Анализ предпосылок возникновения и основных путей развития возможных локальных вооруженных конфликтов в Арктике

В настоящее время основным среди перечисленных выше источником возможного возникновения международных конфликтов являются накопленные территориальные проблемы, не получившие международно – правового разрешения. Как уже упоминалось выше, принятая в 1982 г. и ратифицированная всеми приарктическими странами (кроме США) Международная конвенция по морскому праву ограничивает морские владения государств территорией в 200 морских миль, а Северный полюс и прилегающие к нему территории при этом объявлены нейтральными водами. Практически все попытки осуществления принципа международного «океанического соуправления» в Северном Ледовитом океане, в том числе предпринимавшиеся Арктическим советом, фактически привели только к новым угрозам возникновения целой серии международно - правовых конфликтов ^[31].

1. Заявление Россией, Канадой, Данией и Норвегией претензий на признание части арктических морей их территориальными или внутренними водами вызвали резкое несогласие США и ряда стран Евросоюза (и в первую очередь неудачно претендовавших в недалеком прошлом на создание своих арктических секторов Финляндии, Швеции и Исландии), которые выступили за принцип свободного судоходства во всем Северном Ледовитом океане. Более того, со стороны ЕС предлагается подписание международного соглашения по Арктике наподобие Договора об Антарктиде 1959 года, против которого, кстати, резко выступает Канада, видя в нем угрозу внутреннему статусу Канадского арктического архипелага и прилегающих к нему водных пространств.

2. Наиболее серьезными источниками возможных конфликтов между приарктическими странами или их коалициями является фактически произошедший отход от принципа секторального деления Арктики и связанные с ним проблемы разграничения арктических территорий, а также возникающие вопросы о статусе Северного полюса. Здесь достаточно напомнить негативную и крайне нервную реакцию ряда стран (в первую очередь США, Канады и Дании) на результаты российской экспедиции «Арктика-2007» и особенно на факт установки российского флага на дне Северного ледовитого океана под Северным полюсом, который был воспринят как претензия на присоединение Северного полюса к предполагаемому российскому континентальному шельфу. Более того, по сообщениям ряда СМИ^[32], недавно появилась специально разработанная специалистами Даремского университета в Великобритании подробная карта отдельных районов Арктики, вокруг принадлежности которых в будущем могут возникнуть наиболее острые разногласия. Как сообщается в ряде публикаций, на карте приведены границы 200 - мильных исключительных экономических зон приарктических государств. Кроме того, отдельно нанесены границы их 350 - мильных зон, на которые в перспективе могут распространяться права того или иного государства, если будет доказано (результатами соответствующих геологических изысканий), что они располагаются в пределах так называемой границы материковой окраины (шельфа).

3. Ратификация Конвенции ООН по морскому праву поставила перед Россией достаточно серьезную проблему сохранения статуса Северного морского пути как внутренней транспортной артерии. Распространение на Северный Ледовитый океан принципов «океанического соуправления» (или так называемой доктрины «свободы морей») значительно осложняет ситуацию. В рамках реализации данных принципов геополитические конкуренты России и в первую очередь США, Норвегия и Канада, достаточно быстро выработали практически единую позицию - требование интернационализации Северного морского пути, и, в частности, обеспечения свободного судоходства на его восточной ветке от Маточкина Шара до Берингова пролива.

4. Серьезным источником обострения международных отношений являются территориальные претензии приарктических стран и требования пересмотра границ полярных секторов. Принятие Канадой Закона о северных территориях (1952 г.), распространившем ее юрисдикцию на прилежащие к континентальной части страны арктические земли и острова, вызвало уже упоминавшиеся выше территориальные споры Канады с Данией (речь идет о острове Ханс и проливе Нарес в Канадском Арктическом архипелаге), а также США (по поводу некоторых участков моря Бофорта). Хорошо известен также длившийся с середины 70-х годов прошлого века, спор между Россией и Норвегией по поводу границ в Баренцевом море ^[33]. Только в 2010 г. было достигнуто соглашение между Россией и Норвегией по вопросу разграничения морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Особую роль играют пограничные споры между Россией и США по поводу шельфовых участков в Беринговом и Чукотском морях. В 1990 г. США и СССР подписали соглашение о разграничении морских пространств (так называемое «соглашение Шеварднадзе – Бейкера»), по которому спорная территория в 50000 кв. км площади была передана Вашингтону. Однако это соглашение не было ратифицировано Государственной Думой РФ. Конгресс США, напротив, ратифицировал его в 1990 г., после чего Вашингтон принципиально не признает российских территориальных претензий.

