История возникновения массовой русской журналистики 18 века.

Примечательной особенностью возникновения массовой сатирической журналистики конца 1760-х годов явилось то, что инициатива в распространении периодических изданий исходила от высшей власти в лице русской императрицы Екатерины. В 1769 году она организует выпуск еженедельного издания «Всякая всячина», одновременно разрешив издавать подобные журналы всем желающим. Эта инициатива имела далеко идущие последствия, ибо она породила журнальную полемику, в ходе которой прозаические жанры просветительской сатиры явились главным оружием в схватках противоборствующих лагерей.

Решение императрицы издавать периодические листки «Всякой всячины» было вызвано провалом, который потерпела она с созывом Комиссии для составления Нового уложения 1767 года. Сама по себе предпринятая Екатериной акция по созданию Нового уложения, имела, конечно, политический смысл. Пытаясь обновить русское законодательство на основе учета последних достижений европейской правовой мысли (следы воздействия просветительских идей явственно отразились в ее «Наказе» депутатам комиссии), Екатерина стремилась прежде всего воздействовать на европейское общественное мнение, создавая себе этим репутацию просвещенного монарха, заботящегося о благе своих подданных. Но следует ясно представлять нереальность этой затей в условиях крепостнической России 18 века. Очень скоро после начала работы Комиссии 1767 года между депутатами, съехавшимися со всех регионов России, представлявшими интересы разных сословий и разных социальных слоев, возникли непримиримые противоречия, обнаружившие невозможность принятия законодательства, которое бы удовлетворяло бы всех. Утопичность своего замысла и невозможность его осуществления Екатерина скоро осознала сама. Под предлогом начавшейся войны с Турцией работа Комиссии была свернуту, а затем и вообще прекращена. Екатерина решает прибегнуть к помощи журналистики, чтобы сохранить идеологический контроль над умами подданных.

С января 1769 года она начала издавать журнал «Всякая всячина». Под видом невинной болтовни, перемежая легкую, ни к чему не обязывающую сатиру с назидательными поучениями,, скрываясь за своими мнимыми и действительными корреспондентами, Екатерина рассчитывала разъяснить общественному мнению в доступной для широкого читателя форме некоторые аспекты своей внутренней политики, раскрыть свои взгляды на состояние государственных дел, а заодно объяснить причины неуспеха работы законодательной Комиссии 1767 года. При этом она лицемерно призывала своих соотечественников к сотрудничеству в деле исправления общих недостатков.

Призыв «Всякой всячины» был услышан. Один за другим возникают новые периодические издания. Уже в конце января 1769 года стал выходить журнал М.Д. Чулкова «И то и сие». Вслед за ним В.Г. Рубан выпускает журнал под названием «Ни то, ни се», появляются «Поденщина» В. Тузова, «Полезное с приятным»И.Ф. Румянцева и И.А. Тейлса. С 1 апреля к ним прибавляется журнал «Смесь».

Содержание и направленность появившихся сразу вслед за «Всякой всячиной» журналов вполне устраивали императрицу. Лишенные какой-либо четкой идеологической программа, эти издания либо заполнялись переводами морально-нравоучительных статей, заимствованных из европейских источников, либо перемежали развлекательное балагурство с эмпирическими описаниями быта простонародья (журналы Чулкова и Тузова), либо пробавлялись публикацией непритязательных стихотворных опусов (как это имело место в журнале Рубана, вполне оправдывавшем свое название).

Так продолжалосо до мая, когда Н.И. Новиков начал выпускать новый журнал «Трутень».С его появлянием гегемонии «Всякой всячины» наступил конец. Шутливой снисходительности домашней сатиры и насаждавшейся журналом императрицы шутливой болтовне была противопоставлена по-настоящему боевая, талантливая и необычайно богатая по форме сатира, пронизанная пафосом демократизма, исполненная злободневности и не чуждавшаяся постановки острых злободневных вопросов.

Излюбленными формами в журнале Екатерины были бытовые очерки, нравоописательные эссе, с таким блеском разработанные в английской просветительской журналистике Д.Аддисоном и Р. Стилем, издателями «Зрителя» и «Болтуна», а также система обмена письмами с многочисленными корреспондентами. Острой действенной сатиры императрица боялась, предпочитая ей проникнутые терпимостью дружеские увещевания. Отсюда и проистекала камерность форм екатерининской сатиры, призванной по существу скрыть истинные причины социальных зол, приглушить обличение царивших в обществе беззаконий и несправедливостей.

