Зеркала

Отец не любил больших зеркал. Надо сказать, что такие в деревнях тогда

были редкостью. В Петербурге же убранство богатых домов не обходилось без

огром-ных зеркал. Полностью привыкнуть к ним отец так и не смог.

Интересно было наблюдать, как он подходил к зер-калу, думая, что его не

видят. Сначала как будто с опас-кой (что-то ему покажут?), потом с

недовольством (за-чем показывают такое?), потом с умиротворением (что есть,

то есть).

Отец вовсе не упивался своей внешностью, скорее наоборот. Отсюда его

стремление (проявлявшееся по-крестьянски: красиво -- значит, богато, но тоже

в кре-стьянском смысле) к нарядной одежде.

Крестное знамение

Многие видели в отце манерность. Но ее не было. За манерность часто

принимали как раз непосредственные проявления отца. Например, почти на всех

фотографиях видно, как он держит пальцы сложенными для крест-ного знамения.

Это вызывало упреки со стороны тех, кто готов был обвинить отца в

притворстве. Однако я получила страшное подтверждение их неправоты и,

на-оборот, -- искренности отца.

Когда тело отца достали из проруби, оно, разумеет-ся, было

закоченевшим. Таким я его и увидела, когда по просьбе Протопопова приехала

на опознание. Так вот, правая рука отца как раз была сложена для крестного

знамения. Возможно ли, чтобы он и в последние мгно-вения своей земной жизни

пытался представлять себя иным, чем был на самом деле?

Победа над телефоном

Отец просто-таки с почтением относился к телефон-ным аппаратам. Замечу,

что я имела возможность видеть отца говорящим в трубку уже спустя время

после его появления в Петербурге, то есть когда он должен был бы свыкнуться

с этим чудом техники.

Те, кто видел отца говорящим по телефону, сначала отмечали его робость.

Голос, доносившийся из ниотку-да, приобретал над отцом, казалось,

мистическую власть.

Надо заметить, что отец понимал свою неразвитость в этом отношении и

решил ее побороть. Он сам мне, только приехавшей в столицу, не без умысла об

этом рассказывал.

-- Пусть он видит, что он тебе -- ничто.

Это о телефоне!

Отец, не робевший ни перед кем, уговаривал себя (через меня) не

чиниться с машиной.

При всем уме он был страшно наивным. Уверена, отец праздновал победу

над аппаратом всякий раз, когда рыв-ком перенимал трубку у зовущего его к

телефону, кар-тинно подбоченивался и опирался ногой на маленький табурет,

специально поставленный возле. Именно такой ему, наверное, представлялась

поза триумфатора.

Дата добавления: 2015-08-05