Лекция II. Эпос периода разложения родового строя и зарождения феодализма.

С III – VIII века н.э. формируется культура родового строя, которая отражается в эпической форме устного народного творчества – в древнеирландском эпосе, древнегерманском эпосе, древнеисландском эпосе.

Как вы помните, эпическая поэзия зарождается в глубокой древности как форма бытового рассказа о важном для племени или рода событии, сюжетом которого служат случаи на охоте, примечательные явления природы, столкновения. Народный эпос имеет общефольклорные черты, трактует явления действительности со значительной долей чудесного, в нем переплетаются жизненное правдоподобие и фантастическое. На ранней стадии возникновения эпического произведения в нем главенствуют мифологические основы. Ранние формы эпоса возникают в глубокой древности в условиях первобытнообщинного строя и связаны с трудовой деятельностью человека с покорением им природы, со столкновением племен. Мышление людей этого периода было конкретным, о чем свидетельствуют древнейшие наскальные изображения и ранний фольклор.

С точки зрения Е.Мелетинского: эпос формируется под воздействием героической песни-сказки, мифологических сказаниях о первопредках – культурных героях. Отсюда архаические эпические памятники широко пользуются языком мифа. Героика выступает в них в сказочно-мифологической оболочке, эпические враги имеют облик фантастических чудовищ, а богатыри сочетают доблести воинов со свойствами шаманов, колдунов.

Эпос содержит сведения о богах и других сверхъестественных существах; наполнен увлекательными рассказами и поучительными примерами, афоризмами житейской мудрости и образцами героического поведения. Назидательная функция эпоса столь же неотъемлема, как и познавательная. Эпос охватывает и трагическое, и комическое. Эпос давал законченную и всеобъемлющую картину мира, объяснял его происхождение и дальнейшие судьбы, включая и самое отдаленное будущее, учил отличать добро от зла, наставлял в том, как жить и как умирать. Эпос вмещал в себя древнюю мудрость, знание его считалось необходимым для каждого члена общества.

Эпический герой не мучим сомнениями и колебаниями, его характер выявляется в действиях, речи его столь же однозначны, как и поступки. Эта монолитность героя объясняется тем, что он знает свою судьбу, принимает ее как должное и неизбежное, герой смело идет ей навстречу. Эпический герой не свободен в сових решениях, в выборе линии поведения. Он наполнен внутренней силой.

Эпический стиль в целом в значительной мере сформировался в условиях устного бытования, что проявляется в господстве родового начала над индивидуальным, в широкой повторяемости и варьируемости всех элементов произведения.

В эпосе часто повторяется описание прибытий и приемов гостей, пиров, вставаний героев по утрам, одеваний, вооружения, поединков, плачей, повторяемость в эпитетах, самих действиях, важные моменты часто выделяются и подчеркиваются. Главным предметом изображения становится само действие. При этом изображение действия имеет статический характер как ряд фиксируемых событий. В эпосе торжествует статически-пластический принцип, сюжет, рассказ о действиях дополняется планом статистических описаний и церемониальных диалогов. В эпосе господствует закон хронологической несовместимости, действие развивается линейно и параллельные события изображаются как последовательные.

А.Гуревич: В эпосе воспоминания об исторических событиях сплавлены с мифом и сказкой, причем элементы фантастические и исторические в равной мере принимались за действительность. Разграничения между фактами и вымыслом применительно к эпосу в ту эпоху не приводилось. Нельзя восстановить духовную жизнь германцев эпохи господства родового строя. Переход от устного творчества певцов и сказителей к «книжному эпосу» сопровождается более или менее значительными изменениями в составе, объеме и в содержании песен. Эпос приобрел письменную форму столетии е спустя после христианизации.

