Вопрос 3. Итоги реформаторского курса – с.149-155.

1. В. О. Ключевский о реформах Петра I.

2. Результаты петровские преобразований.

3. Морально-этическая оценка петровской эпохи.

4. Элита общества и реформы.

5. С. М. Соловьев о России как "страну запоздав­шего развития".

6. Сущность петровских реформ.

7. Петр I и предпринимательство.

8. Основные черты российского имперства.

Резкую оценку результатов петровских преобразований дал В. О. Ключевский в небольшой рукописной работе. Он считает, что реформа Петра пошла вся на пользу государству в самом узком смысле правительства. Она создала армию, флот, кото­рые усилили в народе страх, не подняв в нем чувство нацио­нального достоинства. Мотовскими ссудами из палочных сбо­ров с полуголого и полуголодного плательщика она выкормила десятка полтора крупных капиталистов, фабрикантов и за­водчиков, ставивших в казну по воровским подрядным ценам пушки, ружья, солдатское сукно, парусинное полотно и образо­вавших первые кадры русской плутократии. Эта реформа ничего не дала народу - никаких новых жизненных средств, никаких живительных возбуждений. Из-под петровского молота он вышел таким же невежественным и вялым, каким был пре­жде, только значительно беднее и развитее прежнего. Корен­ные области государства, наиболее устоявшиеся экономически, стали малолюдными от бесконечных рекрутских наборов, от нарядов на постройку и утрамбовку человеческими костями трясинного петербургского болота и от массовых набегов на недосягаемые для бритого чиновного сыщика места.

Значительная масса нового труда, внесенного в народнохо­зяйственный оборот новоказенными фабриками, заводами, мастерскими, пропала бесследно для народного благосостояния, так как плоды этого промышленного подъема поглощены были бездонной пропастью казны, дырявыми демидовскими карма­нами и походными помещичьими расходами. Народ не только не стал богаче прежнего, он стал еще безгласнее, чем был пре­жде. Прежде хоть купцы на Земском соборе или в совещатель­ной комиссии заявляли царю или его боярину о своих нуждах, о народном разорении, о глупостях правительства.

Таким образом, петровские преобразования привели: 1) к реанимации крепостнических отношений, что во многом предопределило мучительно затяжной процесс их последующей ликвидации; 2) к усилению самодержавия, процессу, обратному тому, что происходил в Европе; 3) к созданию бюрократии, ко­торая становится проводником монаршей воли, сплачиваясь общим источником средств к существованию - государевым жалованьем. Самодержавное государство выступало как само­стоятельная политическая сила, которая выше всего ставила свой собственный интерес, а прочие интересы учитывала лишь постольку, поскольку они не противоречили его целям. Гово­рить о главенстве в то время "торгового капитала" на том осно­вании, что царь покровительствовал купечеству, не представля­ется возможным. До Петра Великого Московское государство было слабосильной полуазиатской державой, державшейся за слабосильный народ. После Петра оно стало могущественной европейской империей, покоившейся на обнищавшем, безглас­ном, порабощенном народе. Многие граждане, не желая пла­тить налогов, не занимались никакими промыслами и жили бедно, разгульно, пьяно, воруя и разбойничая; "магистрат предлагал присматривать за такими "тунеядцами" и понуждать заниматься ремеслами.

Основной признак варварства есть лень, стремление самим не делать ничего или делать как можно меньше и пользоваться плодами чужого труда, заставлять другого трудиться на себя. Приобретя добычу, варвар предается бездействию и вследствие того коснеет умственно и нравственно, личное развитие пре­кращается, чужое добро впрок не идет, варвар живет до тех пор, пока нужда не заставит напасть его снова - непроизводительно для него чужое добро. Особенно нравятся ему пленные, рабы, чтобы заставить их работать на себя. Общество выходит из со­стояния варварства, когда является и усиливается потребность в честном и свободном труде, стремление жить своим трудом, общество богатеет и крепчает, рабство, естественно, исчезает, как помеха труду, помеха развитию, преуспеянию. Тем общест­во совершеннее, развитее, чем сильнее в нем стремление к тру­ду; тем оно слабее, чем более между его членами стремления жить на чужой счет. Россия не была варварским государством, но есть в ней эти черты: плохое состояние сельского народона­селения, бедность городов, отсутствие промышленности, не­значительность торговли, сильное холопство, привычка силь­ного человека окружать себя толпою слуг, стремление обманным.путем взять за свой труд больше, чем он стоит, взя­точничество, стремление перейти из промышленного сословия в приказные люди, чтоб жить с меньшим трудом за чужой счет. В огромной стране люди больше всего страдали от тесноты и пожаров, с ней связанных.

