Вопрос 4. Экономическая политика в 1725-1796 гг. – с.155-163.

1. Особенности созданной Петром I управленческой системы.

2. Экономическая политика императриц.

3. Налоги и финансы.

4. Аграризация эко­номики.

5. Политика просвещенного абсолютизма.

6. Законотворческая деятельность Ека­терины II и предпринимательство.

7. Усиление дворянского предпринимательства.

8. Причины роста внутреннего рынка.

9. Внешняя протекционистская политика.

10. Создание Вольного экономического общества (1765 г.).

11. Переселенческая политика Ека­терины II.

После ухода бескорыстного деспота Петра к власти приходят люди, которым удобна созданная управленческая система. При всей кажущейся бессмысленности послепетровского периода (1725-1761 гг.), когда наследники и вельможи ослабляли друг друга и налаженную Петром бюрократическую машину, про­изошла метаморфоза российского общества. По мнению некото­рых историков, реформы только и начинаются со смертью ре­форматора. При внешнем отходе от преобразований Петра и как бы переходе к периоду контрреформ, черты созданной им систе­мы сохранялись и развивались. Получил все права и блага новый господствующий класс - дворяне, крестьяне закрепощались дальше, усиливалась роль гвардии, совершенствовались бюрокра­тическая машина и военное ведомство, вступал в конфликты с властью разбуженный к жизни народ. И самое трагичное было в том, что при всех жертвах и страданиях российского народа жизнь основной массы людей менялась очень мало, и в основ­ном в сторону ухудшения. Ключевский определил это состояние страны следующим образом: закон жизни отсталых государств среди опередивших их - нужда реформ назревает раньше, чем общество созревает для реформ. Необходимость ускоренного движения вдогонку ведет к перениманию чужого наскоро.

В экономике после смерти Петра остались старые проблемы: истощение казны, разорение крестьян, содержание войска и приказных людей тяжело лежит на народе. Общественное движе­ние, высшие общественные формы его являлись тогда, когда на­род начинал богатеть. Но после смерти Петра потребности госу­дарства постоянно не были в уровень со средствами, доставляемыми ему бедным народом. Армия была вновь отдана на кормление народу, а кормление армии само по себе есть следст­вие бедности государства и причина бедности народа. Сохранялось варварское положение, когда все достойные члены общества -воины, а не воины - значит рабы. Спасаясь от такого бесправия, многие тысячи людей побежали за границу, на окраины.

Экономическая политика послепетровского времени нашла отражение в указах цариц, а точнее их фаворитов, которые при любом содержании последовательно закрепляли черты дворян­ской империи и приспосабливали к ней интересы всех других групп населения. В 1726 году крепостные крестьяне были ли­шены права свободно уходить на промыслы, в 1730 г. отменен приказ Петра о единонаследии у дворян. Затем крепостные крестьяне были лишены права брать откупы и подряды, то есть заниматься торговлей (1731 г.), а рабочие-мастеровые на ману­фактурах были "вечно закреплены" (1736 г.). В 1736 году за­прещено, а в 1747 году разрешено фабрикантам покупать де­ревни к фабрикам. Далее - указ об уничтожении внутренних таможен (1753 г.), указ об учреждении первого Коммерческого ("Купеческого") банка в России, о запрещении "заводить фаб­рикантам "безуказное" производство", и, наконец, в 1758 г. -установление монополии винокурения для дворян-помещиков. Некоторые примеры могут подтвердить, что это время для про­мышленности и торговли, предприимчивых людей - потерян­ное. Так, в 1744 году, после 25-летнего действия петровского указа о свободе промышленности и торговли, в Петербурге бы­ло 709 ремесленников, а в Москве 117.

После Петра много рассуждали об уменьшении податей и снизили с 74 до 70 копеек с души. Войска перевели из деревни в города, уменьшили про­винциальное начальство. Но от этого народное благосостояние не улучшилось. Во главе финансового дела стояла Камер-коллегия. Но дело финансов было распылено по всем государст­венным органам, и от этого были большие беспорядки. Коллегия занималась в основном входящими и исходящими бумагами, а не улучшением финансов страны и благосостояния подданных. Низшие финансовые проблемы решал земской комиссар, кото­рый не имел ни жалованья, ни помощников и за свою работу брал с населения. Переписи с целью учета налогоплательщиков были очень неточны, и за XVIII век их было всего пять. Народ сам приспособился к этой неразберихе, насчитывая налоги по-старому на всех. Здесь большую роль играло умение "дого­вориться" со сборщиком податей. Но все равно новый финансо­вый порядок с чиновничеством был настолько тяжел, что только ждал смерти своего создателя, чтобы вернуться к старому. Фран­цуз Кампредон еще в 1721 году уверял, что учреждения, создан­ные царем не переживут его. Понимал это и Петр. Его наслед­ницы опять централизовали, упростили финансовые отношения, приближая к старым московским порядкам. Финансовое управ­ление попало в руки воевод вплоть до Екатерины П. Были идеи и о выпуске акций, но до 1757 - 58 гг. в России не образовалось ни одной акционерной компании.

