что стоило сейрам еще трех отрядов. В общем, партизанская война против Федора, у них пока не шла. Зато Федор уже отправил в Двенадцатиградие свою особую сотню, с целой кучей диверсионных и откровенно террористических заданий.

Армия двигалась очень быстро, по сравнению с любой другой, это был основной секрет Федора, неожиданность, внезапность. История знает немало примеров, скорость, скорость, скорость....

Когда войска вышли на Воличевский тракт, скорость их движения еще более увеличилась. Теперь, когда возы катились по асфальтированной дороге, скорость возросла километров до пяти в час. Покрытию дороги ни кто особо не удивился, а Федору, услужливый компьютер памяти подсказал, что дороги асфальтом, крыли еще древние римляне. Порадоваться такому успеху Федор успел, но, не долго.

Первая же деревня, возле тракта, была пуста. То есть, не пуста, ее просто не было. На месте домов, стояли только каменные фундаменты, да печи. На пепелищах уже начала пробиваться травка, но черные пятна пожарищ были видны издалека. На почти ровной земле, где раньше стояло селение, из общей картины, выделялось только одно строение. Видимо раньше это были ворота, на крестьянский двор, чудом уцелевшие в огне. Прямо на перекладине ворот, висели три тела, одно женское и два детских. Тела были облиты смолой, от воронья и времени.

Глядя на это, Федор остановил коня, прищурил глаза, и сжал челюсти.

- Это уже Двенадцатиградие княже, - тихо сказал, подъехавший сзади Ворон. - Это сейры, или орден, они пришли сюда не с миром.

- Слушай советнчиек, а можно по вашим законам, продать человека в рабство, без права выкупа, то есть навсегда.

- Можно.

- И ритуал для этого сложный нужен.

- Да какой ритуал, запись в продажном листе и все, - а зачем тебе это.

- Всех пойманных сейров, продавать в рабство, без права выкупа, а их судей в плен не брать - это приказ.

- Ага, - улыбнулся Ворон, а деньги князю.

- Нет деньги солдатам, так что, пусть в бою берут больше пленных. Пойманных на улице, без боя, в рабство продавать только с моего разрешения, все.

- А с судьями, ты что сказал делать?

- Вешать, без суда и следствия.

- Ясно.

До конца дня, вдоль тракта встретили еще три деревни, то, что предстало их глазам, было еще ужаснее. Захватчики зверствовали вовсю. За этот день прошли больше, чем предполагалось, солдаты шли явно зверея. Зверел и Федор, это были его земли. Как человек, родившийся в ХХв., он не мог считать крестьян своей собственностью, но пришло ощущение, что это его народ, народ который призвал его на помощь.

* * *

После полудня вышли на поле, которое местные назвали боевым. В данном случае поле перед ними было не совсем полем, имела место скорее холмистая местность, очень удобная для нападения и отборны. Если не рассматривать ее как таковую, с точки зрения современной Федору стратегии. С точки зрения того времени, в котором он оказался, оборона подобного места, была мероприятием вполне удобоваримым.

Два невысоких, метров двенадцать, пятнадцать в высоту длинных холма, словно специально созданных богами, для двух лагерей враждующих армий. Между холмами поле, примерно в два квадратных километра, огороженное с одной стороны, прорезающей холмы ровной асфальтовой дорогой, а с другой каменной грядой, поросшей малопроходимым густым бором.

Поскольку оба холма носили следы некогда поостренных оборонительных сооружений, то Федор решил не пренебрегать традициями, и разбил лагерь на одном из холмов.

Как известно, переделывать всегда сложнее, чем делать заново, но в данном случае он решил не рисковать. Исходя из этих соображений, он разбил лагерь на месте уже огороженном полузасыпанным рвом, и оборонительным валом.

* * *

Князь приказал, чтобы солдаты обновили вокруг лагеря ров, и, вырубив рощицу, установили частокол. Когда к нему явились возмущенные офицеры, он напомнил, что приказы не обсуждаются. Но на первый раз объяснил, что раньше они шли по почти дикой степи и лесостепи. А теперь идут по тореной дороге, видно их далеко, вражеская разведка увидит их издали. И если сейры не нападут ночью, с них станется.

