Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 3. Просеке не было конца, а я всю дорогу продолжал сокрушаться о человеческой

…Просеке не было конца, а я всю дорогу продолжал сокрушаться о человеческой легковерности:

– И почему люди на всякую дрянь ведутся? Почему любой шарлатан способен их выпотрошить, обобрать, лишить здоровья и самой жизни? Где самостоятельные мужики? Где вековечная бабья мудрость? Где, наконец, элементарная жадность? О детях бы подумали!

Но разорялся я с большими обобщениями, стараясь не намекать на личное безумие липового капитана.

– Всё ты верно, борода, толкуешь, – откликнулся Денница. – Только Бодаэрмон-Тирза для того и пришёл, чтобы покончить с этими шарлатанами, чтобы окончательно спасти человечество… Да что я тебе элементарные вещи объясняю? Для того он и мучается, для того и страдает…

– С чего это он страдает?

– Тяжело же ему у нас! Попробуй походи в этом… экзоскелете! Да ещё всякая земная хворь цепляется к нему – иммунитета-то нет! Из реанимации не вылезает!

В сумасшествии капитана была какая-то строгая система.

Но в чём она заключается, я так и не узнал, потому что Денница разразился самыми грязными ругательствами:

– Ай, сгибаться вшам на лысой голове синим конём сто лет! Накаркал! Напросился! Ай, ну что бы нам, звездоплётам тупорезным, отсидеться до ночи! Подумаешь – сутки потеряем! А всё ты – засветло доедем, засветло доедем! Вот и доехали к чертям в зубы!

– В чём дело-то?

– Ночью черти боятся выходить, – объяснил есаул-капитан. – Ну, выскочили бы, дали вслед пару очередей… Не факт, что попадут… Держись, борода! Пан или пропал! Бабки готовь!

Бабки у меня были – разноцветные рубли, зелёные доллары, бледные евро…

Блокпост – строение, окружённое выщербленными бетонными плитами, – появился как-то внезапно. За шлагбаумом, преградившим просеку, бездорожье кончалось, и начиналось обычное асфальтовое шоссе.

«Герцогиня» пошла медленно-медленно.

– А кто сейчас-то мешает на прорыв? – предложил я.

– Днём мы и километра не проедем – по тревоге нас с вертушки ракетами сожгут, – объяснил Денница.

– Так они и ночью… – начал было я.

– Ночью они боятся! А теперь молись своему староверскому богу… Ну кто бы знал, что по просёлку асфальт положат! Что пост здесь поставят ради нас! Кто по этой просеке ходит? Грибники? А всё из-за тебя!

– Как из-за меня? – я так и не привык к странному, но исконному русскому обычаю винить в несчастьях всех, кроме себя.

– Уес, спугнул ты мою морскую фортуну, борода… – безнадёжно сказал Денница и заглушил двигатель.

Из-за плит вышло несколько вооружённых автоматами людей в угольно-чёрных комбинезонах и с огромными головами. Я поспешно напялил очки и понял, что это не головы огромные – просто траурные свои чалмы сикхи намотали вместо весёленьких ооновских касок…

Бред капитана Денницы оказался правдой. Правда вообще любит проявляться в самых неподходящих местах и в неурочное время. Это были настоящие темнолицые бородатые индусы со всеми сикхскими атрибутами – на поясе у каждого короткий меч, под погон заправлен стальной гребень, на левой руке – стальной же браслет.

Сикхи мрачно сверкали антрацитовыми глазами, лопотали что-то по-своему и жестами предлагали нарушителям покинуть такую родную кабину.

– Ничего, я английский знаю, – попытался я оправдать своё никчёмное существование. И прочитал нагрудную нашивку у одного из солдат: «UN Charity Forces». Ага, значит, вот откуда «черти»-то взялись! Черити! Да разве можно с таким словом в русскоязычную среду лезть!

– Ты-то знаешь, – простонал капитан. – Да они-то вряд ли. Их ведь нарочно из самых глухих деревень, говорят, набирают, чтобы коррупции не было…

– Коррупция бессмертна, – я вздохнул.

– Зато мы смертны, – сказал капитан и открыл дверь. – Ну, борода, теперь каждый за себя.

– Ай да казаки нынче пошли, – сказал я, но вылез покорно за владельцем «Герцогини».

