XXI. Восточная песнь дня

Ах, разве с берегом обетованным

не сходна узкая полоска ложа? -

Где в головокруженье непрестанном

мы пламенеем, страсть на страсть помножа.

И разве ночь, где неумолчен крик

зверей, грызущих в ярости друг друга,

нам не чужда, как день, что вдруг возник

снаружи, озираясь от испуга, -

кому понятен их чужой язык?

И надо нам в одно объятье слиться,

как лепестки цветка, пережидая,

пока, кольцо зловещее сужая,

безмерное со всех сторон теснится.

Пока в объятьях прячемся устало,

как знать там, что из нас самих грозит

прорваться то, что до сих пор пугало,-

предательство, и нас не пощадит.

Перевод В. Летучего

XXII. БОГ В СРЕДНИЕ ВЕКА

В душах он накапливался впрок,

призванный судить и править в мире,

но к нему привесили, как гири

(дабы взять и вознестись не мог),

бремена соборов кафедральных

и велели темным числам счет

тщательно вести в стенах опальных,

как часы, определять черед

и трудов, и сна, и праздных дней.

Но однажды взбунтовался он,

и народ был ужасом объят;

Бог ушел, космат и разъярен,

грохоча обрывками цепей,

и страшил всех черный циферблат.

Перевод В. Летучего

XXIII. В МОРГЕ

Они лежат на выщербленных плитах

и ожидают знака, может статься,

что с холодом навеки примирит их

и никогда уже не даст расстаться;

а иначе развязки как бы нет.

Чьи имена в карманах отыскались

при обыске? Досады четкий след

на их губах отмыть вовсю старались:

он не исчез, усилья погубя.

Торчат бородки, жестко, но без злобы,

по вкусу дошлых санитаров, чтобы

зеваки в ужасе не отшатнулись.

Глаза под веками перевернулись

и всматриваются теперь в себя.

Перевод В. Летучего

XXIV. ГАЗЕЛЬ

Gazella dorcas

Вся — колдовство: созвучие живое

слов избранных в тебе сумело слиться

и, раз возникнув, продолжает длиться.

Твой лоб увенчан лирой и листвою,

песнь любованья, чьи слова легки,

ложится на глаза, как лепестки,

тому, кто чтеньем душу утолил

и в забытьи уже глаза закрыл

и представляет: слиток быстроты,

как будто зарядили бег прыжками,

и медлит выстрел, тянешь шею ты:

вся слух; как скрытая кустами

купальщица: вдруг замерла и — ах! -

в ее глазах и озеро и страх.

Перевод В. Летучего

XXV. ЛЕБЕДЬ

Муку одоленья неизвестной

темной дали можно разгадать

в поступи его тяжеловесной;

как и умиранье — отрешенье

от опоры, что могла держать —

да! — в его испуганном сниженье

на воду; но вот, тиха от счастья,

просияла и, полна участья,

развела круги поверхность вод;

он же, лебедь, непреклонно-правый,

зрелый и спокойно-величавый,

снизойдя к ней, медленно плывет.

Перевод В. Летучего

Из сборника «НОВЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ ВТОРАЯ ЧАСТЬ»

Дата добавления: 2015-08-05