5. Отмечаемое большинством специалистов глобальное потепление климата и таяние арктических льдов приводят к резкому росту интереса геополитических противников России как к Северному морскому пути, который в обозримой перспективе (по некоторым прогнозам – к 2070 г.) может стать свободным для торгового судоходства круглогодично, так и к месторождениям полезных ископаемых, добыча и транспортировка которых могут стать по указанным причинам гораздо более рентабельными. Вызывают обеспокоенность и военно – стратегические интересы США в Арктике. В недавно опубликованных в СМИ высказываниях главы Комиссии США по исследованию Арктики прямо утверждается, что прогнозируемое потепление в Арктике и появление новых, свободных от ледяного покрова морских пространств, открывают для США совершенно новые возможности в военной, экономической, энергетической и других областях. По его словам, доступная Арктика означает новые и расширенные маршруты для американских военно - морских перевозок с целью переброски активов из одной части мира в другую, а также делает этот регион важной точкой для демонстрации мощи и передовым районом для обеспечения безопасности Северной Америки, Азии и Европы ^[32].

6. Анализ показывает, что в борьбе за Арктику геополитические противники России преследуют гораздо более комплексные стратегические и подчиненные национальным интересам цели, чем просто борьба за ресурсы. Как известно, активизация арктической политики США, Канады, Дании и Норвегии началась еще в 1994г. после вступления в силу Договора СНВ-1. Тогда в рамках «Программы совместного уменьшения угрозы» указанного Договора, западные страны стали оказывать помощь России в утилизации (а по сути – ликвидации) атомных подводных лодок на Кольском полуострове ^[31]. Заметим, что одновременно с этим уже в те годы начались массированные атаки зарубежных СМИ с обвинениями России в неспособности обеспечить экологическую безопасность в регионе. В последние годы стало резко обостряться стратегическое соперничество геополитических противников, для иллюстрации которого достаточно перечислить лишь несколько наиболее известных документов, принятых на национальном уровне: принятие руководством Норвегии так называемой стратегии развития северных регионов (2006 г.), подписание в 2009 г. Дж. Бушем-мл. программного документа «Региональная политика США в Арктике», провозглашение в 2000-м году правительством Канады новой внешней политики по комплексу вопросов международного сотрудничества в Арктике, обнародование Данией «Стратегии Королевства Дания в отношении Арктики на 2011–2020 гг.» (2011 г.) и т.д. Практические действия государств по осуществлению подобных стратегий существенно усиливают конфликтный потенциал Арктики.

Как уже отмечалось выше, одной наиболее опасных тяжелыми последствиями завершающих форм развития международного конфликта является его перевод в открытую форму вплоть до перехода к силовым методам разрешения. При этом, несмотря на то, что в настоящее время ни одна из проявляющих наибольший интерес к арктическим проблемам стран открыто не заявляет о возможности перехода к стадии вооруженного противостояния, к подобного рода вариантам развития событий необходимо быть готовым. Практика показывает: какими бы маловероятными ни являлись выявленные угрозы возникновения локальных вооруженных конфликтов, анализ возможных путей развития ситуации и оценка тяжести возможных ущербов может обоснованно показать необходимость планирования превентивных мероприятий и оценки требуемых для их проведения материальных, временных, человеческих, информационных и иных видов ресурсов.

Большинство специалистов, подчеркивая низкую вероятность возникновения локальных вооруженных конфликтов в Арктике в настоящее время, тем не менее, выделяют два наиболее возможных источника их возникновения ^[34]:

1. борьба за раздел месторождений углеводородов на арктическом шельфе при условии достаточно высокого уровня рентабельности их добычи и транспортировки;

2. столкновение ВМС сторон из-за нерешенности проблем судоходства в Арктике при условии ее освобождения ото льда на продолжительный период.

Сторонами конфликта первого типа могут стать практически любые страны или альянсы государств, крайне нуждающихся в углеводородных ресурсах или преследующих определенные геополитические цели. Однако здесь необходимо подчеркнуть, что, несмотря на стратегическое значение углеводородных ресурсов Арктики, практическое освоение их месторождений в условиях временного ледового покрова даже обладающими серьезным опытом проведения масштабных работ в данной области и соответствующим ресурсным потенциалом крупными нефтегазовыми компаниями остается делом средне- и долгосрочной перспективы. Одновременно с этим по имеющимся к настоящему времени прогнозам ^[35], в период 2012–2015 гг. ожидается значительное усиление экспансии ведущих национальных и международных нефтегазовых компаний в Арктике, а к 2025 г. Арктика может стать одним из крупнейших регионов мировой нефтегазодобычи в случае, если к этому времени будут обнаружены и доказаны значительные коммерческие запасы углеводородного сырья на арктическом шельфе. В данной ситуации проблема обеспечения безопасности источников природных ресурсов в Арктике может существенно обостриться.