К темноте работы были закончены, и усталые люди стали ложиться отдыхать. Федор осмотрел правильный квадрат укреплений лагеря, сочтя их более чем приемлемыми. Проверил посты, и пошел в лагерь ястрегов.

Найдя старшего, которого назначил лично Рантер, Федор обратился к нему:

- Слушай Хобор, сегодня твоим воям спать придется мало. Я хочу назначить в дозор из двенадцати горанлинов, следовательно, мне нужно тридцать шесть воинов. И еще, вели своим держать оружие при себе, спать на щитах. Ночью ждем гостей, много гостей.

Хобор хмыкнул, и согласно кивнул головой:

- Я уже это приказал княже, - если эти, не явятся ночью, я съем свой шлем.

- Хорошо, спасибо Хобор, на тебя и твоих воев всегда можно положиться, - улыбнулся Федор. Предводитель ястрегов тоже улыбнулся:

- Если тебе княже, нельзя будет положиться на нас, то тебе смерть, а нам цена сота (самая мелкая монета) в ярмарочный день. Кто тебя не предаст, так это мы. Мы долго живем, княже и долго помним.

* * *

А ночью пришли сейры. Видимо эти неучи не ведали, что такое разведка, или пренебрегли ею, обнаглев от полной безнаказанности. Они неслись через поле, как привыкли, толпой. Огромной толпой, человек шестьсот. Им в голову не могло прийти, что в огороженном кольями лагере, находится около двух тысяч солдат и сотня свободных ястрегов. Имеющие невероятное зрение горанлины, увидели сейров, когда они еще выходили на позиции, на вершине небольшого холма.

Или сейры рассчитывали на неожиданность, или это была разведка боем, Федор так и не понял. Свободные решили, уставших людей и женщин не будить. Сейры молча рванули к лагерю, видать, какие-то мозги у командиров были, хотели захватить всех спящими. Но на встречу им из-за частокола вышли люди, которые, не спеша, стали демонстрировать нападавшим анатомический театр преобразования.

Учитывая огромное количество звезд в небе этого мира, плюс полнолуние, нападающие могли хорошо рассмотреть, что происходит перед ними. Но, грозные чудовища ястрегов, для людей уже давно превратились в легенды, которыми пугали детей. А магические амулеты заменительной магии, позволяли проделать подобное каждому ребенку. Просто, толпа увидав что уже замечены, дружно завыли, на манер волков. План Хобора сорвался, они перебудили всех.

Свободные ясты обиделись, и встретили бегущих на них людей так, что куски еще живого мяса, полетели в разные стороны. Толпа нападавших, словно врезалась, в состоящую из острых камней, стену. Нет, камни не двигаются, а здесь, любое столкновение не прикрытого латами человеческого тела с хитиновой поверхностью тела тролькара, раздирало кожу в кровь. Видимо хитин имел не ровную, а состоящую из сотен маленьких острых игл, или режущих кромок, поверхность, на которую Федор раньше не обращал внимания.

Сжимающиеся, словно в латных рукавицах, кулаки тролькаров взламывали грудную клетку, крушили кости, резали плоть острыми краями. При этом кровь из разрезанных вен била фонтаном, против мало защищенной сталью толпы, это было страшное оружие. А психологический эффект!

И сейры поняли, что это смерть. Волчий вой перешел в протяжный вопль отчаяния и затих, а бегущие просто изменили направление бега и прибавили скорость. Живыми, после первого столкновения, ушло чуть больше пятисот.

Но и из этого количества не всем удалось остаться в живых, главным образом выжили те, кто побежал не назад, а в сторону от битвы, самые умные или самые трусливые и удачливые. А случилось это потому, что на холм, с которого начали атаку сейры, вышел полный тролькарский кон, в боевом построении. Ночная вылазка, так необдуманно начатая каким-то судьей, сразу превратилась в тотальное истребление.

