Читайте также: |
|
Огонь на Утесе уже догорал, и серый дым поднимался к небесам, когда легкая лодочка причалила к берегу.
Бейл взвалил лодку на голову и понес ее к стойке, оставив Ренн и Торака у самой воды. Ни один из них не произнес ни слова, пока они тащились по берегу до ближайшего жилища.
Ренн тщательно вытерла со своего лука водяную пыль, повесила его на балку и прошла внутрь – поискать еды.
Торак принес немного плавника из сложенной поодаль кучи и принялся разжигать костер. Его трясло от холода и нервного напряжения, зато Море полностью смыло у него с груди метки, нанесенные Тенрисом. А вот метки, оставшиеся в его душе, просто так смыть было невозможно.
Ему хотелось все рассказать Ренн: о том, что случилось на Утесе; о том, что у него блуждающая душа, но все эти события были еще слишком свежи в его памяти, и он сказал лишь:
– Ты прости меня. Я ведь действительно подумал, что ты больна. Ты и выглядела больной.
Ренн поставила миску на землю и села с ним рядом.
– Да ладно, – сказала она. – Я-то думала, что ты вообще умер. Похоже, мы оба ошибались. – Она подтолкнула к нему миску. – Я нашла немного китового мяса. А вот ягод можжевельника, боюсь, тут не найдется. Но ничего, и так совсем неплохо, по-моему.
Оба посмотрели на миску, но ни один к еде даже не прикоснулся.
Помолчав, Торак сказал:
– Ренн, никакого лекарства на самом деле нет. То, что Тенрис говорил о чудодейственном корне, он просто выдумал!
Ренн обхватила руками колени, нахмурилась, но ничего не ответила.
– Ты меня слышишь? – рассердился Торак. – Никакого лекарства нет!
Ренн вдруг перестала хмуриться, выпрямилась и как-то странно посмотрела сперва на Торака, потом на мясо.
– Можжевеловые ягоды! – воскликнула она.
– Что? – не понял Торак.
– Когда я сидела в пещере, Бейл принес мне еду, а Волк прыгнул на меня и выбил у меня из рук миску… Я тогда еще решила, что он сошел с ума. Но он… Торак, он же СПАСАЛ меня! Он предупреждал: не ешь это мясо!
Ренн вскочила и принялась ходить взад-вперед.
– Так вот каким образом он разносил эту болезнь! Посылал своих токоротов, чтобы те отравили ягоды можжевельника! Потом ягоды попадали в еду – например, в лепешки из лососины, – и люди заболевали. – Она помолчала. – Вот почему Волк не дал мне съесть то мясо: оно было отравлено! Вот почему я и раньше не заболела, хоть и ела лепешки с можжевеловыми ягодами: эти лепешки я украла у Саеунн, они из ее прошлогодних запасов…
– Наверное, и я потому же не заболел, – подхватил Торак. – Я ведь ни одной свежей лепешки с собой не взял.
Они уставились друг на друга.
– Значит, если избавиться от собранных в этом году можжевеловых ягод, – сказала Ренн, – и от лепешек из лососины…
– То люди, возможно, поправятся!
– А может, им и вовсе никакого лечения не понадобится…
Оба понимали: это и есть искомый ответ. Торак прямо-таки нутром это чувствовал. И решение это обладало тем изяществом, которое Тенрис наверняка сумел бы оценить…
Как он, должно быть, смеялся, наблюдая, как они стремятся отыскать спасительное средство, которого не существует в природе! Каким умным он чувствовал себя! Каким могущественным!
Однако даже после всего этого Торак все равно не мог его ненавидеть. Тенрис приходился ему родственником, он ему по-настоящему нравился. И ему, Тораку, тоже очень хотелось нравиться Тенрису…
Уткнувшись лбом в согнутые колени, он мучительно старался вытравить из души эту боль, но красивое изуродованное лицо Тенриса по-прежнему стояло у него перед глазами. И по-прежнему в ушах звучал его голос: «Спроси Фин-Кединна о своем отце! Заставь его рассказать тебе правду!»
Какую правду? Что он имел в виду?
К ним подбежал Бейл и сказал, задыхаясь:
– Скорей! Идемте скорей!
Он вел их к южной оконечности залива, через ручей, протекавший у подножия скалы близ водопада.
Оба токорота лежали на камнях – там, где и упали с обрыва. Ручей уже успел забрызгать их сумрачные физиономии и переломанные конечности-палки.
Задрав голову, Торак посмотрел на отвесный склон, пытаясь понять, что заставило их именно здесь карабкаться вверх. Потом вспомнил вой Волка: «Злых духов больше нет!»
