Никодимъ, митрополитъ Ленинградскiй

Не всѣ въ Церкви Россійской сохранили твердое исповѣданіе вѣры. Появились отступники, которые цѣною сдѣлокъ съ совѣстью пытались купить себѣ «свободу». Первую попытку найти «модусъ вивенди» съ богоборной властью сдѣлала «живая», или «обновленческая», церковь въ началѣ 20-хъ гг. Главнымъ ихъ «догматомъ» было во что бы то ни стало реабилитировать совѣтскую власть. Они признали и превознесли большевистскую революцію «благословеннымъ дѣломъ Божіимъ», справедливымъ и необходимымъ. Но слишкомъ «смѣлые», откровенно-революціоные шаги обновленцевъ оттолкнули народныя массы отъ нихъ. Попытка эта была обречена.

Власть поняла, что во главѣ «второй совѣтской церкви» надо поставить выдающагося іерарха, но, въ духовномъ отношеніи, неустойчиваго, запуганнаго. И въ концѣ концовъ была выбрана кандидатура митрополита Сергія (Страгородскаго). Митрополитъ Сергій повторилъ въ сущности всѣ тѣ политическія установки, которыми пользовалась «первая совѣтская церковь» — церковь обновленческая. Богоборную власть патріархъ Сергій называетъ «Богомъ данной, Богомъ благословенной». «Этой богоборной власти», — писалъ митрополитъ Сергій въ 1927 году, — «всѣ христіане обязаны покоряться и повиноваться, потому что эта власть — отъ Бога, поэтому и мы, Церковь, покоряемся этой власти и принимаемъ ея радости и успѣхи (какъ) наши радости и успѣхи, а неудачи (какъ) наши неудачи».

Теперь митрополитъ Сергій долженъ былъ отрицать гоненіе на вѣру Христову и, напротивъ того, заявлять о «небывалой свободѣ» для «Церкви». Эту ложь онъ всячески защищалъ и въ интервью иностранцамъ, и въ печати. А за нимъ ужъ идутъ его «новые» іерархи:

«Въ Совѣтскомъ Союзѣ осуществлена неслыханная свобода для Церкви.

При совѣтской власти никогда не было и нѣтъ никакихъ притѣсненій, а, тѣмъ болѣе, гоненій на вѣру.

А что касается «нѣкоторыхъ» іерарховъ, находящихся въ заключеніи или даже казненныхъ, то они пострадали отнюдь не за вѣру, а за свои политическія преступленія.

А если храмы закрываютъ или сносятъ, то это дѣлаетъ правительство совсѣмъ не въ силу своего безбожія, а по просьбамъ самого населенія, когда существуетъ опасность, что ветхій храмъ можетъ рухнуть...»

По существу, нѣтъ никакой разницы между первой и второй «совѣтской церковью», потому что у нихъ одна идейная база — во что бы то ни стало быть въ дружбѣ съ совѣтской властью. Только вторая «совѣтская Церковь» расширила свой «діоцезъ»: она поглотила безъ остатка церковь обновленческую. Былъ данъ приказъ, и все обновленческое священство «разыскалось» и «въ сущемъ санѣ» перешло въ РПЦ. Кромѣ обновленцевъ въ РПЦ перешла значительная часть «тихоновцевъ».

Вознесенный къ вершинамъ церковной власти антирелигіозной волной хрущевскаго гоненія, митрополитъ Никодимъ былъ искреннимъ, ревностнымъ послѣдователемъ церковнаго курса, установленнаго митрополитомъ Сергіемъ (Страгородскимъ). Согласно этому курсу, «единственно правильный путь» выживанія Церкви въ условіяхъ (совѣтскаго) государства, ведущаго борьбу съ религіей, — безропотно выполнять — «не дразнить звѣря!» — всѣ требованія гонителей, одновременно прикрывая эти гоненія молчаніемъ передъ міромъ и даже лжесвидѣтельскимъ ихъ отрицаніемъ, въ надеждѣ примѣрнымъ поведеніемъ въ глазахъ гонителей въ конечномъ счетѣ заслужить ихъ умилостивленіе.

Митрополитъ Никодимъ оказался во главѣ Отдѣла внѣшнихъ церковныхъ сношеній (ОВЦС) Московской Патріархіи послѣ отставки митрополита Николая (Ярушевича).