Источник возникновения конфликтов второго типа может привести к локальным вооруженным столкновениям ВМС сторон в случае резкого возрастания эффективности использования морских транспортных артерий вследствие освобождения значительной части арктической акватории ото льда, позволяющего обеспечить круглогодичную навигацию. При этом может возникнуть конфликтная ситуация, например, по конкретным вопросам национальной принадлежности тех или иных акваторий. Основной особенностью такого конфликта может стать то, что в него могут быть втянуты не только приарктические страны, но и военный блок НАТО, Евросоюз и даже проявляющий все больший интерес к региону Китай.

Однако, как отмечают многие эксперты, вероятность возникновения конфликта в настоящее время крайне невысока ^{[20, 34]}. Анализ показывает, что необходимость сопровождения торговых судов на всем маршруте через Арктику кораблями ВМФ существенно увеличивает стоимость перевозок, снижая рентабельность эксплуатации маршрута. Однако, здесь необходимо понимать, что ситуация в перспективе может существенно измениться с ростом объема грузоперевозок, и, соответственно, значения арктических морских коммуникаций для мировой экономики. Характерным примером обострения ситуации с морскими транспортными магистралями является возникшая в 2008–2009 г.г. проблема пиратства, поставившая под угрозу обеспечение режима свободной торговли (транспортировки энергоносителей) в Мировом океане (в первую очередь у побережья Сомали, Малайзии и Западной Африки) ^[31]. Попытки решения данной проблемы привели к росту милитаризации международных транспортных путей, а также закреплению за государствами особых «зон ответственности» на море. В результате по сути возник предлог для закрепления в международном праве принятой в 1984 г. на Лондонском саммите стран «семерки» так называемой концепции «разблокировки проливов», предусматривающей возможность прямого использования военной силы для обеспечения бесперебойности морских грузовых перевозок.

Проводимый многими экспертами и специалистами анализ международных аспектов развития текущей ситуации в Арктике, с одной стороны, показывает, что ни одно из приарктических государств в настоящее время открыто не готовится к вооруженному конфликту, с другой – практически все заинтересованные стороны ведут с различной степенью активности подготовку к противодействию различного рода угрозам и чрезвычайным ситуациям, практика расширительного толкования которых свидетельствует, что полностью исключать ограниченное применение военной силы при разрешении конфликтов вокруг транспортных артерий и природных ресурсов Арктики нельзя ^{[6, 7, 36]}.

В частности, несмотря на объявленную «перезагрузку» в российско-американских отношениях, в настоящее время Соединенные Штаты не скрывают своих широких и фундаментальных интересов в Арктическом регионе и демонстрируют готовность действовать как независимо, так и совместно с союзниками, чтобы обезопасить эти интересы в соответствии с принятыми в ноябре 2009 г. «Арктическим планом действий ВМС» США, а также рядом других директивных документов по национальной безопасности ^[9]. Указанные интересы включают прежде всего расширение масштабов систем противоракетной обороны и раннего оповещения; развертывание морских и воздушных систем для обеспечения и поддержки морских перевозок; стратегического сдерживания вооруженных сил геополитических противников; расширения присутствия на морях собственных вооруженных сил, проведения операций по обеспечению морской безопасности; а также обеспечение свободы навигации и пролета над арктической территорией.

Судя по заявлениям официальных кругов США, именно Россия является главным конкурентом Соединенных Штатов Америки в борьбе за доминирование в Арктике, в связи с чем одной из центральных задач американской политики становится получение Вашингтоном, как минимум, высокой степени влияния на военную, экономическую и экологическую деятельность России в регионе. Очевидным результатом проводимой политики является усиление военной активности США и их союзников по НАТО в арктических районах, о чем свидетельствуют регулярно проводимые США военные учения, в том числе с участием союзников под эгидой НАТО.

Кроме того, судя по появившимся в ряде публикаций сведениям ^[37], несколько лет назад Управление перспективных исследований и разработок Министерства обороны США выделило крупную сумму средств на проведение конкурса на лучший проект по созданию специального военно-технического оборудования, предназначенного для использования в экстремальных условиях Крайнего Севера. Очевидно, что реализация данного проекта направлена прежде всего на повышение боеспособности американской армии в сложных природно - климатических условиях Арктики.

