Глазами очивидца

Из книги Ибн-Арабшаха «Чудеса предопределения в судьбах Тиму-

«Это область [Золотая Орда] исключительно татарская, перепол­ненная разными животными и тюркскими племенами, со [всех] сто­рон огражденная и во [всех] частях возделанная, обширная по объему, здо­ровая водою и воздухом. Люди ее— мужи [в полном смысле], воины ее [превосходные] стрелки. По языку это самые красноречивые тюрки, по жиз­ни — самые праведные, по челу— самые прекрасные, по красоте— самые совершенные».

Золотоордынское общество достигло больших высот в духовной культуре. В духовной области оно пережило в первой половине XIV века крутой поворот, связанный с переходом от архаичной, языческой культуры мира кочевников-скотоводов к более высо­кой, оседло-земледельческой и городской культуре мусульманско­го Востока.

С принятием ислама в качестве официальной религии Золо­той Орды прекращается обычай установления «каменных баб» в Дешт-и-Кипчаке. Ислам запрещал языческие культы и изобра­жения человека.

Но, с другой стороны, принятие ислама дало сильный им­пульс к развитию городов и городской культуры, послужило важным фактором распространения арабской письменности, про­свещения и литературы. В Золотой Орде получили широкое рас­пространение выдающиеся творения Фирдоуси и Рудаки (X век), аль-Маари и Омара Хайяма (XI век), Аттара и Низами (XII век), Руми и Саади (XIII век) и других знаменитых поэтов Востока. Многие поколения тюрко-татар Поволжья и других регионов за­читывались сочинениями великих мудрецов и поэтов Востока.

Высокие образцы красноречия, поэтического слова вдохновля­ли образованных людей из татар самим заниматься поэтическим творчеством на своем родном тюркском, кипчакско-татарском языке. Так, в середине XIV века в Сарае и других городах Золо­той Орды появляются поэты, создавшие ряд прекрасных сочине­ний. В эпоху могущества и расцвета улуса Джучи были написаны такие бесценные памятники средневековой татарской литературы, как поэмы «Гулистан бит-тюрки» Саифа ас-Сараи, «Хосров и Ши­рин» Кутби, «Махаббат-намэ» Харазми, «Джумжума-султан» Хи-сама Кятиба, «Кисса-и-Рабгузи» поэта Рабгузи, прозаическое со­чинение «Нахджал-Фарадис» Махмуда аль-Булгари.

Некоторые из этих произведений, в частности «Хосров и Ши­рин» и «Гулистан», являлись творческими переводами одноименных поэм Низами и Саади. Такая практика широко применялась в сред­ние века. Это было своего рода поэтическим каноном, эстетической нормой тогдашнего мироощущения и поэтического мышления.

Бели Низами написал «Хосров и Ширин» в 1181 году, то одноименная поэма Кутби появи­лась через 160 лет — в 1342 году. История пер-_сИдского шаха Хосрова и его жены Ширин была хорошо известна на Востоке еще до Низами — _оНа имеется в «Шахнамэ» Фирдоуси и у других авторов. Хосров — реальное лицо, персидский щах Хосрой II (годы правления 590—627), кото­рый был внуком шаха Хосроя I Анушир-вана, женатого, кстати, на дочери Истеми-кагана — од­ного из основателей Тюркского каганата.

В центре поэмы Кутби — история любви Хос­рова и Ширин и особенно безответной любви Фар-хада к Ширин. Фархад — красивый и сильный молодой человек, искусный мастер и художник, «обладатель сотни разных искусств», по словам поэта. Его любовь к Ширин отображена как самое благородное, возвышенное чувство. «Этот мир лишь благодаря любви живет», — провозглашает Кутби, изображая своих героев внешне красивы­ми, одухотворенными, нравственно чистыми.

