Музыкального восприятия. Невиданная ранее технизация жизни в XX веке, осо­бенно появление звуковоспроизводящей

Невиданная ранее технизация жизни в XX веке, осо­бенно появление звуковоспроизводящей аппаратуры, электронных музыкальных инструментов, глобальная роль СМИ оказывают не только положительное влияние на раз-

витие культуры, образования, но и привносят много ново­го в психологию человека, в том числе и в музыкальное восприятие. Это новое особенно активно стало заявлять о себе в последние десятилетия XX столетия, в первую очередь, в высокоразвитых странах. Оно все более обра­щает на себя внимание, потому что нередко носит отри­цательный характер. Российские и зарубежные ученые прогнозируют усугубление этих проблем, если человече­ство не выработает разумные правила пользования зву­козаписью. Встает вопрос, поднятый еще Б. В. Асафье­вым, - тотального управления музыкальной средой.

Наша жизнь сейчас немыслима без музыкальных звукозаписей. Однако люди мало задумываются над тем, что звукозапись создает только иллюзию повторности. На самом деле, каждое новое прослушивание усилива­ет вариантность, потому что мобильны тембр, громкость, высотные и темповые уровни воспроизведения.

Несомненно, что в звукозаписи притупляется инди­видуальность интерпретации. К тому же, музицирова­ние в студии (ее интерьер, отсутствие публики) лишает артиста должного вдохновения, какое придает концертная обстановка. Неслучайно Е. А. Мравинский отказывался от студийной звукозаписи, называя это исполнение «мер­твым», «как фотография». В какой-то степени ситуация смягчается, если местом звукозаписи становится концер­тный зал. Конечно, звукозапись с использованием монта­жа позволяет создать некую идеальную исполнительскую модель, в которой нет каких-либо технических погрешнос­тей. Появилось даже новое направление в исполнительс­ком искусстве со своими критериями. Его можно условно обозначить как «исполнительское искусство для звуко­записи». Именно его приоритет в будущем прогнозировал выдающийся канадский пианист Глен Гульд. Однако каж­дое исполнение представляет собой целостный энергети­ческий поток, в котором соединены и темп, и метрорит-

мическое дыхание, и динамический баланс, и т. д. Повто­рить его абсолютно точно невозможно. Поэтому если мон­тируются несколько фрагментов, взятых из разных испол­нений, то между ними есть своего рода «энергетическая рассогласованность». К тому же даже самая совершен­ная звукозапись отличается от реального звучания, подоб­но отражению в зеркале. Слух на все эти нюансы реаги­рует и постоянно делает коррекцию, что дает дополнитель­ную нагрузку на психику и - как следствие - на нервную систему в целом, и тем более на музыкальный слух и на музыкальное восприятие. Хотя надо отметить, что раз­витие индустрии по выпуску компакт-дисков в последние 10-15 лет свело этот дефект к минимуму.

Появление в домах больших фонотек имеет много функций, в том числе и замещение функции человечес­кой памяти. Очень часто наличие на полке звукозаписи подсознательно подменяется ощущением, что это уже реально прослушано. Подобно тому, как домашняя биб­лиотека нередко подменяет само чтение.

Благодаря технике появилась категория «домашних» слушателей. Между тем, тысячелетиями восприятие му­зыки носило коммуникативный характер. Музыку слуша­ли с кем-то; теперь все чаще музыку слушают в одиночку, не с кем поделиться своей оценкой. В любую минуту мож­но прервать звучание, отвлечься. Порой, при прослуши­вании в одиночестве, музыкальное восприятие исподволь начинает терять активный, творческий характер. Все боль­ше культивируется комитатное восприятие.

Комитатное восприятие не нацелено на включение памяти, а слух - на информационную дифференциацию. Главными становятся чисто звуковые, сонорные свойства; практически снимается композиционная направленность восприятия. «Музыка, не будучи предметом пристально­го внимания человека, все же держит его внимание в своей дымке... Возникает состояние, которое называ-

ют бездумным» [Назайкинский Е., 1988. С. 195]. Коми-татное восприятие существовало всегда, более того, в европейском регионе длительное время оно было, ви­димо, определяющим. Музыка звучала во время трапе­зы, богослужения, светских раутов, увеселительных про­гулок, пикников и т. д. Оно нужно человеку и сегодня, осо­бенно если необходим эффект присутствия для снятия психического напряжения или стресса. Но комитатное восприятие и воспитывает привычку слушать «вполуха», не вникая глубоко в содержание музыки.

