Пять тетрадей

Эта история по остроте сюжета смахивает на придуманный сочинителями детектив. Однако, в ней все, до единого слова, правда, здесь авторского вымысла даже не потребовалось. В серию наших очерков она не вписывается, но иногда полезно разбавить серьезный разговор приключенческими сюжетами.

Я сидел у компьютера и связывал воедино многонациональный колхоз «Башкортостан», чтоб красной нитью проходила по очередному очерку тема земли «Юрматы». Краем глаза вижу: солнечный зайчик подскочил с пола и выпрыгнул в окно. Солнце упряталось за соседний дом. Значит рабочий день как бы закончился.

Вот тут-то он, вечерний телефонный звонок в моей квартире как раз и раздался. Была последняя пятница октября, то есть поздняя и унылая осенняя пора. Телефон зазвонил, когда я, пользуясь паршивой погодой, сидел и вспоминал прошлую удалую молодость. Но этот коротенький разговор перевернул мои размышления наперекосяк.

Городок наш невелик, да и отроду ему едва миновало полвека. Нет уже 60 лет. Бежит все-таки время. Городок не велик, но загадочные происшествия в нем, оказывается, тоже могут случаться. И тайны случаются, к сожалению и трагедии бывают. После этого телефонного разговора таковая драма произошла этой зимой с одним моим новоявленным приятелем.

Почему новоявленным? Да потому, что до самого осеннего вечера 26 октября 2009 года мы никогда не были знакомы. А к чему мне было с ним ранее знакомиться? У меня знакомцев и так всегда достаточное количество водилось.

Мало того, я моложе героев этого рассказа примерно на двадцать лет и житейские пути-дороги мои проходили совсем по иным направлениям.

- Извините, мы с вами пока не знакомы, - напомнил мне приятный старческий голос и тут же решил представиться, - моя фамилия Пастухов…

Простая деревенская фамилия, вызвала ностальгическую ухмылку, но мне ни о чем не говорила. По натуре своей человек чрезвычайно серьезный, я был, без утайки говоря, вовсе не настроен на беседу с незнакомыми людьми, ибо еще не предполагал, чем дело обернется. Однако, скрытая в голосе ненавязчивая вежливость и какая-то невнятная интеллигентность сдержали от грубого недовольства.

- Простите, чем могу служить? – без особенного энтузиазма осведомился я.

- Я все сам скажу, только наберитесь терпения выслушать, - просительным тоном ответил голос на том конце провода. Трубка надолго замолчала.

- Ну, я слушаю, слушаю… - с некоторой долей раздражения взмолился я.

Мне, как человеку рациональному, уже претила чрезмерная вежливость незнакомца. Тем более, он отрывал меня от тугодумкой работы по обсасыванию приятных воспоминаний.

Наконец раздался глубокий вздох, и трубка вновь заговорила:

- Я случайно ознакомился с некоторыми вашими литературными произведениями. Они произвели благоприятное впечатление своей документальной скрупулезностью, и я решил обратиться к вам за помощью.

- Все-таки в чем должна заключаться моя помощь? – подтягивал я собеседника к более скорому завершению разговора.

- Два года тому назад у меня скончалась супруга…

- Извините, я вам не похоронное бюро, - бесцеремонно перебил я трубку. К чему мне такие мрачные беседы, да еще на ночь глядя.

- Да вы дослушайте. Я же еще не начал изложение. Так вот, намедни приехала в отпуск дочка, и мы занялись генеральной приборкой в квартире. Совершенно случайно в отделении хранения носильных вещей жены, куда я из-за гнетущей тоски до этого не заглядывал, мы обнаружили крупный пакет с тетрадями. Ознакомившись с содержимым свертка, выяснилось, что это литературное наследство покойной. Она оставила целых пять общих тетрадей с записями стихов, эпиграмм и различных мудрых суждений своих и великих авторов. Не могли бы вы помочь в них разобраться?

- Да, но… - я на некоторое время замялся. Приятно, что тебя писателем считают, но мелькнуло несколько сомнительных противопоказаний: если жена, знать женская логика мышления; если прятала, видимо тщательно скрываемая любовь и пять тетрадей уже смахивает на графоманство. – Мне требуется хотя бы взглянуть на ваши бумаги. Потом… Потом, а что вы предполагаете с ними сотворить? – попробовал уточнить я смысл затеи невидимого собеседника.

- Признаться и я также подумал. Скажите, как бы нам встретиться, чтобы я передал вам содержимое тетрадей? Я знал её слабость к стихосложению. Возможно, там что-то есть истинно литературное. Вот вы, ознакомившись, примете решение о наших дальнейших действиях. Сам-то я в стихотворчестве не особенно глубоко разбираюсь. Да и больно мне перебирать потаенные думы родной жены. Как-никак более полвека совместно прожили.

- Ну, что же. Я согласен. Приносите документы, я посмотрю.

- Да, как бы вам проще объяснить, я пожилой и немощный человек. Мне восемьдесят два года и череду операций перенес. В общем, не выхожу я из квартиры несколько лет. А вы не могли бы заскочить на минутку?

- Но пять тетрадей я за минутку не просмотрю. …Однако ладно, говорите адресок, - бросил я после непродолжительной паузы. У меня начал прорисовываться нездоровый интерес к незнакомцу с его таинственными записями. Эх! Думаю, вот выдам новую повесть! А глядишь и роман приключенческий осилю. И я поискал глазами карандаш. – Скажите адрес, - повторил я, - как-нибудь на досуге загляну.