– Кто это? – шепотом спросил Бейл.
– Токороты, – еще тише шепнула Ренн.
Бейл охнул:
– Я думал, они только в сказках бывают! Я думал…
Девочка-токорот застонала, и по ее тщедушному телу пробежала судорога.
– Она еще жива, – сказал Торак. Жалость шевельнулась у него в сердце. Сейчас токороты выглядели совсем детьми, не старше восьми-девяти лет.
– Это же убийцы! – мрачно заявил Бейл и, вытащив нож, двинулся к токоротам.
Но путь ему преградил вынырнувший из-за валуна Волк, рычанием предупреждавший: дальше ни шагу!
Бейл застыл как вкопанный.
– Что же… – Он не договорил.
Торак опустился на одно колено. Волк тут же подбежал к нему, приветливо урча, и лизнул в щеку. Торак быстро глянул на Ренн:
– Он говорит, что прогнал злых духов прочь.
– Куда? – спросила Ренн. – Куда же эти духи направились?
Торак пристально посмотрел Волку в глаза, покачал головой и сказал:
– Я не буду у него об этом спрашивать. Их больше нет. И этого достаточно.
Бейл изумленно смотрел на него.
– Ты можешь с ним разговаривать? С этим зверем?
– С Волком, – сказал Торак. – С моим братом.
– Значит, это и есть волк, – сказал Бейл. И поклонился, прижав одну руку к сердцу. – Прекрасно.
Девочка-токорот опять шевельнулась.
Ренн опустилась возле нее на колени. Лицо ее посуровело.
– Им недолго осталось, – сказала она и повернулась к Тораку: – Где твой рожок с лекарствами? У тебя еще осталось немного охры?
Торак молча протянул ей рожок.
– Что вы делаете? – возмущенно воскликнул Бейл.
– Собираемся нанести Метки Смерти, – сказала Ренн.
– Они их не заслуживают! – вскричал Бейл.
И тут Ренн, внезапно рассвирепев, накинулась на него:
– Они тоже когда-то были детьми! Их души все еще там, глубоко внутри! Им понадобится помощь, чтобы обрести свободу…
– Но они же убийцы! – Чувствовалось, что Бейла ничем не проймешь.
– Пусть Ренн сделает то, что нужно, – сказал ему Торак, отводя в сторону. – Она хорошо в таких вещах разбирается.
И они вместе стали смотреть, как Ренн, смешав порошок охры с водой и сделав густую кашицу, каждому из токоротов нанесла Метки Смерти на лоб, на сердце и на пятки.
Все это время Волк сидел с нею рядом, тихонько посвистывая и удовлетворенно метя хвостом по траве. В его золотистых глазах горел какой-то странный свет.
«Интересно, – думал Торак, – что же он видит?»
Лицо Ренн вдруг стало далеким, отстраненным. Она что-то нашептывала себе под нос, и Тораку стало немного не по себе. Он догадывался: она призывает детские души, зовет их выйти из глубин того неведомого убежища, в котором они до сих пор скрывались.
Мальчик-токорот вдруг судорожно сжал кулаки. А девочка вздрогнула и открыла глаза.
По щеке Ренн скатилась слеза.
– Идите с миром, – прошептала она. – Теперь вы свободны. Свободны…
Дрожь пробежала по всему телу мальчика-токорота, и он затих навсегда. Девочка судорожно вздохнула и – вытянулась.
Ветерок шевельнул желтые головки цветов. Волк повернул голову, словно проследив взглядом за чем-то быстро промелькнувшим и скрывшимся вдали.
– Они ушли, – тихо сказала Ренн.
На следующий день племя Тюленя вернулось с острова Большого Баклана. Торак, Ренн и Бейл имели долгий разговор с вождем племени.
Как ни странно, Ислинн оказался не так уж и огорчен вестью о гибели колдуна Тенриса. Напротив, в него, казалось, вдохнуло новые силы понимание того, что вся ответственность за племя теперь ложится на него одного. Он даже выглядеть стал моложе, когда деловито раздавал приказания – посылал самых быстрых своих гонцов в Лес, чтобы предупредить тамошние племена насчет яда, и отправлял лодку с людьми за Асрифом и Детланом. Тела обоих токоротов он велел поместить в челнок, оттащить подальше от берега и предать Морю.
Покончив с неотложными делами, Ислинн приказал всем удалиться из его жилища – за исключением Торака.
