Глава 18. Мы попали в музей только завтра

Мы попали в музей только завтра. Как-нибудь я расскажу о том, как мне удалось спереть, какой стыд! совсем незначительную финтифлюшку, некогда принадлежащую самому императору. Я выдернул из нее всего-навсего одну желтую ниточку, финтифлюшка от этого ни капельки не пострадала, а я приобрел целый мир, мир самого Наполеона. Как ты помнишь, у нас уже были и его зуб, и его член… Это немало!

— Опять эта финтифлюшка! — говорит Лена.

— Ага, — говорю я, — только другая уже.

Как карманный воришка, я сунул эту ниточку из салфетки в задний карман шорт и все это время, пока мы бродили по дворцу, она жгла мне задницу, как раскаленная иголка. У меня тотчас пропал интерес ко всему происходящему, я стоял, рассматривая очередного Матисса, слушал Аню, но мысли мои были далеко. Принц — один из немногих власть имущих, с кем я вел подобные беседы — проявил к моему рассказу живой интерес. Это окрыляло! К тому же, у меня в кармане лежал Наполеон! Я надеялся заполучить и волосок из бороды Леонардо да Винчи. Судьбе и Богу было угодно таскать меня за Аней. Теперь мне не жаль было времени, и мое столь долгое, на мой взгляд, пребывание здесь было более чем оправдано.

— Ты весь светишься, — заметила Аня.

Магия бескрайнего удовольствия переполняла меня. Ясно, что меня восхищал не только Матисс.

— Какие очаровательные деревья, ты не находишь?

— Потрясающе красивые!— согласился я, думая и о том, чтобы не оставить свои шорты, а с ними и золотистую ниточку где-нибудь на очередном пляже, как это часто со мной бывало.

— Какие живые и свежие!

— Как апрель...

Я просто влюбился в принца, в его светлый ум.

«Тинннн-н-н…».

— Ты что-то сказала? — спросил я.

— Это ты сказал: — как апрель!

«Тинннн-н-н…».

Ах, «Тинн»!..

Я понимал: это уже Тинин колокол зрел у меня в голове.

— …и его, представь себе, обвинили в том, что он не способен написать дерево, похожее на дерево, — рассказывала Аня.

— Альберта?— вырвалось у меня.

— Матисса…

Аня замолчала, взяла меня под локоть и заглянула в глаза, как заглядывают мертвому.

— Все?— спросила она.

Я утвердительно кивнул и показал на часы, мол, пора уходить. Но ведь спешить было некуда. Когда мы подошли к машине, Аня задумчиво произнесла:

— И знаешь, что он ответил?

— Кто?

— Твой Матисс.

— Извини…

— Он сказал, что если кому-то нужно, чтобы дерево походило на дерево, пусть пригласит фотографа.

Какое-то время мы ехали молча, затем Аня спросила:

— Что-то случилось?

«Тиннн-н-н…».

— Да, — сказал я.

Затем я попытался выяснить, не знает ли она, как работает Лувр. Мне необходимо было увидеть своими глазами картины с изображением Наполеона. Я надеялся найти на какой-нибудь из них ту самую салфеточку, нитка из которой лежала у меня в кармане. Зачем? Я не мог ответить на этот вопрос.

— Зачем тебе сейчас это?— спросила Аня, — посмотри на моем сайте.

Она кивнула на свой серебристый note-book.

— Рест, что-то случилось?

Аня ждала ответа на свой вопрос, но я тоже выжидал, и как только мы пересекли невидимую границу Монако, я произнес:

— Я украл.

— Все воруют, — спокойно сказала на это Аня, — что ты украл?

— Что, что?..

— Рест, ты не в себе, тебе плохо?

Она сбавила скорость и затем остановила машину у самого края отвесной скалы.

— Рассказывай, — потребовала она.

Я с трудом нащупал пальцами ниточку и извлек ее из кармана как бесценную реликвию.

— Вот.

— Что там у тебя?

Было не настолько темно, чтобы ее нельзя было разглядеть. Я вцепился в нее тремя пальцами так, что кисть моя задрожала.

— Вот, — повторил я, — смотри.

— Что это?

Чтобы не рисковать, я оторвал кусочек туристской карты и завернул в нее ниточку. Аня больше ни о чем не спрашивала, наблюдала за моими действиями и молчала. Так прошло минуты две-три, а затем я все рассказал. Когда я кончил, Аня расхохоталась.

— Ворюга!— сказала она, смеясь, — с кем я связалась.

«Тиннн-н-н…» — звенел её колокол.

— По ком звенел? — спрашивает Лена.

— По мну! — говорю я, начиная злиться.

— Когда ты злишься, — говорит Лена, — наши белые ночи становятся ещё белее! Если хочешь — как твой чаячий пух!.. И что? Что твоя Аня?..

Ах, Аня! Аня тогда… Да-да, так и сказала: «Ворюга!».

— Что будем делать?— спросил я.

Аня просто выперла на меня свои зенки:

— Ты еще спрашиваешь!

И мы, лихорадочно обнажая себя, тут же стали сдергивать с себя непокорные одежды.

— Слушай, а ты и в самом деле… маньяк! — говорит Лена.

— Ты на себя посмотри — хоть прикройся…

«Тиннн-н-н…».

Дата добавления: 2015-08-03