Искусство эстрады и эстрадный номер

Посмотрите, как разнообразна и пестра эстрада!

И по жанрам: здесь возможны все виды исполнитель­ского творчества; и по темам: от глобальных (о борьбе за мир, охране окружающей среды) до сугубо местных (о том, что в городе Н. на такой-то улице не горят фонари); и по сценическим площадкам: от Кремлевского Дворца

'Смирнов-Сокольский Н. П. Сорок пять лет на эстра­де.— М., 1976.—С. 268—269.

съездов и больших концертных залов филармоний — до грузовика с опущенными бортами на колхозном поле, до больничной палаты, заводского цеха, школьного клас­са, красного уголка; и по «охвату» авторов: от класси­ков— до какого-нибудь вашего знакомого Пашки Василь-чикова — сочинителя стихов на местные темы — в пределах завода, института, колхоза, стройотряда; и по эмоциям, которые вызывают эти выступления, по впечатлениям: от самых глубоких, возвышенных и сильных — до мгновен­ных, легких, развлекающих...

На эстраде есть место и кинематографу, и изобрази­тельному искусству, и «искусству теней», и «цветомузыке», и «Латерна Магике»... На эстраде возможны одноминут­ные репризы и двухчасовые программы... Так что же это такое — эстрада?

Слово «эстрада» ведет свое происхождение от латин­ского stratum (стратум) —помост, «возвышение в концерт­ном зале, предназначенное для выступления артистов»¹.

Выше уже говорилось о том, что теоретические основы искусства эстрады еще недостаточно разработаны, поэто­му профессиональная терминология здесь весьма условна. «Искусство эстрады», говорим мы. А можно ли считать эстраду самостоятельным видом искусства?

Дело в том, что каждое искусство отражает действи­тельность в своих, только ему присущих художественных образах, «разговаривает» на языке, присущем только это­му искусству. Эстрада же «разговаривает» на языках всех искусств, она «пользуется» произведениями и музыки, и танца, и театра, и цирка, и литературы. Может быть, поэ­тому на Парнасе не было музы эстрады...

«Эстрада не является одним искусством... На эстраде как раз чрезвычайно разные искусства. И не в том ли особая для нас ценность эстрадных программ, что они — своего рода «краткая энциклопедия искусств»? Пение, та­нец, художественное слово, музыка по-иному предстают на эстраде, чем в театре... На эстраде предстает не какое-то особое «эстрадное» искусство, а просто все то, чрезвычай­но многое, что есть в сценическом искусстве, кроме балет­ного, оперного и драматического театра»²,— пишет критик В. Назаренко.

В широком смысле слова, исполнительская деятель­ность в любом искусстве (кроме театра!) представляет

¹ Театральная энциклопедия — М, 1961—Т. 5.— С. 1026.

² Советская эстрада и цирк.— 1967. — № 5. — С. 19.

собой ■ орчсство на эстраде. Когда Святослав Рихтер да­ет форГегшанный концерт или Елена Образцова исполняет романсы, когда Майя Плисецкая танцует «Умирающего лебедя» или Борис Штоколов поет арию Бориса Годуно­ва, когда Дмитрий Журавлев читает «Войну и мир» или Сергей Юрский — «Евгения Онегина»,— все это творчество на эстраде, в условиях эстрады. В основе этих выступле­ний лежат произведения классические и современные, ин­струментальные и вокальные, хореографические и литера­турные. Исполнение этих произведений может включать­ся в концерт, а может занимать целое отделение или да­же целый вечер. Такую эстраду называют концертной, «серьезной», филармонической, академической, классичес­кой или литературной — если речь идет о художественном чтении, а отдельное выступление одного или нескольких исполнителей ■— концертным номером.

Но есть такие произведения, исполнение которых пре­вращает выступление в эстрадный номер. В этих произве­дениях «эстрадность» заложена изначально, они как бы «созданы для эстрады». Например, рассказы Зощенко или публицистические стихи В. Маяковского, частушки или русская пляска. Бывает и так, что произведение изначаль­но не содержит элементов эстрадной специфики, но оно пригодно для такой обработки и переделки, в результате которой может стать эстрадным номером.

