Скульптурная группа» «оживает», идёт инсценировка отрыв­ка из романа «Рудин» — «Пью за здоровье Рудина».

Н.: Неужели же Дмитрий Николаевич, вы ничего не ждете от жизни?

Д.: О, нет! Я жду многого, но не для себя... От деятельности, от бла­женства деятельности я никогда не откажусь; но я отказался от наслаждения. Мои надежды, мои мечты не имеют ничего обще­го. Любовь...любовь - не для меня; я...ее не стою;

Женщина, которая любит, вправе требовать всего человека, а я уж весь отдаться не могу. При том нравиться - это дело юношей, а я слишком стар. Куда мне кружить чужие головы? Дай бог, свою сносить на плечах!

Н.: Я понимаю, кто стремится к великой цели, уж не должен думать о себе; но разве женщины не в состоянии оценить такого чело­века? Мне кажется напротив, женщина скорее отвернется от эго­иста. Все молодые люди, эти юноши, по-вашему, все - эгоисты, все только собой заняты, даже когда любят. Поверьте, женщина не только способна понять самопожертвование: она умеет по­жертвовать собою.

Д.: Вы не раз слышали мое мнение о призвании женщин. Вы знаете, что, по-моему, одна Жанна д'Арк могла спасти Францию... Но дело не в том. Я хотел поговорить о вас. (Отходят на задний план).

Голос ведущего: Александр Павлович Липин, Михаил Михайлович Лежнев, Басистов, Африкан Семенович Пигасов.

Л.: Господа, я предлагаю вам выпить за здоровье Дмитрия Рудина! Недостатки Рудина мне хорошо известны. Они тем более выс­тупают наружу, что сам он не мелкий человек (Все с удивлением посмотрели на него).

Б.: Рудин — гениальная натура.

Л.: (возражает) Гениальность в нем, пожалуй, есть, а натура. В том-то вся его беда, что натуры-то, собственно, в нем нет. Но не в этом дело. Я хочу говорить о том, что в нем есть хорошего, ред­кого. В нем есть энтузиазм; а это, поверьте мне, флегматическо­му человеку, самое драгоценное качество в наше время. Мы все стали невыносимо рассудительны, равнодушны и вялы; мы заснули, мы застыли и спасибо тому, кто хоть на миг нас расшеве­лит и согреет! Пора!

...Да, он действительно умрет где-нибудь в нищете и бедности; но неужели и за это пускать в него камнем? Он не сделает нам ничего именно потому, что в нем натуры, крови нет; но кто в праве сказать, что он не принесет, не принес уже пользы? Что его слова не заронили много добрых семян в молодые души, которым природа не отказала, как ему в силе деятельности, в умении исполнять собственные замыслы? Да я сам, я первый, все это испытал на себе... Б.: Браво! Браво! Как это справедливо сказано! А что касается до влияния Рудина, клянусь вам, этот человек не только умел по­трясти тебя, он с места тебя сдвигал, он не давал тебе останав­ливаться, он до основания переворачивал, зажигал тебя! Л.: Вы слышите? Какого вам еще доказательства нужно?

Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это, точно, большое несчастье. А за то, что в нем есть хорошего, бу­дем ему благодарны. И дай Бог, чтобы несчастье вытравило из него все дурное и оставило одно прекрасное в нем! Пью за здо­ровье Рудина! Пью за здоровье товарища моих лучших годов, пью за молодость. За ее надежды, за ее стремления, за ее доверчивость и честность, за все то, от чего и в 20 лет бились наши сердца, и лучше чего мы все-таки ничего не узнали и не узнаем в жизни... Пью за тебя, золотое время, пью за здоровье Рудина! Герои романа «Рудин» «застывают в финальной мизансцене. Хоровой коллектив исполняет произведение А. Ленского «Тихо со­сны шумят». По окончании произведения звучит музыка. На фоне музы­ки мужской голос:

Жизни лучшие мгновенья -Сердца жаркие мечты. Роковое впечатленье Зла, добра и красоты; Всё, что близко, что далёко. Всё, что грустно и смешно. Всё, что спит в душе глубоко, В этот миг озарено. В это время, «Живой занавес» открывает на центральной площад­ке «скульптурную композицию» из героев романа И. С. Тургенева «Новь».

Голос ведущего: Марианна Синецкая, Алексей Нежданов, Валенти­на Михайловна Синягина — герои романа «Новь».

«Скульптурная группа» «оживает», идёт инсценировка отрывка из романа «Новь» - «Отречение от прошлого».

Алексей Нежданов и Марианна идут беседуя в сторону зрителя. Синягина стоит спиной на заднем плане.

М.: Сдается, что ты мог бы сделаться литератором, только я, навер­ное, знаю, что у тебя есть призвание лучше и выше литературы. Этим хорошо было заниматься прежде, когда другое было не­возможно.

Н.: Ты думаешь? Да, я с тобой согласен. Лучше гибель, чем успех здесь.

