Глава 23. Поворачивая руль тяжелого, мощного «рэндж ровера», Кэди следила за тем

Поворачивая руль тяжелого, мощного «рэндж ровера», Кэди следила за тем, чтобы не попасть в глубокую колею посреди старой, пыльной дороги, ведущей прямо к горам.

После столкновения с Тариком Джорданом в его конторе прошло несколько дней, и каждый день она проклинала себя за то, что питала хотя бы какую‑то надежду на его помощь. Ну почему она решила, что он вообще собирается кому‑то помогать?

Машина все‑таки сорвалась в глубокую колею, и все, что было сложено сзади в автомобиле, подлетело вверх. Кэди тяжело сглотнула.

— Я не буду плакать, — сказала она, изо всех сил сжимая руль. — Не буду, не буду, не буду.

Но удержать слезы было практически невозможно. Подняв глаза к небу, Кэди спросила себя, не наблюдает ли за ней с недовольством с небес Рут Джордан. «Она имеет на это полное право», — сказала себе Кэди. Ей пока ничего не удалось сделать, чтобы исправить содеянное многое лет назад зло.

Удивительно, что в столь короткий срок — за дни, прошедшие с тех пор, как она узнала, что владеет всеми деньгами Джорданов, — один человек умудрился совершить столько ошибок. Интересно, оглядываясь назад, можно ли найти в том, что она за это время сделала, хоть самый крохотный, самый маленький правильный шаг? Нет! Сейчас, анализируя прошлое, она понимала: за что бы она ни бралась, все шло прахом. И не незаметно, а с шумом и грохотом.

Во‑первых, мистер Фаулер. Что там она сказала себе утром того самого первого дня? Что‑то значительное и выдающееся по поводу того, что она‑то знала, какое зло могут совершить деньги. Так что ее не соблазнят богатства Джорданов, каким бы искушением это ни оказалось.

"Как мало мы сами себя знаем!» — сердито сказала себе Кэди, резко выворачивая руль.

Тот самый первый день в конторе Фаулера оказался полон соблазнов… ох, каких соблазнов! Как приятно было в считанные секунды превратиться из никого в значительную персону! Целый день ее кормили, поили и чествовали так, что запросто можно было забыть обо всех своих благородных намерениях.

Надо отдать Фаулеру должное: он ничего не упускал. Шеф‑повар маленького кафе, собственности адвокатской фирмы, лично появился из кухни, чтобы поприветствовать Кэди, и почтительно попросил ее продемонстрировать, как она готовит свой знаменитый пирог с клюквенной начинкой, о котором он много слышал, но никогда не мог повторить. Под внимательными взглядами окружающих и под их аплодисменты Кэди показала, что хорошо ориентируется в любой кухне, хотя и воспользовалась собственными ножами, которые оказались у нее с собой. Из‑за этих безграничных восхвалений она совершила такое, о чем прежде и подумать не могла: узурпировала кухню, где хозяином был другой повар! Однако шеф‑повар, должно быть, был хорошо вышколен (и получал солидную зарплату), потому что он ни разу не попытался протестовать, и Кэди была на седьмом небе, ощущая себя величайшим поваром мира.

Так прошел весь тот день. У нее спрашивали совета, к ней прислушивались, с ней консультировались. Казалось, что все, что она говорит, было мудро и бесценно.

Демонстрируя Кэди, какой собственностью она владеет, мистер Фаулер неторопливо и так, словно это совершенно неважно, рассказывал ей о Тарике, или мистере Джордане, как все его называли. Кажется, только для Кэди он был Тариком.

К. Т. Джордан был очень скрытным человеком. Даже с адвокатами фирмы, которая работала с его семейством вот уже на протяжении двух поколений, он держался весьма замкнуто. «Он никому не доверяет, — произнес мистер Фаулер таким тоном, словно хотел сказать, что молодому человеку необходима помощь профессионала. — Хотя я впервые познакомился с ним, когда ему было девять лет, я почти ничего о нем не знаю».

Кэди не желала расспрашивать о человеке, который так грубо с ней обошелся, но сказала себе, что если она собирается заручиться поддержкой Тарика, следует узнать о нем все, что возможно.

Тарик Джордан владел квартирой в Нью‑Йорке, которая теперь перешла в собственность Кэди, ему также принадлежало огромное поместье в Коннектикуте — его личные владения.

— Он женат? — поинтересовалась Кэди, стараясь, чтобы это прозвучало так, словно ответ ей не так уж и важен.

. — Нет, — не сразу ответил мистер Фаулер.

— О… — протянула Кэди, надеясь, что производит впечатление искушенного жизнью человека. — Женщины…

Мистер Фаулер улыбнулся.

— Честно говоря, нет. Когда мистер Джордан был моложе, он разрывался между несколькими молоденькими актрисами, но с некоторых пор он никогда не встречается с двумя женщинами одновременно.

Поскольку Кэди после этих слов не вернулась к изучению бумаг, мистер Фаулер продолжал:

— Что же еще я могу вам о нем рассказать? Единственным его экстравагантным увлечением стали мечи и сабли, он большой знаток военного искусства. Когда он был маленьким, то выигрывал практически любые состязания, в чем бы ни участвовал. — Мистер Фаулер понизил голос. — Однако складывается впечатление, что у него какая‑то патологическая привязанность к острым инструментам.

Кэди ничего не сказала по этому поводу, потому что ей и самой приходилось не раз выслушивать подобные обвинения, однако она перестала притворяться, что рассказ ее не интересует.

— Расскажите мне о его семье, о его матери.

— Я встречался с ней всего несколько раз. Она элегантная, красивая дама, такая же леденяще‑холодная, как его отец. Насколько я могу судить, после того как эта женщина родила сына, ей была предоставлена полная свобода жить собственной жизнью, лишь бы она не устраивала скандалов.

Она живет в Европе, а ее муж жил в Нью‑Йорке, когда не плавал на собственной яхте, я имею в виду. Сын, К. Т, третий, воспитывался слугами в семейном поместье в Коннектикуте.

На минуту у Кэди защемило сердце, но она не позволила, чтобы одинокое детство этого человека вмешалось в ее планы. В конце концов, что такое одинокое детство по сравнению с его полным отсутствием?

В какой‑то момент Кэди поинтересовалась у мистера Фаулера, почему он так доволен тем, что она стала обладательницей денег.

Он накрыл ее ладонь рукой и покровительственно улыбнулся.

— Скажем так: мне приятно видеть, что такой чудесной девушке, как вы, предоставилась возможность направить все это богатство на добрые дела.

Кэди улыбнулась в ответ, вспомнив, как Коул открыл приюты для сирот на свои деньги, и задумалась, что же могла сделать она. Будь это на самом деле ее деньги. Но поскольку это не так, эту идею следовало выбросить из головы.

На протяжении всего дня Кэди папку за папкой показывали документы, касающиеся «ее» собственности, она же постепенно начала выспрашивать у мистера Фаулера, как ей вести себя с Тариком. Сначала адвокат отвечал неохотно, но после того, как она повторила свои вопросы несколько раз, он смягчился и, откинувшись на спинку кресла, заговорил с Кэди вполне откровенно.