– Алала, господа офицеры! – воскликнул Денница, и я во второй раз подивился странному приветствию.

Один сикх, с нашивками вроде бы сержанта, долго изучал чвель, пальцами показывал солдатам какие-то особенности на пластинке, потом жестом предложил Деннице снять фуражку и пересчитал хвостики на затылке, удовлетворённо кивая.

Мой же паспорт привёл сержанта в глубокое замешательство. Прошло короткое коллективное обсуждение странного документа, и, видно, не в пользу экипажа «Герцогини де Шеврез». Нас с капитаном стали пихать прикладами и вести за бетонное ограждение.

– Со штабом будут связываться, – сказал Денница. – Это потому что на мне форменная фуражка и китель. Не то что ты, штафирка патлатая…

И тут же получил по спине – сперва прикладом, а после сержант вытащил у него нагайку из-за голенища, примерился и ловко, от души, перетянул. Силы Милосердия в действии, подумал я.

– Беспредельщики! – вякнул капитан, а я сказал на всякий случай:

– Хинди, руси – бхай-бхай! Гуру Баба Нанак – бхай-бхай!

И неуверенно добавил:

– Алала…

За неуместную, по мнению сикхов, эрудицию я тоже испробовал казачьей нагайки. Имя первого сикхского патриарха не помогло, а может, перечислить остальных девятерых великих гуру? Ангад, Амар Дас, Рам Дас, Арджан, Харгобинд, Харрай, Харкришан, Тегх Бахадур, Гобинд Сингх… Туды их в качель!

Прямо на земле возле двери караулки лежало могучее, почти как Панин, тело родного милицейского лейтенанта в полной форме. Лейтенант лежал без кровиночки в толстом лице и не дышал. И пахло от него нехорошо…

– Суки, – прошептал Денница. – Им на пост местного кадра придали, а он, видно, их обычай оскорбил… Что хотят, то и творят!

Я перешёл на английский:

– Сэр, не могли бы вы объяснить нам, в чём дело, сэр?

Английский у сэра сержанта был ещё хуже моего. Удалось понять только «money» да «deep tomb».

– Хотят, чтобы мы могилку ему вырыли, – сообразил я.

И был прав: нам жестами предложили взять тело и нести туда, куда указывали стволы автоматов.

Несчастный лейтенант был тяжёлый, но я за годы отшельничества окреп, а капитан Денница вообще словно век покойников таскал.

Толку-то от моей крепости! Столько лет прошли зря! Любой уважающий себя герой просто обязан за годы отшельничества освоить целую кучу смертоносных боевых приёмов… Ну почему я не научился хотя бы метать во врага файерболы? Только потому, что никаких файерболов не бывает? Или потому, что не герой?

– Крови нет, – тихо заметил я. – И лицо не синее… Хотя сикхи вроде бы не душат, это туги душат… А, вспомнил: им к мёртвому телу прикасаться нельзя… Или это браминам нельзя?

– У них свои способы, – с тоской сказал капитан. – Эх, зря мы твою «сайгу» в кабину не взяли – она так на «калаша» похожа! А «калаш» не ихние пукалки, страшатся враги русского оружия, оно им хуже Лотреамона…

– А я что говорил?

Увели нас недалеко – до первой полянки среди сосен. Потом вручили каждому по сапёрной лопатке. Капитан Денница жестами стал демонстрировать, что у него, мол, в каптёрочке есть полноценный шанцевый инструмент, но сикхи то ли сочли это трудовым эстетством, то ли решили, что пленник в аллегорической форме показывает им большой член. За эту пантомиму капитан получил прикладом ещё разочек, после чего покорно склонился перед обстоятельствами и начал обмерять лейтенанта.

Могильщик из меня был ещё тот, но контуры будущего места упокоения вскоре обозначились. Сикхи образовали круг, смеялись и показывали пальцами на трусливых и бестолковых белых людей из презренной касты неприкасаемых труповозов. Никогда им не суждено носить гордую львиную приставку к имени – «Сингх»!

– Надо же, как жизнь человека ломает, – приговаривал Денница. – Как личность меняется! Вот сейчас, казалось бы, мента хороню – а никакой тебе радости!

Ему ещё радости надо!

– Денница, – сказал я. – Они нам велели не простую могилу копать, а глубокую…

– Ну и что?