М.: Да, мой милый, ты прав! Ты прав! Но, может быть, мы и не по­гибнем в тот час; мы успеем, ты увидишь, мы будем полезны, наша жизнь не пройдет даром, мы пойдем в народ. Ты знаешь какое-нибудь ремесло? Нет? Ну, все равно мы будем работать, мы знаем, - я, если нужно, в кухарки пойду, в швеи, в прачки... (Склонился к ее стану).

Н.: О, Марианна, я тебя не стою.

(Нежданов уходит на задний план. Синягина поворачивается и бы­стро идёт к Марианне).

С: Марианна, вы полюбили мсье Нежданова?

М.: Я люблю его.

С: Да помилуйте, Марианна! Ведь он студент без рода без имения, ведь он моложе вас! (злорадно). Что же из этого может выйти? И что вы, с вашим умом, нашли в нем? Он просто пустой мальчик.

М.: Вы не всегда так думали, Валентина Михайловна.

С: О, боже мой! Моя милая, оставьте меня в стороне... Тут дело идет о вас, о вашей будущности. Подумайте! Какая же это партия для вас?

М.: Признаюсь вам, Валентина Михайловна, я не думала о партии.

С: Как? Что? Как мне вас понять? Вы следовали влечению вашего сердца, положим... Но ведь все это должно же кончиться браком?

М.: Не знаю... Я об этом не думала.

С: Вы об этом не думали!? Да вы с ума сошли!

М.: Прекратим этот разговор, Валентина Михайловна. Он ни к чему не может привести. Мы все - таки не поймем друг друга.

С: Нет, я вас очень хорошо понимаю; я понимаю, что вы пропита­лись этими новыми идеями, которые вас непременно поведут к погибели. Но тогда уже будет поздно.

М.: Может быть; но поверьте мне: мы и погибая не протянем вам пальца, чтобы вы спасли нас. Герои романа «Новь» «замирают в финальной мизансцене. Звучит романс «Любовь не погасить невзгодам...» По окончании музыкального произведения, «Живой занавес» закрывает центральную площадку, звучит музыка. На фоне музыки женский голос: Благославен учитель чувства, Нам показавший образец, Одевший в пламени искусства И кровь и омуты сердец. Наутре дней душа открыта. Прикосновений жаждет новь, И вот тропинка в ней пробита -Через любовь к любви - в любовь. На эти поэтические строки «Живой занавес» расходится, образуя коридор, слева и справа от центральной площадки, открывая «скульп­турную группу» из героев романа И.С. Тургенева «Накануне». Голос ведущего: Герои романа И.С. Тургенева «Накануне». После этих слов «скульптурная группа» «оживает» идёт инсцени­ровка отрывка из романа И.С. Тургенева «Накануне» - «Я пойду за тобою всюду!..»

(Шубин Павел Яковлевич, Берсенев Андрей Петрович) Ш.: Счастья! Счастья! Пока жизнь не прошла, пока все наши члены в нашей власти, пока мы идем не под гору, а в гору! Черт возьми! Мы молоды, не уроды, не глупы: мы завоюем себе счастья! Б.: Будто нет ничего выше счастья? Ш.: А например?

Б.: Да вот, например, мы с тобой, как ты говоришь, молоды, мы хо­рошие люди положим: каждый из нас желает себе счастья. Но такое ли это слово «счастье» которое соединило, воспламенило бы нас обоих, заставило бы нас подать друг другу руки? Не эго­истическое ли я хочу сказать, не разъединяющее ли слово? Ш.: А ты знаешь такие слова, которые соединяют? Б.: Да, их немало. Ш.: Ну-ка? Какие это слова? Б.: Да хотя бы искусство, - так как ты художник, - родина, наука,

свобода, справедливость. Ш.: А любовь?

Б.: И любовь соединяющее слово; но не та любовь, которой ты те­перь жаждешь: не любовь наслаждение, а любовь - жертва.

Берсенев и Шубин уходят в сторону. По центру идут Е1пена Стахо­ва и Дмитрий Инсаров. И.: Так ты пойдешь за мною всюду? е.: Всюду, на край земли. Где ты будешь, там я буду. И.: И ты себя не обманываешь, ты знаешь, что родители твои никог­да не согласятся на наш брак? е.: я себя не обманываю; я это знаю. И.: Ты знаешь, что я беден, почти нищий? е.: Знаю. И.: Что я не русский, что мне не суждено жить в России, что тебе придется разорвать все свои связи с Отечеством, с родными? е.: Знаю, знаю.

И.: Ты знаешь также, что я посвятил себя делу трудному, неблаго­дарному, что мне... Что нам придется подвергаться не одним опасностям, но и лишениям, уничтожению, быть может? е.: Знаю, все знаю... Я тебя люблю.

И.: Что ты должна будешь отстать от всех своих привычек, что одна, между чужими, ты, может быть, принуждена будешь работать... (Она положила ему руку на губы). е.: я люблю тебя, мой милый. (Он целует ее руку. Она спрятала лицо у него на плече. Он приподнял ее голову и пристально по­смотрел ей в лицо). И.: Так здравствуйте же, моя жена перед людьми и перед Богом! Герои романа И.С. Тургенева «Накануне» «застывают» в финаль­ной мизансцене.