— Мне совершенно не ясно, чего вы хотите от него добиться. — Он замолчал, чтобы Кэди могла дать объяснения, но она ничего не сказала. — Однако я уверен, что вы должны вести себя с ним очень жестко. Он привык иметь дело с крутыми парнями, а не с маленьким поваренком Вирджинии. Простите, что я так говорю, но думаю, вам лучше знать правду: именно так он вас, видимо, воспринимает.

Кивнув, Кэди поблагодарила Фаулера за совет.

Адвокат продолжил свой рассказ.

— Вы должны сформулировать ваши требования и твердо их придерживаться. Не думаю, что его можно залучить в свои сети шоколадным тортом. — Мужчина снова покровительственно улыбнулся.

Однако Кэди не ответила на эту улыбку. Может, для мистера Фаулера происходящее казалось не больше чем шуткой, но для нее все было очень серьезно.

Когда Кэди вечером вышла из адвокатской конторы, ее увез в отель длинный черный лимузин. Никогда в жизни она не встречала ничего более роскошного. После всего увиденного сегодня днем Кэди не удивилась, когда автомобиль направился прямо к отелю «Плава», где у дверей ее встретил молодой человек, который и проводил гостью до номера. Не слишком она удивилась и тому, что, открыв стенной шкаф, обнаружила там огромное количество нарядов своего размера от лучших кутюрье. Оглядываясь на прошедший день, она вспомнила, как в какой‑то момент в кабинет вошел мужчина и окинул ее взглядом с головы до ног, словно снимал мерки для гроба.

Никакого гроба, только Версаче и Шанель, поняла теперь Кэди. Идеально подходящие к нарядам туфли стояли на подставке на полу, а сумки — на полочках. В комоде обнаружилось сложенное стопками шелковое белье.

Направляясь в душ, Кэди сказала себе, что не примет ни одну из этих вещей. Несмотря на то, что она на законном основании владеет деньгами, морального права на них у нее нет. И все‑таки воля ее дрогнула, когда Кэди увидела красную шелковую ночную сорочку. Никогда в жизни ей не приходилось спать в шелке.

— Если бы только я прислушалась к моему высоконравственному внутреннему голосу, — сокрушалась теперь Кэди, ведя машину вверх по старой, размытой дороге, ведущей к Ледженду. Будь она более нравственной, ей не пришлось бы участвовать в отвратительной сцене в квартире Тарика, сцене, от воспоминаний о которой у нее до сих пор становилось тошно на душе.

Когда она представила, как вела себя, когда вошла в многоквартирный дом, где, как ей сказали, мог находиться Тарик Джордан, Кэди даже поежилась от неприятных мыслей. Она приготовилась к настоящему сражению. Она приготовилась биться, как это делают «крутые парни», а вовсе не как «маленький поваренок из Вирджинии». «Именно так я выгляжу в его глазах», — с раздражением думала она.

Мистер Фаулер уже позвонил портье, так что она вошла без проблем, но когда лифт поднял ее на верхний этаж дома и Кэди хотела было позвонить в дверь, рука ее замерла. «Почему это я должна звонить? — подумала она. — Это ведь моя квартира, разве не так?"

К тому же она очень сомневалась, что К. Т, действительно здесь. Несмотря на все сказанное мистером Фаулером, Кэди считала, что у такого мужчины, как Тарик, должно быть очень много женщин, очень‑очень много женщин.

Не успев войти в квартиру, она ее уже возненавидела. Вопреки тому, что видели ее глаза: все здесь обставлено так, что многие дизайнеры сказали бы об этом однозначно — класс! Повсюду стояли роскошные восточные вазы и стьюбенвильское стекло, много хрома и черной кожи.

"Неужели именно это нравится Тарику Джордану?» — изумилась она.

Кэди прошла через всю квартиру прямо в кухню. Может, она не слишком разбиралась в вопросах декора, но о кухнях знала абсолютно все. Эта шокировала ее своей бестолковостью — чистая идея какого‑то дизайнера о том, как должна выглядеть кухня. «Совершенно бесполезная», — решила Кэди, рассматривая черную стеклянную поверхность рабочего стола, который потерял бы вид после приготовления одного‑единственного обеда.

Спальня ничем не отличалась ото всей остальной квартиры — все было выдержано в бордовых и черных тонах. Кэди ни секунды не сомневалась: если она сейчас откинет дорогое покрывало, то обнаружит под ним черные простыни.

Она распахнула дверь в ванную комнату и, конечно, увидела бесконечный черный мрамор, медные ручки и повсюду зеркала.

Кэди не знала, сколько времени простояла так, оглядываясь по сторонам, прежде чем поняла, что за стеклянной перегородкой душа стоит Тарик Джордан, переставший вытираться пушистым полотенцем и с удивлением уставившийся на нее.

— О! — от неожиданности воскликнула Кэди, но не могла заставить себя отвести от него взгляд — полотенце прикрывало только нижнюю часть его тела. Он был сухопар и мускулист. Не такой полный, как Коул, не такой худой, как Грегори. Нет, у этого мужчины было такое тело, что глазам становилось больно даже оттого, что она просто смотрит на него.

Но что заставило Кэди ощутить, как напрягается каждая клеточка ее кожи, так это его взгляд, полный откровенного желания. То, как мужчины когда‑то смотрели на нее в Ледженде, было только слабым подобием того, как этот мужчина пожирал ее сейчас глазами. Никто никогда не заставлял ее испытывать такого.

— Хотите ко мне присоединиться? — спросил он своим хрипловато‑низким голосом.

Задохнувшись от возмущения, Кэди развернулась и выскочила из ванной. Вернувшись в гостиную, она попыталась взять себя в руки. «Успокойся, — напомнила она себе. — Это тебе сейчас очень необходимо. Как сказал мистер Фаулер, теперь ты имеешь дело с крутыми ребятами и обязана помнить, что ты миллионерша. Мультимиллионерша!"

Когда он вернулся в комнату, то оказался одет — небрежно, но очень дорого, только в черное. Он выглядел точно так, как мужчина из ее снов, Кэди даже почувствовала дрожь в коленях. Он пересек комнату, подошел к бару и приготовил себе какой‑то напиток. Кэди пришлось опереться на спинку стула, чтобы не упасть.

— Поскольку вы явились сюда на вполне законном основании, что вам угодно? — поинтересовался он, повернувшись к ней спиной.

Кэди глубоко вздохнула. Трудно было даже представить, что она находится так близко к этому человеку.

— Мне нужна ваша помощь.

— Да? Интересно, почему это такая богатая женщина нуждается в моей помощи? Вы можете купить все, что пожелаете. Разве Фаулер вам этого не объяснил? — Он окинул ее взглядом с головы до ног, удивленно вскинув бровь. — Хороший костюмчик. Вы не теряли времени даром и уже начали тратить денежки, заработанные моим семейством, правда?

Кэди почувствовала укол вины, но она постаралась не обращать на него внимания. Распрямив плечи, она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я пришла сюда не для того, чтобы меня оскорбляли.

— Тогда вам лучше уйти. Хотя, что это я говорю? Это ваша квартира. Все вокруг принадлежит вам, правда?

Кэди готова была сделать все, что в ее силах, чтобы не ввязаться в спор.