Наиболее архаичен из первых эпосов кельтский (эпос островных кельтов – ирландцев, шотландцев и уэльсцев). По сравнению с римлянами – жителями римской империи кельты представляли собой архаическую ступень развития культуры, но организованную, со своими сложившимися устоями быта, общины, нравственными нормами и законами. На своеобразие культуры, мировоззрения древних кельтов указывают сохранившиеся тексты эпических саг. Ирландские саги в отличие от эпических произведений других народов представляют собой прозаические тексты с песенными вкраплениями, которые подчас являются самостоятельными песнями. В сагах преобладают сказочно-фантастические элементы, устойчивые выражения устного народного творчества. Подобное обстоятельство не случайно, так как христианизация Ирландии с V по X вв. лишь слегка коснулась эпического творчества, в котором стойко сохранялись языческие моменты. Предания старины поддерживали дух независимости у кельтов, когда Ирландия подверглась сначала набегам норвежских и датских викингов, а в XII веке была завоевана англо-норманнами.

Первые записи саг относятся к VII – VIII вв. До наших дней дошли небольшие части устных преданий, сложенных, по всей видимости, в большие эпические сказания и записанных в XI – XII вв, к таковым относится героическая сага «Изгнание сыновей Уснеха», в которой впервые упоминается имя короля уладов Конхобара. Конхобар – историческое лицо, типичный король времени «великого переселения народов».

Саге характерно любовно-трагическое начало, что впоследствии позволило вырасти одному из сказаний о любви Тристана и Изольды. В героическо-реальную нить повествования вкрапливается как основной стержень история судьбы юной девы Дейрдре, которая до момента своего рождения была отмечена печатью носительницы зла, погубительницы королевского рода уладов:

- О, Дейрдре, высокого мужа отвергнешь ты.

Из-за дивной красы лица твоего

Много невзгод принесешь ты Уладу.

О, благородная дочь Федельмида!

Будут долгими скорби после тебя,

О, женщина, подобная пламени!

При жизни твоей случится изгнание

Трех сыновей благородного Уснеха…

При ее рождении улады решили убить ее, но король Конхобар не позволил, решив впоследствии взять ее в жены, настолько была несравненна ее красота по сравнению с другими девами и женщинами даже в младенческом возрасте. Она росла, сокрытая от всех взоров.

Отражением в эпосе отголосков матриархата является сцена, когда Дейрдре увидела прекрасного сына Уснеха Найси и решила выбрать его в себе в мужья, так как по облику он подходил к ее идеалу мужа: «Три цвета будут у человека, которого я полюблю: волосы его будут цвета ворона, щеки – цвета крови, тело – цвета снега». В словах героини не просто случайное перечисление данных цветов. В этом кроются, во-первых, устойчивые точные сравнения в традициях устной поэтики, во-вторых, сочетание данных цветов передает народную формулу красоты.

Найси знал решение Конхобара, и ответил отказом ей, отправляя деву к Клонхобару: «Около тебя есть славный бык, повелитель целого королевства». На что она решительно ответила: «Я хочу сама сделать выбор между вами двумя, и милей мне молодой бычок – ты!». Ответ Дейрдре и является тем самым сохраняющимся пережитком матриархата

Процесс «великого переселения народов» и междоусобных войн откликается в эпосе повествованием о вынужденных странствиях сыновей Уснеха вместе с Дейрдре по землям Ирландии. Братья решили увести ее от уладов, дабы не допустить кровопролития, тогда как Конхобар пытаясь вернуть себе деву, отправлял во все стороны своих воинов в поисках братьев и своей невесты: «Долго блуждали они по Ирландии, переходя из-под охраны одного князя под охрану другого, ибо Конхобар все время пытался погубить их хитростью и предательством. Всю Ирладнию обогнули они, начиная от Эрсруайда и далее по южным и восточным областям, вплоть до Бенд-Энгара, что на северо-востоке. Под конец улады заставили их перебраться в Шотландию…». Конхобар все-таки достиг своей цели – братья были убиты в схватке, Дейрдре пленена.

Архаичность эпоса передается формой свершившегося факта, то есть повествование ведется в момент, когда события ушли в далекое прошлое, но сам текст выдает рассказ как действие, которое происходит в момент речи. Это традиция устного повествования. При этом неразделимо переплетаются чудесно-магические действия, которые могли и не произойти, и события не наступившего времени - будущего. Это выражается в предсказании несчастий от юной Дейрдре сыновьям Уснеха и будущей внутренней войне одного народа за внутреннюю власть. Пример предсказания в следующих строках:

В твоем чреве девочка вскрикнула

С волосами кудрявыми, светлыми.

Прекрасны глаза ее синие.