– А то, что туда и мы с тобой ляжем! Зачем им свидетели? Они сами-то сейчас наверняка вне закона! Терять им нечего!

– Да ты что?

Какая-то ты, мать, нелепая, подумал я про смерть. Ну да, ну да. Хотя, с другой стороны, смерть – пустяки, дело житейское… Ты обманывал нас, хорасанский пророк, впереди – не сады, а болото…

Если бы человек во сне оказался в раю и получил цветок в доказательство того, что он там побывал, и если бы, проснувшись, он обнаружил этот цветок в своей руке… Что тогда?

Сэмюэл Т. Колридж

– У добрых людей эта должность называется «сторож с проживанием», – сказал Панин. – Ну как, нравится?

И обвёл рукой свои владения.

– Да уж, – только и смог сказать Мерлин. – Дансинг в ставке Гитлера… Ты крут, Сохатый!

– Совсем-то в землю закапываться ни к чему, – милостиво молвил Панин. – Я же не Бен Ладен. Но сверху тут ничего не заметят. Маскировка! Разве что с дельтаплана, но кто же в такую глушь потащит дельтаплан?

Таёжное владение Панина и вправду впечатляло. Прежде всего оно было прекрасно какой-то новой, непривычной лёгкостью, уместно вписанной в тёмную тайгу, сияло светлыми досками, цветным пластиком и в то же время неуловимо походило на деревенскую избу.

Только никаких дорог не вело к этой суперизбе. Или мегазаимке.

– Я назвал это – Дом Лося, – гордо объявил Панин.

– Нет у нас никаких лосей, – сказал шибко умный Мерлин. – Вот в соседней области… А-а, ты в этом смысле! Как Дом Волка у Джека Лондона!

– Допёр, – снисходительно сказал Панин. – Ну вот скажи, смог бы ты сам найти это место?

Они прилетели сюда на панинской обновке – лёгком французском вертолётике «демуазель».

– Конечно, если такими противолодочными зигзагами лететь, – обиделся Мерлин.

– Врёшь, Колдун, ты и безо всяких зигзагов есть полный топографический идиот! Поэтому не вздумай самостоятельно отсюда уйти – где мы тебя потом искать будем? За Полярным кругом? Для таких дел есть у тебя на пульте тревожная кнопка – на крайняк. Приступ там или ногу сломаешь… Вечно ты чего-нибудь ломаешь… Как этот… Как не знаю кто! Что ни сделаешь – всё помимо рук!

Мерлин пожал плечами – упрёк был справедливый.

– Я сперва хотел старичка со старушкой нанять, – продолжал Панин. – Старушка для страховки – чтобы дедушка по пьяному делу не спалил всю аптеку. А потом думаю – для чего мне чужую старость покоить, мать их Софья? Влетела стройка в копеечку! Ой, влетела! Взвыла да пошла из кармана мошна! Проект в Швейцарии заказывал! Вы всё причитали – куда, мол, Лось деньги диёт? А вот куда!

– А зачем тут вообще человек нужен?

– Как же ты не понимаешь, кандидат кислых щей, что без людского присмотра дом разрушается и наполняется нечистью? Я тебе даже и домового привёз в валенке – сейчас принесу… Валенок не трожь, не выбрасывай!

– А домовой, значит, классово близкий, – поморщился Мерлин. – Кстати, а как насчёт работничков? Ты с них подписку о неразглашении взял или как Чингисхан – уничтожил строителей, а потом и палачей?

– Как Цинь Шихуан, – презрительно поправил историка Панин, хотя всю историю и литературу знал исключительно в пересказах Мерлина. – Нет, я умней сделал: я таджиков завёз. А потом вывез в целости и сохранности. Ну-ка поищи, вражина, Дом Лося с таджиками в тайге! До этого никакой кровавый тиран ещё не додумался! Таджики мои теперь богатые по ихним меркам… Так что незваных гостей не жди, хотя и на этот случай варианты имеются. Я тебя навещать буду время от времени. Один или с кем-нибудь. Праздник там какой или деловые переговоры… Чтобы без чужого глазу…

Они прошли через бревенчатый холл в залу. Обставлена она была с большим вкусом – и вряд ли панинским.

– Это что – карельская берёза? – ужаснулся Мерлин.

– Она самая, – сказал Панин. – Садись, не стесняйся.