Несмотря на благие намерения, экспорт в течение XVIII века все увеличивался, но за счет сырья и промысловых изделий. Цена их в Европе была высокой, готовые же изделия не выдерживали конкуренции с западными. Экспорт сырья да­вал доходы государству и причастным к вывозу людям, не тре­буя существенных капитальных вложений и болезненной пере­стройки аграрной экономики. Со второй четверти XVIII века произошло странное, наперекор усилиям Петра, явление в эко­номике - ее аграризация. Быстрое развитие аграрного сектора было связано с повышением цен на сельскохозяйственные про­дукты больше, чем на другие товары. Причиной, скорее всего, было то, что в 1724 году подушную подать увеличили в 2,6 раза, примерно так же выросли и цены на хлеб. Быстрый рост цен и отставание доходов граждан заставляли их держаться за огород, скот и даже пашню, что в течение многих лет консервировало аграрные черты российских городов, можно сказать - аграрного города. Миграция крестьян в город в XVIII веке была слабой, а во второй половине XVIII века и уменьшалась, иногда происхо­дила ремиграция в деревню. Промышленность и торговля со второй четверти XVIII века развивалась в сельской местности быстрее, чем в городе, что сказывалось на состоянии городской буржуазии. Как видно, увеличение налогов не развивает про­мышленность страны, даже если собранные средства направля­ются на ее развитие, а усиливает аграризацию.

С 1742 года по 1801 год процент городского населения уменьшился с 12 % до 8,2 %.

Вторая половина XVIII века поставила перед Россией еще более серьезные задачи. Мир становился все более интегриро­ванным и взаимосвязанным. На Западе подходила к концу пер­вая индустриальная революция, а также рождалась в конфлик­тах доктрина либерализма. Своеобразным ответом Российского государства на быстрое экономическое и социальное развитие Западной Европы и усиление социальных конфликтов внутри России становится политика просвещенного абсолютизма. Ли­бералка Екатерина II сама ставила вопрос о том, как обес­печить социальный контроль над властью, согласовать сувере­нитет с правами народа. Но, как и во времена Петра, основными оставались вопросы о сущности, средствах и цене преобразований. Главное противоречие реформ состояло в не­разрешимом конфликте между декларируемыми целями - идеа­лом социального консенсуса - и средствами - господством вне­экономического принуждения, то есть армии, бюрократии и полиции. Экономические и социальные основы жизни остава­лись прежними, крепостное право достигло предела, а фак­тическому реформированию подвергались только политические, военные и, частично, социальные стороны жизни. Позднее Екатерина сама поняла беспочвенность своих социальных уто­пий и закрыла российскую границу от "французской заразы" (революции), и именно ей принадлежат слова: "Весьма худа та политика, которая переделывает законами то, что надлежит поменять обычаями". Но Екатерина все-таки взрыхлила почву для будущих перемен.

Кроме того, появляются два важных в последующем для России фактора ее развития, которые были следствием ее исторического пути и в то же время определяли ее дальнейшее развитие. Это идеологическая борьба - непримиримый кон­фликт консерваторов и революционеров при неизменном по­ражении умеренных. А также "русская идея", возникшая на гребне петровских, а затем румянцевских и суворовских по­бед, естественных при таком усилении военной мощи России. Эта идея - вера в неограниченные возможности русского на­рода и стремление сделать его свободным и счастливым. Это становится основой будущего освободительного движения русской интеллигенции. Но пока, лишенное нормальных пер­спектив развития, русское общество конца XVIII века видело возможности улучшения своего состояния лишь в конфронта­ции сословий и перераспределении материальных благ при помощи государственной власти.

Если судить только по законотворческой деятельности Ека­терины II, то ее время было самым благоприятным для разви­тия предпринимательства. С 1762 года приняты первые указы о свободной для всех торговле, отменены привилегии "указных" фабрикантов. Но почти следом повышен соляной налог для покрытия бюджетного дефицита и проведена секуляризация (перевод в светскую собственность) церковных имений и отбирание у Церкви крепостных ("экономических") крестьян. В 1765 году учреждено Вольное экономическое общество в Рос­сии, и в то же время введена монополия дворянства на виноку­рение и принят указ о праве помещиков ссылать крепостных на каторжные работы. 1767 г. - первые сенатские указы о разре­шении всем заводить ткацкие станы и заниматься промыслами, 1769 г. - начало выпуска ассигнаций в России, в начале 70-х -первые государственные иностранные займы. В 1775 году при­нят Манифест о свободном заведении промышленных пред­приятий, отмене промышленных и торговых монополий. Вен­цом преобразовательной деятельности стали "Жалованная гра­мота дворянству" и "Грамота городам" (1785 г.), а также городовое и ремесленное Положение. В 1787 году был издан первый "Коммерческий словарь" Левшина, в 1792 г. - восстановление отмененной в 1771 г. продажи крепостных с публичного торга.