О намерении создать собственный военный блок заявили скандинавские страны. В его состав кроме стран - участников НАТО - Дании, Исландии и Норвегии - войдут прежде нейтральные Финляндия и Швеция. Главной целью нового военно - политического объединения является отстаивание собственных интересов в борьбе за арктические ресурсы. Участниками нового блока открыто признается, что «военный альянс создается для обеспечения безопасности в арктическом регионе» ^[38]. Союзные стороны планируют организовать регулярное совместное патрулирование своих морских границ в Арктике и воздушного пространства над Исландией. Для выполнения этих задач планируется создание единой спутниковой системы контроля и управления войсками, а также собственных подразделений военно - морских сил и объединенного отряда быстрого реагирования. По различным оценкам, суммарные силы нового блока (около 600 боевых самолетов, 24 подводные лодки и свыше 30 боевых кораблей основных классов, а также до 220 более мелких кораблей и катеров ^[7]) будут иметь возможность успешно противостоять российским силам общего назначения Арктике, при этом антироссийская, направленность создаваемого военного блока фактически не скрывается.

Последнее десятилетие Норвегия самостоятельно и достаточно активно разрабатывает и реализует программы защиты собственных национальных интересов в регионе с одновременной привязкой их к целям и задачам Североатлантического Альянса. В частности, как уже упоминалось выше, несколько лет назад в ряде публикаций появилась информация о том, что в стране реализуется дорогостоящая программа укрепления военно–морских сил, предполагающая принятие в их состав новых боевых кораблей ледового класса, а также организацию профессиональной подготовки личного состава в военных учебных заведениях и базах США.

К практике демонстративного «бряцания оружием» прибегает и Канада, регулярно проводящая военные учения в Арктике, в том числе в рамках операции "Нуналивут", что в переводе с языка инуитов означает "Эта земля - наша" (инуиты - проживающий на островах Канадского архипелага коренной эскимосский народ), а также осуществляющая патрулирование отдаленных арктических территорий. Одновременно с этим в СМИ стали появляться заявления канадских официальных лиц о намерении построить серию новых патрульных кораблей ледового класса для контроля ситуации в районе Северо–Западного прохода и усиления национальной военной составляющей в регионе в целом (судя по ряду публикаций, речь идет о сумме примерно в 7,5 млрд долларов на строительство и обслуживание восьми арктических патрульных кораблей ^[39]). Планируется также усиление сухопутной патрульной службы, состоящей преимущественно из стрелков-эскимосов, а также строительство в Ризольютбэй (примерно в 600 км от Северного полюса) канадского арктического военно – тренировочного лагеря. Для защиты чрезвычайно важного для Канады со стратегической точки зрения Северо-Западного прохода запланировано строительство глубоководного порта ^[37].

Конфликтогенность ситуации вокруг ресурсов Арктики имеет две достаточно характерных черты: с одной стороны – стратегическая предсказуемость основных направлений развития ситуации, поскольку основным источником конфликтов является юридическая нерешенность высказываемых сторонами территориальных претензий; с другой – слабопрогнозируемый характер конкретных путей развития ситуации даже в краткосрочной перспективе, что связано с разнообразием противоречий между участниками конфликтных ситуаций, а также подходов к их разрешению, что в том числе приводит к появлению как долгосрочных альянсов, так и краткосрочных тактических союзов и т.п.

Как известно, конфликт относится к классу явлений, описание которых невозможно задать только в одном системном представлении. Для описания процессов зарождения и развития конфликтных ситуаций необходимо задать, по меньшей мере, три различных системных представления (проекции) и выработать специальный механизм их синтеза ^{[40, 41]}:

1. Представление военных аспектов конфликта как процесса взаимодействия атакующих и оборонительных сил (конфликт представляется как взаимодействие двух противостоящих группировок вооруженных сил, имеющих определенные потенциальные возможности, каждая из которых задается параметрами, характеризующими имеющиеся типы и виды военно – технических ресурсов и т.д.).

2. Представление конфликта как соотношения двух информационно-управляющих систем (системный аспект). Атакующие и оборонительные силы сторон конфликта представляются организованными в систему, пронизанную различными каналами связи и информационными потоками. Описание конфликта на этом уровне происходит безотносительно к качеству выработанных решений и позволяет исследовать информационную инерцию систем.

3. Представление конфликта как информационного взаимодействия противников (информационно-психологический аспект). Анализ характера развития конфликта и информационного противостояния сторон осуществляется с использованием сценарного подхода ^[42] и имитационного моделирования, что обеспечивает возможность прогнозирования и опережающего анализа поведения моделируемых объектов путем формирования альтернативных сценариев их развития в соответствии с заданными целями и критериями эффективности.

