В боевом охранении

Немцы продолжали твердо удерживать оборону вдоль железнодорожного полотна, хотя в этом районе оно не могло уже быть использовано. На участке шестой роты расстояние до про­тивника доходило до двухсот метров. Но дальше, на запад, между нами и немцами вклини­валось огромное болото, по­росшее низкорослым леском, и достигавшее по ширине до тысячи метров. Посреди болота почва подымалась, как бы образуя песчаный остров и на нем росла прекрасная сосновая роща. В роще стоял чей то домик, с маленькой крестьянской усадьбой. Интервал в тысячу метров и отделявшая нас от противни­ка роща, создавали несколько ненормальное положение на левом фланге нашего батальона, Невидимый противник и преда­тельски торчащий лес, неизве­стно пустой или занятый нем­цами, заставляли нервни­чать наше командование. Роща, действительно, могла таить в себе всякие неприятности и, в частности, служить прекрасным плацдармом для неожиданного нападения.

Немцы, видимо, тоже побаи­вались рощи и, в течение целых суток обстреливали ее из артил­лерии. Покалечив немало де­ревьев и спалив крестьянскую усадьбу, они успокоились и пе­рестали интересоваться ею.

Через несколько дней комбат созвал совещание. На нем была выдвинута идея, незаметно за­нять рощу, поставить там бое­вое охранение, абсолютно скры­тое для противника. Представи­тель штаба полка рекомендовал послать туда офицера, для по­стоянного и ответственного наб­людения за противником, дав ему несколько солдат для охра­ны и обслуживания.

Долго думали — кого туда послать. Все офицеры были за­няты. Я предложил свои услуги, с тем, однако, чтобы нала­дить все это дело, а затем пе­редать его кому-нибудь из млад­ших офицеров. Комбат не {112} соглашался, но присутствовавший помощник начальника штаба полка, придававший большое значение правильной организа­ции боевого охранения, поддер­жал меня, хотя и ограничил мое участие двумя — тремя днями, с тем, чтобы я потом снова вер­нулся в штаб, а дальнейшая де­ятельность боевого охранения велась под моим наблюдением, уже из штаба батальона.

Поздно ночью, отобрав груп­пу смелых и боевых солдат, я двинулся на выполнение по­ставленной задачи. Ночь была темная, безлунная. Ощупью, пе­ребравшись через болото, мы, наконец, подошли к роще. Пол­ная тьма. Ни одного звука не доносилось из нее. Мы стояли и вслушивались — не хрустнет ли ветка, не услышим ли мы звук человеческого голоса, сви­детельствовавшего бы о при­сутствии противника. Ничего... Только тьма и мертвая тишина. Мои разведчики, держа автома­ты наготове, оставляют меня сзади, растягиваются цепью и, пригибаясь к земле, бесшумно входят в лес. Снова ничего...

Роща оказалась пустой. Лишь посреди ее на лужайке тлело пожарище и откуда то выныр­нула кошка, которая жалобно мяукая, стала тереться у моих ног.

На рассвете уже были гото­вы, хорошо замаскированные маленький блиндаж и окоп, в которых мы все разместились, не без удобства.

Пробравшись ползком на ок­раину рощи, я стал вести наб­людение за противником. Стоял яркий, солнечный, апрельский день.

Видимость была превос­ходная и все происходившее у немцев было видно как на ладо­ни. Место для наблюдения бы­ло отличным и находилось на очень близком расстоянии от неприятеля. Убедившись, что в роще никого нет и, что наши окопы вырыты на большом расстоянии за болотом, немцы вели себя совершенно открыто, выходили из окопов, расхаживали по железнодорожной насыпи, нагружали какие то повозки и т. д.

Вечером, когда начало тем­неть, нам принесли пищу. По­ужинав, солдаты углубили, уд­линили и расширили окопы, устроили на опушке наблюда­тельный пункт, тщательно за­маскировали его, обнесли перед­ний край рощи колючей прово­локой, поставили и повесили около нее ряд самодельных со­оружений, издававших звон и шум при нажиме на проволоку, приготовились, на всякий слу­чай, к приему ночных гостей.

Но ночь прошла спокойно, и утром я вернулся в штаб, пос­лав в рощу одного из молодых офицеров. Однако, я часто пос­ле этого, на рассвете, пробирал­ся к боевому охранению и вел {113} необходимые наблюдения, воз­вращаясь вечером в штаб.

Дата добавления: 2015-08-05