Убийцы культуры

Метагруппы наиболее последовательно проявили себя на поле западной культуры. Не где-нибудь, а именно здесь мы находим их завораживающее могущество. Их умение достигать цели, несмотря на все поставленные препятствия.

Сфера культуры для Сообщества Тени важна не менее, чем техносфера. Если техника определяет динамику движения человечества, то культура устанавливает возможности и границы адаптации людей к изменяющейся техносфере, к внешним условиям. Именно культура создает предпосылки к тому, чтобы техносфера, общество и природа развивались согласованно. Культура — это сокровищница универсальных форм деятельности человека и технологических инструментов. Мы в то или иное время извлекаем их из культуры, эффективно используя в других сферах деятельности, в экономике, политике или финансах.

Поэтому в рамках стратегического курса Сообщества Тени на упрощение и деградацию рода людского оно перекодируют культуру. Это становится едва ли не ключевой его задачей. Сообщество тени и его периферийные структуры действуют во всех трёх слоях культуры.

Прежде всего, в высокой, элитарной культуре. Именно здесь находятся произведения литературы, живописи и музыки, оперы и балета, кино и телевидения, в которых наиболее полно воплощаются идеалы и ценности той или иной цивилизации. Это — хранилище кодов, задающих стереотипы поведения и образцы для подражания для американцев, русских, китайцев и т.д. Здесь сосредоточены национальные святыни, память цивилизации и самые сокровенные мифы народов. Именно высокая культура задает язык коммуникаций внутри цивилизаций и определяет систему смыслов, ключевых для существования человека, социальной группы и цивилизации.

Высокое искусство не служит лишь одной элите. Оно задает систему координат для взаимодействия внутри народа, определяет национальный рейтинг ценностей, хранит в себе пластические образы, формы и сюжеты нации. В этом смысле высокое искусство выступает и как массовое. Даже если человек не читал Шекспира, Сервантеса или Достоевского, он всё равно живёт в обществе, пронизанном их воздействием.

Первая половина ХХ века — время не только вызревания и окончательного формирования метагрупп, но и эпоха рождения чудовищного «нового искусства», разорвавшего традицию искусства гуманистического. В ХХ веке появляется новая живопись, абстракционизм, примитивизм, супрематизм, конструктивизм, модернизм поп-арт и тому подобное. Эта живопись неразрывно связана с именами Малевича, Кандинского, Эрнста, Клее, Пикассо в определенные периоды его творчества, позднего Сезанна, Энди Уорхолла. В этом искусстве окружающий мир дробится, расчленяется и распадается на разрозненные, всё более простые составляющие. Вплоть до пустых полотен модернистов.

В те же годы появляется, оккупируя симфонические залы и звукозаписывающие студии, атональная музыка, отвергающая гармонию и совершенство. Атональная музыка — это диссонанс, деструкция, разрушение. Это звучание болезни, распада. Шомберг, Хиндемит, Кейдж, Пендерецкий запахнули врата гармонии, подменили божественное звучание сфер скрежетом и шумом ломающегося мира. Они отправились в путешествие по темным закоулкам человеческой души Дисгармоничная, истерзанная и затаённая, эта музыка стала предвестием эпохи конца человечества.

Схожие процессы происходили и в литературе. В ХХ столетии появляются романы, отрицающие все традиционные представления и каноны. Роман, где нет не только занимательности, но и сюжета. Действие заменяют бесконечные монологи и длящийся десятками страниц непрерывный поток слов, выдаваемый за стенографирование «потока сознания». Новый роман не только разрушал традиционную структуру классического произведения, но и решал куда более радикальные задачи. Он сломал структуру нормального, освящённого веками языка, он атаковал человеческое восприятие. Наконец, он уничтожал систему смыслов гуманистического мировоззрения. Джойс, Пруст, Бекет, Ионеско, Роб-Грийе, Натали Саррот, Дос Пассос — вот имена убийц гуманистической культуры, писателей-мясников, расчленителей языка, «раскрывателей сознания» тёмному потоку хаоса человеческого существования. Они разрушали и общество, и мораль. Они сделали западного человека потерянным и одиноким, оставили его один на один с судьбой.