При Екатерине основана Российская академия наук (1783), общественные банки в Петербурге и даже в Сибири, созданы фабрики стальных изделий, кожевенные заводы, мно­гочисленные мануфактуры, литейни, разводились шелковичные черви на Украине. Министры России заключали торговые договоры почти со всеми европейскими державами. Кяхта в отдален­ной Сибири стала рынком русско-китайской торговли. Но даже поверхностный взгляд на указную деятельность Екатерины II позволяет заметить противоречивость и непоследовательность преобразований, а также их результатов. Например, попытки даже относительно снизить собираемые налоги привели только к иностранным займам, эмиссии бумажных и медных денег, что не позволяло сводить концы с концами в военных расходах. Ино­странцы, которым одним было позволено иметь критическое мнение о российской действительности, отмечали: "Русские за­коны представляли хаос - государи издавали новые законы, не учитывая старых, судьи, не имея ни правил, ни начал, которыми бы могли руководствоваться, судили произвольно.

Екатерина II при составлении нового уложения созвала представителей провинций и сословий, но они не восприняли идеи Монтескье в изложении Екатерины, а крепостные, про­слышав о свободе, стали волноваться. Наказы купечества боль­шинства городов содержали предложение о том, чтоб им было позволено покупать крепостных. В результате собрание было распущено, а царица сама занялась составлением законов. Но она не могла совершить тех великих преобразований, для кото­рых нужна благоприятная среда, обычаи, совпадение цели за­конодателя со стечением многих обстоятельств.

Екатерина II при всем желании не могла пренебречь инте­ресами класса, который помог ей взойти на престол и далее являлся ее опорой. В "Жалованной грамоте дворянству" в 1785 году разрешалось "в вотчинах их заводить местечки и в них торги и ярмарки", феодалам было предоставлено право "оптом продавать, что у них в деревнях родится или рукодели­ем производится". Дворянство приобретало экономическую силу в ущерб другим классам. Создавалась парадоксальная си­туация: крепостническая система в России играла крупную роль в генезисе капитализма в экономике. "Крепостное поме­щичье хозяйство было денежно-хозяйственным клином, глубо­ко вбитым в натурально-хозяйственное тело страны. Производ­ство хлеба на продажу вовсе не было чем-то противоречащим существу крепостного хозяйства, а, наоборот, составляло его движущий мотив и определяющую цель. В течение XVIII века дворянское предпринимательство усиливалось, особенно в ви­нокурении, где с 1754 года дворяне имели монополию на про­изводство и продажу вина. Крупнейшие феодалы широко поль­зовались системой откупов (исключительного права на продажу), тормозя своими монопольными ценами рост торгов­ли и промышленности. В дворянских усадьбах устраивались ярмарки (до 50 % к концу века). Экспорт хлеба шел через дво­рян, минуя и город и, частично, казну; между тем деньги дво­рянством не вкладывались в новое дело, а проедались: зарабо­танные средства дворяне тратили на европеизацию быта и образа жизни. В то же время свыше 90 % населения страны оставались приверженцами традиционной культуры, а часто просто бескультурья. К концу XVIII века крепостничество в России приняло близкие к рабству формы, барщина уве­личилась в 2,5 раза, реальный оброк - в 1,35 раза, крестьянина можно было ссылать на каторгу, отдавать в солдаты, переселять в другую местность, продавать без семьи.

Уничтожение во второй половине XVIII века откупной сис­темы, несомненно, способствовало росту внутреннего рынка. В это время усиливается роль купцов, торгующих крестьян, ме­щан, однодворцев, казаков, иностранной торговли. Но в целом свободное предпринимательство развивалось слабо, не выдер­живая неравноправной конкуренции с Западной Европой и с сельской и дворянской промышленностью. В "Грамоте горо­дам" были удовлетворены некоторые требования купечества, выраженные ими в наказах 1767 года, но осталось без внимания основное требование - ограничить торгово-промышленную дея­тельность помещиков. Запрещали часто крестьянскую промыш­ленность, которая могла стать основанием свободного пред­принимательства. У "безуказных" товаропроизводителей можно было отнимать орудия труда и продукцию и отдавать тем, кто на них донесет. Только с 70-х годов монополия "указных" фаб­рикантов постепенно ликвидируется.