Звучит музыка. «Живой занавес» закрывает центральную площад­ку. На фоне музыки Мужской голос:

С горы скатившись, камень лег в долине. Как он упал? никто не знает ныне -Сорвался ль он с вершины сам собой. Или низвергнут мыслящей рукой? Столетье за столетьем пронеслося: Никто еще не разрешил вопроса.

Ф.И. Тютчев «Живой занавес» открывает центральную сценическую площадку, на ней в «скульптурной композиции» герои романа И. С. Тургенева «Отцы и дети».

Голос ведущего: — Анна Сергеевна Одинцова Евгений Базаров, Па­вел Петрович Кирсанов.

Герои «оживают».

Идёт инсценировка отрывка из романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» - «Дуэль»

Б.: Вам хочется полюбить, а полюбить вы не можете: вот в чем ваше несчастье.

О.: Разве я не могу полюбить?

Б.: Едва ли! Только я напрасно назвал это несчастьем. Напротив, тот скорее достоин сожаления, с кем эта штука случается.

О.: Случается что?

Б.: Полюбить.

О.: А вы почем это знаете?

Б.: Понаслышке, (сердито) Притом, вы, может быть, слишком тре­бовательны.

О.: Может быть. По-моему, или все, или ничего. Жизнь за жизнь. Взял мою, отдай свою, и тогда уже без сожаления и без возвра­та. А то лучше и не надо.

Б.: Что ж, это условие справедливо, и я удивляюсь, как вы до сих пор... не нашли, что искали.

О.: А вы думаете, легко отдаться вполне чему бы то ни было?

Б.: Нелегко, если станешь размышлять, да ожидать, да самому себе придавать цену, дорожить собою то есть: а не размышляя от­даться очень легко.

О.: Как же собою не дорожить? Если я не имею такой цены, кому же нужна моя преданность?

Б.: Это уже не мое дело; это дело другого разбирать какая у меня цена. Главное, надо уметь отдаться!

О.: Вы говорите так, как будто все это испытали.

Б.: К слову пришлось, Анна Сергеевна: это все. Вы знаете, не по моей части.

О.: Но вы бы сумели отдаться?

Б.: Не знаю, хвастаться не хочу.

Появляется Павел Кирсанов. Стремительно подходит к Базарову.

К.: Я решился драться с вами.

Базаров вытаращил глаза.

Б.: Со мной?

К.: Непременно с вами.

Б.: Да за что? Помилуйте.

К.: Я бы мог объяснить вам причину. Но я предпочитаю умолчать о ней. Вы, на мой вкус, здесь лишний, я вас терпеть не могу, я вас презираю, и если вам этого не довольно...

Б.: Очень хорошо-с. Дальнейших объяснений не нужно. Вам при­шла фантазия испытать на мне свой рыцарский дух. Я бы мог отказать вам в этом удовольствии, да уж куда ни шло! Прини­маю ваш вызов тоже по-джентельменски.

Кирсанов уходит. Базаров отходит в сторону, к нему подбегает слуга Петр.

П.: Кажись, они идут-с.

К.: Извините, я кажется заставил вас ждать. Я не хотел будить своего камердинера.

Б.: Ничего-с, мы сами только что пришли.

К.: А! Тем лучше! (Павел Петрович оглянулся кругом). Никого не видать, никто не помешает... Мы можем приступить?

Б.: Приступим.

К.: Новых объяснений вы, я полагаю, не требуете?

Б.: Не требую.

К.: Угодно ли вам заряжать? (Вынимает га ящика пистолеты).

Б.: Нет, заряжайте вы, а я шаги отмеривать стану. Ноги у меня длин­нее. Раз, два, три...

П.: Евгений Васильевич, воля ваша, я отойду.

Б.: Четыре, пять... Отойди, братец, отойди; можешь даже за дерево стать и уши заткнуть, только глаз не закрывай; а повалится кто, беги подымать. Шесть...семь...восемь... (Базаров остановился). Довольно, или еще два шага накинуть?

К.: Как угодно (заколачивает вторую пулю).

Б.: Ну накинем еще два шага (проводит ногой черту по земле). Вот и барьер. А кстати: на сколько шагов каждому из нас от барьера отойти? Это тоже важный вопрос. Вчера об этом не было дис­куссии.

К.: Я полагаю, на десять. (Подает пистолет Базарову). Соблагово­лите выбрать.

Б.: Соблаговоляю. А согласитесь, Павел Петрович, что поединок наш необычен до смешного. Вы посмотрите только на физиономию нашего секунданта.

К.: Вам все желательно шутить. Я не отрицаю странности нашего поединка, но я считаю долгом предупредить вас, что я намерен драться серьезно.

Б.: О! я не сомневаюсь в том, что мы решились истреблять друг дру­га; но почему же не посмеяться и не соединить приятное с по­лезным.

К.: Я буду драться серьезно.

Базаров со своей стороны отсчитал 10 шагов от барьера и оста­новился.