Едва я записал адрес, как выяснилось, что дома наши находятся в соседних кварталах на одной улице, отчего откладывать встречу в долгий ящик я, разумеется, не стал. Знакомство наше состоялось уже в полдень следующего дня.

Мой новый знакомец оказался почтенным, но ухоженным и интеллигентного вида старичком восьмидесятилетнего возраста. Высокого роста, худощавый и обходительный, он предупредительно встретил меня у порога, вежливо помог разоблачить верхнюю одежду и провел в гостиную комнату.

Одного беглого взгляда на прихожую и гостиную было достаточно, чтобы сделать вывод: достаток в доме всегда имелся и не малый. Хотя последний ремонт проведен по всей видимости лет с десяток назад, но тонкий вкус хозяев и недешевые материалы отделки отличали помещения комфортностью и изяществом. Причем, я сразу определил явно украинский колорит в отделке. Со вкусом подобранная мебель темной полировки лишь подчеркивала домашний уют.

- Иван Владимирович! – представился хозяин и широким жестом пригласил меня присесть в кресло.

Я назвал свое имя и, осмотревшись, опустился в кресло, с любопытством ожидая обещанные к показу тетради. Но хозяин явно не спешил открыть разом все козыри. Он смятенно молчал, внимательно разглядывая меня и видимо не находя ничего внешне утешительного. Пыжиковая шапка на мне была не первой свежести, каракуль на вороте пальто изрядно стерся, а местами вообще отклеился. Тут он явно пожелал вычислить и оценить мои потенциальные возможности путем дедуктивного прогнозирования.

Попав под пристальное наблюдение, мне пришлось самому инициировать разговор, похвалив интерьер и отделку помещений. Несколько минут беседа текла о простых житейских делах, вертясь вокруг бытовых вопросов.

- Скажите, вы профессиональный писатель? – неожиданно спросил хозяин.

Откровенно говоря, в нашем небольшом городке, где каждый житель на виду, этот вопрос показался мне несколько неуместным. Все знают, что профессиональных писателей в нашем городе не водится. И все до единого жителя читали мои байки.

- Нет. Я обычный любитель. В прошлом работник промышленного предприятия, писательством, если мои произведения можно так назвать, занялся по выходу на пенсию.

- Во-он оно как. Забавно! – как мне показалось, с некоторым холодком произнес Иван Михайлович. – Наши-то годки больше на пенсии огородами да садами занимались. А вы вот еще и пишите. …Что же вас к этому побудило?

- Да именно это и побудило, – я мило улыбнулся чересчур явно просквозившей неудовлетворенности моей профпригодностью. – Дух времени потомкам оставить захотелось. Чем мы жили, как работали, отдыхали. Ведь вы согласитесь со мной, что дух нашего времени особенный. В нем столько событий пронеслось, только описывай не ленись. Причем ситуация меняется столь стремительно и радикально, что даже при жизни разобраться бывает невозможно.

- Вы знаете… - последовала небольшая пауза. – Как это ни странно, но я все более убеждаюсь, что обратился к вам точно по адресу. Именно такой человек мне нужен. Опытный в житейских делах, умеющий оценить общественно-политическую обстановку и понимающий толк в литературе. Дело в том, что жизненные завихрения наши весьма извилисты, и разобраться в них порой не так просто бывает.

Иван Михайлович встал с кресла и вышел в небольшую боковую спаленку. Вернулся он быстро, видимо бумаги были давно приготовлены и лежали на приметном месте. Он бережно внес их на вытянутых руках и аккуратно положил на журнальном столе.

Я с любопытством наблюдал за действиями хозяина. Во мне при виде объемистого пакета неизведанных материалов боролись два чувства: занимательное беспокойство подталкивало вскрыть тетради и заглянуть – а что же там внутри. С другой стороны тревожное чувство не позволяло спешить – там могли быть весьма некорректные материалы, а может быть и просто графоманские записки сумасшедшего шизофреника. Как об этом после объявить хозяину? На вид тетради настолько пожелтели от времени, что мелькнула мысль: «а не клинописью ли в них написано?» Видимо оба мои чувства довольно явственно отразились на лице, ибо хозяин невесело ухмыльнулся.

- Вы не торопитесь. Посмотрите дома. Прочтете, поразмыслите и сами определите их пригодность. Я торопить не буду, мне они уже не нужны. Нет ни сил, ни финансовых возможностей для публикации.

- Кстати, что касается издания или публикаций, то оно приличных денег сегодня стоит, - не утерпел я. Мне показалось, что старик не особенно сведущ в издательских вопросах. – У меня ни спонсоров, ни наличности на такие дела не имеется. Даже если что-то полезное обнаружится, издавать буду рекомендовать коммерческим способом, а это большие наличные деньги.

- Решим. После решим. Вы смотрите, изучайте и читайте. Я не тороплю. А родственники у нас еще имеются. Пока вы смотрите, я их обзвоню. Посоветуемся, обмозгуем.

Разговор исчерпался. Все было ясно и дальнейшее пребывание в квартире Пастухова казалось нежелательным. Чтобы не показаться излишне назойливым, я стал собираться на выход. Даже не развязывая завязок на рыжей картонной папке, я сложил пакет в пластиковую сумку и распрощался с хозяином. Теперь мне самому не терпелось поскорее заглянуть в порыжевшие от времени тетради.

Дата добавления: 2015-08-05