На бегущих обрушились гарпии, терзая людей, огромными снабженными изрядными когтями птичьими лапами. А увидав впереди потеху, кон рассыпался цепью и начал загибать края, беря нападающих, а теперь драпающих со всех ног сейров, в кольцо. Через пять минут все было кончено, спаслись лишь те, кто успел вырваться из кольца, пока оно не замкнулось.

* * *

- Воют то, как страшно, я думал их тут не меньше чем вас, княже, - с этими словами к Федору подошел, забрызганный кровью, но улыбающийся Рантер.

- Хочешь сказать, что тебе пришлось гонять мух оглоблей, - улыбнулся в ответ Федор.

- Да вроде того.

- Я тебе, где приказал быть?

- Где я и есть, в долине между Дымином и Саолом, что до того, что до того, конного хода четыре стражи. Часов шесть, понял Федор.

- Ты не засветился?

- Если не считать сейчас, то нет, мы тут храм строить собрались, вот котлован роем.

- А для кого он в поле и вдали от дороги нужен?

- Монастырь будет, а потом сейры не спрашивают, мы и не отвечаем, роем и все.

- Ясно, орденские были?

- Были, прошли две колонны, на Дымин.

- Две колонны это сколько?

- Да тысячи три.

- Худо, нас маловато.

- Так у них больше и нет, это же с мужиками, которые в форме. А рыцарей не более пятисот всего и есть, с вассалами и конями. Да и спецушники твои тут недалече, ох и злы на них рыцари. За каждую башку обещают по пять золотых.

- А что так?

- Да к лагерю, если меньше чем сотней, проехать нельзя. Ни фураж подвезти, ни воду, пресной то здесь мало. В Дымине, конечно, шесть колодцев, да возле стен источники есть, только той воды, что возле стен, для такой оравы мало. А морской сильно не напьешься.

- Значит Дымин осажден, а остальные горда?

- Остальные пока нет. Да что ты думаешь княже их тут тьма, что ли? Ну, тысяч десять сейров, и три тысячи орден. А сейров ты вона как проредил, считай, девять осталось. Сейчас как слухи пойдут, и того меньше будет. Это ты за свою землю бьешься, а эти просто бандиты.

- Бандиты говоришь? А видал, что они в деревнях делают.

- Так это здесь в долине, тут их мужички изрядно проредили, они и озверели. Ну, мужики и дернули, кто в Дымин, кто в другие горда к родне. Сейры пустые деревни пожгли, да и пошли дальше, ну кого поймали, тех у дороги повесили, это правда.

- Спасибо успокоил, а то я думал везде так.

- Не, орденские тоже не дураки, им пустая земля без мужиков не нужна.

- Ладно, выстави охранение, и спать, завтра договорим.

* * *

Утром лагерь гудел, офицеры вольных шлемов лаялись с ястрегами, решая кому убирать последствия ночного боя. То, что так бросать нельзя понимали все. Федор решил просто, ястреги налопатили, вольные шлемы будут убирать. Налопатят вольные шлемы, пусть убирают ястреги. Набьют вместе, пусть и убирают вместе.

То, что поле давно и привычно использовалось для битв, не оставляло сомнений. И магильники здесь были, вольные шлемы быстро мобилизовали новобранцев, и занялись уборкой остатков ночного побоища. Через пару часов, над лагерем повис черный дым, и отвратительный запах горелого мяса.

А князя мучили другие вопросы. Теперь, когда они пришли в Двенадцатиградие, встал основной, что делать дальше. Федор хотел знать обстановку, тыкаться в слепую он не мог. Нужна была разведка, воздушная разведка. Идея пришла сразу.

Через полчаса, в княжий шатер зашли двенадцать девушек, примерно одного возраста. Это были гарпии. За эти несколько дней, Федор уже отвык от того, что в лагере есть женщины. По местной традиции, женская часть лагеря была отделена от мужской, матерчатым пологом. Или женщины становились, в палатках отдельным лагерем. Так было и сейчас, доступа в женский лагерь не имел даже он.

Федор улыбнулся вошедшим, и жестом предложил им сесть. Они сели на ковер, скрестив ноги, поскольку платьев в лагере не носил ни кто. Все они были одеты примерно так, как Нея, при последней их встрече. Шаровары, полотняные рубахи, широкие пояса, короткие мягкие сапожки и безрукавки.