У читателя может возникнуть вопрос: почему в главе, посвященной в основном организационным и экономическим вопросам, мы вдруг столько внимания уделили проблеме, на первый взгляд бесконечно далёкой от цен, прибыли, категорий господства и эффективности?

Ответим, читатель, на твоё недоумение. Одной из наиболее поразительных книг, прочитанных авторами в последние годы, стала работа Джека Уолконшоу «Тайны новой культуры». Несмотря на слегка сенсационное, отдающее «желтизной» название, автор проследил на огромном документальном материале источники финансирования и механизмы «раскрутки» звёзд новой культуры. Он называет имена многих творцов (если можно так выразиться) постмодернизма в живописи, музыке, литературе, в кино и театре. И оказалось, что деньги в постчеловеческую с позволения сказать культуру инвестировали те же самые люди и финансовые институты, кто финансировал революцию в России, приход Гитлера к власти и многие другие судьбоносные события минувшего века. Те же люди поддерживали одновременно ультралевых и крайне правых во Франции и Испании.

Все это творилось вполне осознанно и планомерно. Но зачем?

Наверное, разгадка имеет по крайне мере три аспекта. Во-первых, «новое искусство» выступает очень эффективным средством идентификации Минус-цивилизации, ее сплочения и противопоставления остальному человечеству.

Во-вторых, постмодернистское искусство проводит чёткую границу между поступательным развитием культуры и этапом упадка. Этот этап наступил бесповоротно. Стало быть, минус-«искусство» резко сузило роль культуры как сокровищницы, откуда можно черпать готовые методологии и технологии для применения в других областях жизни и деятельности. Это раньше культура была библиотекой форм творчества — а теперь нет. Тем самым, резко сужается способность человечества отвечать на вызовы истории.

В-третьих, постмодернизм стал лабораторией для отработки идей, образов, метафор и технологий, предназначенных для конвейерного производства массовой культуры. Вурдалаков и всяких извращенцев — на поток! Поп-культура превратилась в орудие подчинения деградирующих масс новым господам жизни, в инструмент управления толпами в подавляющем большинстве стран мира.

«Масскультура» стала сферой бурной деятельности метагрупп еще и потому, что именно она позволяет навязать населению, потребителям, инвесторам те представления и стереотипы, которые так нужны Минус-цивилизации для достижения ее целей. Масскульт как комплексная технология порабощения сознания порождён метагруппами. Масскульт навязывает подавляющему большинству землян ущербную психологию, построенную на ценностях и интересах, глубоко чуждых интересам человечества.

Наконец, существует ещё одна почти нигде не упоминаемая сфера деятельности метагрупп на социокультурном поле. Речь идёт о так называемом «нуар коммьюникейшнз» (noire communications) — чёрных коммуникациях.

Этот термин вы не найдёте ни в одном словаре или энциклопедии. Его не раскладывают по полочкам в статьях и монографиях. Тем не менее, он упоминается в выступлениях наиболее проницательных политических технологов, специалистов масс-медиа в числе самых эффективных методов воздействия на коллективное сознание. «Чёрные коммуникации» есть не что иное, как третий срез социально-культурной активности, наряду с «хай артом» и массовой культурой. Это — своего рода глобалистский термин эпохи постмодернизма, в нем смешиваются французское и английское слова. Это чётко не очерченное поле несловесных коммуникаций, своего рода «туннель эффектов». Это сфера коллективного бессознательного, сфера коммуникаций, где не нужны слова — они основаны на визуальных, звуковых и смысловых взаимодействиях. Своего рода коллективная экстрасенсорика, что ли. Именно с нею работали тоталитарные режимы, обеспечивая невиданное единение, воодушевление и взаимопонимание в своих обществах.

Пользуясь отлаженными и эффективными технологиями, метагруппы сделали особую ставку на noire communications, с успехом внедряя необходимые для них программы поведения и ценностные клише в коллективное сознание высшего уровня. Это своего рода нейролингвистическое программирование социальных групп и целых народов — в интересах Минус-цивилизации.

Дата добавления: 2015-08-05