Занявъ этотъ постъ, митрополитъ Никодимъ руководилъ всей внѣшней политикой РПЦ въ періодъ разгрома и закрытія болѣе 10 тысячъ православныхъ храмовъ, блестяще справляясь съ задачами, поставленными передъ ОВЦС совѣтской властью: создать у міровой общественности и, въ частности, у христіанъ Запада, впечатлѣніе благополучія религіи въ СССР, максимально нейтрализовать протесты во всемъ мірѣ противъ гоненія на религію и, наконецъ, значительно расширить контакты и улучшить взаимоотношенія съ Церквами и религіозными организаціями съ цѣлью черезъ образовавшіеся каналы оказывать содѣйствіе вліянію совѣтской государственной политики на міровое христіанство...

Однажды, во время заграничной поѣздки, митрополиту Никодиму было сказано, что заграницей опубликованы несомнѣнные документы о небывалыхъ въ исторіи міра гоненіяхъ въ Россіи на вѣру христіанскую, на что онъ беззастенчиво отвѣтилъ:

— Вотъ такъ и договоримся: вы публикуйте эти документы, а мы будемъ ихъ опровергать!

...Одно изъ наиболѣе трагичныхъ (чтобы не сказать вредоносныхъ) послѣдствій дѣятельности митрополита Никодима заключается въ ложной оріентаціи силъ, искренне стремящихся помочь страждущимъ христіанамъ въ нашей странѣ, но не знающихъ, какъ это лучше сдѣлать. Своимъ высокимъ іерархическимъ и личнымъ авторитетомъ митрополитъ Никодимъ внушалъ фальшивую идею о томъ, что открытые, демонстративные протесты противъ притѣсненія религіи лишь ухудшаютъ положеніе вѣрующихъ и вредятъ «благожелательному» отношенію государства къ Церкви. Создавая миѳъ о «тайной дипломатіи», якобы ведущейся руководствомъ Московской Патріархіи, митрополитъ Никодимъ прикрывалъ реальную картину ужасающаго порабощенія церковной іерархіи, безропотно выполняющей всѣ требованія государственной власти...

Въ области внутренней политики митрополитъ Никодимъ былъ однимъ изъ активныхъ проводниковъ рѣшеній Архіерейскаго Собора 1961 года, принявшаго по указкѣ совѣтской власти антиканоническую реформу устройства церковныхъ приходовъ. Эта реформа, по замыслу ея организаторовъ, изъявъ управленіе финансово-хозяйственной жизнью общины изъ рукъ іерархіи и передавъ его мірской администраціи прихода, фактически назначаемой органами власти, должна была значительно облегчить закрытіе храмовъ, которое къ этому времени уже приняло массовый характеръ.

Проводя политику глубокихъ и принципіальныхъ реформъ въ РПЦ, митрополитъ Никодимъ одновременно подготавливалъ соотвѣтствующіе кадры среди высшаго духовенства, на которые онъ могъ бы опереться. Получивъ отъ государственной власти безпрецедентное право пріоритета въ выдвиженіи кандидатовъ для епископской хиротоніи, митрополитъ Никодимъ максимально использовалъ эту возможность... Митрополитъ добился того, что въ 70-хъ гг. почти половина русскаго епископата состояла изъ лицъ, безраздѣльно преданныхъ ему и получившихъ епископскій санъ лишь исключительно его стараніями.

Никодимъ готовился стать патріархомъ. Даже случайному, стороннему наблюдателю жизни совѣтской Церкви было ясно, что митрополитъ Никодимъ готовилъ себѣ почву, чтобы стать «Московскимъ патріархомъ». Поддержка правительства СССР, конечно, была ему обезпечена. Идя къ этой цѣли, онъ создалъ внушительный отрядъ молодыхъ архіереевъ и ученаго священства — своихъ сотрудниковъ. Эта группа противостояла сторонникамъ патріарха Пимена. Отношенія между этими группировками всегда были весьма натянутыми. Въ кругахъ патріархіи говорили, что неофиціально даже существуетъ двѣ іерархіи, одна — патріаршья, а другая — митрополита Никодима. При этомъ первая утрачиваетъ силы, поскольку опирается на стариковъ и старушекъ, вторая же молодѣетъ, набираетъ силы, потому дѣлаетъ ставку на молодежь.