Когда Святослав Рихтер исполняет прелюдии Шопе­на— это концертный номер, а когда Раймонд Паулс игра­ет вариации на темы своих песен—это эстрадный номер. Гадание Марфы из «Хованщины»—концертный номер, а хабанера из «Кармен» в исполнении той же Елены Об­разцовой может быть эстрадным номером. «Элегия» Мае-сне в исполнении Шаляпина — концертный номер, а «Вдоль по Питерской» или «Очи черные, очи страстные...» в его же исполнении — эстрадный номер. То же относится к «Умирающему лебедю» Майи Плисецкой и к русской пляс­ке ансамбля «Березка», к «Войне и миру» Дмитрия Жу­равлева и к монологу старшины Ковальчука Владимира Винокура. Есть «Борис Годунов», симфонии Бетховена, «Преступление и наказание», «Лебединое озеро», а есть «Надежда» Пахмутовой, «Сапожки» Шукшина и цыганский танец. Чувствуете разницу?

Как видите, представители «серьезного» искусства мо­гут выступать и в эстрадном концерте, с эстрадными но­мерами.

Н. П. Смирнов-Сокольский писал: «То, что на эстраде выступают и артисты оперы и артисты драмы,— абсолют­но закономерно. Это было и раньше: была М. Н. Ермо­лова, читавшая в концертах стихи Некрасова, был Б. С. Борисов, выступавший с песнями Беранже и частушками Демьяна Бедного, и т. д. Но тут надо соблюдать одно ус­ловие. Коли речь идет об эстрадном искусстве, то необхо­димо, чтобы артист понял всю специфику этого искусст­ва. Так, как понимала его великая Ермолова, выступав­шая в концертах не с отрывками из пьес, а со стихами, революционными стихами Некрасова, и имевшая голово­кружительный успех у демократической молодежи. Как понимал это не менее великий артист русской драмы В. Н. Давыдов, который под гитару пел русские романсы,— разве он не заботился о том, чтобы на эстраде выступать именно с эстрадным репертуаром?»¹

Было бы неверно считать, что эстрадный номер — это произведение любого вида исполнительского искусства плюс эстрадная специфика. Эстрадная специфика не при­бавляется к произведению, она должна содержаться в са­мом произведении, быть «запрограммирована» в нем.

«Единица искусства эстрады» — эстрадный номер, по выражению Н. П. Смирпова-Сокольского,— «Его Величе­ство Номер». Совокупность эстрадных номеров, организо­ванных определенным образом, является эстрадным пред­ставлением. Эстрадное представление может быть эст­радным концертом, эстрадным спектаклем, эстрадным обо­зрением (ревю, шоу).

В чем же заключается эстрадная специфика, какие требования предъявляет она к исполнителю? Что необхо­димо для создания эстрадного номера?

Эстрадный номер основан па тесном контакте испол­нителя с публикой, открытом общении с ней и по возмож­ности — вовлечении зрителей в активное действие. Напри­мер, когда в «серьезном концерте» певец исполняет арию Ленского или Демона, нам и в голову не придет запеть вслух вместе с ним, а на эстрадных концертах весь зал по­рой поет вместе с певцом любимую песню. Певец даже может сойти со сцены, пройтись по залу, подсесть к лю­бому зрителю...

Алла Пугачева в программе «У нас в гостях Маэстро»

'Смирнов-Сокольский Н. П. Сорок пять лет на эстра­де.—С. 281—282.

и в своих сольных концертах обращается к зрителям и нередко рассказывает им о себе, о своих песнях. Геннадий Хазанов утверждает, что самое страшное для него — от­сутствие контакта со зрительным залом. В основе искус­ства эстрады, в основе эстрадного номера лежит «особая природа отношений со зрительным залом... артист всегда обращается непосредственно к зрителям»¹ ■ (Игорь Иль­инский).

И еще одно непременное требование, предъявляемое к эстрадному номеру: он должен быть максимально при­ближен к сегодняшнему дню. Эстрада — искусство злобо­дневное, оно говорит о том, что нас волнует, радует и тревожит сегодня. Театр, музыка уводят зрителя или слу­шателя в свой мир — мир звуков, мир Гамлета, Кармен или Спящей красавицы. А эстрада сама приходит к зрителям, оставляя нас на месте (в зале и в жизни), в сегодняшнем дне, но, эмоционально окрашивая то, что мы видим в дей­ствительности, выражает это в своей, только эстраде при­сущей форме.