Щеки цвета наперстянки пурпурной.

Без изъяна, как снег ее зубы белы,

Как красный сафьян, блестят ее губы.

Знайте ж: много за эту девушку

Будет крови пролито в Уладе…

Пример будущей междоусобной войны заключается в строчках: «Тогда он кликнул клич своим звонким голосом. И Улады, заслышав его, повскакали все, готовые броситься друг на друга с оружием...», «…и в тот же день произошла битва, в которой пало триста уладов от руки мстителей». Трагедия упоминается в эпосе песней героини - пленницей Конхобара Дейрдре. Песня создана по всем законам устного творчества: с передачей статической сюжетики, вопросно-ответной формой, устойчивыми выражениями, эпитетами:

О, Конхобар, чего ты хочешь?

Ты уготовал мне тоску и стоны.

Пока жива я на этом свете.

Не будет великой моя любовь к тебе.

То, что под небом самым милым мне было,

Что я больше всего любила в мире.

Ты у меня отнял – жестокое дело!

Больше не увижу его на свете.

О горе инее, горе! Краса погибла,

Что являл мне лик сына Уснеха!

Черный камень лежит над белым телом.

Которого никто одолеть не мог!

Красны были губы, пурпурны щеки,

Черны его брови цвета жучка.

Были зубы его – как жемчужины.

Цветом подобные снегу белому…

Имя Конхобара в большей степени связано с именем Кухулина в героической саге уладского цикла. Кухулин (пес Кулана) – герой, рожденный чудесным образом, воплощает в себе ранние представления людей о человеческом идеале – народный заступник, храбрый, сильный непобедимый воин, щедрый, бескорыстный, добрый человек, обладающий как физической силой, так и несравненной внутренней и внешней красотой, глубокой мудростью (герой кроме воинского мастерства владеет также игрой в шахматы (подобие наших современных шахмат. Таким образом, народные представления тех времен исходили от идеи абсолютной красоты человека.

Устная народная традиция относит подвиги Кухулина ко времени правления Конхобара в Эмайн Махе, столице королевства Улад (рубеж н.э.). Название столицы уладов историческое. Ныне это Невен-Форт, в трех километрах в западу от города Армага. Остатки древних стен видны там и сейчас. Разрушена примерно в 330 г. н.э. Именно Конхобару служил Кухулин – не историческое лицо.

При рождении герой получил имя Сетант, по одной версии он сын бога Луга и смертной Дехтире, по другой версии рожден от Конхобара и его сестры Дехтире – доказательство архаичности эпоса. То есть эпическое сказание о Кухулине начало складываться в ту пору, когда в родовом обществе были в законе родственные браки, многоженство, сохранялись законы матриархата и т.д.

Имя Кухулин герой получил после очередного своего большого «детского» подвига – убийства огромной собаки кузнеца Кулана. Тогда он вызвался заменить собой при страже убитого им пса. Отсюда имя Кухулин. Исследователи полагают также, что имя Кухулин несет, кроме того, и тотемистическое значение. В эпическом сказании заметны сказочные начала – те моменты, когда герой женится.

Обладающий абсолютной красотой, герой вызывает многочисленные признания всех девушек Ирландии, но он никак не может выбрать себе деву по сердцу, так как многие желают стать его супругой. И лишь после многочисленных настояний именитых и уважаемых уладцев он собирается жениться на приглянувшейся девушке, ее отец требует от героя невозможного – пройти через трудные, хитроумные испытания. Отец невесты думал, что Кухулин погибнет в ходе исполнения его просьб, но герой с честью выходит победителем и женится на девушке.

По ходу событий герою пришлось совершить своего рода «кругосветное путешествие». Он побывал в тех землях, где не ступала нога ни одного улада. Там на бескрайних просторах юный Кухулин не потерял своего самообладания, наоборот он многое постиг. Среди них – он обучился воинскому мастерству.