Сторонники патріарха Пимена считали митрополита Никодима скрытымъ обновленцемъ. Это обновленчество особенно ярко проявилось на тѣхъ путяхъ «богословствованія», на которыхъ Никодимъ вышелъ за границы даже самого «обновленчества». Онъ выступилъ первоткрывателемъ и апологетомъ «новыхъ догматовъ», которыхъ нѣтъ въ святоотеческомъ ученіи. Какъ оказывается, митрополитъ Никодимъ съ группой своихъ сторонниковъ въ теченіе многихъ лѣтъ развивалъ и насаждалъ въ «совѣтской церкви» совершенно новое ученіе «въ духѣ апокалиптическаго религіознаго коммунизма», сущностью котораго былъ синтезъ христіанства съ коммунистической идеологіей безбожнаго строительства земного, матеріалистическаго благоденствія; въ этомъ ученіи давалась догматическая формулировка тѣхъ основъ христіанской вѣры, которыя не были сформулированы въ догматахъ Вселенскихъ Соборовъ. То, что въ Священномъ Писаніи явно противорѣчило цѣлямъ и средствамъ коммунистическаго строительства, подвергалось кощунственному хуленію (напримѣръ, практика аскетическаго, созерцательнаго монашества) или перетолковыванію (напримѣръ, ученіе о Царствѣ Божіемъ, ветхозавѣтныя пророчества и прочее) (Левъ Регельсонъ, «Трагедія Русской Церкви 1917-45 гг.», Парижъ, 1977 г., стр. 12).

Въ то же время необходимо отмѣтить, что въ отстраненіи отъ участія въ жизни Церкви выдающагося епископа-исповѣдника Ермогена (Голубева) митрополитъ Никодимъ сыгралъ самую активную роль. Безъ всякаго преувеличенія можно сказать, что въ результатѣ цѣленаправленной дѣятельности митрополита Никодима измѣнился самый духовный типъ современнаго епископа Русской Православной Церкви...

Есть еще одинъ аспектъ дѣятельности митрополита Никодима, о которомъ, въ силу его большого соблазна для вѣрующихъ чадъ Церкви, не хотѣлось бы говорить публично, но и молчать далѣе мы не сочли возможнымъ. Среди духовенства и вѣрующихъ Русской Церкви широко извѣстно, что митрополитъ Никодимъ являлся активнымъ сотрудникомъ органовъ КГБ. Болѣе того, какъ намъ доподлинно извѣстно, самъ будучи увѣренъ въ нравственной допустимости для вѣрующаго человѣка совмѣщать званіе христіанина съ секретнымъ сотрудничествомъ въ органахъ КГБ и даже полезности этого, онъ своимъ высокимъ у своихъ приверженцевъ авторитетомъ помогалъ колеблющимся преодолѣвать барьеръ ихъ христіанской совѣсти. Въ результатѣ чего нынѣ у вѣрующаго народа возникаетъ парадоксальный, но вполнѣ правомѣрный вопросъ: «Сохранились ли еще въ РПЦ архіереи, которые не запятнали себя этимъ іудинымъ грѣхомъ?». Грѣхомъ тягчайшимъ, недопустимымъ для совѣсти христіанина, такъ какъ КГБ является важнѣйшимъ органомъ государства въ проведеніи его антирелигіозной политики. Церковный отдѣлъ КГБ не столько занимается интересами государственной безопасности, сколько ведетъ борьбу съ религіей «изнутри» при помощи продвиженія по іерархической лѣстницѣ и поставленія на ключевые посты тѣхъ членовъ Церкви, которые стали секретными сотрудниками КГБ, препятствуетъ черезъ нихъ нормальной жизни всей Церкви, ставя окончательной задачей полное ея разрушеніе...