— Я хочу сделать вам одно предложение. Сделка, так сказать. — Она посмотрела на стакан в его руке. — Вы не возражаете, если я тоже что‑нибудь выпью?

— Наливайте. Это ваше. "

— Вы и впрямь грубейший из грубиянов, — заметила Кэди, наливая себе джин с тоником.

— Почему бы вам не сказать сразу, зачем вы пришли, и покончить с этим? Или вы пришли, чтобы вышвырнуть меня на улицу?

— Прекратите! — Кэди набрала полные легкие воздуха. — Я верну вам абсолютно все, если только вы сделаете то, о чем я вас попрошу.

Он долго молча смотрел на нее.

— Это весьма серьезное условие, не правда ли? — Он снова наполнил стакан чистым шотландским виски. — Когда знаешь, что не важно, сколько ты заработаешь за всю свою жизнь, что однажды все перейдет к незнакомке из Огайо, невольно начинаешь ею интересоваться.

Кэди прищурилась, не понимая, о чем он говорит, а он улыбнулся своей снисходительной улыбочкой.

— Я знал о вас всю свою жизнь. Знал мой отец, а до него — отец моего отца. Ведь завещание старушки Рут было написано почти сто лет назад. Все мужчины из семьи Джорданов знали, что все деньги, все компании — все это принадлежит им до тех пор, пока в 1966 году в маленькой больничке в Огайо не родится некая мисс Элизабет Кэди Лонг. — Кажется, он заметил, что она потрясена. — Так чего же вы от меня хотите? Больше чем вы уже получили — возможно ли это?

Кэди с трудом соображала — на нее свалилось слишком много информации. Оказывается, могущественная и богатая семья Джорданов знала о ней всю ее жизнь! Она повернулась к Тарику. Неужели он видел ее фотографии? Неужели поэтому он являлся ей во сне? Неужели благодаря завещанию Рут между ними существовала некая физическая связь? Значит, задолго до ее встречи с Коулом и Рут завещание уже начало действовать. Просто она об этом не знала.

— А теперь расскажите, что вы с Фаулером придумали? — Он отставил пустой стакан. — Как ни восхитителен этот разговор, думаю, пора вам сказать, чего вы от меня хотите?

Кэди тяжело сглотнула.

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной в Колорадо и попытались найти способ вернуться в Ледженд тысяча восемьсот семьдесят третьего года и…

Она замолчала, потому что он рассмеялся, причем так, как смеются комики в кино над хорошенькими, но очень уж взбалмошными девчонками.

— Путешествие во времени? — спросил он. — Вы на это намекаете? Думаете, именно это произошло, и поэтому Безжалостная Рут оставила вам все свои деньги?

Кэди не стала даже отвечать, она только молча смотрела на него, а он в несколько шагов пересек комнату и встал совсем рядом с ней, продолжая смеяться.

— Вы хотите, чтобы я вернулся в какой‑то город‑призрак, попытался проникнуть вглубь времен и… и что? Изменил историю? Вы к этому ведете? Знаете ли, многие женщины прибегали к разным уловкам, чтобы подобраться к моему банковскому счету, но это что‑то новенькое.

Понизив голос, он посмотрел на нее взглядом искусителя.

— Скажите, мисс Лонг, вы не слишком много читали Герберта Уэллса?

Кэди вряд ли могла припомнить, чтобы ей встречался более отвратительный тип. Одним быстрым движением она выплеснула содержимое своего бокала ему в лицо.

Сделав шаг назад, он одной рукой смахнул с лица капли.

— Сначала нож, теперь джин. Что дальше? Одно из ваших суфле?

Кэди пошла прямо на него.

— Позвольте мне объясниться, мистер Джордан. Я никогда этого не хотела. Я никогда ни о чем подобном не просила. Если бы вы связались со мной три месяца назад, я с радостью отписала бы все деньги вам, потому что они не мои и я их не желаю брать.

— Ха!

Она проигнорировала этот смешок.

— Но моя жизнь за последние месяцы круто изменилась. И это из‑за вашей семейки. Не из‑за моей. Из‑за вашей! Я пообещала одной очень милой женщине, что постараюсь найти ее потомков, и я это сделала. Потом я получила от нее письмо, можно сказать, из могилы, в котором она умоляла меня помочь ей. И поскольку она побеспокоилась даже о том, чтобы мне хватило сил ей помочь, я намерена попытаться. В этом и состоит суть сделки. Вы поможете мне и получите назад свои денежки, все до цента. Если вы мне не поможете, я оставлю их себе. Вот и все. Хотите — соглашайтесь, хотите — отказывайтесь.

Он стоял и смотрел на нее сверху вниз. На мгновение Кэди испугалась его. Но не потому, что он мог умышленно причинить ей боль. Нет, она испугалась того, что находится так близко от его горящих, темных глаз, которые способны ее испепелить.

Кэди почувствовала, что сердце ее подступило к самому горлу, ей вдруг показалось, что он собирается ее поцеловать. Однако мгновение прошло, он отступил, сунул руку в карман, извлек оттуда связку ключей и бросил их на стеклянный столик.

— Они ваши, — сказал Тарик. — Все это ваше. Желаю вам всего самого наилучшего, мисс Лонг.

С этими словами он направился к двери и оставил ее в полном одиночестве в этой холодной дорогой квартире.

После того как он ушел, Кэди показалось, что остатки энергии покинули ее тело, да и саму квартиру. Упав на диван, она полчаса просидела на нем молча, не в силах пошевелиться.

Постепенно Кэди начала возвращаться к действительности. Тарик Джордан имел полное право сердиться на нее. Он абсолютно прав! Это деньги его семьи, и она не имеет права ни на цент из них. Более того, она не имеет ни малейшего права пытаться шантажировать его. Рут попросила о помощи Кэди, и никого больше.

Она собрала свои вещи и покинула квартиру.

Вернувшись в отель, она Позвонила мистеру Фаулеру и распорядилась все вернуть К. Т. Джордану, причем немедленной. Единственное, чего она хотела, это сохранить свое право собственности на город Ледженд в Колорадо и двадцать пять тысяч наличными на расходы. Кэди понятия не имела, что собирается предпринять, когда приедет в Ледженд, но она была намерена сделать все, что в ее силах, чтобы хоть как‑то помочь.

Когда она сказала, что бумаги должны быть готовы завтра к восьми утра, единственное, что он ответил, было короткое «да». Кэди с улыбкой повесила трубку, думая, что кое‑чего из «богатой» жизни ей будет в будущем не хватать.

Как и было обещано, посыльный доставил бумаги ровно в восемь. Через несколько минут, когда Кэди погрузилась в чтение, раздался стук в дверь ее номера. Открыв, Кэди увидела молодого человека, назвавшегося посыльным из суда. Он вручил Кэди толстый конверт с бумагами. Ей не потребовалось долго вчитываться, чтобы понять: К. Т. Джордан возбудил против нее дело, требуя вернуть все, что, как он считал, она у него «украла».