Взяв оружие в семь лет, Кухулин обучался боевой доблести и мудрости у чудесных наставниц Скатах, Уатах и Айфе (от Айфе у него был сын Конлайх, впоследствии неузнанный им, они сразились в поединке друг с другом, и сын погиб от рук Кухулина, то есть от рук своего отца.). Здесь видны отголоски матриархата – воинственная дева обучает юношу – мужчину. Скатах – королева страшного острова, в котором случайного странника подстерегают различные опасности, ожидает неминуемая смерть. Ученые полагают, что первоначально остров представлял собой образ мертвого царства. Уатах – еще более страшное создание – дочь королевы Скатах, она стала женой Кухулина, когда тот служил на острове. Айфе – богатырша, противница Скатах. Кухулину пришлось вступить с ней в единоборство, в ходе которого с трудом, но все же герою удалось одолеть ее.

Кухулин полюбив Сиду Фанд, проникает в потусторонний мир Мананнана сына Лера. Здесь видно, что народная мудрость, выражаемая в эпическом сказании, наделяла своего героя возможностью проникать в иные пространственно-временные рамки. Поэтому Кухулину были доступны потусторонние земли. Мананнан сын Лера в кельтской мифологии божество, связанное как и (его отец Лер) с морской стихией; владыка потустороннего мира на острове блаженных, посещение которого традиция приписывала Кухулину и Брану, другому мифическому образу. Мананнан описывается всадником, скачущим по морю или едущим по нему на колеснице. Почитание божества связывалось с островом Мэн (ирл. Манна, манн). По сравнению с именем Брана имя Кухулина более насыщено различными событиями.

Так, к примеру, в одном из эпизодов Кухулин героически противостоит войскам четырех провинций Ирландии («Похищение быка из Куальнге»). Это сказание наиболее полное. В ней говорится, как прекрасная, но коварная королева Коннахта, правящая западной областью соседнего с уладами королевства возжелала во что бы то ни стало завладеть могучим быком из стада одного из богатых уладов. Тот не захотел продать быка, и тогда эта королева снарядила огромное войско и отправилась завоевывать земли уладов. Герою приходится защищать земли уладов в одиночку – таинственная магическая болезнь раз в год поражает всех уладов, кроме Кухулина. В этом также кроются отголоски идеи культурного героя, который один готов защищает весь народ.

Здесь ярко проступают фантастические элементы образа героя – его способность к чудесным преображениям, владение магическими приемами. В описании героя найдете моменты, когда герой, приходя в ярость, может взлететь на острие свого копья и повернуться по оси, когда каждый волосок с его головы истончает капли крови, когда один глаз увеличивается до громадных размеров, а другой проваливается глубоко в голову и т.д.

Кухулин героически сражается с врагами, которым только с помощью волшебства удается добиться над ними победы: они вызывают Кухулина на поединок в тот момент, когда все удады поражены магической болезнью и не могут даже встать, заставляют с помощью волшебства нарушить Кухулина свои табу – гейсы, вследствие чего он теряет часть своих сил, коня, копья. И врагам удается пронзить его копьями, но герой умирает стоя, привязав себя к священному камню. Эта сага наиболее сильна по выражению и наполнена большего героизма:

Сильный воин, могучий муж-защитник!

Он восстал, более мощный, чем целое войско,

На сына трех псов – Лугайда, сына Курон.

Его лютая храбрость повергла множество врагов,

Смерть его не была смертью труса.

Четырежды восемь воинов, и четырежды десять,

И четыреста сорок – о, грозный подвиг! –

И еще четырежды двадцать – все жертвы его славы! –

Пали под ударами сына Суалтама.

В данном отрывке налицо черты эпического стиля – героизация, гиперболизация, идеализация, пафосность. Поэтическая биография героя типична для богатырской сказки: герой, несмотря на ряд чудесных свойств, представляет подлинный героический характер, он безотносителен ко времени – мы не видим жизненных – биологических изменений героя, перед нами всегда предстает воин в расцвете своей мощи, молодости и полный сил, чтобы с ним не происходило, в какие бы жестокие схватки он не ступал. Но это герой эпоса, поэтому в нем подчеркнуты черты значительности, особенной внутренней сущности – позже в рыцарскую пору эти качества будут названы воинским этикетом. Герой предельно выдержан при встрече с врагом - достойным, также значительным (поединок с Фердиадом), Кухулин уважает соперника, он произносит высокие речи, даже не слова, а будто бы заранее приготовленную пышную важную речь.