- И так, - начал Федор, - уважаемые дамы, мне нужна воздушная разведка, не надо улыбаться, это не то, о чем вы думаете, это гораздо, гораздо хуже...

Инструктаж гарпий занял два с половиной часа, самым сложным было научить их пользоваться картами, и дать хоть приблизительное понятие о масштабе. После этого, он отправил наземную разведку. И только потом, понял, что сегодня еще ничего не ел.

Позавтракал с бойцами одной из рот, которые с нескрываемым удивлением, наблюдали за князем, уминающим кашу из глиняной солдатской миски. Его физиономия уже была широко, в пределах армии, известна. Кроме того, комплект телохранителей с постными рожами, не оставлял сомнения в том кто он такой.

Собственно, теперь оставалось ждать только разведданных, и они поступили раньше, чем Федор рассчитывал. Первой примчалась гарпия отправленная на восход. Она сообщила, что к ним движется небольшая армия, в синих туниках и флагами с изображением парусника. Присутствующий в палатке, по приказу Федора Рантер, сообщил, что это войска Двенадцатиградцев, видимо идущих сюда. Слухи разносятся быстро, они видимо вышли с рассветом, и будут здесь через две-три стражи (4-5 часов).

Вторая гарпия прилетела с заката, ее рассказ был не менее интересен. Сейры снимают осаду с Дымна, видимо, они решили использовать свое численное превосходства, и встретить войско Двенадцатиградского князя в чистом поле. Орденские войска, пока стоят лагерем в трех верстах от Дымна.

Больше всего Федора интересовали именно они. Но принимать схватку с бандами сейров в чистом поле, когда над тобой навис меч ордена, он не хотел. Действовать начал не раздумывая, словно в голове включилась какая-то машина, скорость деятельности которой мало завесила от времени. Видимо придется сказать новое слово в местном военном искусстве.

- Рантер, вы там котлован рыли, мешки там есть?

- Есть княже.

- Сколько?

- Да тысячи.

- Откуда?

- Там купецкий склад был, перевалочный пункт, ну и этих пеньковых мешков там, пол склада, купцы сбежали. А на что они тебе, княже?

- Мобилизуй гарпий и все мешки сюда, живо!

- Ворон, мастера строители среди наших бойцов есть?

- Да есть вроде.

- Бегом их ко мне, мухой.

- Сообщать мне о любых передвижениях противника и наших, - это приказ!

Примерно через час, в палатке Федора стоял десяток мастеровых каменщиков и все командиры рот и подразделений. Палатка едва вмещала всех. Федор вел инструктаж. Гусиным пером на плохой, хорошей, в его понимании, еще не изобрели, бумаге, он рисовал план построек лагеря, который он хотел видеть. Еще, через полчаса, ошарашенные приказами мастера и недовольные предстоящей деятельностью командиры, разошлись по лагерю. И работа закипела.

Сначала появились гонцы, гонцы с восхода. Приближающаяся армия, действительно была войском Двенадцатиградцев.

Затем возникла еще одна проблема, о которой Федор намертво забыл, а именно. Посыпались донесения различных подразделений проводящих наземную и воздушную разведку. Чтобы составить общую картину, нужно было садится проверять сопоставлять. Нужен был начальник разведки, хоть ты тресни.

И такой человек у него был, такой, что не предаст, жизненный опыт, не дай бог такого еще кому. Он развернулся к стоящим рядом воев охраны, и кивнув одному из них приказал:

- Дана Соля к князю!

Федор вышел из палатки, и был немало удивлен, строители и вои вошли во вкус. Прежде всего, они убедились, что правильно сложенную стену из трех мешков в ширину и десяти в высоту, не берет даже разогнанный таран. Не говоря уж о возможностях всадников и пехоты. А если их армировать бревнами, то получится не хуже крепостной стены.

Лицевая часть лагеря укреплялась подобным образом особенно тщательно. По бокам уже, рыли рвы, из которых брали землю для заполнения мешков.