К.: Вы готовы? Б.: Совершенно. К.: Можем сходиться.

Базаров тихонько двинулся вперед, и Павел Петрович пошел на него, заложив левую руку в карман и постепенно поднимая дуло пистолета... Раздался выстрел Кирсанова. Базаров ступил еще раз и, не целясь, по­давил пружину.

Павел Петрович дрогнул слегка и схватился рукою за бедро. Струй­ка крови потекла по его белым панталонам.

Базаров бросил пистолет в сторону и приблизился к своему против­нику.

Б.: Вы ранены?

К.: Вы имели право подозвать меня к барьеру, а это пустяки. По ус­ловию, каждый имеет право еще по одному выстрелу. Б.: Ну, извините, это до другого раза. (Базаров обхватил Павла Пет­ровича, который начал бледнеть). Теперь я уж не дуэлист, а доктор и, прежде всего, должен осмотреть вашу рану. Петр, поди сюда, Петр! Куда ты спрятался? Герои романа «Отцы и дети» «застывают» в финальной мизанс­цене.

Звучит музыкальное произведение в исполнении инструментально­го ансамбля.

По окончании музыкального произведения «живой занавес» закры­вает сценическую площадку.

Звучит музыка, на фоне музыки мужской голос: Тургенев, первая влюбленность, В напевном сердце нежный строй. Где близь уходит в отдаленность. Заря целуется с зарей. Зима наносит снег, но лишь Припомню первую любовь. Промолвлю: «Призрачное счастье. Себя я вижу юным вновь». На эти поэтические строки «живой занавес» расходится, образуя коридор слева и справа от центральной площадки открывая «скульп­турную группу» из героев романа КС. Тургенева «Первая любовь».

Голос ведущего: Герои романа И.С. Тургенева «Первая любовь» - Зи­наида, Беловзоров, Нирмацкий, Малевский, Лущин, Майданов, Вольдемар.

Идёт инсценировка отрывка из повести «Первая любовь» - «Игра в фанты».

На площадке Зинаида и пятеро господ. Один из них ставит на пло­щадку стул. Зинаида вскакивает на него. В руках у Зинаиды мужская шляпа.

3.: Побыстрее соберите фанты (собирают фанты). А сейчас, чей фант вынется, тот рассказывает свой сон или что-нибудь непре­менно выдуманное. Начинаем... Беловзоров.

Б.: (Смутившись) Я ничего выдумать не могу!

3.: Какие пустяки. Ну вообразите себе, например, что вы женаты, и расскажите нам, как бы вы проводили время с вашей женой. Вы бы ее заперли?

Б.: Я бы ее запер.

3.: И сами бы сидели с ней?

Б.: И сам непременно сидел бы с ней.

3.: Прекрасно. Ну а если бы ей это надоело и она бы изменила вам?

Б.: Я бы ее убил.

3.: А если бы она убежала?

Б.: Я бы догнал ее и все-таки убил.

3.: Так, ну а, положим, я была бы вашей женой, что бы вы тогда сде­лали?

Б.: (Помолчав) Я бы себя убил...

3.: (Смеясь) Я вижу, у вас недолга песня. Следующий фант мой. Вот, послушайте, что я выдумала... Представьте себе великолепный чертог, летнюю ночь и удивительный бал. Бал этот дает молодая королева. Везде золото, мрамор, хрусталь, шелк, огни, алмазы, цветы, куренья, все прихоти роскоши.

Л.: Вы любите роскошь?

3.: Роскошь красива, я люблю все красивое.

Л.: Больше прекрасного?

3.: Это что-то хитро, не понимаю. Не мешайте мне. Итак, бал вели­колепный. Гостей множество, все они молоды, прекрасны, храб­ры, все без памяти влюблены в королеву.

М.: Женщин нет в числе гостей?

3.: Нет или, погодите есть.

М.: Все некрасивы?

3.: Прелестные. Но мужчины все влюблены в королеву. Она высока и стройна; на ней маленькая золотая диадема на черных воло­сах. Все толпятся вокруг нее, расточают перед ней самые льсти­вые речи.

л.: А она любит лесть?

3.: Какой несносный! Все перебивает... Кто ж не любит лесть? М.: Еще один, последний вопрос, у королевы есть муж? 3.: Я об этом не подумала. Нет, зачем муж? М.: Тише!