Подстать герою не только его вооружение, а даже и кони, составляющие его боевую колесницу. Описание колесницы героя подчеркивает облик и образ героического лица, каким является Кухулин: «Немного времени потратил возница Фердиада, чтобы достигнуть брода. И там он увидел прекрасную колесницу с четырьмя осями, несшуюся в стремительном порыве, искусно управляемую, с зеленым пологом, с разукрашенным остовом из тонкого, сухого, длинного, твердого, как меч, дерева, влекомую двумя конями, быстрыми, резвыми, длинноухими, прыгающими, с чуткими ноздрями, широкой грудью, крутыми бедрами, громадными копытами, тонкими ногами, - конями сильными, пылкими, стремительными. Один из коней был серый, с крутыми бедрами, с длиной гривой, делавший короткие прыжки; другой – черный, с вьющимся волосом, длинным шагом и короткой спиною. Подобны соколам, налетающим на добычу, когда дует резкий ветер, подобны порыву бурного ветра, несущегося по равнине в мартовский день, подобны дикому оленю, почуявшему впервые охотничьих псов, были кони Кухулина. Они казались несущимися по пламенным, раскаленным камням, и земля дрожала, трепетала под ними от неистового бега». В данном отрывке находим характерные признаки эпического повествования: яркие точные эпитеты, меткие, образные сравнения, нагнетание художественных деталей, что присуще стилистическим чертам устного народного творчества. Каких либо поэтических недомолвок или изъянов в образе Кухулина найти нельзя. Перед нами образ именно эпического героя, еще находящегося в стадии культурного героя.

Кроме Кухулина в ирландском эпосе сохранилось также имя Финна. Но о нем известно также немного, как и о Бране.

Финн – (ирл. Тайное знание). В ирландской мифо-эпической традиции герой, мудрец и провидец. Традиция относит подвиги Финна и его фиана (отряда фениев), отряда охотников-воинов к 32 в. н.э., но повествование о них сложилось позднее сказаний о древних правителях Ирладнии и Кухулине примерно к 12 веку. Поэтому образ Финна в значительной степени демифологизировался, хотя и сохранил немало древних представлений. Так, Финн наделен сверхъестественной мудростью, которую он приобрел еще будучи под именем Демне из капли чудесного напитка, попавшей на его большой палец. С тех пор, положив этот палец в рот, Финн приобщался к скрытым тайнам и постигал их. По другим версиям, такой мудростью он был наделен после того, как отведал лосося мудрости. Центральным эпизодом сказаний о Финне является его победа над чудовищным одноглазым противником (в разных вариантах это Голл, Аэд, Аиллен мак Мидна). Так однажды Финн, упирая в лоб магическое копье, смог противостоять действию волшебных напевов Аиллена мак Мидна, который каждый год на Самайн сжигал королевский двор в Таре. По традиции фении распространяли свою власть на Ирландию, кроме Ольстера, восстановив против себя правителей Тары. Также о Финне упоминается в саге о его сватовстве к Граинне, дочери короля Ирландии, которая отказывает ему и бежит с молодым воином Диармаитом. Поздняя обработка данного мифо-эпического эпизода найдет отклик в средневековой легенде о Тристане и Изольде.

По мнению исследователей, саги о Финне не имеют исторического зерна, скорее всего, Финн – древний мифический образ, поздно и своеобразно оживший в фольклорном творчестве. О Финне, стало известно, благодаря легендам о его сыне – Ойсиане или Оссиане - с легкой руки шотландца Джеймса Макферсона, который в 1760 опубликовал вымышленные «Поэмы Оссиана».

В этом ряду с именем Кухулина не случайно упоминается имя другого кельтского героя Брана (по ирл. Ворон). В отличие от уладского цикла о Кухулине о Бране осталось лишь упоминание от некогда целостного эпического сказания «Плавание Брана» (VIII - IXвека). В нем говорилось о плавание героя в пределы потустороннего мира к островам блаженных в океане. Достичь данных границ мог только сильный герой, наделенный недюжинными способностями. О том, что герои (Кухулин и Бран) достигали пределов чудесной страны Эмайн, где нет скорби, болезней и старости. Перед героем (Браном), впавшем в сон и пробудившимся рядом с серебряной веткой, украшенной белыми цветами, явилась женщина в невиданной одежде и пропела песнь:

Есть далекий-далекий остров.