Шел первый день войны, за освобождение Двенадцатиградия.

Глава 7

Княжьи хлопоты

Двенадцатиградские войска подошли только вечером. Одно дело совершать марш, в двадцать верст, просто строевым шагом. И совсем другое, идти по полной выкладке, в любой момент готовым к бою, и тащить еще два кола. Этот приказ, Федор передал с конным гонцом, предварительно выяснив у гарпий, есть ли на пути у пехоты леса или деревянные строения. Посылать самих гарпий в качестве гонцов он побоялся, зная отношение многих людей, к свободным ястрегам. Поскольку все было в наличии, то по образцу римской пехоты, каждый пехотинец, принес по два приличных колышка, так необходимых Федору для постройки лагеря. Кроме того, на восьми возах привезли пять требюшетов.

Они явились к нему, как к князю, и войдя в палатку, опустились на одно колено. Федор, вставший им на встречу, оглядел пятерых предводителей Двенадцатиградского войска, и сказал:

- С сегодняшнего дня, вы и потомки ваши, а так же, все кто служит, или будет служить под вашим началом, имеют право не вставать на колени ни передо мной, ни перед кем-либо другим, тем более. Встаньте вои.

Физиономии офицеров сначала вытянулись от удивления и радости. Затем они медленно поднялись с колен, и встали по стойке смирно. Уже просветили, понял Федор, посмотрим, на сколько.

- Вольно, - скомандовал он, офицеры заметно расслабились.

- Докладывайте, кто старший, как зовут?

- Я старший, - доложил старший по возрасту, - командир пехотной фаланги Ерг Филин.

- Вы, - обратился он к следующему офицеру.

- Командир конницы, Дорс Соль.

- Вы не с родни Воличевскому воеводе?

- Это мой двоюродный дядя.

- Прекрасно молодой человек, Соли прекрасные офицеры, и надеюсь, в вашем лице я получу еще одного отличного командира. Кстати, а заканчивали вы что, или по роду офицером стали.

- Южную Стеону ваше сиятельство, шесть лет назад.

- Но воюем мы и против нее тоже?

- Вы воюете против ее нового магистра, ваше сиятельство, а против самой школы, вы воевать не можете, поскольку вы Готлинг и с вами Сар Борнг, и еще многие. И я, и моя семья с вами.

- Отлично солдат, - и уже обращаясь к следующему офицеру, - Вы?

- Командир инженерного подразделения Порид Рыло.

- Ага, еще одно знакомое прозвище, даже спрашивать не буду, знаю.

Два других офицера оказались снабженцами, точнее интендантами.

Теперь к Федору прибыло пополнение две тысячи пехоты, пятьсот всадников легкой конницы, и пять трибюшетов, которые привезли возглавляемые Рылом инженеры. Не то, чтобы это было все, что могло дать Двенадцатиградие, но в политические вопросы Федор влезать не стал, пока. Из всего, что рассказали офицеры, он понял, что это добровольческий корпус, состоящий из непрофессиональных бойцов, который снарядили ему в подмогу купцы торговой гильдии. Профессионалов они оставили для защиты городов. Разобраться с этим ему еще предстояло.

* * *

А тем временем, находящиеся в лагере войска, тоже не теряли даром времени. Перед самым закатом, Федор прошел осматривать построенные укрепления.

Назначенные им строители с гордостью показывали ему свою работу. Обойдя построенные ими за день укрепления, князь был немало удивлен. Лагерь, расположенный на одном длинном холме, превратился в нешуточную укрепленную точку. С лицевой стороны, была построена стена из мешков с песком, метра в два выстой, армированная деревянными перекрытиями, через каждые три ряда. Ворота в стене были достаточно широкими, и закрывались двумя щитами. Перед стеной был вырыт глубокий ров, с единственным проходом к воротам. А за стеной, поставлены две башни, на шесть рядов мешков, возвышающиеся над ней.

