Смерть инквизитора

Лето располагает к чтению книг, и прежде всего классики. Такой является книга Жак Ле Гофф " La civilta dell' Occidente medievale "[14] которую я читал еще во французском варианте, неоднократно переиздававшуюся и в настоящее время вышедшую в свет карманным изданием Эйнаудге. Я выбрал именно летнее время, чтобы вновь пересмотреть ее.

Среди светских исследователей средневековья, Ле Гофф является одним из видных, хотя им допускались ошибки, среди которых самой значительной является историческая консультация к экранизации романа «Имя розы»[15] Умберто Эко, эта книга более точно отражает климат средневековья, чем фильм, поставленный с помощью «консультанта», которым является вышеназванный француз. Ле Гофф также является автором „ La nascita del Purgatorio "[16], работы, которая — несмотря на то, что считается научной — читать ее нужно между строк, так как она содержит ложные пастырские идеи (иконопись на самом деле хорошо завуалирована), а, прежде всего — догматичные.

Однако вернемся к " L а civilta dell' Occidente medievale ", работе, в которой также нет недостатка сектантских перспектив, а точнее выражаясь — фальсификаций. Например, в последнем итальянском издании, на страницах 102 и 103 читаем: "Доминиканцы и францисканцы для многих являются символом лицемерия; именно они были одними из первых, кто ввел насильственные методы борьбы с ересью, не понимая сущности инквизиции. Народная революция в Вероне обошлась очень жестоко с первым «мучеником» доминиканцем, св. Петром, которого монашеская пропаганда провозгласила мучеником и распространяет картину с изображением ножа, который всадили в голову».

Очень трудно, согласиться с этим мнением, относительно францисканцев, если принимать во внимание рамки эпохи, какие Ле Гофф выделил в своей работе. А именно: середину средневековья, Х — XIII вв. Франциск Ассизский умер в 1226 г. и до конца столетия между движением созданным им и людьми создалось нечто вроде идиллии, которая осталась после средневековья и существует в какой‑то степени и в наше время. Не случайно та же самая публикация очень часто ссылается на образ францисканского брата, когда в каком‑нибудь деле необходимо иметь какое‑то вдохновение, доверие и обаяние. Разве не был францисканцем отец Пио да Петрельчино, основоположник одного из самых больших «межклассовых» движений, сильного и прочного, в котором участвовали богатые и бедные, неграмотные и просвещенные?

Высказывания Ле Гофф не только попахивают сектантством, но и заключают ложные намеки, якобы, о «ненависти», которая сопутствовала бы доминиканцам в связи с «получением высокой должности в репрессиях, направленных против еретиков», и «роли, какую сыграла инквизиция». Однако удивляет тот факт, что известный исследователь средневековья, историк, чье имя знает весь мир, вообще перевернул истину, касающуюся Петра из Вероны.

Однако же будем последовательны. Во‑первых, инквизиция не была создана как инструмент, с помощью которого подавляли народные массы, а наоборот, она оказывала им помощь. В обществе, которое, прежде всего, заботилось, о вечном спасении, на ересь смотрели (как образованные люди, так и невежественные) как на опасность. Подобно тому, как в нашем обществе, тот, кто заботится только о своем физическом здоровье, опасается каждого, в ком видит переносчика смертельных, инфекционных болезней или как причину заражения среды.

Для людей средневековья еретик являлся «опасным носителем» заразы, неприятелем спасения душ, личностью, которая навлекала на всех кару божью. Поэтому доминиканец, как это подтверждают документы, который появлялся для того, чтобы изолировать еретика от общества, не был тем, к кому относились с ненавистью, его принимали с облегчением, так как у него искали защиты.

Среди других описаний этой истории бросается в глаза образ «народа», стонущего под ярмом инквизиции и жаждущего своего освобождения. В действительности, все обстояло иначе, если в некоторых случаях люди оказывали сопротивление инквизиции, то вовсе не потому, что считали ее жестокой, наоборот для расправы с еретиками, которые — по мнению vox pориli’ [17] — не заслуживали милосердия, оказанного доминиканцем, наказание считалось сравнительно мягким. На самом же деле христиане хотели покончить с этой опасностью и бесцеремонно хотели избавиться от тех, для которых судьи в доминиканских рясах являлись гарантией справедливости.

До распространения протестантства в XVI в. среди еретических движений, распространяющихся в средневековье, казалось только одно вредит широким кругам людей, и то на определенных территориях. Имеются в виду катары‑альбигойцы, которые нанесли вред в Провансе (и поэтому объявление крестового похода против них было необходимо). Однако, как напоминает Ле Гофф, деятельность альбигойцев, поддерживала не народ, а дворянство Южной Франции, сотрудничавшее с ними и пропагандировавшее их учение, что явилось причиной распространения еретических воззрений на всю страну. А произошло это, по мнению историка, не по религиозной причине: «Дворянство решило оказать противодействие Церкви, по той причине, что росло число людей, которых не допускали к церковному браку в связи с кровосмешением, вследствие чего происходил раздел аристократических земель». Одним словом, браки должны были заключаться в рамках семьи с единственной целью сохранить свои земельные владения.

Вернемся, однако, к словам, сказанным в " La civilta dell' Occidente medievale ": «Народная революция в Вероне обошлась жестоко с первым доминиканским „мучеником“ св. Петром, которого монашеская пропаганда провозгласила мучеником, и распространила картину, его мученической смерти при помощи ножа, который всадили в голову» — пишет Ле Гофф.

Вызывает удивление то, что будущий святой действительно родился в Вероне, но он был убит 6.04.1252 г. в Брианца, близ Меди, в лесу под названием Фарга, в то время, когда он шел в Милан с монахом по имени Комо, которого тоже убили. Итак, Верону не может связывать ничего с этим событием, так как он был убит в другом месте. Упомянутые «народные восстания» никак не связаны с его смертью. Папа назначил Петра инквизитором для борьбы с еретическим учением «патаринов» и «катаров». Был убит в лесу двумя еретиками longa manus»[18] из секретной группировки, созданной против него. Убийцы спонтанно признали свою вину и вступили в доминиканский орден!

Их обращение было вызвано, среди прочего, реакцией народа на убийство. Именно тот народ, который по мнению Ле Гофф, хотел категорически покончить со «злым инквизитором», незамедлительно оказал высокую честь, какую только помнит история святых. Жители Милана, приходившие массами слушать его проповеди, зная о том, что привезут гроб с его телом, вышли на улицу в знак признания, что светские власти вынуждены, были отправить делегацию к Папе с просьбой о возведении Петра в ранг святых.

Отчет комиссии, созданный Иннокентием IV для исследования «голоса народа», убедил его очень скоро принять решение и уже 9 марта 1253 г., спустя одиннадцать месяцев после смерти Петра, инквизитор был занесен в списки мучеников, а затем в списки святых. В признательность Петру жители Милана на собранные народные деньги в Сан‑Кустордио установили надгробный памятник, являющийся одним из лучших скульптур итальянской готики.

Что касается картины с изображением ножа, который всадили в голову, как пишет Ле Гофф, можно только напомнить, что средневековые хроники утверждают, что Петр был убит именно ударом «фалькастро» (так в старину называли инструмент, похожий на косу, который наполовину всадили в голову). Это не имеет ничего общего с «пропагандой». Такова историческая, правда.

Владимир Коделька, современный доминиканский историк писал: «Не следует удивляться, что у современных историков встречаются ложные мнения на эту тему». Нет, нас это не удивляет, так как св. Петр мученик, названный «инквизитором», уже опровергает подобного рода исторические неточности.

Дата добавления: 2015-07-26