3.: Мерси. Итак, королева слушает эти речи, слушает музыку, но не глядит ни на кого из гостей. Шесть окон раскрыты сверху дони­зу, от потолка до полу; а за ними темное небо с большими звез­дами да темный сад с большими деревьями. Королева глядит в сад. Там, около деревьев, фонтан; он белеет во мраке - длин­ный, длинный, как приведение. Королева слышит сквозь говор и музыку тихий плеск воды. Она смотрит и думает: «Вы все, господа, благородны, умны, богаты. Вы окружили меня, вы до­рожите каждым моим словом, вы все готовы умереть у моих ног, я владею вами... А там, возле фонтана, возле этой плещу­щей воды, стоит и ждет меня тот, кого я люблю, кто мною владе­ет. На нем нет ни богатого платья, ни драгоценных камней, ник­то его не знает, но он ждет меня и уверен, что я приду, — и я приду, и нет такой власти, которая бы остановила меня, когда я захочу пойти к нему, и остаться с ним, и потеряться с ним там, в темноте сада, под шорох деревьев, под плеск фонтана... М.: Это выдумка? Л.: А что бы мы сделали, господа, если бы мы были в числе гостей и знали про этого счастливца у фонтана? 3.: Постойте, постойте, я сама скажу вам, что бы каждый из вас сде­лал... А впрочем, довольно, давайте играть в другую игру. Звучит вальс. Танцует коллектив бального танца. Голос ведущего:

В гостиной грустили тени былого, Сплетаясь со строчками ваших стихов. Казалось — воскресло минувшее снова В волшебности ваших изысканных слов. А девичий смех, как весна, шаловливый Будил сновиденья портретов седых И вы со своею лучистою гривой. Как солнце вы были, как солнце средь них. И плавали, плавали милые тени В волшебности ваших изысканных слов. И, мнилось, чуть слышно дрожали ступени Под легкостью Лизиных тихих шагов.

На эти поэтические строки «живой занавес» открывает централь­ную сценическую площадку со «скульптурной композицией» из героев романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо».

1 Ведущий: Герои романа «Дворянское гнездо» - Федор Иванович Лаврецкий, Леночка, Шурочка, Калитин, его жена, Лиза Калитина.

«Скульптурная композиция» «оживает», идёт инсценировка отрывка из романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо» «Напут­ствие».

Леночка, Шурочка, Калитин и его жена играют в «жмурки». К ним подходит Лаврецкий Федор Иванович.

Л.: Я Лаврецкий.

Леночка: А давно мы вас не видали и Варвару Павловну тоже не видали.

К.: Еще бы! Я тебя в Петербург увез, а Федор Иванович все жил в деревне.

Леночка: Да, ведь с тех пор и мама скончалась.

Ш.: И Марфа Тимофеевна.

Леночка: И Наталья Карповна, и мосье Лемм.

К.: Не хотите ли вы в сад? Он очень хорош теперь, хотя мы его и запустили немножко. Мы о Лизе недавно имели вести, ей хоро­шо, здоровье ее теперь поправляется понемногу.

Л.: Она все в той же обители?

К.: Все в той же.

Л.: Она к вам пишет?

К.: Нет, никогда; к нам через людей вести доходят (все замолчали).

Леночка: Вот где хорошо бы играть в четыре угла, нас, кстати пяте­ро.

К.: А Федора Ивановича ты забыла? Или ты себя не считаешь?

Леночка: Да разве Федор Иванович в его лета может...

Л.: Пожалуйста, играйте, не обращайте внимания на меня. Мне са­мому будет приятнее, когда я буду знать, что я вас не стесняю. А занимать вам меня нечего; у нашего брата, старика, есть заня­тие, которого вы еще не ведаете и которое никакого развлечения заменить не может: воспоминания.

(Появляется Лиза)

Лиза: Вы услышите, может быть... но, что бы ни было, забудьте..., не забывайте меня, помните обо мне.

Лаврецкий, стоя на своем месте, не глядя на Лизу:

Л.: Мне вас забыть?

Лиза: Довольно, прощайте. Не идите за мной.

л.: Лиза...

Лиза: Прощайте, прощайте. (Лиза исчезает. Лаврецкий, думая о Лизе, смотрит куда-то вдаль. Все герои «застыли» в заданной ми­зансцене. В это время на крыльце музея появляется солистка). Звучит романс Е.П. Дербенко, посвященный Лизе Калитиной. По окончании романса, молодые люди из романа «Дворянское гнездо» продолжают играть в «Жмурки». Л.: Играйте, веселитесь, растите, молодые силы, - жизнь у вас впе­реди, и вам легче будет жить: вам не придется, как нам, отыски­вать дорогу, бороться, падать и вставать среди мрака. Мы хло­потали о том, как бы уцелеть - и сколько из нас не уцелело! - а вам надобно дело делать, работать, и благословение нашего бра­та, старика, будет с вами. Все герои «Дворянского гнезда» «застывают» в финальной мизансцене.

Звучит музыка. «Живой занавес» закрывает сценическую площад­ку. На фоне музыки звучит мужской голос: Там небеса и воды ясны! Там песни птичек сладкогласны! О родина! все дни твои прекрасны! Где б ни был я, но все с тобой Душой.

Ты помнишь ли, как под горою. Осеребряемый росою, Белелся луч вечернею порою, И тишина слетала в лес С небес?

Ты помнишь ли наш пруд спокойный, И тень от ив в час полдня знойный, И над водой от стада гул нестройный, И в лоне вод, как сквозь стекло. Село?

Там на заре пичужка пела; Даль озарялась и светлела; Туда, туда душа моя летела: Казалось сердцу и очам - Все там.