Не теряя времени, Кэди позвонила мистеру Фаулеру, но он сказал, что она может ни о чем не беспокоиться — он обо всем позаботится. Безусловно, он ведь был адвокатом, и судебные разбирательства были для него самым привычным делом. Но о Кэди этого сказать было нельзя. Она решила, что Тарик Джордан, не теряя времени, напал на нее, и попросила объяснить ей, каким образом она лично может вручить необходимые бумаги этому типу.

Оказалось, что у Джордана в Нью‑Йорке есть еще одна квартира, в другом доме, и до тех пор, пока она не подписала бумаги, возвращающие ему права собственности, Кэди оставалась хозяйкой обоих зданий.

К тому времени, когда Кэди оделась, мистер Фаулер позаботился прислать сопровождающих, которые должны были помочь ей пройти мимо охраны и попасть внутрь.

Теперь, несколько дней спустя, поднимаясь на «рэндж ровере» в горы, чтобы добраться до Ледженда, Кэди хмурилась, вспоминая то, что произошло. Она отправилась к нему в еще одну фешенебельную квартиру прямо на плоской крыше многоэтажного дома, нажала на дверной звонок и долго его не отпускала. Несколько минут спустя ее старания оказались вознаграждены: хмурый Тарик распахнул дверь.

— Какого черта, — начал было он, но в этот момент понял, кто перед ним. В его взгляде мелькнуло удивление. — А сегодня чего вы от меня хотите? — Он явно веселился. — Космического путешествия? Или, может, мы попытаемся выяснить, что произошло с маленькой принцессой, запертой в башне?

Он обладал удивительной способностью заставлять Кэди чувствовать себя идиоткой. Кэди заметила, что на нем вновь надет только банный халат, к тому же можно было подумать, что он не брился целую неделю. Больше всего Кэди порадовало, что она, кажется, его разбудила. Заглянув за спину Тарика, Кэди увидела, что в фойе на мраморном полу стоит стол восемнадцатого века. Даже Кэди, с ее весьма ограниченными познаниями в области антиквариата, поняла, что он настоящий. Эта квартира в корне отличалась от предыдущей, и Кэди совершенно не вовремя задумалась над тем, какая же из них отражала его действительные вкусы.

— Я хотела лично вернуть вам вот это, — сказала Кэди, хмурясь и старательно сопротивляясь чувству, которое влекло ее к нему. Нет сомнения, он решил, что она чокнутая.

— Что это еще за бумаги? — спросил он, хотя и не притронулся к конверту. — Слушайте, мисс Лонг, не могли же вы подать на меня в суд, правда?

— Подать на вас в суд? — вспыхнула она. — Это вы… — Она резко замолчала, потому что он снова улыбался, и эта улыбка оказывала на нее удивительное действие: ей одновременно хотелось броситься к нему в объятия и ударить его.

Плотно сжав губы, Кэди некоторое время смотрела на него молча.

— Вы когда‑нибудь даете человеку возможность что‑то вам объяснить?

— Обычно нет. — Глаза его сверкали. — Это одна из моих уловок при ведении дел. Обожаю подобные сценки. Этакие короткие видеозарисовочки.

Теперь он действительно смеялся над ней. В ее ушах прозвучали слова о «маленьком поваренке из Огайо». Однако, что бы он ни говорил и как бы ее ни высмеивал, правда у нее в руках. Это он возбудил против нее судебное дело, даже не попросив вернуть ему его деньги.

Поскольку он перегораживал путь, Кэди не могла войти в квартиру. Она швырнула толстый конверт с бумагами по судебному делу прямо на пол, но Тарик даже не взглянул на них.

Тогда она достала несколько листочков, над составлением которых мистер Фаулер и несколько его помощников корпели всю ночь.

— Если бы вам хватило благовоспитанности позвонить мне, поговорить со мной, я уже вчера сказала бы вам, что решила все вам вернуть. Никаких условий, никакого шантажа и, обратите внимания, никаких просьб о помощи от вас.

Она высоко подняла бумаги, протягивая их ему, но Тарик их не взял. Он просто стоял и молча смотрел на нее. Кэди должна была отдать эти документы ему, а он стоял с совершенно невинным выражением лица! Она готова была поверить, что он понятия не имеет ни о каком судебном разбирательстве. И еще она готова была поверить, что он считает ее неотразимо привлекательной. Однако одно дело, когда она читала страсть в глазах одиноких искателей серебра, и совсем другое дело — взгляд мужчины, который мог обладать любой женщиной на земле, который мог…

— К. Т., дорогой, — раздался из‑за его спины мурлыкающий голосок, и Кэди увидела, что его за широкой спиной появилась женщина. Высокая и худая. Такой худобы можно было достичь, только если постоянно морить себя голодом. И, конечно, она была очень и очень красива. Прекрасная блондинка, очарование которой достигается огромными деньгами. По ее телу струился шелковый банный халат цвета слоновой кости. Кэди могла побиться об заклад: она в месяц не зарабатывала столько, сколько стоил этот наряд.

— Все в порядке? — голосом воспитанной девочки, прошедшей обучение в лучших пансионах, поинтересовалась красотка.

— Прекрасно, — огрызнулся Тарик. При этом он не сдвинулся с места и продолжал стоять, рассматривая Кэди., Женщина прильнула к Тарику, халатик ее распахнулся, обнажив длинные, стройные ноги. Она крепко сжала его руку.

— Дорогуша, — промурлыкала она. — Это и есть та самая маленькая повариха, о которой ты мне рассказывал?

При этих словах Кэди задохнулась от негодования. Ее совершенно не касалось, о чем Тарик Джордан беседует со своей любовницей, но, видимо, из‑за того, что она так много раз видела его во сне, это «предательство" очень задело ее.

— Рада, что повеселила вас, — тихо сказала она, вручила ему бумаги, повернулась и нажала на кнопку лифта.

Ей показалось, что она услышала сзади:

"Кэди», — но голос женщины заглушил эти слова, даже если они были сказаны.

— А что если мы наймем ее, — громко сказала женщина. — Помощницей шеф‑повара к Жан‑Пьеру. Уверена, он не откажется от помощи на… на кухне. — Последнее слово она произнесла, словно это эвфемизм, употребленный вместо «помойное ведро». Может, было сказано что‑нибудь еще, но Кэди уже не слышала, потому что вошла в поднявшийся лифт, так и не обернувшись на Тарика и его тощую любовницу.

Только в лифте, когда она оказалась вне пределов досягаемости для гипнотического влияния Тарика, Кэди постаралась обуздать свой гнев. Что же она наделала? Как теперь ей удастся выполнить то, о чем ее просила Рут, как помочь Ледженду? Неужели ей придется искать способ вернуться назад во времени? Если она понятия не имела, как это удалось ей в первый раз, разве ей удастся повторить путешествие, к тому же, в полном одиночестве?

Когда Кэди вернулась в отель, она обнаружила, что в номере ее поджидает объемистая посылка от мистера Фаулера. Она рассказала ему о своих планах отправиться в Ледженд, так что он прислал ей билет на самолет в первом классе, оплаченную квитанцию на забронированный номер в гостинце и записку, в которой сообщалось, что по прибытии ее будет ожидать автомобиль и кое‑какие туристические принадлежности. Мистер Фаулер пожелал Кэди удачи во всем, что она намеревалась осуществить.