– Завтра я велю Бейлу проводить тебя, – сказал он. – Он позаботится о том, чтобы ты смог спокойно вернуться назад.
– Благодарю тебя, вождь, – равнодушно откликнулся Торак.
Вождь внимательно посмотрел на него.
– Ты не прав, что винишь себя. Он ведь и меня обманул, а я прожил на свете куда больше лет, чем ты.
Торак не ответил.
– Ты горюешь о нем! – догадался Ислинн, и Торак удивился тому, что старик сумел это почувствовать.
– Он был добр ко мне, – сказал Торак. – Почти до того ужасного конца… Неужели он с самого начала притворялся?
Старый вождь смотрел на него, и по глазам его читалось, что он на своем веку видывал немало всякой лжи, зла и безумия.
– Сомневаюсь, что он и сам смог бы ответить на этот вопрос. – Ислинн помолчал. – Возвращайся в Лес, Торак. Там твое место. Но если тебе когда-нибудь понадобится приют, ты всегда найдешь его здесь.
Торак благодарно прижал к сердцу стиснутые кулаки.
«Вряд ли, – думал он, – я когда-либо воспользуюсь твоим предложением, Ислинн, но все равно, спасибо тебе. Хотя для меня на этом острове слишком много печальных призраков».
Утром они покинули Тюлений остров. Волк плыл вместе с Тораком, а Ренн – с Бейлом. В небе сверкало солнце, довольно резкий западный ветер был для них попутным и сильно помог им в пути. Когда они вышли из залива Тюленей, Торак в последний раз оглянулся. Над приземистыми жилищами поднимался дымок, на мелководье плескались детишки. Рябины и березы гладили своими ветвями подножие скал, а над утесами кружили морские птицы.
Торак чувствовал, что этот ненадежный каменистый мир, вечно пребывающий во власти Моря, чужой для него, однако мир этот был по-своему богат и прекрасен, и Торак в конце концов понял, почему Бейл так любит его.
Затем он перевел взгляд на Священный Утес, и настроение у него сразу испортилось. Он так и не смог заставить себя снова подняться туда. Бейл сам сходил на Утес, разыскал там его нож и молча отдал ему.
Они шли с очень хорошей скоростью, и сопровождали их только тупики да морские орлы. Однажды вдалеке мелькнул, как показалось Тораку, высокий сломанный плавник и некоторое время плыл следом за ними. Потом так же внезапно пропал из виду.
День уже близился к концу, когда Волк вдруг тихо заворчал и приподнялся на корме, насторожив уши и виляя хвостом. Бейл, обернувшись, что-то крикнул Тораку, но тот его не понял, и тогда Ренн с улыбкой подняла над головой свой лук и помахала им.
Лишь тогда, чуть повернув голову, Торак увидел, как над волнами поднимается Лес.
Когда они добрались до берега, уже наступила ночь, хотя огромное солнце все еще висело над Морем.
Торак быстро переоделся в свою старую безрукавку и кожаные штаны, а одежду из тюленьей шкуры бережно связал в узелок. Он с благодарностью погладил кусочек волчьей шкуры на своей куртке, ласково коснулся старого ранца, лука и спального мешка. Но, передав Бейлу узелок с одеждой и помогая ему собираться в обратный путь, он все думал: «Свидимся ли мы еще когда-нибудь?»
Бейл решил не мешкая плыть обратно. Он молчал, когда они спускались по берегу к мелководью, и Торак не сомневался: он вспоминает тот день, когда они с Детланом и Асрифом оказали такой грубый прием незнакомому мальчишке, явившемуся из Леса.
– Мы когда-нибудь непременно снова увидимся, Бейл, – сказал Торак уверенно. – И я покажу тебе Лес!
Бейл посмотрел на высокие сосны, окаймлявшие пляж.
– Еще несколько дней назад, – сказал он, – мне бы и в голову не пришло, что такое возможно. Но я думаю… Понимаешь, мне и в голову не могло прийти, что я когда-нибудь увижу волка в лодке, плывущей по Морю! Так почему бы…
– Не увидеть в Лесу одного из Тюленей? – с улыбкой закончил за него Торак.
Бейл улыбнулся.
– А правда, почему бы и нет, верно, сородич? – И Бейл, кивнув на прощание Ренн и Волку, прыгнул в свой челночок и, быстро работая веслом, поплыл на запад. Светлые волосы летели за ним, как крылья, и вода золотилась в лучах заходящего солнца.