Интеллектуальная напряженность, концентрирован-ность музыкального восприятия - результат длительного психического развития человека и музыкальной культу­ры. Его ослабление свидетельствовало бы о постепен­ной психической и культурной деградации.

Сегодня как никогда встает проблема излишних де­цибел. За последние четыре столетия развитие музыкаль­ного искусства и эволюция инструментария в Европе были направлены в сторону нагнетания силы звучности. Сейчас под воздействием глобализации этот процесс охватил весь мир. Бетховен, Берлиоз, Малер, симфони­сты XX века укрупняли состав оркестра, добиваясь все большей мощи для воплощения мировых катаклизмов. Например, грандиозностью звучания потрясают кульми­национные фрагменты Седьмой симфонии Д. Д. Шоста­ковича, симфонии «Круги ада» С. М. Слонимского или «Оап^е-симфонии» № 4 «Чистилище» Б. И. Тищенко. Звучность в них порой приближается к 90 децибелам. Но в академической музыке на смену гиперзвучностям приходят тихие фрагменты. Да и звуковая мощь достига­ется только благодаря акустическим музыкальным инст­рументам, тембры которых несравненно благотворнее воздействуют на психику, нежели электронные. Иное дело -рок-музыка. Известны случаи, когда звуковую мощь рок-концертов не выдерживали исторические здания.

Есть предел допустимого шума для человека - 100 де­цибел, за которым живому существу грозит смерть от силы звука. Приближение к этому порогу должно сигнализи­ровать в психике опасность. Хороший врач обычно сове­тует людям, пережившим нервные потрясения и стрес­сы, воздерживаться от прослушивания экспрессивной музыки. Изобретение электронных музыкальных инстру­ментов (именно они в основном задействованы в массо­вых жанрах) создало невиданные возможности для на­гнетания децибел. Но надо ли «играть с огнем»?

Еще в конце XIX века врач А. И. Тарханов писал: «...в неумелых руках и в ненадлежащих случаях такое мо­гущественное средство, как музыка может... сделать даже здорового человека больным... ни одно ощущение не представляет столь сильного чувствительного возбужде­ния, как ощущение слуховое» [Тарханов А. И., 1893. С. 81]. К тому же есть предел эстетически допустимой громкос­ти: когда музыку можно воспринимать, оценивать, наслаж­даться ею. В противном случае, угнетаются аналитичес­кие функции мозга, и музыка становится просто шумом.

Согласно теории американского психолога X. Хелсо-на, «при оценке величины любого свойства стимула, будь то размер, вес или громкость, человек использует опре­деленный вид субъективной или личной адаптации. Сред­нюю или нейтральную точку этой шкалы он назвал уров­нем адаптации» [Психология ощущений и восприятия, 1999. С. 291]. Один из феноменов восприятия заключа­ется в том, что «человек сам строит субъективные шка­лы оценок» [Там же. С. 73]. А они часто обусловлены такими явлениями как «частота или привычность появ­ления объекта в опыте наблюдателя» [Там же. С. 75].

В психологии существует понятие «порог чувстви­тельности». Лабораторные эксперименты доказали, что нет объективного «порога чувствительности», он как бы «плавает». Слуховой «порог чувствительности» сегод-

ня у многих молодых людей очень низок. А совершен­ствование слуха, как и других органов восприятия, яв­ляется одним из достижений человеческой психики. Если начинается процесс притупления какого-либо из орга­нов восприятия, то это показатель регрессии. Музыка оттачивала человеческий слух, здесь она его подавля­ет. Увлечение сильными звучаниями грозит человече­ству, с одной стороны, деградацией психики, с другой -распадом музыки как «искусства интонируемого смыс­ла» (Б. В. Асафьев). Ибо интонация в этих случаях сво­дится на нет, а звук воспринимается односторонне, толь­ко как носитель громкости. Его качественная сторона остается за пределами слуховых анализаторов.