На следующий день Кэди вылетела в Денвер, где в аэропорту ее поджидал седан с водителем, который и доставил ее в отель. Гостиничный клерк вручил Кэди ключи от новенького «рэндж ровера», в котором были сложены многочисленные туристические принадлежности наилучшего качества, которые могли ей пригодиться во время пребывания в заброшенном городе Ледженд.

"Я распорядился не класть ничего из продуктов, — написал в своем письме мистер Фаулер, и Кэди показалось, что она слышит, как он засмеялся. — Я почему‑то подумал, что вы предпочтете сделать это самостоятельно. Хочу только добавить еще, мисс Лонг, что мне было чрезвычайно приятно познакомиться с таким человеком, как вы. Вы возродили во мне веру в человечность».

Прочитав это, Кэди поморщилась. Хотела бы она, чтобы кто‑то возродил ее собственную веру в человечность.

Проведя день в Денвере, Кэди поднялась рано утром и пустилась в длинный путь наверх, в Скалистые горы в поисках того, что осталось от города Ледженд, штат Колорадо. Из брошюр, которые она раздобыла, и книг, посвященных заброшенным городам, следовало, что Ледженд был давно покинут жителями, почти разрушен и в целом опасен для тех, кто пытается его исследовать. К тому же город находился в частной собственности и проникновение на его территорию строго запрещалось, о чем расставленные вокруг таблички оповещали потенциальных исследователей. Но поскольку Кэди и была хозяйкой города, на нее запрет на проникновение не распространялся.

Дорога, ведущая в горы, оказалась ужасной. Колея углублялась в некоторых местах почти на полметра, так что Кэди приходилось делать все возможное, чтобы ехать по краю, не давая колесам сорваться вниз. Для нее это оказалось весьма сложным испытанием, поскольку весь ее водительский опыт ограничивался ездой по улицам города. И она еще жаловалась там на выбоины!

Теперь, судя по карте, до города оставалось меньше трех миль, но она пока ничего не видела, а дорога — если это вообще еще было возможно — становилась все хуже и хуже. По пути ей попались три таблички, запрещающие проникать в частные владения, но на эти предупреждения она не обратила особого внимания. В конце концов, теперь именно она владела этими землями, разве не так?

При этой мысли Кэди усмехнулась. Мистер Фаулер сказал:

— Кэди, вы отказываетесь от права обладать миллионами, но единственное, о чем просите — дарственная на бесполезный, заброшенный город? Не думаете ведь вы добывать серебро, правда?

Кэди улыбнулась и покачала головой. Нет, она не намеревалась заниматься такими серьезными вещами.

— Хорошо, — продолжал адвокат. — Потому что этим пробовали заняться лет тридцать назад. Многие верили, что Безжалостная Рут разрушила прииски, где добывали серебра на миллионы долларов, так что отец К. Т, вскрыл их. В действительности оказалось, что на приисках почти нет серебра. Я часто задумывался, не знали ли об этом муж и сын Рут. Может, именно поэтому они не хотели продавать земли поселенцам? Чтобы не обманывать людей. Ну что бы они стали делать с землей, когда иссякло бы серебро?

— Нет, — тихо сказала Кэди. — Я не охочусь за серебром.

Она вспомнила о всей той ненависти, которая столетие назад витала над приисками, в которых уже почти не осталось серебра. Если бы Рут позволила людям продолжать разработки, вместо того чтобы взрывать шахты, может, жители Ледженда не возненавидели бы ее и, может быть, ее младший сын…

Кэди не желала больше думать о том, что могло бы случиться, но не произошло. Вместо этого она постаралась сосредоточиться на том, как довести машину наверх и добраться, наконец, до Ледженда. Правду сказать, она не желала даже задумываться над тем, что собирается предпринять, до тех пор пока не доберется до места.

Может, потому, что она, так напряженно вспоминала происходившее в последние недели и старалась не думать о предательстве Тарика Джордана, но Кэди не заметила прямо перед собой огромную, глубокую яму. Вообще говоря, создавалось такое впечатление, что ее вырыли специально, чтобы не дать людям проехать дальше. Только что Кэди ехала, предвкушая скорое прибытие в Ледженд, и вот уже она застряла намертво.

— Черт, черт, черт! — повторяла она, колошматя крепко сжатыми кулачками по рулю. Она оказалась неизвестно где и без всякой возможности сдвинуться с места.

Несколько минут она боролась с искушением просто опустить голову на руль и разреветься, потом медленно открыла дверцу и выбралась из машины. Может, осмотрев колеса, она придумает, как ей выбраться из ловушки.

— Только если для этого необходимо придумать новый рецепт суфле, — пробормотала Кэди. Слово «суфле» напомнило ей о Тарике Джордане и его злобном замечании. В бессилии Кэди пнула ногой каменный валун. Но только ушибла большой палец и от боли запрыгала на одной ноге. Охваченная отчаянием, она принялась пинать обод колеса, но только сделала себе больнее.

— Что же мне теперь делать? — Не успела Кэди произнести эти слова, нагибаясь, чтобы рассмотреть не сломала ли она палец, как у нее над головой просвистела пуля. Инстинктивно Кэди выпрямилась и оглянулась, но в этот момент раздался второй выстрел.

Кэди даже показалось на мгновение, что она уже преодолела разрыв во времени и оказалась в прошлом, так что вот‑вот увидит Коула, бросится к нему, он сожмет ее в своих объятиях и… Но если она уже в прошлом, почему перед ней по‑прежнему стоит автомобиль?

Третья пуля пролетела настолько близко, что распорола рукав ее плотного кардигана из хлопка. Сомнений не осталось: кто‑то стреляет именно в нее. Кэди спряталась за автомобиль, пытаясь рассмотреть заросли леса на противоположной стороне от дороги. И вдруг оттуда тоже раздался выстрел. Таким образом, ее обстреливали с двух направлений.

Внезапно Кэди услышала приближающийся "топот копыт. Не успев прийти в себя, она обернулась и заметила направляющегося к ней мужчину на белом коне. Он был одет в черное, и нижняя часть его лица была прикрыта шарфом, — этого человека она знала как свои пять пальцев.

Снова раздались выстрелы, но на сей раз в направлении мужчины. Не обращая на них внимания, всадник двигался к ней. Подъехав к Кэди, он наклонился, протянул ей руку, и Кэди, конечно, ее взяла. Благодаря тому, что она много раз ездила верхом вместе с Коулом, Кэди знала, как поставить ногу в стремя, которое он для нее освободил, и вскочить на спину лошади за его спиной.

Сев верхом, Кэди обхватила его за талию и изо всех сил прижалась к нему. Всадник пришпорил коня, и они галопом понеслись в направлении гор. Ей показалось, что пару раз конь перемахнул через какие‑то препятствия вроде бревен и глубоких ям, но она уткнулась лицом в его спину, чтобы не смотреть по сторонам.

Через некоторое время он придержал коня и развернул его, однако они не поехали вниз, а вместо этого продолжили подъем. Кэди открыла глаза и, оглядевшись, поняла, что они съехали с главной дороги на горную тропу. Снова закрыв глаза, она прижалась лицом к спине мужчины. Она, без сомнения, знала, кто он такой, и помнила, что он совершенно ей не нравится, но в данный момент ей было приятно, что о ней заботятся, что ее спасают, что ее… Больше она ни о чем не хотела думать, поэтому просто закрыла глаза и ехала дальше.