Вкруг которого сверкают кони морей,

Прекрасен бег их по светлым склонам волн.

На четырех ногах стоит остров.

Радость для взоров, обитель славы –

Равнина, где сонм героев предается играм.

Ладья равняется в беге с колесницей

На южной равнине, на Серебристой Поляне.

Там неведома горесть и неведом обман.

На земле родной, плодоносной,

Нет ни капли горечи, ни капли зла.

Все – сладкая музыка, нежащая слух.

Таким образом, в ирландском эпосе чисто мифологические сказания и прежде всего мифы о культурных героях подверглись своеобразной обработке, были трансформированы в легенды о заселении Ирландии несколькими этническими волнами.

В германском эпосе, более разнообразном, представлено несколько стадий, включающих и настоящую архаическую эпику, и сказочно- мифологические сказания о богатырях, опосредованное историческим преданием, и исторический эпос о переселении с родовыми распрями. Дошедшим до наших дней образцом древнегерманского эпоса является англосаксонская поэма «Беовульф». Англосаксонский (древнеанглийский) язык – язык германских племен, переселившихся в Британию. Эпос складывался на протяжении VIII – IX вв. и дошел до нас в единственно сохранившейся рукописи от X века.

Действие поэмы происходит в Скандинавии (Дании и Швеции). Герои, фигурирующие в ней, принадлежат к скандинавским племенам - датчанам, шведам, гаутам, упоминаются реальные короли, среди которых датский король Хротгар.

Если кратко изложить эпос, то повествование будет в следующем порядке. Беовульф – мифопоэтический герой (пчелиный волк - медведь), юный воин из народа гаутов, отправляется за море, чтобы избавить короля Хродгара от постигшего его бедствия: на протяжении 12 лет на королевский чертог Хеорот нападает чудовище Грендель, истребляющее дружинников Хродгара. В ночном единоборстве Беовульф побеждает Гренделя, который, потеряв руку, уползает в свое логово, где находит смерть. Мать Гренделя (еще более страшное чудовище) пытается отомстить Беовульфу за убийство сына, но герой побеждает и ее, проникнув в ее логово на дне моря. Мир и радость в Хеороте восстановлены, и Беовульф щедро награжденный Хродгаром, возвращается на родину. Он становится королем гаутов и правит ими в течение 50 лет. Его жизнь завершается наиболее славным из всех его подвигов – победой над драконом, который опустошал страну, разгневанный посягательством на охраняемый им древний клад. В этом поединке Беовульф убивает дракона, но сам получает смертельную рану. Его верный дружинник Виглан, который помог Беовульфу одолеть дракона, устраивает погребальный костер. Тело Беовульфа сжигают вместе с завоеванным им кладом.

Эпос о Беовульфе представляет традиционный языческий сюжет обставленный христианскими реминисценциями, имеет следы знакомства с римской эпикой.

Как вы знаете, герои эпоса вырублены из «одного куска», каждый олицетворяет какое-то качество, детерминирует его существенно. Таков и Беовульф – идеал мужественного и решительного воина, неизменного в верности и дружбе, щедрого и милостивого короля. Герой создан по всем канонам поэтического стиля. О его бесстрашии, храбрости и воинской доблести, внутренней и внешней красоте мы узнаем по его поступкам, действиям. Например, о внешней мощи свидетельствуют в первую очередь доспехи Беовульфа – это «железная кольчуга», «шлем широкий», «меч исполинский» - «дары драгоценные». О благородстве героя, его избранности и внутренней силе повествуют строки: «Могучий муж», «Мужей властелин», «Друг дорогой, верный долгу мужскому», «Чудовище разом / Мощную руку узнало./ Вовеки /Хватки железной такой не знавал он /Ни у кого из мужей всей подлунной!», «Победоносный боец Хигелака, / Так обхватил великана, что даже/ Пальцы его затрещали./ И тщетно/ Бросился в бегство безбожный: бесстрашно/ Ринулся витязь за ним», «чудовище это/ Страшно схватила и сжала сурово - / Рука победителя, первого в мире,/ Какому когда-либо солнце светило!», Слова «Разумный и храбрый, пришелец-спаситель» представляют внутренний мир героя, подчеркивая идеальное начало в нем.