Он погрузился в бесформенное кожаное кресло и достал сигару. Тотчас в карельской круглой столешнице образовалось стальное блюдце.

– «Смарт хауз»! – похвалил себя и японцев Лось.

– Как же ты материалы завозил? – спросил Мерлин. Кресло было удобным, но он всё ещё чувствовал себя неуютно.

– А цеппелины-то на что? – удивился Панин. – Мачту потом разобрали, стройтехнику вывезли и гидростроителям загнали… Ты, поди, думал, что у нас в Политбюро дураки одни сидят? Ночью полетите! – Лось расхохотался.

– И кабель протянули?

– Ну да, кабель! Ещё чего! Система автономная, там внизу течёт речка – в смысле, под землёй. Турбинка стоит, насос. Лазить туда не вздумай. Система продублирована. Опять же солнечные батареи… Ну, на крайняк есть генератор и соляра. Да, ещё дрова есть – сауну топить… Если такой каприз тебе припадёт… Если совсем не обленишься… В бане жить не надо, хотя и можно! И в домике охраны – не надо! А то знаю я твою нечеловеческую деликатность! Ты тут полный хозяин, только не лезь, Христа ради, никуда! Создай внешнюю видимость, что тут – живут… Есть и тепличка, со временем освоишь от нечего делать. Инструкции изучи, но не особо углубляйся, тебе вредно… Вот батя бы твой, царство небесное, тут во всём бы разобрался, перекроил и улучшил…

Отношения же младшего Мерлина с любой техникой были Панину слишком хорошо известны.

– Далее, – говорил Панин. – Кладовые. Обожрать ты меня не сможешь – брюхо лопнет. Обпить – тем более. Теперь здравоохранение. Есть медсанчасть. Её Хуже Татарина оборудовал и большими буквами всё тебе описал, специально для самых умных. Не закисай! Гуляй! Не заблудись! В тренажёрном зале используй только самые простые устройства – дорожка там, то-сё… Смотри, чтобы тебя штангой не придавило, как в тот раз…

– А японский унитаз с диагностикой?

– Обижаешь, – вздохнул Панин. – Следи хотя бы за давлением. Не мальчики мы уже, о душе задуматься надо. Рома! Ты же и в городе жил как рак-отшельник! Какая тебе хрен разница? Девок будем привозить – так и на тебя захватим… Или тебе резиновую купить?

Оба захохотали, вспомнив молодые годы. Как-то пришлось у Панина в родительской квартире заночевать большой компанией. Спальных мест на всех не хватило. Панин достал старинный пляжный матрац и принялся его надувать. Даже у Лося голова закружилась, так что надувать пришлось по очереди. К тому же в матраце открылись многочисленные дыры, их залепляли скотчем, но дыры всё множились и множились, пока хозяин не объявил:

– Ни в жизнь не стану резиновую бабу покупать! Чтобы вот так мучиться, как с живой?!

Отсмеялись. Панин сказал:

– Ах да. Ты же у нас однолюб.

Сам Лось был очень удачно женат – правда, четырежды. Но все жёны, как ни странно, оставались при нём…

Взгляд Мерлина упал на стену – картина была на ней одна-единственная.

– Это что? Ван Гог?

Панин погрустнел.

– Умеешь ты, Рома, больное место найти. Нет, на «Подсолнухи» у меня в Лондоне свободных денег не хватило. Это, Колдун, картина не настоящая, цифровая. Даже копия стоит знаешь сколько? Надоест – найди в каталоге какую хочешь, там одни шедевры. Или, к примеру, витраж в окне пожелаешь, или голоскульптуру…

– В смысле – ню или в смысле – голографическую?

– Не влияет значения. Под настроение. А если трогать не будешь – репродукции сами меняются время от времени по произвольной программе…

– Я в детстве книжку читал, – сказал Мерлин после длительной паузы.

– Да ну? – поразился Лось. – Не похоже на тебя…

– Называлась она «Веточкины путешествуют в будущее». Зашибись было Веточкиным в будущем. А мне как-то не по себе. Я тут как девица из «Аленького цветка». Спасибо, хозяин мой ласковый, невидимый! Лучше уж в баньке…

– Там, кстати, бильярд и настольный теннис с автоспаррингом, – сказал Панин. – Но ты же не любитель. Ничего, будешь телик смотреть, «Радио-ретро» слушать, фильмы крутить…

– Нет, – решительно сказал Мерлин и встал. – Вот телик ты мне отключи, а равно и радио. Да так, чтобы я включить не мог! И «смарты» всяческие выруби – я ещё не калека!