В.А. Жуковский «Живой занавес» открывает центральную площадку и поднимает­ся на крылечко, «замирая» по окончании музыки в заданной мизансцене. На сценической площадке «скульптурная композиция» из участников хореографического коллектива классического танца. На всех газонах сквера «застыли» по окончании музыки «скульптурные композиции» из героев произведений И. С. Тургенева.

Хореографический коллектив исполняет классическое произведение и по окончании танца «застывает» в финальной мизансцене

Звучит музыкальное произведение Фибиха в исполнении ансамбля скрипачей.

Хореографический коллектив поднимается на крылечко и уходит в музей КС. Тургенева.

Все герои тургеневских произведений «оживают» и идут в направ­лении музея, поднимаются на крыльцо и, бросив прощальный взгляд в сторону собравшейся аудитории, «исчезают» за дверями музея. «Фо­новая группа» поднимается на крылечко и также, молча простившись, «исчезает» за дверями музея.

Звучит музыка. По окончании музыкального произведения ансамбль скрипачей уходит в музей.

Ведущие закрывают двери музея, однако она сразу же открывает­ся, и из музея на крылечко выбегают три мальчика в крестьянской одеж­де (белые косоворотки и тёмные штаны, у Ильи на голове картуз). Они оглядывают площадку перед музеем.

1 Ведущий: Это ещё кто?

2 Ведущий: (Рассматривая мальчишек). Я думаю, это тоже герои тургеневских произведений.

1 Ведущий.: Конечно же, это они, как же я сразу не догадалась! Это мальчишки из рассказа И.С. Тургенева «Бежин луг». Они также не удер­жались и решили рассказать сегодняшним орловцам свои истории.

2 Ведущий: Тогда послушаем?

1 Ведущий: Послушаем и заглянем в мир крестьянских мальчишек, в мир простых русских людей, о которых с большой любовью писал Иван Сергеевич Тургенев.

«Живу Россией!»

Мальчишки с разных сторон спускаются с крылечка и выбегают на газон, слева от центральной площадки. Слышится пение птиц, жужжание луговых «жителей».

Илья: Эй, ребята!

Ваня: Федя, Костя! Айда к нам!

Из дверей музея И.С. Тургенева выбегают Федя и Костя (у Феди на голове картуз). В это время Илья и Павел выносят со стороны правого крыла музея лист кровельного железа с ветками для костра. Костя под­жигает ветки. Ребята располагаются на площадке у костра и неспешно ведут свой разговор. Они располагаются на подготовленной площадке перед музеем И.С. Тургенева, разводят костер.

Идёт инсценировка отрывка из рассказа И.С Тургенева «Бежин луг».

Федя: А что, Ильюша, расскажи, как ты видел домового.

Илья: Нет, я его не видел, да и его видеть нельзя, а слышал... Да и не один я.

Павел: А где он у вас водится?

Илья: В старой рольне.

Федя: Ну, так как же ты его слышал?

Илья: А вот как. Пришлось нам с братом Авдюшкой, да с Федором Михеевским, да с Ивашкой Косым, да с другим Ивашкой, что с Красных Холмов, да еще с Ивашкой Сухоруковым в старой рольне заночевать. Вот мы остались да и лежим все вместе, и зачал Авдюшка говорить, что, мол, ребята, ну как домовой придет? И не успел он, Авдей-то прогово­рить, как вдруг кто-то над головами у нас заходил. Слышим мы: ходит, доски под ним так и гнутся, так и трещат. Пошел он к двери наверху, да по лестнице спущаться стал, и этак спущается, словно не торопится; сту­пеньки под ним так и стонут. Ну, подошел тот к нашей двери, подождал, подождал снова - дверь вдруг так вся и распахнулась. Всполохнулись мы, смотрим - ничего... Вдруг, глядь, у одного чана форма зашевели­лась, поднялась, окунулась, походила, походила этак по воздуху, словно кто его полоскал, да и опять на место, потом будто кто-то к двери подо­шел да вдруг как закашляет, как заперхает, словно овца какая, да зычно как... Мы все так ворохом и свалились, друг под дружку полезли... Уж как же мы напужались в ту пору!

Павел: Вишь, как! Чего ж он раскашлялся?

Илья: Не знаю, может, от сырости.

(Молчание).

Костя: Нет, я вам что, братцы, расскажу, послушайте-ка, намеднись что тятя рассказывал.

Федя: Ну слушаем.

Костя: Вы ведь знаете Гаврилу, слободского плотника?

Вместе: Ну да, знаем.