Холм, за воротами, был срыт, таким образом, чтобы не смог подняться ни пеший не конный. На его вершине были установлены продолговатые редуты, защищающие лагерь с боку. А вот на заднюю, тыловую часть лагеря, мешков не хватило, его защищал не высокий земляной вал, с набитыми кольями, ров, и поле перед валом, на котором в шахматном порядке, были набиты шесть рядов заостренных кольев, направленных под углом, примерно, сорок пять градусов, в сторону нападавших. Расстояние между кольями было таково, чтобы не смогла пройти лошадь. При этом в лагере разместились все войска. Оставалось только одно, ждать атаки.

Люди ужасно устали, но противника еще не было. По этому пришедшим войскам был объявлен отдых, а командиров Федор снова вызвал к себе, на этот раз всех.

Когда они прибыли, Федор представил их друг другу, и подробно рассказал о каждом.

У Двенадцатиградцев, наличие в армии боевого торлькарского кона, вызвало разносторонние чувства. Ужас, оттого, что самые жуткие легенды прошлого вернулись вновь, и радость, оттого, что это их союзники. Затем он потребовал докладов, от офицеров, как расположились войска, что сделано за день.

Дорс Соль доложил, что требюшеты готовы к бою, и что контрольный бросок зашвырнул пудовый камень до середины поля между холмами (метров триста пятьдесят), что серьезно порадовало Федора. Остальные доклады были по делу, но сводились к одному, людям нужен отдых. Федор обратился к Рантеру, вои которого принимали активное участие во всех строительных операциях:

- Как ясты, воевода, - этот чин глава рода получил автоматически, как только кон был зачислен в армию, в качестве воев, а не животных.

- Тоже устали княже, но твои вчерашние указания в силе. Сотня горанлинов будет нести стражу ночью. Гарпии пойдут в ночную разведку, и будут висеть над лагерем. Это только те, кто не входит в основной состав кона. Сегодня днем, они отдыхали.

- Отлично, баторы, ваши люди сегодня могут не выставлять охранения, отдыхать всем – это приказ. А нам еще планировать, что делать завтра.

* * *

Отпустив офицеров, после совещания, которое затянулось до полуночи, Федор сел в шатре, и вытянул ноги. День был тяжелым, да и ночью особо поспать, видимо не удастся. Новый начальник разведки доложил, что сейры остановились на отдых в шести версах от их лагеря, значит завтра будут на месте. Орденские тоже пока не двигались. Зная, что с шеститысячным войском, такой напасти как мало организованной, пусть и десятитысячной, толпы сейров, можно не опасаться. Федор чувствовал себя спокойно, по крайней мере пока.

Он откинул полог шатра, взял кувшин с холодным красным вином. И уселся прямо на ковер, вытянув ноги, и облокотившись на прямоугольную подушку, набитую чем-то плотным, вроде конского волоса.

Федор, вдруг понял, что первый раз, как оказался в этом мире, он с интересом рассматривает звездное небо. Раньше он на него конечно смотрел, но совершенно с другой целью.

А звезды были здесь крупнее чем дома, и было их явно побольше. Интересно, у них мореходы умеют ориентироваться по звездам, есть такая наука как навигация. Да что ему до звезд, и до того в каком мире он находится. Может он на том свете, кто его знает, нет на том свете, говорят, вина не делают, хотя... Из живых, достаточно долго, что бы понять и изучить суть вопроса, там еще никто не был. В своем мире, его уже похоронили бы, с воинским салютом, и все. Так, допил вино, пошел спать, ваша светлость, блин...

Он лежал, стараясь задремать, или заснуть, а в голову продолжали лезть всякие беспорядочные и дурацкие мысли.

Вот еще и армиями командовать пришлось, рассуждал он про себя. Интересно, найдется, лет через сто, какой ни будь писака, который заинтересуется моей жизнью. Нет, не через сто, мне обещают долгую жизнь, ну черт с ним, лет через сто, после моей смерти. И будет этот щелкопер, рассуждать о том, что был я жестоким и необразованным тираном. Создавшим свою империю, на территории незалежной Сромеи. Да, морил людей голодом, и жесточайшим образом казнил. Взять хотя бы, мое правление в замке Штен.