В ту ночь Торак и Ренн построили себе настоящее лесное убежище из живых березок на поляне среди зеленых папоротников и темно-розового кипрея. А на ужин они приготовили себе настоящее лесное кушанье из печеных листьев мари и корня дубника, добавив к нему немного малины, которую Торак нашел на берегу того самого болотца, в которое некогда заманил Детлана и Асрифа.
– И ни одной ягоды можжевельника не видно! – с облегчением вздохнула Ренн.
Потом они сидели у костра, вдыхая аромат соснового дымка и слушая, как во весь голос распевают лесные птицы. Впервые ночью их окружала почти полная темнота. Вокруг шептались деревья. Среди ветвей мерцало даже несколько бледных звезд.
Волк куда-то убежал – видно, затеял небольшую ночную охоту. Ренн сладко зевнула во весь рот и сказала:
– А ты помнишь, что скоро Месяц Морошки? Ах, как же я люблю морошку!
Торак промолчал. Он думал о том, что больше нельзя откладывать столь важный для него разговор. С той самой минуты, как уплыл Бейл, он собирался с мужеством, чтобы рассказать Ренн о том, КТО он такой.
– Ренн, – сказал он, нахмурившись и глядя в огонь. – Мне надо кое-что тебе сказать.
– Что? – спросила Ренн, раскладывая свой спальный мешок.
Торак вздохнул:
– Видишь ли, когда мы вернулись с Орлиных Высот, Тенрис, колдун племени Тюленя, кое-что мне рассказал обо… мне самом!
Ренн перестала возиться с мешком, притихла. Потом прошептала:
– Я знаю: ты обладаешь блуждающей душой.
Торак изумленно уставился на нее:
– И давно ты об этом знаешь?
– С тех пор как он тебе сказал. – Она поковырялась в дырке на своих кожаных штанах, где порвалась нить из жил. – В ту ночь, когда мы с тобой поссорились, я очень беспокоилась и решила пойти за тобой. И все слышала.
Торак немного помолчал, подумал, потом нерешительно спросил:
– И ты… не против?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну… не против того, что я – такой?
И она снова удивила его тем, что широко улыбнулась и воскликнула:
– Но, Торак, глупый, ты ведь по-прежнему человек!
Оба довольно долго молчали, и Ренн заговорила первой:
– Когда я это услышала, то не особенно удивилась. Я всегда знала, что ты не такой, как все.
Торак тщетно попытался улыбнуться.
– Не грусти, – сказала ему Ренн. – В конце концов, может быть, именно поэтому ты и можешь разговаривать с Волком.
– Почему ты так думаешь?
– Потому. Понимаешь, меня это всегда как-то задевало. – Ренн возобновила атаку на расползшийся шов. – Ты ведь был совсем младенцем, когда отец подложил тебя в волчье логово, ты еще никакому языку учиться не мог, не говоря уж о волчьем. Как же ты все-таки научился их языку? – Она склонила голову набок. – Возможно, одна из твоих душ взяла и незаметно проскользнула в душу кого-то из волков. В общем, что-то в этом роде. Ты так не думаешь?
Торак покусал нижнюю губу:
– Я вообще никогда об этом не думал.
С охоты вернулся Волк – с выпачканной красным мордой. Он тщательно вытер морду о папоротники, понюхал костер, подбежал к Тораку и ткнулся носом ему в подбородок.
– Как ты думаешь, а он знает? – спросила Ренн.
– Насчет меня? – Торак почесывал Волка за ушами. – Откуда? А я даже не представляю, как сказать ему об этом по-волчьи.
Ренн нырнула в спальный мешок и сразу свернулась клубком.
– Но он ведь по-прежнему твой друг, – сказала она.
Торак кивнул. Однако от этого охватившее его вдруг чувство одиночества почему-то ничуть не уменьшилось.
Ренн снова зевнула и предложила:
– Давай спать, Торак.
Торак послушно залез в спальный мешок и лег на спину. Он устал, но чувствовал, что сразу заснуть ему вряд ли удастся.
Зато Волк с тяжким вздохом привалился к нему и вскоре уже крепко спал, подергивая лапами во сне.
Торак долго еще лежал, глядя в огонь широко раскрытыми глазами.
И вдруг в тишине Ренн спросила:
– Торак? Ты не спишь?
– Нет, – откликнулся он.
– Под самый конец, когда вы оба оказались в воде, этот колдун что-то крикнул тебе. Что он крикнул?
Торак очень надеялся, что она об этом не спросит. Но она все же спросила.
– Я не могу пока сказать тебе, – ответил он. – Сперва мне необходимо поговорить с Фин-Кединном.
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Глава тридцать третья | | | Глава тридцать пятая |