Ее блаженство длилось недолго, потому что он вскоре остановил коня и спешился. Потом с недовольным выражением лица протянул к ней руки и, как только она оказалась на земле, заговорил:

— Никогда не видел женщины, которая причиняла бы столько неудобств, сколько вы! Вы вообще что‑нибудь соображаете? Не подоспей я вовремя, сейчас вы были бы мертвы — это вы понимаете? Мертвы! Старик Ганнибал подстрелил бы вас, и никто не нашел бы вашего тела. Кто стал бы вас разыскивать? Фаулер? Или этот ваш дружок, собирающийся торговать гамбургерами, прикрываясь вашим именем? Или выдумаете…

Ну почему он вечно заставляет ее чувствовать себя таким ничтожеством?

— Зачем вы сюда явились? Вы что, разгневались, что я оставила себе хоть что‑то из завещанного мне Рут? Вы хотите владеть всем целиком?

Он подошел ближе и наклонился к ней.

— Я приехал, чтобы спасти вашу шею. Я знал, что произойдет. Вы видели знаки, запрещающие въезд на территорию? Или вы способны читать только книги с кулинарными рецептами?

Если он отпустит хотя бы еще одно нелестное замечание по поводу ее стряпни, она расшибет ему голову камнем. Или последует его совету и швырнет в него суфле.

— Поскольку я хозяйка этого города, с какой стати мне обращать внимание на вывески? И кто такой Ганнибал?

Тарик чуть‑чуть улыбнулся, словно прочел ее мысли.

— По странной случайности он является человеком, владеющим правом аренды этой территории на девяносто девять лет, вот он кто. Владеете вы городом или нет, но вы не имеете права появляться здесь по крайней мере еще восемьдесят два года. Вот так. — Он заулыбался шире, так что на щеке появилась маленькая ямочка. — Правда, я забыл, что вы скачете по времени, словно зайчик, прыгающий из норки в норку. Что такое восемьдесят с лишним лет для такой особы, как вы.

Плотно сжав губы и кулаки, Кэди отвернулась и зашагала вниз под гору.

Он нагнал ее через два шага.

— Не хотите ли сказать мне, куда вы собрались?

— Как можно дальше от вас. Вы самый неприятный, неразумный, ужасный человек из тех, с кем мне приходилось встречаться. Я не желаю находиться даже в одном штате с вами, тем более, на одной горе.

Он все еще держал ее за руку, но она видела, что ее слова его удивили. Без сомнения, при такой внешности и таких деньгах он никогда не слышал от женщины столько нелестных слов. Она вообще сомневалась, что кто‑либо из его женщин называл его иначе, чем мистер Джордан.

При его прикосновении Кэди попыталась вырвать руку, но он не отпустил ее.

— Вы не можете уйти, — крепко держа ее, проговорил Тарик.

— Вы делаете мне больно, — сказала она, и он отпустил ее руку, но когда она попыталась продолжить путь, перегородил дорогу.

— Вы что, намерены превратить меня в пленницу?

— Если будет нужно. Вы не можете просто так бродить по этим горам. К тому же сомневаюсь, что вы сумеете отличить запад от востока.

— Я смогла забраться сюда, смогу и спуститься вниз.

— Вы, — надменно ответил он, — посадили в яму «рэндж ровер»! Вы даже машину водить толком не умеете, а уж ходить по горам — тем более, так что я не могу вам позволить…

Именно слово «позволить» решило дело.

— Я — свободный гражданин, и у вас нет ни малейшего права удерживать меня здесь! — закричала она на него, задыхаясь. — У меня есть дело, и я собираюсь его выполнить. И берегитесь, если окажетесь у меня на пути, я буду бороться всеми…

— Прекрасно, — прервал ее он, отступая в сторону. — Отправляйтесь. Пожалуйста, не позволяйте мне оказываться у вас на пути. Но ответьте мне только на один вопрос.

— Какой? — огрызнулась она.

— Где лежит ваше завещание:» смогу проследить, чтобы ваши наследники получили то, что после вас останется.

То, что он открыто смеялся над ней, только усилило ее решимость выполнить задачу в одиночку. Гордо задрав нос, она постаралась проскользнуть мимо него, направляясь вниз, к дороге.

Час спустя она, наконец, добралась до машины. Кэди устала, взмокла от пота, а теперь, когда солнце клонилось к закату, страдала от холода и голода. Когда она взглянула на свой новенький сверкающе‑красный автомобиль, оказалось, что покрышки и все, что лежало внутри, исчезло. Не было нового туристического снаряжения и нескольких сумок продуктов, которые она купила. Кэди села на обочине и опустила голову на руки.

— Готовы сдаться и вернуться к цивилизации? — раздался глубокий голос откуда‑то из‑за ее плеча. Ей не было необходимости оглядываться, чтобы понять, кто это.

— Я не могу вернуться, — устало сказала дна и почувствовала, что в голосе ее звучат слезы. Но будь она проклята, если позволит ему увидеть ее плачущей! Ведь он может только еще больше рассмеяться над ее рыданиями.

Однако он не рассмеялся. Вместо этого Тарик молча сел с ней рядом, достаточно близко, но не дотрагиваясь до нее.

— Вы так сильно его любили? — тихо спросил он наконец.

Сначала Кэди хотела спросить: «Кого?», но не стала. Она почему‑то вспомнила роскошную блондинку у него в квартире.

— Да, я очень, очень его любила. — Правду сказать, она сама не знала, кого имеет в виду — Коула или Грегори. Но разве в этом дело?

— Послушайте, я разбил лагерь в паре миль отсюда. Почему бы нам не отправиться туда и не попробовать придумать что‑нибудь вместе?

Кэди удивленно повернулась к нему, пытаясь разглядеть его в сгущающихся сумерках. Он просил ее провести с ним ночь? Может, устроиться с ним в одном спальном мешке?

— Вам не нужно так на меня глядеть. Несмотря на плохую репутацию, я не насильник. К тому же Леони спустила бы с меня три шкуры, дотронься я до другой женщины.

— Это та блондинка? — поинтересовалась Кэди. Конечно, у нее не было ничего против этой женщины, за исключением нескольких недобрых замечаний, которые та сделала относительно дела всей жизни Кэди. Но если ему нравился этот бесформенный мешок с костями, кто она такая, чтобы возражать?

— Да, блондинка, — слегка улыбнулся он, и Кэди показалось, что он видит ее насквозь.

Поскольку Кэди ничего не сказала, выражение его лица изменилось.

— Послушайте, я не покушаюсь на ваше тело, каким бы притягательным оно ни было. Мне надо заключить с вами деловое соглашение.

— Например, какое? — Глаза ее недоверчиво прищурились.

— Знаете, уже темнеет, а у дядюшки Ганнибала не такое уж хорошее зрение. Он может и не узнать меня и снова примется стрелять. Не можем ли мы продолжить разговор в моем лагере?

Кэди понимала, что у нее практически нет выбора. Во‑первых, она не смогла бы в темноте спуститься с горы, а во‑вторых, она очень устала и хотела есть. И все‑таки она колебалась.