Беовульф в своей величественной монументальности статичен, несмотря на изменения его в эпосе – во второй части перед нами герой – старец, хотя перед газами мы видим все того же могучего воина, одолевающего на этот раз с прежним или даже удесятеренным бесстрашием страшного дракона.

То, что имя Беовульфа не аллитерирует с именами известных гаутских королей и не упоминается в других источниках свидетельствует о том, что сам герой не является историческим лицом. Он восходит к типу богатыря – культурного героя, очищающего землю от чудовищ. Культурные деяния получали дополнительную окраску христианского мессианизма. Но подвиги Беовульфа введены в рамки исторических преданий о датском королевском роде скильдингов.

Мир «Беовульфа» - это мир королей и дружинников, мир пиров, битв и поединков времени именно средневековья. Тому свидетельство следующие слова: «в дружном дерзанье друзья и герои,/ Что ринуться разом решились на зверя». Здесь выражено понятие средневекового воинского единства, закон взаимоподдержки, когда все делалось сообща как в мирных делах, тем более - в битвах. И никому не приходило на ум, остаться в стороне, или спрятаться. Понятие «локтя» было свято и непонятным было отделение кого-либо от группы – дружины. А если дружинник выступал в одиночку, как Беовульф, то он знал, что за его решением, поступками находится весь народ, за который он в ответе «…и меч-победитель, сокровище мира,/ Предложен был также спасителю датчан …»), но герой знал также и то, что все воины, готовы встать рядом с ним. Признаки данного исторического времени мы находим во многих строках и словах поэмы. Например, из слов королевы к Беовульфу по случаю одержания победы над Гренделем: «Здесь каждый друг другу не враг, а товарищ,/ К правителю вес расположены сердцем,/ Бойцы благодушны, и слуги учтивы», - проступают признаки еще родового строя, когда король, выделяя себя из своих подданных, считал себя, в первую очередь равным им же.

Имя Хротгара известно из древних преданий. В эпосе это величественный король, заботящийся о своем народе. Время царствования Хротгара изображено счастливой порой человечества. Обширное застолье в Оленьей палате – Хеорот – объединяет славных воинов. Пышность убранства подчеркивает время суровой, но славной военной поры, передает культурный уровень развития англосаксов: «И к дому датчан золотому пришел он,/ В их тронный роскошно украшенный зал», «Прочно закован зал лучезарный/ Весь был в железо, внутри и снаружи», «золотистые ткани/ Спускались по стенам, чудесно сверкая/ И взоры лаская входящих в палату»,

Хротгар – король, но он же первый воин, первый герой, первый товарищ, мудрый правитель и спаситель народа, что выражается в строках:

И в поле, и в доме, во сем облаченье.

Во всякое время, когда ни призвал их

Правитель любимый к нежданному бою,

Нуждаясь в друзьях, - был народ наготове!

В описании Хротгара как короля, уклада жизни датчан проступают прежде всего черты именно периода родового строя, но строя, находящегося уже на пороге зарождения нового феодального времени за счет выделения воинской знати.

Данное время угадывается сквозь строки эпического повествования. Например, когда Хротгар благодарит Беовульфа за освобождение королевства от страшных чудовищ – дары преподносимые герою достойны не только его подвига, но и возвышают его над другими не менее храбрыми воинами: «Хеальфдена сын предложил Беовульфу/ В награду за подвиг свой стяг златотканый,/ Знак войска богатый, и шлем, и кольчугу./ И меч-победитель, сокровище мира,/ Предложен был также спасителю датчан,/ Что в зале златом не срамил своей кружки./ Дары дорогие достойны героя:/ Ни разу не слышал я, чтоб подносились/ На пире столь ценных четыре подарка».