Это, если смогу, завтра победить, останусь, жив, освобожу Нину и вообще проживу долго и останусь в памяти народа. То обольет он меня дерьмом, придумает мне злодеяния, которых я не совершал, и назовет вором и сатрапом.

А, вот если, меня завтра прирежут, и развеют мой прах по ветру. Вот тогда, если о моей жизни будет нечего сказать, кроме того, что жил, правил, освободил, по душевной простоте, тролькаров, изобрел зеркала и бюстгальтеры, да создал магазины для богатых. Тогда напишут, какой я был хороший, белый и пушистый.

И это судьба каждого, кто стал известен. О России, в этом смысле, и думать страшно. Либо о тебе говорят плохо при жизни, а после смерти возносят, как величайшего человека своего времени, примером могут служить Пушкин, Суворов и т.д. Или, наоборот, при жизни молчат и поют фимиамы, а сразу после смерти начинают поливать помоями, как Потемкина, Брежнева и пр.. Третьего, к сожалению не дано, российский менталитет. Ну, я вам,....дям, дам менталитет, если доживу.

Так, о чем это я, о грустном, завтра, или послезавтра, все решится. Спать, спать, спать...

* * *

Утро предвещало жаркий и ясный день. Еще только высохла роса, а лагерь уже ожил. Первыми проснулись вольные шлемы, в их лагере запели боевые рога, призывая воев на построение. Они разбудили весь лагерь, в том числе и Федора, который так и заснул, лежа на ковре.

Поднявшись вместе с вольными шлемами, он сделал гимнастический комплекс, оделся, позавтракал, и направился в штабную палатку. Вскочивший при его появлении Дан Соль, имел вид человека, который не спал всю ночь.

- Докладывай положение, и спать — кротко приказал Федор.

- Рыцари решили нас обмануть, - начал докладывать новоиспеченный глава войсковой разведки. Они ночью снялись с лагеря, оставив обоз, совершили марш и расположились новым лагерем, в двух верстах отсюда. Обоз с минимальной охраной идет следом.

- Сейры на подобное не способны?

- Ты прав княже, но, они собираются вместе, хоть и соберутся они в путь не скоро, но будут здесь сегодня к полудню, еще полдня у нас есть.

- Объявить тревогу, всем готовится к бою, день сегодня будет тяжелым, - отдал приказ Великий князь Двенадцатиградия, Барон Шон Тернг, Верховный Коган Салоа, Глава боярской палаты Алисана и прочая, прочая, прочая.

* * *

Подготовка к бою в больших армиях, в тот исторический период, в который он попал, не была той стремительной готовностью отразить нападение в любую секунду. Войска не обладали огромной скоростью перемещения, и достаточно дальнобойным оружием как в его время. Все было просто, понятно и неизменно. Никто не ожидал бомбардировки, высадки воздушного десанта, или стремительной вертолетной атаки. Все делалось неспешно, и размеренно. У Федора даже появилась возможность прогуляться по лагерю, в сопровождении неизменной пятерки телохранителей.

После объявления тревоги, вои стали готовится к бою. Вольные шлемы доставали тяжелый доспех, которого ранее Федор просто не видел. Подойдя к первому же вою, он остановился, и стал наблюдать.

Собиравшийся на битву вольный шлем, достал стеганную войлочную рубаху, с обтягивающим голову, как привычная спецназовская маска, капюшоном, длинною до середины бедра и расклешенную от пояса. На бока получившейся юбки, почти до колен, были нашиты кожаные пластины, оберегающие бедро от косого удара. Не спеша, одел новую рубаху прямо поверх холщевой, пошевелил руками и попрыгал, чтобы толстый войлок плотнее сел. Затем вытащил из мешка короткую, едва по грудь кольчужную рубашку, с рукавами до локтя, увенчанную кольчужным колпаком.

Следующим из мешка появился панцирь, набранный как чешуя, из стальных пластин, наручи и поножи. Последним появился гладкий, напоминающий европейский бацинет шлем, с торчащим конским хвостом в навершии, и мощным выпуклым забралом, имеющим узкие горизонтальные прорези. Судя по направлению расположения чешуи, закругленными концами вверх, длинным защитным накладкам на бедрах, легким латным рукавицам и полным отсутствием защиты на седалище, воин был всадником.