Эстрадный номер не может быть растянут во време­ни— как правило, его продолжительность 3—15 минут. Поэтому эстрадный номер — это прежде всего четкий сю­жет, хорошо продуманная композиция, острая кульмина­ция, ясная авторская позиция и точные акценты. Здесь нет углубленных психологических характеристик, развер­нутых фабульных ходов, обилия действующих лиц. Пре­красно сказал о драматургии цирковой клоунады знамени­тый Карандаш — М. Румянцев. «Знаете, что должно быть в клоунаде? Должно быть хорошее «здрасьте», интерес­ная середина и прекрасное «до свидания». Основной закон драматургии: эффектное начало, интересная середина, яр­кий финал. В произведениях для цирка и эстрады должно быть интригующее начало, содержательная и логически точная середина и неожиданный финал. Случайных, не­обязательных ремарок и деталей быть не должно»².

И, наконец, эстрадный номер должен быть доходчи­вым, легким для восприятия, его выразительные средства могут быть даже гротескными, подчеркивающими основ­ную идею. Да, безусловно, он выполняет и функции собст­венно развлекательные, но во всех случаях эстрадный номер должен быть источником социального оптимизма, вызы

.—1971.—№ 10 —С. 5.

Советская эстрада и цирк.— 1971 Там же. — 1983. — № 9. — С. 21.

вать положительные эмоции, доставлять удовольствие и радость.

Эстрадное искусство принято считать «легким жан­ром» — в отличие от «серьезного», классического искусст­ва. Верно ли приведенное определение? Да верно, если под этим понимать степень «усвояемости» искусства эстрады зрителями. Нет, неверно, если речь идет о легковесности, облегченное™ содержания, о снижении требований к идейно-художественным качествам произведения.

Мы не можем и не должны соглашаться с тем, что эс­традный номер призван только развлекать зрителя, увесе­лять его, «ублажать». Только развлекательность никогда не была и не может быть задачей искусства: произведе­ния, не несущие и не пробуждающие мысль и чувство, не имеют отношения к искусству. «Разве лучшие из номеров Райкина не глубокопроблемны? Разве не полны философ­ского смысла куклы Образцова? Не трагедийны пантоми­мы Марсо и песни Пиаф? А кто дерзнет сказать, будто искусство Шульженко не захватывает высоким драматиз­мом?... Я думаю, можно приводить много таких примеров, наглядно показывающих, что гамма художественных воз­можностей на эстраде ничуть не беднее, чем где бы то ни было»¹,— пишет критик В. Назаренко.

Эстрада — искусство малых форм, но не малого содер­жания! Великий Пушкин так определил главную задачу искусства: «чувства добрые лирой пробуждать». Искусст­во существует и необходимо постольку, поскольку оно про­буждает в нас доброе начало. «Актер — самая добрая про­фессия не земле. Актер бескорыстен, ибо он несет добро и ничего больше»²,— так считает один из интереснейших актеров нашего времени — Иннокентий Смоктуновский. И эстрада служит добру. И гордые, непримиримые полити­ческие песни; и нехитрая песенка о «синеньком скромном платочке»; и существующая только для двоих, но вреза­ющаяся во все сердца без исключений, страстная мольба-приказ «Жди меня, и я вернусь...»; и смешной и трогательный лепет ребенка, пытающегося разобраться в сложных взаимоотношениях взрослых (Рина Зеленая); и доверительный разговор со зрителем о самом интересном и значительном, что происходит сейчас, сию минуту в мире,— все это безусловно служит добру. И конечно же,

¹ Советская эстрада и цирк.— 1967.— № 5.— С. 18

² Лит. газ.—1968,—1 яив.

эстрадные сатирики — самые «злые и беспощадные» — вдохновлены в своей трудной борьбе именно желанием по­бедить зло во имя добра.

Итак:

во-первых, эстрада — вид сценического искусства, ко­торый вбирает в себя произведения всех видов исполни тельского творчества;

во-вторых, единицей искусства эстрады является эс­традный номер;

в-третьих, эстрадный номер — небольшое законченное сценическое произведение. Требования, предъявляемые к эстрадному номеру: тесный контакт исполнителя со зрите­лями, злободневность тематики, концентрированность вы разительных средств и легкость восприятия его зрителями

Дата добавления: 2015-08-03