— Что за деловое соглашение?

Тарик посмотрел через плечо в направлении темнеющего леса, словно ожидая, что кто‑то может выскочить оттуда в любую минуту.

— Старая Безжалостная Рут оставила приписку к своему завещанию.

— Прекратите ее так называть! — вспылила Кэди. — Она была чудесной, милой женщиной, и я хочу ей помочь.

— Ах, да… я все время забываю, что вы с ней встречались, что вам сто лет и что…

— Что у вас есть из еды? — Она больше не собиралась выслушивать его нотации.

— Форель. Я сам ее приготовлю. «Как Коул», — сама того не замечая, подумала она.

— Если только вы не захотите ее приготовить. По моей информации, вы фантастическая повариха. — Он снова над ней потешался!

— Нет, я не стану этого делать, — сказала она, вставая и отворачиваясь. — Я умею готовить только суфле, а не настоящую еду, наподобие жареной рыбы. Причем мои суфле настолько тверды, что если я швырну в вас хотя бы одно, могу переломать вам кости. — Она остановилась и обернулась на него. Его глаза сверкали ярче, чем звезды на небе.

Конь Тарика оказался недалеко, на сей раз Кэди с неохотой села позади Тарика и постаралась откинуться назад, а не прижиматься к нему. Прошло совсем немного времени, и они оказались в его лагере, где находилась палатка, джип и небольшой прицеп. Рядом с полупотухшим костром стояли стол и стулья.

— Вы путешествуете налегке, — проговорила она, вкладывая в эти слова всю свою иронию, и спешилась. — Я ожидала увидеть дворецкого и парочку служанок.

— Даже Джорданы вынуждены иногда обходиться малым.

Кэди пришлось прикусить язык, чтобы не сказать чего‑нибудь еще, потому что он, кажется, веселился, что бы она ни говорила. Она, конечно, понимала, что должна быть ему благодарна за спасение, за то, что он пришел на помощь, но слова благодарности почему‑то не шли с языка. Может, это из‑за того, что она так часто видела его на протяжении своей жизни. Кэди села на один из стульев и наблюдала, как он готовит рыбу, размышляя над тем, что даже движения его рук были ей знакомы.

Он налил ей бокал вина — высшего качества, конечно, — и Кэди начала понемногу согреваться, по мере того как напиток разливался по всему телу. Она заметила, как быстро темнеет и как он смотрит на нее прекрасными темными глазами.

— Так о чем же идет речь в приписке к завещанию? — поинтересовалась она, и сама заметила, что голос ее звучит напряженно.

Он разложил форель по тарелкам — по две на каждого, добавил по несколько жареных картофелин, немного обуглившихся на костре и пахнущих дымом, и сел напротив.

— Честно сказать, она совершенно бессмысленна. Речь идет о том, что, если Коул Джордан, родившийся в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году, умер девяти лет отроду, то никто из Джорданов не имеет права принимать от вас деньги в течение трех лет, начиная с тысяча девятьсот девяносто шестого года.

Он посмотрел на Кэди. Отблески огня играли у него на лице. Казалось, он ждет от Кэди объяснений, но она продолжала есть.

— Я кое‑что узнал из истории моей семьи. Действительно, был некий Коул Джордан, родившийся в 1864 году и на самом деле умерший девяти лет отроду.

Кэди низко опустила голову. На что она надеялась? Что он примчался спасать ее, потому что безумно в нее влюбился? Что он скажет, что мечтал о ней всю свою жизнь?

— Что вы знаете обо всем этом? — нетерпеливо спросил он, поскольку она по‑прежнему молчала.

— Уверена, что мои россказни не заинтересуют такого бизнесмена, как вы. Что вы там говорили по поводу того, что я прыгаю по времени, как кролик от норки к норке? Разве такая идиотка, как я, может сказать что‑нибудь, что заинтересует такого человека, как вы?

— Теперь вы заставите меня потрудиться, правда?

Кэди сделала еще один глоток вина и улыбнулась.

— А что, есть причины, по которым я должна вести себя с вами мило? Дорого вам обошлось возбуждение дела против меня? Вы начали его готовить задолго до моего появления?

Он не рассердился на ее ответ. Вместо этого Тарик улыбнулся такой улыбкой, от которой — в этом Кэди не сомневалась — растаяло не одно женское сердце.

— Все было сделано до того, как я с вами встретился. Но если бы я знал, такая вы хорошенькая и добрая, я…

— Если вы следили за мной с самого моего рождения, вы должны были многое обо мне узнать, так что, будьте любезны, прекратите относиться ко мне как к неразумной дурочке! Что я, по‑вашему, должна сделать, чтобы помочь вам получить обратно ваши бесценные денежки?

Он откинулся на спинку стула, и улыбка исчезла с его лица.

— Ладно, дело — значит дело. Я понятия не имею, о чем идет речь в приписке старухи Рут, поэтому не слишком об этом беспокоюсь. То, что случилось сто лет назад, меня не интересует.

— Я знаю. Вы просто хотите вернуть свои деньги.

Он посмотрел на нее, удивленно вскинув бровь.

— Да, конечно, я запродал душу дьяволу и беспокоюсь только о своих денежках. А вы, напротив, настолько благородны, что можете себе позволить внезапно стать обладательницей миллионов и тут же вернуть их обратно! Однако мне вот что интересно: что случится с тысячами людей, которые получают деньги, работая на Джорданов, если компаниями никто не будет заниматься на протяжении трех лет? Банки простят ипотечные кредиты нашим служащим? Или их дети не будут просить кушать в ближайшие три года? А может?..

— Ладно, вы все высказали. Вы святой и думаете только о спасении других людей.

— Не важно, что интересует лично меня, правда? Но похоже, наши интересы совпадают, поэтому я и подумал, может, мы объединим усилия?

— Мне не нужна никакая помощь, — сказала Кэди, сжимая зубы. Глядя на него сейчас в лунном свете, она думала, что чем меньше времени она проведет с ним рядом, тем лучше. Он был не такой милый человек, как Коул, и даже не такой обычный, как Грегори. Этот мужчина был… он был совершенно другим.

Тарик снова наполнил ее бокал.

— Мне хотелось бы, чтобы вы изменили свой взгляд на меня. В отличие от того, что вы обо мне думаете, я не чудовище.

Кэди не стала поднимать свой бокал.

— Чего вы от меня хотите?

— Однажды вы попросили меня помочь вам. Теперь я говорю, что хочу это сделать. Почему бы вам не начать с того, чтобы рассказать обо всем, что произошло между вами и моей, ох… пра‑пра‑пра‑прабабушкой?

Встав, Кэди оперлась руками о стол и наклонилась вперед, к нему.

— Я не собираюсь вам ни о чем рассказывать, — слегка улыбаясь, елейным голоском проговорила она. — Вы мне не нравитесь, я вам не доверяю и не желаю ни минуты оставаться в вашей компании.

С этими словами она пошла прямо в темноту, понятия не имея, в каком направлении находится Ледженд.

Бесшумный, словно ветер, он последовал за ней следом.