– Ага, – сказал Панин. – Чтобы ты совсем одичал.

– С вашими новостями скорее одичаешь. Молодая мать задушила ребёнка в соляной кислоте. Отец сожительствовал с двумя дочерьми-близняшками, погибшими от криминального аборта. Жена расчленила мужа топором и скормила гигантским игуанам. Слабоумная террористка взорвала роддом. Рубль упал, потом отжался. И всё в таком роде. Нет, если уж выпал шанс мне отдохнуть от ваших новостей, я им на полную катушку воспользуюсь…

– Ну, я прессу буду тебе привозить, – уверил Панин. – Только заказывай, что. Оппозиционную там, по специальности… Новинки всякие…

– Прессы тем более не надо, – сказал Мерлин. – Вы живите как хотите, а тут у меня будет свой мир. Наконец-то. Ты вмастил мне, Сохатый…

Лось задумался. Когда Лось задумывался, это было хорошо видно, хоть он был одет и не корячился, как известный «Мыслитель», не громоздил правый локоть на левое колено.

– А что? – провозгласил он после сеанса мышления. – В этом что-то есть! Да! Ты сохранишь свежий, непредвзятый взгляд на вещи. Твои рекомендации обретут дополнительный смысл… Я, знаешь, тоже бы так хотел, да не имею права…

– Точно, – сказал Мерлин. – Ты уже и так полдня в биржевые сводки не заглядывал, бедолага.

– Скелет на хозяйстве, – сказал Лось. – Рука на пульсе. Но Интернет-то! Туда-то ходить будешь?

– Разве что по большой и малой нужде. Общаться с каким-нибудь хамлом из Крыжополя на «олбанском»?

– Завидую я тебе, Рома. Эх! Грехи наши! Зря ты, Колдун, неверующий – молился бы тут за нас, за «Фортецию» круглые сутки… Я бы тебе на Пасху куличи привозил, святую воду после Крещенья… Как Иллариону-молчальнику бабы возят.

(Юный молчальник Илларион был городской легендой. В молчальники он подался из ударников популярной в Крайске рок-группы «Атыбисс» и тоже проживал где-то в тайге, но не так уж конспиративно. Например, женщины, страдавшие бесплодием, могли найти его скит довольно просто. И недалеко.)

– Не грешите – и всех делов-то! – устало сказал праведный Мерлин. – Да, Сохатый! Тут у тебя прямо золотая цепь, дорога никуда и прочая гриновина, в которой ты меня обвинял. Воплотил юношескую мечту?

– Воплотил, – скромно сказал Панин.

– Оно и видно – ни одной книжки во всей усадьбе!

– Только электронные, – развёл руками Лось. – Звыняй, бананив нема. Книги – груз тяжёлый и в основном бесполезный. Зато! – он поднял палец. – Двести двадцать тысяч названий на все вкусы! Плюс кулинарная литература – ты же без этого заскучаешь! И устройство там несложное, даже для тебя, и монитор хороший: он, согласно рекламе, зрение улучшает. И два запасных комплекта, если ты на что-нибудь там сдуру усядешься… Читал бы сам, да деньги надо…

– Уж ты бы читал, – махнул Мерлин рукой. – Читало драное. Ладно, это хорошо. Ну ещё фильмы там, записи… Симфонии… Оратории… Мессы…

– Нет, я один голимый шансон слушаю, – ядовито парировал Лось. – Про маму у стен Матросской Тишины… Правильно Ленин вашего брата на один пароход запихал, только днище пробить не догадался… Это как же надо презирать собственный народ! – патетически воскликнул он.

– Ты, что ли, народ?

– А кто ж тебя кормит-поит, мать их Софья? – удивился Панин – и возразить на это было нечего.


Дата добавления: 2015-08-03; просмотров: 53 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 1 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | ХИМЭЙ – НАГИБАЛОВО!!! | Глава 8 | Александръ Суворовъ». | Глава 9 | Глава 10 | Глава 11 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 2| Глава 4

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.017 сек.)