Установлено, что от шума повышается давление, воз­растает наличие холестерина в крови, ухудшается слух, а также уменьшается непроизвольное внимание к соци­альным признакам ситуации. К тому же ряд эксперимен­тов показывает, что «не только снижается чувствитель­ность по отношению к социальным ситуациям, но изменя­ется и социальное поведение: в условиях сильного шума люди проявляют меньшую склонность к сотрудничеству» [Черноушек М., 1989. С. 28]. Чрезмерный шум и частота социальных конфликтов имеют сходные характеристики. «Подобно действию чрезмерно высокой температуры, повышенный уровень шума увеличивает агрессивность человека» [Психология, 2005. С. 584]. Было бы наивным полагать, что агрессивность, с которой мы повсеместно сталкиваемся, обусловлена только сверхмощными деци­белами музыки. Но это одно из серьезных слагаемых.

Не менее актуальна проблема принудительного слу­шания музыки, избытка музыкальной информации, час­то низкого художественного качества. Сейчас музыки зву­чит так много, как, видимо, не звучало никогда за всю историю человечества. И это имеет, по меньшей мере, две отрицательные стороны. Во-первых, возникает огром-

ная нагрузка на слух и на нервную систему, когда, напри­мер, в течение восьмичасового переезда по маршруту Москва-Петербург дневным железнодорожным рейсом, почти без перерыва вас «развлекают» звукозаписью по­пулярных песен. Во-вторых, музыка теряет свою притя­гательность, и уже не привлекает должного внимания.

В процессе звукозаписи возникает, по мнению ка­надского психолога М. Шафера, явление шизофонии -отделение звучания от его источника. Музыка, при помо­щи техники отделившись от источника, несет свое физи­ческое пространство, несовместимое с пространством новой среды, в результате чего страдает перифери­ческий слух. «Периферический слух - тот слух, который в своих эффекторных компонентах отражает простран-ственно-резонаторные элементы звучаний и который из­древле направлен именно на оценку фоновых звуковых проявлений среды» [Назайкинский Е., 1988. С. 196].

Возникает проблема тишины, что особенно важно для музыкальной педагогики. Неслучайно в конце XX века в некоторых зарубежных музыкально-педагогических си­стемах появляются «уроки тишины». В частности, их предлагает вводить М. Шафер. Ученый разработал так­же систему музыкальной экологии окружающей среды. Надо отметить, что в последнее время в ряде высоко­развитых стран (США, Япония) музыкальный фон в при­сутственных местах (ресторанах, магазинах, учреждени­ях) ненавязчив, динамически уравновешен, стилистичес­ки разнообразен. Звучит немало классики.

В эстрадных концертах, балетных спектаклях под фо­нограмму, в кино при сопоставлении звукозаписи и зри­тельного ряда порой возникает рассредоточенность между зрительным рядом и слуховым. Постоянное про­слушивание микрофонного пения ведет к замедленно­му развитию голосовых связок у подростков.

Утопично требовать, чтобы все, всегда и везде внимательно воспринимали музыку. Это предполагает

очень высокий уровень культуры всего населения. Но нельзя забывать, что совершенствование способности слышать, равно, как и видеть, осязать и т. д. является потребностью здорового человеческого организма, это гарант его психического развития.

Безусловно, мы не можем отказаться от технических достижений. Но мы должны воспитывать себя таким об­разом, чтобы техника служила во благо человека. Уче­ные (Е. В. Назайкинский, М. Шафер, П. Вайнцвайг и др.) предлагают сделать достоянием всего населения целый ряд мер борьбы за сохранение слуха, музыкального вос­приятия и психического оздоровления человека. Необ­ходимо: 1) совершенствование звукозаписи, 2) разумное, культурное использование звуковоспроизводящей аппа­ратуры, 3) соблюдение предохранительных мер для слу­ха и музыкального восприятия (избегать не в меру гром­ких звучаний и принудительного слушания, не увлекать­ся обилием музыкальной информации, слушать акустические музыкальные инструменты, а не только электронные и др.). При воспитании музыкального вос­приятия необходимо музицировать и петь. Дети должны слышать живое звучание акустических музыкальных ин­струментов и человеческого голоса.

Исследования физиологов подтверждают: чрезмер­ное увлечение музыкальными компьютерными програм­мами и синтезаторами также пагубно влияет на психику и нервную систему, особенно детей. Страдают слух, му­зыкальное восприятие, эмоциональные центры. По мне­нию П. Вайнцвайга, это может привести к атрофии эмо­циональных центров, что повлечет за собой снижение творческого потенциала.

Часть III Творческий процесс композитора

Лекция 1

Дата добавления: 2015-08-05