— Послушайте, мисс Лонг.,. — Голос его смягчился. — Мисс Лонг, мы неверно начали. Я прошу прощения, но вы должны знать, что с самого раннего детства я знал, что одно ваше имя должно вызывать у меня ненависть.

Кэди едва не онемела от изумления.

— Много лет назад мой отец с глазу на глаз рассказал мне о вас. Я рос, слыша о вас и… — Он протянул к ней руку. — Могли бы мы начать все сначала? Разве мы не можем помочь друг другу? Похоже, вы чувствуете, что должны что‑то сделать в Ледженде, но вам никогда не позволят туда попасть без моей помощи. Мой дядя знает меня, и если вы придете со мной, он не станет в вас стрелять.

Кэди знала, что он прав. К тому же было бы только справедливо, чтобы один из Джорданов помог ей выполнить невыполнимое поручение, данное ей Рут. Склонив голову набок, она сказала:

— Вы случайно не знаете, где здесь наскальные рисунки, а?

— За старым кладбищем? Недалеко от Дерева‑виселицы?

Кэди не могла не улыбнуться.

— Да, эти.

Когда он улыбнулся ей в ответ, Кэди почувствовала, как у нее подгибаются коленки. По тому, как улыбка его стала шире, она поняла: он догадался, что она начинает уступать.

— Я попал в трудную ситуацию, когда мне было пятнадцать, и отец отправил меня к дяде Ганнибалу, чтобы попытаться… попытаться взять меня в ежовые рукавицы, так, кажется, он говорил.

— И сработало?

— Ничуть, — усмехнулся он, предлагая ей опереться на его руку. — У меня есть несколько персиков на десерт. Хотите?

— Да, — призналась Кэди и позволила ему проводить себя снова к костру.

Прошел еще час. Кэди, наблюдая, как он помешивает угольки в костре, и чувствуя, что ее клонит в сон, словно заклинание повторяла, что не должна и не собирается позволять себе слишком приближаться к нему. В каждом его движении сквозила мужская грация, нетрудно было поверить, что он большой знаток военного искусства.

— Почему вы вернули деньги? — спросил Тарик, выводя Кэди из задумчивого состояния.

— А почему вы возбудили против меня дело? — отпарировала она.

— Мне никогда в голову не приходило, что вы добровольно вернете деньги, — с улыбкой признался он.

Кэди не желала даже задумываться, почему ей от этой улыбки становится так тепло. Интересно, у него с собой два спальных мешка или только один?

— Окажись ваша Леони в моем положении, она вернула бы деньги? — Она вложила в эти слова больше смысла, чем хотела.

Однако он, кажется, совершенно не смутился.

— Леони истратила бы их полностью дня за четыре.

Кэди ожидала услышать протестующие возражения в защиту женщины, которую он, вероятно, любил.

— На что? — спросила она, широко раскрыв глаза. Как же один человек сможет истратить так много и так быстро?

— Драгоценности, яхта, один или два самолета, дома по всему свету, — перечислял он, помешивая и оживляя костер.

— Тогда вам повезло, что вы богаты, правда? Может, она не так рвалась бы за вас замуж, если бы вы оказались бедны. — Она отдавала себе отчет в том, что пытается узнать, помолвлены ли они. И ей хотелось самой себя за это любопытство высечь.

— Если эта фраза предназначена для того, чтобы потрясти меня или заставить пересмотреть мое решение жениться на Леони, ничего не получится. Мы подходим друг другу. Я все время работаю, часто уезжаю, поэтому я не могу позволить себе иметь жену, которая будет постоянно ворчать из‑за того, что меня никогда нет дома.

— Тогда зачем же обременять себя женитьбой?

— Из‑за детей. Мне хотелось бы их иметь, и не одного.

— И вы думаете, что Леони будет хорошей матерью?

— Я думаю, она будет неплохо рядом со мной смотреться, а та чудесная супружеская пара, что вырастила меня, вырастит и моих детей.

— А, понимаю, и, смотрите‑ка, как вы удачно выкрутились…

Ее высказывание вызвало его усмешку.

— Дайте‑ка теперь я попробую угадать, чего хотите вы: вы ждете мужчину, который будет вас любить до самой смерти и подарит вам троих хорошеньких карапузов. А еще вы мечтаете о карьере, а не просто о работе. О настоящей карьере, которая приносила бы вам удовлетворение.

Она решила не отвечать, но ее молчание обо всем ему сказало.

— Так кто, по‑вашему, мечтатель: вы или я? Я добиваюсь только того, что могу получить. Вы хотите осуществить то, о чем все мечтают, но еще никто не достиг.

Может, его слова и должны были ее обидеть, но этого не случилось.

— Без надежды человек умирает, — сказала она с улыбкой, и он улыбнулся ей в ответ.

— Такой надежды, как у вас? Суметь оживить мертвого?

— Кажется, Рут считает, что я могу это сделать, и я обязательно попытаюсь.

Вставая, он потянулся, словно огромный темный зверь, в свете костра. Взяв горящую ветку, Тарик зажег фонарь и поставил его рядом с Кэди.

— Вы не хотите рассказать мне поточнее, что собираетесь делать?

Если говорить честно, Кэди должна была сказать, что понятия не имеет — у нее нет никакого плана. Однако она сомневалась, что настоящий бизнесмен поймет такую стратегию. Это почти так же, как на кухне: понятия не имеешь, что собираешься готовить, пока не увидишь, какие на рынке самые привлекательные и свежие продукты.

— Думаю, я пока не стану делиться своими планами. — Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали загадочно, однако по тому, как он — улыбнулся, Кэди догадалась: он знает, что у нее в голове, а вернее, чего у нее там нет.

Вставая, она с опаской посмотрела в сторону палатки, новый смешок заставил ее вновь повернуться к Тарику.

— Не пугайтесь. Вы можете еще целую ночь сохранять свою девственность.

— Я не… — начала было Кэди, но замолчала, потому что поняла: он снова поддразнивает ее. — Интересно, чем вы развлекали себя до того дня, когда повстречали меня?

— Я работал по восемнадцать часов в сутки. Вы можете занять палатку, а я лягу в джипе.

— А может, вам лучше лечь рядом с конем?

— А что, Коул так и поступил бы? — вдруг посерьезнев, спросил он.

— Что вы о нем знаете?

— Если у вас могут быть секреты, у меня — тоже. Спокойной ночи, мисс Лонг, — сказал он и шагнул в темноту, так что она сразу потеряла его из вида.

Взяв в руки фонарь, Кэди вошла в палатку, направляясь к спальному мешку. Сначала она подумала, что может забраться в него, не раздеваясь, но поняла, что это смешно. Он заверил ее, что не причинит ей зла, и какого бы она ни была о нем мнения, Кэди чувствовала, что рядом с этим человеком она в полной безопасности. Настолько, что, если ей что‑то будет угрожать, не важно, где и когда, он обязательно появится и защитит ее. Разве он не являлся ей во сне всю ее жизнь? И разве он не появился здесь, в Колорадо, когда она думала, что он за тысячу километров от нее?

Засыпающей Кэди показалось, что она услышала слова: «Спокойной ночи, Кэди». Однако она не была в этом уверена. Может, это прошептал ветер, но она заснула с улыбкой на устах.

Дата добавления: 2015-08-03