Подлинная жемчужина литературного насле­дия Золотой Орды — творчество Саифа ас-Сараи. Поэт родился в 1321 году в Камышлах (нынешняя Самарская область), жил, учился и занимался творческой деятельностью в Сарае, отсюда и нисба «ас-Сараи», то есть сараец. В 80-х годах судьба забросила его в Египет, где он и умер в 1396 году. Там же создал свои поэмы: в 1391 году — «Гулис­тан бит-тюрки», в 1394 — «Сухайль и Гульдур-сун». Первая из них— вольный перевод на тюркс­кий язык одноименной поэмы персидского автора XIII века Саади. В конце поэмы приводятся отрыв­ки из произведений восьми тюркских, в основном татарских, поэтов, от Мавля Казыя и до Харазми. Каждый такой отрывок Сараи сопровождает свои­ми комментариями-ответами в стихотворной фор­ме. Это придает поэме «Гулистан бит-тюрки» осо­бую ценность как своеобразной антологии татарс­кой поэзии средневековья.

В поэме утверждаются и воспеваются справед­ливость, скромность, верность, щедрость и добро­та. Моральные качества часто рассматриваются в тесной связи с социальными явлениями жизни. При этом автор умело использует возможности Родного языка, дарит читателю настоящие шедев-Ры художественной речи.

Поэт имел все основания так характеризо-^вать свое творение:

О свет знаний и учитель дарований, Обладатель милости и источник просвещения.

Сочинения Кутби, Саифа ас-Сараи и других поэтов свиде­тельствовали о значительном развитии письменной литературы и в целом духовной жизни в Золотой Орде. Многие из них были хорошо известны татарскому читателю и позднейших времен: их переписывали, передавали из рук в руки, их книги были люби­мыми во многих татарских домах.

Под влиянием ярких достижений восточной литературы полу­чает развитие устное народное творчество. Замечательный образец его — татарский народный эпос позднего золотоордынского периода «Идегей». Сложенный безымянными сказителями из народа в XV—XVI веках, дастан имел сложную драматическую судьбу. В те­чение нескольких столетий он существовал в форме устных сказа­ний, передаваемых из поколения в поколение, позднее появились записи дастана, причем во множестве местных вариантов.

В советское время татарские ученые-фольклористы, писатели (Н. Хаким, Н. Исанбет) проделали огромную работу по сбору и изучению сохранившихся вариантов «Идегея», подготовке его к изданию. Однако в 1944 году высшие политические инстанции СССР наложили запрет на издание дастана как якобы «ханско-феодального», воспевающего грабительскую политику Золотой Орды в отношении Руси. «Идегей» пришел к массовому читате­лю лишь в 1989 и 1990 годах на татарском и русском (перевод Семена Липкина) языках.

В дастане рассказывается о жизни, славных подвигах и тра­гической гибели реального исторического персонажа, Идегея, од­ного из выдающихся военачальников и государственных деяте­лей Золотой Орды, современника хана Тохтамыша и эмира Тамерлана. Точнее, это рассказ о трагической судьбе государства, Отчизны Идел-йорта, в пору тяжелых испытаний, унижений и распада. Дастан заканчи­вается сценой гибели Идегея, и пове­ствователь воспринимает ее как ги­бель надежды на возрождение родной страны:

Смута настала в Идиль-стране.
Гибли в междоусобной войне
Множество отцов и детей,
Как предсказал муж Идегей.
Темный день на землю пришел.
Сотворенный Чингизом престол
Стал престолом, где кровь лилась.
Ханский дворец исчез из глаз.
Идегей Край разоренный стал пустым.

Отошли друг от друга тогда Аждаркан, Казань и Крым. Распалась Золотая Орда.

Частью духовной культуры Золотой Орды стали наука и про­свещение. О развитии в Сарае астрономии и геодезии свидетель­ствуют обломки астролябии и квадрантов, обнаруженные там при археологических раскопках. В столице жили и работали ме­дики из других стран. Именно об этом периоде расцвета науки и культуры писал Ибн-Арабшах: «Сарай сделался сосредоточием _науки и рудником благодатей, и в короткое время в нем набра­лась [такая] добрая и здоровая доля ученых и знаменитостей, словесников и искусников, да всяких людей заслуженных, какой подобной не набиралось ни в многолюдных городах Египта, ни в деревнях его».

Одним словом, Золотая Орда в пору своего могущества явля­лась одним из крупных и важных центров средневековой куль­туры, отличавшейся многообразием и самобытностью.

Дата добавления: 2015-08-05