Сатира Новикова, напротив, имела целью не скрывать носителей пороков, ва подвергнуть их открытому и заслуженному бичеванию. В отстаивании такой позиции и состоял пафос его спора с Екатериной о прерогативах сатиры, который развернулся на страницах «Всякой всячины» и «Трутня» в 1769 году. Полемичностью был также отмечен и сам выбор жанровых форм сатиры, которые использовал Новиков. Они способствовали максимальному расширению читательской аудитории, приобщая массового читателя к обсуждению актуальных вопросов общественного характера.

Новиков выступил подлинным новатором в области разработки малых жанровых форм русской журнальной сатирической прозы. Так, он впервые ввел в своем «Трутне» особые разделы сатирических «ведомостей» и «лечебников», в котором путем имитации газетных сообщений и рецептов больным язвительно и остроумно обличались и царившее в судах империи царившее неправосудие, и самодурство крепостников, и сословное чванство дворян. Разрабатывая эти жанровые формы, он следовал традициям русской демократической сатиры 18 века. При этом развлекательность рукописных пародийных лечебников и юмористических курантов, бытовавших в городской среде, сменились в материалах новиковских журналов разработкой новых животрепещущих проблем с передовых просветительских позиций.

Примеру Новикова последует Ф.Эмин в своем журнале «Адская почта» (1769), поместивший в ряде номеров подборки «Ведомостей из ада». Материалы Эмина в этом жанре уступали по своей остроте и актуальности «ведомостям», печатавшимся в «Трутне», хотя они были не лишены оригинальности. Нередко структура «адских ведомостей» Эмина напоминает очертания известных «разговоров в царстве мертвых», что в силу названия журнала Эмина было вполне закономерно. Пробовал ввести в свой журнал «И то и сиё» раздел сатирических «ведомостей» и литературный противник Новикова и Эмина - упоминавшийся уже выше М. Д. Чулков. Однако его материалы насилии сугубо развлекательный характер и были лишены какой – либо оригинальности.

Новым словом в данном жанре явились опыты московского сатирика 1790-х годов Н. И. Страхова. Этому необычайно плодовитому автору принадлежало несколько довольно обширных произведений обличительного содержания, начала которым положил «Сатирический вестник» (всего было выпущено 9 частей журнала, выходивших в течение 1790 – 1792 годов). Его журнал представлял собой гротесково – пародийную хронику дворянской жизни. Выбор женихов и псовая охота, эпидемия танцевания и повальное увлечение картежной игрой, страсть к нарядам и маскарадам, волокитство, обжорство, сплетни, мелкие хитрости щеголих и тщеславные откровения вертопрахов – все подвергается детальному и пристальному анализу. Страхов не делает никаких выводов, не поучает. Он скрывается под маской бесстрастного констататора фактов. Только изредка авторская позиция проглядывает в ироническом противопоставлений прошлого настоящему. Эти апелляций к прошлому призваны чаще всего оттенить ничтожество нравственной жизни дворянского общество. Стремление жить пот моде составляет закон светского времяпрепровождения, определяя уровень духовных запросов и жизненных интересов представителей благородного сословия.

Еще более острый характер носит сатира Страхова в другом его сочинений, также публикуемом с сокращениями в настоящем сборнике в разделе «сатирических писем»,- «Переписка Моды, содержащая письма безруких мод…». Аллегорической фигуре Моды приданы черты повелительницы подвластных ей атрибутов тщеславного щегольства, роскоши и праздного вертопрашества. Мода путешествует, пишет письма, принимает прошения, издает постановления, принимает к себе на службу, разбирает корреспонденцию. Из скопившейся у нее переписки она публикует письма, например, «от высоких лифов к низким лифам», «от старинного кафтана к новомодному», «от ложных обмороков к истерике» и т.п. Но за всей этой невинной, на первый взгляд, перепиской «безруких мод» раскрывается бездушность и фальшь светского общества, противоестественность образа жизни дворянского сословия. Страхов пользуется при этом особым приемом метонимического уподобления. Как в свое время уже было тонко подмечено Ю. М. Лотманом в его статье «Пути развития русской просветительской прозы ХVIII века», Страхов своеобразно предвосхищал в своем сочинении метод Н. В. Гоголя, показывая, как «природа человека заслоняется внешними свидетельствами мнимых достоинств».

Дата добавления: 2015-08-05