Подобные примеры в эпосе отражают меняющееся мировоззрение народа – это постепенное развертывание циклической картины мира в линеарную. Цикличность восприятия мира в том, что сохраняются еще и признаются как закон образ жизни народа, отношения людей друг к другу, обрядо-ритуальные действия, берущие начало из глубины веков. Доказывают это и действия героя – Беовульф сражается с противником – не человеком, а чудовищами, которые плоть от плоти есть порождение природного мира. Грендель, дракон – символы еще некой хаотичности, стихийности мира. Тогда как новое отношение к воину – выделение его из среды других героев, возрастные изменения Беовульфа, его прощание с дружиной, ощущение смерти и сама смерть раскручивают спираль цикличности представлений древних скандинавов в сторону ее линеарности.

В строках эпоса необходимо обратить внимание на слова: «Ни разу не слышал я…». Здесь перед нами проступает контурный образ автора поэмы. Но мы знаем, что автором эпических произведений является народ, певцом-хранителем и в некотором роде импровизатором эпических преданий, легенд и песен у англосаксов был скоп – дружинный певец. Подтверждают эту мысль и герой-певец, появляющийся в главе «Пир»:

Вот с музыкой вместе послышалось пенье

Пред князем могучим, водителем войска.

И дрогнули струны, и песнь зазвучала.

И Хротгара-князя певец преисполнил

Блаженством мужей, что сидели за медом…

Так сага гласила. Что спета певцом…

Манера ведения эпического сказания представляет образ именно древнего скопа, который одновременно является и участником происходящих событий и сторонним наблюдателем. Данное обстоятельство отсылает нас к ранней эпохе составления данного эпического произведения – дохристианской. То есть перед нами доказательство исторического факта оформления эпоса в дофеодальный период.

Однако, многочисленные примеры из текста с упоминанием имени Бога, христианской религии свидетельствуют об обратном:

Тот витязь геатский великою верой

Исполнен в создателем данную силу…

Создатель премудрый пускай предоставит

Победу и славу из нас одному,

Которого он, всеблагой, избирает…

Могучий создатель вовек не забудет

Наш род человеческий!...

И дикие вопли противника бога,

Исчадия ада…

… ведь много

Страданий и радостей нас ожидает,

Пока мы живем в этом мире юдоли…

В подобных строках явно проступают черты христианского воззрения, что заставляет усомниться в окончательном определении времени создания «Беовульфа». Можно отнести время сложения поэмы к более позднему периоду – не ко времени сохраняющегося родового строя. Но внутренняя эпическая картина мира со всеми ее народными представлениями, образами, символами, традициями и законами устного народного творчества отсылает нас к ранней эпохе складывания эпоса. И в этом смысле христианский аспект не является ведущим в произведении, а оказывается доказательством поздней письменной обработки «Беовульфа» грамотным священнослужителем. И только.

Таким образом, можно представить четкий образ древнего певца-скопа, сложившего из народных преданий и легенд величественную песню о Беовульфе, Хротгаре, других героях, которая впоследствии была оформлена в письменный вариант эпоса. И здесь не обошлось без влияния клирика и его образа в произведении.

Итак, в эпосе немало фольклорных мотивов, во всем видны элементы волшебной сказки, но исторический фон, на котором развертываются фантастические события с подвигами героя отличает поэму от сказки. Более того, трагический финал – гибель Беовульфа и последующие за этим события: прощание героя с воинами, обряд ритуального погребения, посмертное величание являются признаками именно героического эпоса.

Доказывает черты эпичности и использованная поэтическая техника произведения. Эпос создан древнегерманским аллитерационным стихом с употреблением традиционных поэтических приемов – точных, полных поэтической звучности эпитетов, метких исчерпывающих сравнений, метафор, использованием косвенной речи, вместо прямой, нагромождением художественных деталей и т.д. Аллитерационный стих – ритмически-организованный текст с повторениями одинаковых согласных звуков или звукосочетаний: «Ш агами чуть слы ш ными ш ествовал пр и зр ак./ А стр ажа п алаты сп ала бе зз аботно./ Не сп ал ли ш ь один. В др уг уви д е ли люди,/ Их к теням от пр авить те пер ь не уда ст ся,/ Что бо дрст вуя ж д ет его смел ый пр отивник…».

Таким образом, отражением признаков исторического времени, социального уклада жизни, уровнем развития общества, самим человеком – его мировоззрением, рассмотренные эпосы принадлежат эпохе раннего средневековья.

Дата добавления: 2015-08-03