В настоящее время в качестве основного инструмента предотвращения вооруженных конфликтов подавляющим большинством экспертов рассматривается стратегия «сдерживания» потенциального противника. Как известно, само понятие «сдерживание» изначально предполагает фактическое наличие, либо вероятное возникновение в обозримом будущем межгосударственного конфликта. В силу этого сдерживание обычно представляется как один из инструментов предотвращения межгосударственных конфликтов различного уровня и масштаба. В таком понимании концепция сдерживания должна представлять собой совокупность объединенных в единую общую систему принципов и положений с целью обеспечения согласованного, скоординированного их использования для предотвращения или деэскалации межгосударственных конфликтов ^{[43, 44]}.

Современная концепция сдерживания кратко сводится к следующему:

· формированию парадигмы «лестница сдерживания»;

· разработке стратегии выборочного сдерживания с определением верхних и нижних ступеней как ведущих;

· стратегии развития средств обеспечения сдерживания, включая как самый верхний уровень конфликта, так и гарантированные уровни сдерживания конфликтов низших ступеней.

Как известно, по масштабу предусмотренных мероприятий сдерживание может быть локальным, региональным или глобальным. Оставляя в стороне проблемы глобального, в том числе ядерного сдерживания, отметим, что проблемы локального сдерживания возникают на различных этапах зарождения, развития и урегулирования конфликтов. При этом обычно выделяют тотальное и выборочное сдерживание.

Тотальное сдерживание предполагает проведение различного рода мероприятий и действий по созданию неприемлемого для противной стороны ожидаемого соотношения "выгода - затраты" на каждом этапе конфликта. При этом необходимым условием реализации сдерживания является как минимум относительное равенство потенциальных возможностей и имеющихся ресурсов сдерживающей стороны над возможностями противника. В отличие от тотального выборочное локальное сдерживание не требует таких условий и предполагает сознательный выбор тех уровней или этапов конфликта, на которых возможно и целесообразно осуществлять сдерживание. При этом основной задачей выборочного сдерживания для каждого из этапов развития конфликтов является создание условий, когда развитие конфликта на данной стадии становится невыгодно противной стороне вследствие угрозы получения им недопустимо большого ущерба.

Сдерживание по своей сути представляет собой непрерывный процесс, который должен постоянно проводиться на как минимум на наиболее важных с точки зрения поставленных целей этапах и уровнях противостояния геополитических противников с учетом особенностей и динамики развития конфликтной ситуации, а также различных объективных и субъективных обстоятельств. Можно выделить две формы сдерживания: адресное (адаптивно – информационное) и безадресное.

Адресное сдерживание должно быть ориентировано на достижение точно сформулированной цели, направленной на усложнение реализации определенных наносящих ущерб намерений или возможных (реализуемых) конкретных действий противной стороны конфликта, т.е. на нейтрализацию или парирование конкретных угроз. При этом цель может быть как завуалированной или скрытной, так и демонстративной (открытой), т.е. понятной всем. В силу указанной особенности адресное сдерживание в ряде случаев называют адаптивно-информационным.

Безадресное сдерживание оказывается наиболее эффективным при появлении угрозы (наличии достаточно невысокой вероятности) возникновения конфликтов. Данный вид сдерживания нацелен прежде всего на формирование устойчивого представления у политических кругов и руководства государств – геополитических противников о бесперспективности односторонних подходов в реализации собственных национальных интересов или разрешения противоречий, в том числе с использованием силовых методов.

Учитывая, что в Арктике России приходится сталкиваться с целым рядом стран – геополитических противников (США, Канада, европейские приарктические страны, Китай и т.д.), а также современное состояние международной обстановки, с одной стороны, прямо не указывающее на возможность возникновения локальных вооруженных конфликтов в ближайшие годы, с другой – не дающее оснований полностью исключить возможность их возникновения в будущем, можно сделать вывод о том, что именно здесь безадресное сдерживание может оказаться наиболее эффективным. Важнейшими формами безадресного сдерживания являются четкая формулировка стратегических целей и приоритетов России в Арктике, чему посвящен целый ряд нормативных документов последних лет ^{[1, 23]}; практическая реализация твердых намерений государства по освоению арктических ресурсов и социально - экономическому развитию северных регионов; обеспечение национальной безопасности в Арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ) в условиях расширения использования его ресурсного потенциала и т.д.

Дата добавления: 2015-08-05