Основнымъ аргументомъ въ защиту «сергіанской стратегіи» Московской Патріархіи выдвигался и продолжаетъ выдвигаться самъ фактъ существованія церковной іерархіи въ атеистическомъ государствѣ. При этомъ подразумѣвается глубоко ложная мысль о томъ, что іерархія Московской Патріархіи якобы «выстояла» въ условіяхъ безпрецедентныхъ гоненій, по аналогіи съ тѣмъ, какъ выстояла католическая іерархія въ фашистской Германіи и коммунистической Польшѣ. Подобная аналогія была бы состоятельной лишь въ томъ случаѣ, если бы Русская Церковь сохранила фактическій контроль надъ избраніемъ и поставленіемъ своей іерархіи. Рѣшающій переломъ въ судьбѣ Русской Церкви произошелъ именно тогда, когда митрополитъ Сергій (Страгородскій) передалъ фактическую власть поставленія на каѳедры и увольненія епископовъ въ руки атеистическаго государства. Въ связи съ этимъ, нынѣшнюю іерархію Московской Патріархіи нельзя разсматривать какъ іерархію, которая «выстояла» подъ давленіемъ атеистическаго государства, но слѣдуетъ разсматривать какъ іерархію, «выращенную» и сформированную этимъ государствомъ.

Не этой іерархіи обязана Русская Церковь своимъ спасеніемъ, но глубокой преданности народа Божьяго вѣрѣ своихъ отцовъ, которую онъ сохранилъ въ условіяхъ невиданныхъ гоненій.

Враждебное Церкви «государство» только потому и терпитъ эту іерархію, что оно оказалось не въ состояніи истребитъ въ народѣ христіанскую церковную жизнь. Въ свое время Сталинъ, закрывъ почти всѣ православные храмы, вынужденъ былъ открыть ихъ вновь вслѣдствіе смертельнаго страха, что выстоявшая во всѣхъ гоненіяхъ русская народная религіозность будетъ использована въ своихъ цѣляхъ политическими противниками.

Новая волна закрытій храмовъ, начавшаяся при Хрущевѣ, была пріостановлена смѣнившими его властями, которымъ было ясно, что закрытіе храмовъ не ослабляетъ народную религіозность, но неизбѣжно порождаетъ неконтролируемыя государствомъ формы религіозной жизни.

Вся политика митрополита Никодима принесла для Церкви лишь упроченіе соціальнаго престижа епископата и обеспѣченіе ему матеріальнаго благополучія, но на положеніе Церкви, на жизнь вѣрующихъ никакого благопріятнаго вліянія не оказала; наоборотъ, демонстрирумое всему міру благополучіе церковныхъ руководителей вызываетъ у многихъ за границей обманчивое впечатленіе благополучія всей Церкви. Въ самой же Русской Церкви авторитетъ высшихъ іерарховъ, священный долгъ которыхъ «печаловаться о судьбахъ Церкви», а не «пасти самихъ себя», рѣзко упалъ. Произошло болѣзненное духовное отчужденіе паствы и іерархіи, утратившей довѣріе своихъ духовныхъ чадъ.

...Неисчислимъ ущербъ и духовный уронъ, нанесенный дѣятельностью митрополита Никодима Русской Православной Церкви!

Недаромъ о немъ отзывается подсовѣтскій народъ:

Митрополитъ Никодимъ — это генералъ КГБ!»

И еще можно слышать:

«Митрополитъ Никодимъ — темный геній нашей Церкви!»

Б.В. Талановъ (1903 — 1971)

Въ 1971 году въ вятской тюремной больницѣ скончался Борисъ Владимировичъ Талантовъ.

За мѣсяцъ до своей кончины онъ писалъ изъ тюрьмы: «Я бодръ духомъ и съ благодарностью принимаю отъ Бога всѣ горькія испытанія. Усердно молюсь Богу о здравіи всѣхъ вѣрныхъ христіанъ. Да сохранитъ васъ Господь отъ всякихъ бѣдъ и напастей и подастъ радость свою совершенную».

Родился Борисъ Владимировичъ въ 1903 году въ Костромѣ. Отца его, священника, замучили въ лагеряхъ въ 40-хъ годахъ. Схваченный чекистами въ возрастѣ 22-хъ лѣтъ, его братъ Серафимъ погибъ еще на Бѣломорскомъ каналѣ.

Борисъ Владимировичъ преподавалъ математику въ высшихъ учебныхъ заведеніяхъ Вятки. Въ 1954 году за религіозныя убѣжденія уволенъ изъ педагогическаго института, а въ 1958 году, послѣ письма-протеста въ газету «Правда», — и изъ Кировскаго филіала заочнаго энергетическаго института.