Не улучшала положение русских промышленников и то­гдашняя внешняя протекционистская политика. После смерти Петра тарифы на импорт были невысоки и иностранные про­мышленные изделия недороги, так как дворяне и иностранные купцы были заинтересованы одни в покупке, другие в продаже дешевых товаров. Но это не стимулировало развития оте­чественной промышленности и ремесел и вызывало недовольство владельцев отечественных мануфактур. Самые предпри­имчивые из буржуазии при малейшей возможности одворянивались. Миллионы рублей были изъяты из торгового и про­мышленного оборота в результате "вхождения великого числа купцов в дворяне и офицеры. Это усиливало абсолютизм и дворянство, с одной стороны, и лояльность и пресмыкательство буржуазии, с другой, а также неспособность создать альтерна­тивную силу в общественном развитии.

Самым показательным опытом Екатерины в попытках пере­нести цивилизованные экономические отношения на русскую почву, показавшей утопичность такой деятельности, был опыт переселения немецких колонистов на свободные русские зем­ли. Истоки этого процесса в том, что императрица, воспитан­ная на идеях философов-просветителей, при восшествии на престол обнадежила своих подданных, что хочет видеть импе­рию в высшей степени благополучия, славы, блаженства и спо­койствия. Для этого нужно утвердить хорошие законы и посте­пенно приучать к ним граждан. Один из шагов в этом направлении - создание в 1765 году Вольного экономического общества, почетным председателем которого была сама импе­ратрица. Общество ставило своей целью собирать иноземный опыт и передавать его россиянам, а также устранять эконо­мические недостатки внутренней жизни. Общество призывало все чины к сотрудничеству и выпускало каждый год "труды" в количестве 400 экземпляров. Члены общества хотели отыскать источники развития сельского хозяйства вне крепостной дерев­ни. И этим опытом стало приглашение экономических колони­стов из-за границы.

Еще ранее, в 1762 - 63 гг., только что созданное правитель­ство Екатерины решило заселить южные, вновь приобретенные пустующие земли иностранными колонистами. Идея была сходной с мыслями Петра при строительстве Петербурга, - соз­дать новое общество на чистом месте, без груза прежних про­блем и отношений. Приглашенные колонисты освобождались от повинностей, им предоставлялись земля, очень большая ссу­да и право свободно заниматься предпринимательской деятель­ностью. В общественном устройстве предполагалось самоуправ­ление и свобода религии. Но приехали не те, кого ожидали увидеть - ни носители более высокой агрикультуры, ни созда­тели образцового хозяйства. Из густонаселенной Европы, польстившись на большие льготы, приехала масса народа, негодного ни по физическому навыку, ни тем менее по "нравственному складу". "Гостеприимным призывом императрицы, - пишут современники, - могли равно воспользоваться и великий и ма­лый, старый и молодой, всякий тотчас зачислялся в списки и с того же дня получал казенное обеспечение". В результате прие­хавшие не сумели ни обустроить себя, ни прокормить. Правда, приезжали и иные. В 1764 году к императрице обратилась об­щина христиан-евангелистов. Это были люди, отличающиеся трудолюбием и высокой нравственностью. На родине они под­вергались преследованиям за свою веру. Им разрешили поселе­ние и дали дополнительные привилегии. Так в Заволжье поя­вилась колония Сарепта, вскоре ставшая образцовой среди многих ей подобных.

По отношению к прочим колонистам были и просчеты в организации дела. Многих из них привезли на плохие места, их стали утеснять местные власти. Среди поселенцев распростра­нилась нищета, дикость, распущенность, измождение. Для них были выделены дополнительные средства, то есть люди стали полными иждивенцами. А Екатерина II в это время уверяла Вольтера в благополучии подданных.

С 1766 года въезд колонистов приостановили и вновь раз­решили в Заволжье лишь в 1772 году. В действиях российского правительства в этой истории проявился обычный порок: пре­увеличение административных мер. При возникновении слож­ностей не решали вопросы по существу, а обвиняли, например, низшие власти в нераспорядительности и меняли их, считая, что тем самым совершенствуют механизм. Кстати, Павел I до­вел линию администрирования до логического конца: создал местные органы управления колонистами из россиян, то есть ликвидировал их самостоятельность.

В 1775 году всех уже приехавших колонистов проверили, не­способных к земледелию выслали с возвратом ссуды, а в случае неуплаты переводили в город и заставляли отрабатывать. Те­перь принимали колонистов только с грамотой "о благонравии" и капиталами не менее 300 гульденов. Были увеличены земель­ные наделы, отсрочена выплата ссуд. Корректировка курса дала результаты. Поселения греков в Крыму, гагаузов в Молдавии, немцев в Поволжье, на Кавказе и в Причерноземье стали зона­ми образцового земледелия и садоводства.

Дата добавления: 2015-08-03