Костя: А знаете ли вы, чего он такой все невеселый, все молчит, зна­ете? Вот отчего он невеселый: пошел он раз, тятеньке говорил, пошел он, братцы мои, в лес по орехи, да и заблудился; зашел, бог знает куда зашел. Уж он ходил, ходил, братцы мои, - нет! Не может найти дороги, а уж ночь на дворе. Вот он прилег под дерево и задремал. Вот задремал и слышит вдруг, кто-то его зовет. Смотрит - никого. Он опять задремал -опять зовут. Опять глядит, глядит: а перед ним на ветке русалка сидит, качается, его к себе зовет, а сама смеется. Гаврила-то плотник так и об­мер, братцы мои, а она знай хохочет да его все к себе этак рукой зовет. Уж Гаврила было и встал, послушался было русалки, братцы мои, да знать господь надоумил: положил-таки на себя крест. А рука как камен­ная, не ворочается... Вот положил он крест, братцы мои, русалка-то сме­яться и перестала, да вдруг как заплачет: «Не креститься бы тебе, гово­рит, человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; но не одна я теперь убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней». Тут, она братцы мои, и пропала. А Гавриле тотчас и понятственно стало, как ему из лесу-то, выйти... А только с тех пор он все невеселый ходит.

Федя: Эка! Как же это лесная нечисть может христианскую душу испортить?

Костя: Да вот, поди ты!

Федя: Твой батька сам это рассказывал?

Костя: Сам. Я лежал на полатях, все слышал.

Павел: Чудное дело! Чего ему быть невеселым? А, знать он ей по­нравился, что позвала его.

Илья: Да, понравился! Как же! Защекотать она его хотела, это ихнее дело.

Федя: А ведь и здесь вот должны быть русалки.

Костя: Нет. Здесь место чистое. Одно - река близко.

Илья: А слыхали вы, ребятки, что намеднись у нас на Варнавицахп-риключилось?

Федя: На плотине?

Илья: Да, на плотине, на прорванной.

Костя: Вот уж нечистое место и глухое такое.

Павел: Ну, что такое случилось, сказывай...

Илья: А вот что случилось. Вы, может быть, и не знаете, а только там у нас утопленник похоронен, а утопился он давным-давно... А вот на днях зовет приказчик псаря Ермилу, говорит: «Ступай, мол, Ермил, на пошту». А Ермил у нас завсегда за поштой ездит. Вот поехал оно за поштой, а ночь такая светлая, месяц светит; такая уж его дорога вышла. Едет он этак и видит: у утопленника на могиле барашек, белый такой, похаживает. Вот думает Ермил: «Сем возьму его, что ему так пропадать». Взял он его на руки и поехал дальше. А лошадь-то на него таращится, храпит, головой трясет. Отпрукал он её и дальше едет. А барашка в руках держит. Смотрит он на него, а барашек ему прямо в глаза так и глядит. Жутко ему-то стало, Ермилу-псарю. Стал он его этак по шерсти гладить и говорит: «Бяша, бяша!». А баран вдруг как оскалит зубы да ему тоже: «Бяша, бяша!».

Павел: Говоришь, в Варнавицах это было? Ещё бы! Место-то нечис­тое.

Костя: Варнавицы? Еще бы! Ещё какое нечистое.

(Звучит фонограмма - свист куликов)

Федя: Что это?

Павел: Это кулички летят, посвистывают.

Илья: Куда ж они летят?

Павел: А туда, где, говорят, зимы не бывает.

Костя: А разве есть такая земля?

Павел: Есть!

Федя: Далеко?

Павел: Далеко, далеко, за теплыми морями.

По окончании эпизода «Бежин луг» из музея Тургенева выбегают двое мальчишек - Саша и Антон, одетые в белые косоворотки и чёрные штаны.

Саша: Эй, ребята, барин приехал!

Антон: Айда барина смотреть!

Федя: Барин приехал! Барин приехал!

Павел (обращаясь к зрителям): Барин приехал, Иван Сергеевич при­ехал!!!

Мальчик: Вставайте с нами в хоровод, будем песни петь, хороводы водить и Ивана Сергеевича славить!

Все вместе бегут к крыльцу В это время хореографический ансамбль заводит хоровод «Орловские наигрыши». В этом им помогают маль­чишки: они завлекают в хоровод зрителей.

По окончании хоровода его участники выстраиваются перед крыль­цом справа и слева. КС. Тургенев выходит из дверей музея и останавли­вается на крыльце. Участники хоровода встречают великого писателя поклонам.

Тургенев: Здравствуйте, дорогие земляки! Приветствую вас, орловчане, в столь знаменательный для Орловщины день! Очень рад видеть вас в добром здравии и в хорошем настроении!

На площадку перед музеем выходит фольклорный ансамбль, в ис­полнении которого звучит величальная песня «Ой Иван ты Ванович». По окончании песни фольклорный коллектив отдаёт поклон И. С. Турге­неву и отходит в правую сторону от крыльца музея.

Тургенев: Спасибо! Спасибо! Как приятно видеть родные, такие милые сердцу лица!

На словах Тургенева со стороны левого крыла музея (ул. Тургене­ва) на рабочую площадку перед крыльцом музея выходит фольклорный ансамбль. Он исполняет песню «Кусты-листы». По окончании песни другой фольклорный коллектив исполняет плясовую песню «Шёл Ванюшка».

Тургенев: Хорошо, когда радуется человек! И вдвойне хорошо, ког­да радуется русский человек!