Имя Бориса Владимировича Талантова стало широко извѣстно послѣ того, какъ группа мірянъ Вятской епархіи въ іюнѣ 1966 года обратилась съ открытымъ письмомъ къ патріарху Алексію и заявила, что «вѣрующіе Кировской епархіи цѣликомъ и полностью поддерживаютъ» извѣстное выступленіе московскихъ священниковъ, отцовъ Николая Эшлимана и Глѣба Якунина. Первой подъ письмомъ изъ Вятки стояла подпись Бориса Владимировича Талантова.

Начался неравный поединокъ больного старика съ монопольной партійной печатью и аппаратомъ государственнаго террора.

Одна изъ сподвижницъ Бориса Владимировича, Аѳанасія Ребякова, несмотря на свое завидное здоровье, 11 января 1967 года «скоропостижно скончалась отъ паралича сердца», а ея сумка съ копіями открытыхъ писемъ Бориса Владимировича оказалась въ КГБ.

Въ февралѣ всѣхъ подписавшихъ письмо патріарху начали вызывать въ КГБ, требуя отказаться отъ подписи. Одновременно митрополитъ Никодимъ (Ротовъ) выступилъ въ Лондонѣ съ заявленіемъ, что письмо вятскихъ мірянъ никѣмъ не подписано, является анонимнымъ, а потому не заслуживаетъ довѣрія.

Узнавъ объ этомъ безстыдномъ выступленіи митрополита Никодима, Борисъ Владимировичъ и другіе вятскіе міряне направили патріарху Алексію письмо съ подтвержденіемъ своихъ подписей.

После этого преслѣдованіе Бориса Владимировича Талантова и его сподвижниковъ принимаетъ еще болѣе острый характеръ. Его супруга не перенесла угрозъ и клеветы мѣстной печати и скончалась.

Борисъ Владимировичъ не сходитъ съ прямаго пути. Онъ передаетъ въ Самиздатъ разборъ политики Московской Патріархіи, начиная съ 1927 года. Статья озаглавлена: «Сергіевщина, или приспособленчество къ атеизму». Подзаголовокъ: «Иродова закваска». Въ этой статьѣ Борисъ Владимировичъ подчеркиваетъ, что политика митрополита Сергія не была вынужденной, а была предательствомъ Церкви. Сергіанство не только не «спасло» Церковь, а, наоборотъ, способствовало потерѣ истинной внутренней церковной свободы и превратило церковную администрацію въ послушное орудіе атеистическихъ властей. «Митрополитъ Сергій», — писалъ Борисъ Владимировичъ, — «своимъ приспособленчествомъ и ложью никого и ничего не спасъ, кромѣ самого себя».

26 апрѣля 1968 года онъ посылаетъ жалобу генеральному прокурору съ подробнымъ перечнемъ преступленій и актовъ произвола властей Кировской области противъ православныхъ гражданъ.

Въ статьѣ «Тайное участіе Московской Патріархіи въ борьбѣ КПСС съ Православной Христіанской Церковью», которая появилась въ Самиздатѣ въ августѣ 1967 года, Борисъ Владимировичъ писалъ:

«Московская Патріархія и большинство епископовъ тайно участвуютъ въ организованныхъ дѣйствіяхъ атеистической власти, направленныхъ на закрытіе церквей, ограниченіе распространенія вѣры и подрывъ ея въ нашей странѣ... Поистинѣ атеистическіе вожди русскаго народа и князья Церкви собрались вмѣстѣ на Господа и на Христа Его».

12 іюня 1969 года Бориса Владимировича схватили и судили. Его открытое исповѣдничество вѣры и критика политики офиціальной Московской Патріархіи восприняты совѣтской властью какъ «антисовѣтская дѣятельность». Въ послѣднемъ словѣ Борисъ Владимировичъ Талантовъ подтвердилъ вѣрность своимъ убѣжденіямъ и простился съ близкими — исповѣдника нашей Церкви приговорили къ двумъ годамъ лагеря. Черезъ полтора года онъ скончался.

Въ 1981 году Борисъ Талантовъ былъ прославленъ Русской Зарубежной Церковью въ ликѣ святыхъ Новомучениковъ и Исповѣдниковъ Россійскихъ, память его совершается въ недѣлю Новомучениковъ.

(По матеріаламъ «Православнаго Дѣла», книги іеромонаха Серафима /Роуза/ «Святые русскихъ катакомбъ» и «Русскаго пастыря», № 3, 1991 г.).

Дата добавления: 2015-08-05