Нравственные последствия этих процессов (деспотизм пра­вительства, деградация общества) всегда были в центре внима­ния иностранцев, писавших о русском "национальном характе­ре". Всеобщность рабства в империи иностранцы называли крепостным правом: зависимость дворян от императора, кре­стьян от дворян ("все классы одинаково находятся в рабстве, а не в подданстве"). "Как персы в описании Ксенофонта, русские научились подчиняться до того, как им это прикажут". Именно окончательное закрепление такого режима и ставилось в вину Петру Великому.

Рассмотренные выше самые общие направления петровских реформ не вина, а трагедия России и русского народа, и важно усмотреть в них не серию краткосрочных актов, закончившихся смертью преобразователя, а фермент постоянных перемен, путь, предначертанный для России. Причины движения по та­кому пути лежат в древней истории России. Древний мир дал два течения общественному развитию: 1) античный мир через Афины и Рим направлял отважный ум человеческий на изучение наличного, наблюдаемого мира, получался человек-мыслитель и делец, таким путем пошла Европа; 2) восточно-христианская цивилизация через Византию толкала пугливую людскую совесть к созерцательному культу загробной жизни. Народ понес свой заработок в церковь, особенно в монастырь, как откуп от ада, и тем расслабил свою трудовую энергию. Мис­тически-фаталистический тип характера принадлежит России.

Среди правящего класса, боярства и дворянства, кормив­шегося за счет народа под предлогом внешней его защиты и внутреннего упорядочения, среди хищного и невежественного монашества и столь же невежественного, но забитого белого духовенства, среди сельского простонародья, кое-как работав­шего, чтобы только прокормиться и избыть податного правежа, не было класса, достаточно независимого и организованного, воспитанного в чувстве права и собственного достоинства и солидарного в интересах с народом, не нашлось ни одной об­щественной силы - ни духовной, вроде западноевропейских университетов, ни экономической, похожей на тамошние го­родские общины.

Верховная власть, сперва рассыпанная среди княжьей ме­люзги удельных времен, а потом скомканная всеми правдами и неправдами в руках московского государя и всея Руси, не встречая сдерживания ни в рыхлой общественной среде, ни в собственном притупленном общественном сознании, все пухла и расширялась как пустой пузырь, надуваемый воздухом и, на­конец, раздулась до потери чувства меры и предела. Враги с Востока и Запада были единственными возбудителями кое-какой нравственной энергии в этой покати-шаром стране.

Западноевропейская культура несла к нам знания: опыт, энергию, предприимчивость, житейские удобства, легкие нравы, новые увеселения. В русском обществе она не нашла клас­са, готового к ее восприятию. Поэтому она пала новой государ­ственной повинностью на общество: государство извлекало из западного опыта только элементы обороны и казенного обога­щения, а не суть его. Такое отношение легло в основу петров­ской реформы и до сих пор служит нездоровой почвой нашей жизни. Заимствуя, таким образом, сначала из западной культу­ры преимущественно полезное, мы потом стали хватать только приятное.

Замедлили развитие России, кроме выбора византийского пути, и другие известные причины - иго, географический фак­тор и т. д. На публичных чтениях о Петре Великом в 1872 году С. М. Соловьев вводит для России термин "страна запоздав­шего развития". И если при Владимире Крестителе и Ярославе Мудром запоздание было не таким заметным, то ко времени Петра, по описанным уже причинам, оно составляло уже около двух веков. Россия к этому времени потеряла историческое время и истощила силы. В XVII, а тем более в XVIII веке, раз­витие экономических связей, географические открытия, созда­ние новых средств связи и технических связей объединяют мир в единую систему, каждый элемент которой зависит от других. В этих условиях отставание в темпах развития оборачивается угрозой суверенитету государства. Организация передовых, в данном случае европейских, стран становится моделью жела­тельного переустройства для других. Но в Западной Европе этот процесс рационализации и модернизации шел века эволюци­онным путем, где каждый последующий шаг был логичным, более или менее, продолжением предыдущего. Для России та­кого исторического времени отпущено не было. Поэтому к началу XVIII века у Петра Великого не оставалось выбора. Вер­нее, выбор был, но выбирать приходилось из двух зол: либо превращение во второстепенную державу, слаборазвитую, ско­рее всего распадающуюся страну даже не на окраине, а на за­дворках Европы, либо использование иной, чем в развитых странах, революционной модели рационализации и модерниза­ции.