Звучит «Камаринская» в исполнении ансамбля гармонистов. По окон­чании произведения, гармонистов на площадке сменяет хореографичес­кий коллектив, который исполняет хореографическую композицию «Девичьи забавы». За это время мальчики из эпизода «Бежин луг» (Ко­стя, Федя, Павел, Ваня, Илья) расположились на крылечке неподалеку от И. С. Тургенева. Они спорят, а затем решили о чём-то спросить ба­рина, но им страшновато, они все его побаиваются. Когда хореогра­фический коллектив покидает площадку, Федя толкает Костю ближе к барину.

Федя Косте: Спроси, спроси!

Костя к Илье: Давай ты.

Илья: Почему я?

Федя: Ну, давай спроси.

Илья: Не было такого уговора, чтобы я спрашивал.

Павел: Эх вы, вороны! (к Тургеневу): Барин, вот вы часто по заграни­цам ездите, а, правда, говорят, что эта самая заграница, меньше нашей матушки Руси?

Тургенев: Правду, правду говорят ребята. Сколько ни ездил, а нигде не встречал этаких необозримых просторов, как у нас в России. Далеко видно кругом. Свежо, весело, любо.

Звучит фольклорная песня «Орёл стокрылый» в исполнении фольк­лорных коллективов.

Федя: А я, намедни, от Ильюшки, что с Варнавиц, слышал, что люди там в этих заграницах, богато живут.

Костя: Да брешет он, твой Ильюшка-то!

Федя: Вот тебе крест.

Илья: И мне тятенька сказывал, что живут там все в хоромах камен­ных, высоких, высоких! Вот побывать бы там да посмотреть.

Павел: Да и остаться там. Жить - не тужить. Правда ведь, Иван Сер­геевич?

Тургенев: Нет, ребята. В гостях хорошо, а дома лучше.

Федя: Чем же это лучше?

Илья: Надоело уже все, поди.

Тургенев; А тем лучше, что здесь ты дома. Здесь все твоему сердцу близкое, родное... Здесь и люди лучше и дышится легче, икто мне растолкует то отрадное чувство, которое всякий раз овла­девает мною, когда я подъезжаю к Орлу? В этом зрелище нет ничего пленительного - мне весело. Это и есть, дорогие мои, чувство Родины... И чтобы ни говорили, а мне всё-таки моя Русь дороже всего на свете. Да и как может эта красота надоесть?

Костя: И то правда. Вот, например, у нас, на Красивой-то на Мечи. Взойдешь ты на холм, взойдешь - и, господи, боже мой, что это? И река, и луга, и лес; а там церковь, а там опять пошли луга. Далече видно, дале­че, а... Вот как далеко видно...Смотришь, смотришь, ах ты, право!

Звучит лирическая песня «Калинушка с малинушкой» в исполне­нии фольклорного коллектива. По окончании песни хореографический коллектив исполняет танцевальную композицию «Брови».

Костя: А вот говорят еще, что наш человек против иностранца не выстоит.

Павел: Это как же так не выстоит?

Костя: Ну, если тот войной пойдет.

Павел: Это ты, брат, привираешь. Правду ведь я говорю, Иван Сер­геевич?

Тургенев: Расскажу я вам, ребята, случай, который вышел со мной. А вы и решите, выстоит наш русский человек или нет.

Шел я однажды по аллее сада, собака бежала впереди меня. Вдруг она уменьшила шаги и начала красться. Я глянул вдоль аллеи и увидел молодого воробья, он упал из гнезда и сидел, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки. Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг старый черногрудый воробей камнем упал перед самой ее мордой. Он ринулся спасать, он заслонил собою свое детище - он жертвовал собой! Каким громадным чудовищем должна была ему пока­заться собака. И все-таки он не мог усидеть на высокой безопасной вет­ке... Сила, сильнее его воли, сбросила его. Мой Трезор остановился, по­пятился... Видно и он признал эту силу. Я поспешил отозвать смущенно­го пса - и удалился, благоговея. (Ребята засмеялись). Да, не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой героической птицей, перед ее любов­ным порывом... Любовь думал я сильнее смерти. Только ею, только лю­бовью держится и движется жизнь. А кто, как не русский человек, спо­собен так беззаветно любить свою родину, свою землю и, не задумыва­ясь, жизнь за неё отдать. Вот и решайте, выстоит русский человек или не выстоит!

Павел: Эх ты, ворона! «Не выстоит!» Да если весь наш русский люд соберется, то мы еще посмотрим, кто не выстоит.

Костя: Да ладно, ладно, чего уж, вот пристал...

Хореографический ансамбль исполняет «Русскую плясовую».

Тургенев: Хорошо пляшут! И откуда столько удали, сноровки, силы в русском человеке? Он с любым может потягаться.

Вот помню, забрёл я как-то, возвращаясь с охоты, в дорожный ка­бак. И до сих пор не могу забыть тех людей, с которыми мне там дове­лось встретиться.

На площадку перед крыльцом выходят герои рассказа КС. Тургене­ва «Певцы»:

Моргач, Яшка Турок, Дикий Барин, Обалдуй, Рядчик.

На правую сторону площадки мальчишки выносят стол и скамью.

Дата добавления: 2015-07-24