Тяжелая пехота, которой, по сути, и были вольные шлемы, имела аналогичную амуницию. Только панцири были кожаными чешуей вниз, от ударов сверху, кожаную юбку до колен, с продольными металлическими полосами, и шлемы без забрала с кожаной наборной брамицей. Из вооружения, все имели мечи и длинные пики.

Мечи, у разных воинов, были не одинаковыми: короткие и широкие - пехота, и длинные и узкие — всадники. Это касалось только общего вида. Каждый воин оружие имел индивидуальное, фабричного или поточного производства еще явно не было, и каждый вооружался в соответствии со своими пристрастиями, местом службы и финансовыми возможностями. Но это и формировало амуницию, например, всадники имели полукруглые щиты, с острым концом, с какими на современных Федору картинках изображали витязей. В то время как пехота использовала прямоугольные, на подобии римских.

Новобранцев, которых в армии оказалось немало, пестро вырядили, а разнокалиберные кольчуги и шлемы, часто ограничиваясь только стеганным войлочным костюмом, и определили в лучники или поставили на оборону лагеря. Вооружив в основном стрелковым оружием, или тем, что у них было, когда пришли. Кроме того, им выдали тяжелые длинные тесаки, пригодные больше для хозяйственных работ, типа рубки мяса или леса, чем для боя.

Вообще за короткий срок, Федор получил массу впечатлений, и смог составить представление о состоянии военного искусства того времени, в которое попал.

Поставив себя на место пехотинца в подобном наряде в такой жаркий день, Федор содрогнулся. Но, как объяснил ему подошедший Дан Соль в таком снаряжении вольные шлемы могли находится до нескольких дней. Так что, постоять или отдохнуть в таком наряде до полудня, для них не составляло большого труда.

В лагере Двенадцатиградцев, его ожидала несколько другая картина. Доспех этой пехоты, был несколько иным, и скорее напоминал римский, времен расцвета империи, чем более поздний, принятый у вольных шлемов. Вообще пристрастие местного населения к римским канонам имело какой-то маниакальный вид. Чувствовалась тяжелая лапа, какого-то его предка, который это дело ввел, и доказал его состоятельность.

Доспех был достаточно прост, незатейлив, и в нем напрочь отсутствовали плетеные кольчуги. Весь доспех был ламинарным, набранным из длинных стальных и кожаных полос, каждая из которых, огибая тот или иной участок тела по дуге, могла смещаться относительно соседних элементов, конечно, в определенных пределах. То же самое можно было сказать о шлемах, аналогичных по конструкции той, которая была у «Вольных шлемов». Только в навершии, вместо конского хвоста, была прикручена короткая пика, примерно такая встречалась на германских касках, периода первой мировой войны. Наручи щиты и поножи, что у тех, что у других, явно были сделаны в одной мастерской и по одному образцу, а вот мечи и пики отличались.

Пики были несколько длиннее, с узкими железками и жалами, напоминавшими по форме древесный лист, а мечи покороче, совсем как гладиусы. Федор даже размечтался, что эти пехотинцы покажут такую же стойкость и выучку, как римские.

Но время шло, и настал полдень. Протрубили боевые рога, и войска начали строиться, готовясь принять бой.

Пред лагерем, метров через сто, встал строй Двенадцатиградской пехоты. Построение напоминало не классическую фалангу, а скорее более позднее трехрядное, прямоугольное каре, внутри которого стояли три сотни арбалетчиков и лучников.

Бока этого построения прикрывали две роты вольных шлемов, выстроенных в четыре прямоугольника, на манер римских центурий и легкая конница. Тролькарский кон, разбитый на два полукона, было оказывается т и такое построение, находился в засаде, за холмом. Они должны были появиться, только по зову трубы.

Федор с двумя десятками магов уже находился на сложенной из мешков с песком стене, которая возвышалась над построением, учитывая склон холма, метров на пять. Все замерло в ожидании.

Дата добавления: 2015-08-03