Сущность петровских реформ состояла в том, что они представляли собой классический пример радикальных преоб­разований, которые нужны обществу в принципе и даже суще­ствуют в зародышевом состоянии, но они проводятся государ­ством сверху, без участия, при сопротивлении широких слоев общества. Переход жизни общества от традиционного к рацио­нальному происходит настолько резко, что возможен только при наличии особого типа руководителя, выступившего с программой реформ. В условиях утраты прежнего образа жизни, понятий, идеалов только вера в харизматического (обладающего особым даром) руководителя, позволяет обществу не прийти к состоянию всеобщего хаоса. При этом еще сохраняются живые и активные силы, заинтересованные в сохранении старого по­рядка или не могущие морально примириться с его уничтожением.

Петру I в целом удалось найти верный путь ук­репления и расширения государства через усвоение достижений ушедшей вперед Европы. Он замыслил создать рациональное государство, в котором использовались бы хорошо продуман­ные законы, обеспечивающие бесперебойное функционирова­ние всего механизма управления и ограждающие население от произвола чиновников. На практике же этот идеал оказался утопией, он привел к созданию полицейского государства по образцу (но не по сути) западноевропейских абсолюстических монархий. При отсутствии каких-либо инструментов социаль­ного контроля государство было ничем не связано в ходе осу­ществления реформ. Идеальные прожекты приобретают харак­тер принудительных по отношению к обществу мероприятий, ломают старую жизнь, ничего не давая взамен. Это порождает социальный протест и закладывает основы контрреформ, кото­рые снова отбрасывают страну назад.

И еще некоторые моменты, касающиеся реформирования России Петром и относящиеся к истории предпринимательства, хотелось бы отметить. Петра I многие воспринимали как за­падника. Но его западничество являлось относительным и не­сло в себе отпечаток реальных российских условий "прифрон­тового государства". Еще Н. Г. Чернышевский отмечал, что венценосному реформатору были нужны главным образом только военные учреждения Запада. Все остальное было взято мимоходом и произвело слабое, а иногда и отрицательное влияние на российскую жизнь. И это не случайно. Эконо­мическая жизнь, нравы, традиции - очень малоподвижный элемент, особенно в традиционных обществах. Политические же и связанные с ними военные сферы более подвижны и не­устойчивы. Именно их и можно было реально изменить в России, так как они более опосредованно касались жизни общества и были подвластны воле преобразователя. Громадная энергия Петра была направлена на то, что сейчас называют военно-промышленным комплексом. Для этой цели выписыва­лись образцы оружия и специалисты, суконные фабриканты и "шлесарные мастера", создавались полотняное, канатное, ко­жевенное производство, металлургия, швейные предприятия, чтобы не покупать "мундиру заморского". Импортированные акционерные общества - "компании" - становились частью государственной системы.

В результате возникла своеобразная общественная организация, определившая российскую историю на многие века. Речь идет о модели империи добуржуазного типа, которая вынуждена существовать и соперничать с более развитыми модернизирующимися государствами. Отсюда такие ее черты: 1) выборочное заимствование главным образом в во­енных целях, технологии и организационного опыта у передо­вых стран в обмен на сырье и сырьевые продукты; 2) ужесточение эксплуатации собственного народа добуржуазными методами; 3) прогрессирующая централизация и бюро­кратизация управления, отчасти использующая европейские методы рационально-бюрократического манипулирования. Гер­цен как-то сказал о петровских преобразованиях, что Петр к азиатскому туловищу приделал европейские руки. Эта противо­речивость российской имперской модели была источником как ее силы, так и слабости. Силы - так как военное ведомство бы­ло предметом неусыпных забот и новаций, использовался весь западный опыт. Слабости - так как основа жизни оставалась азиатской. Более того, модернизации военных структур соот­ветствовала обратная тенденция - ужесточение архаичных форм жизни и эксплуатации людей. В таких условиях непомерного перенапряжения, серьезных противоречиях и перекосах система нуждалась в периодических обновлениях или перестройках. Петровские преобразования были лишь первыми на этом пути. Религия объективно закрепляла такой порядок: пассивность граждан, с одной стороны, и бессмысленный бунт доведенных до отчаяния людей - с другой.

Дата добавления: 2015-08-03