Танцевальная песнь

Однажды вечером проходил Заратустра со своими учениками по

лесу; и вот: отыскивая источник, вышел он на нелепый луг,

окаймленный молчаливыми деревьями и кустарником, -- на нем

танцевали девушки. Узнав Заратустру, девушки бросили свой

танец; но Заратустра подошел к ним с приветливым видом и

говорил эти слова:

"Не бросайте пляски, вы, милые девушки! К вам подошел не

зануда со злым взглядом, не враг девушек.

Ходатай Бога я перед дьяволом, а он -- дух тяжести. Как бы

мог я, вы, быстроногие, быть врагом божественных танцев? Или

женских ножек с красивыми сгибами?

Правда, я -- лес, полный мрака от темных деревьев, -- но

кто не испугается моего мрака, найдет и кущи роз под сенью моих

кипарисов.

И маленького бога найдет он, любезного девушкам: у колодца

лежит он тихо, с закрытыми глазами.

Поистине, среди бела дня уснул он, ленивец! Не гонялся ли

он слишком много за бабочками?

Не сердитесь на меня, прекрасные плясуньи, если я слегка

накажу маленького бога! Быть может, кричать будет он и плакать

-- но он готов смеяться, даже когда плачет!

И со слезами на глазах пусть просит он у вас о пляске; а я

спою песнь к его пляске:

Песнь пляски и насмешки над духом тяжести, моим величайшим

и самым могучим демоном, о котором говорят, что он "владыка

мира" ". --

И вот песня, которую пел Заратустра, в то время как

Купидон и девушки вместе плясали:

_____________________________

В твои глаза заглянул я недавно, о жизнь! И мне

показалось, что я погружаюсь в непостижимое.

Но ты вытащила меня золотою удочкой; насмешливо смеялась

ты, когда я тебя называл непостижимой.

"Так говорят все рыбы, -- отвечала ты, -- чего не

постигают они, то и непостижимо.

Но я только изменчива и дика, и во всем я женщина, и

притом недобродетельная:

Хотя я называюсь у вас, мужчин, "глубиною" или

"верностью", "вечностью", "тайною".

Но вы, мужчины, одаряете нас всегда собственными

добродетелями -- ах, вы, добродетельные!"

Так смеялась она, невероятная; но никогда не верю я ей и

смеху ее, когда она дурно говорит о себе самой.

И когда я с глазу на глаз говорил со своей дикой

мудростью, она сказала мне с гневом: "Ты желаешь, ты жаждешь,

ты любишь, потому только ты и хвалишь жизнь!"

Чуть было зло не ответил я ей и не сказал правды ей,

рассерженной; и нельзя злее ответить, как "сказав правду" своей

мудрости.

Так обстоит дело между нами тремя. От всего сердца люблю я

только жизнь -- и поистине, всего больше тогда, когда я

ненавижу ее!

Но если я люблю мудрость и часто слишком люблю ее, то

потому, что она очень напоминает мне жизнь!

У ней ее глаза, ее смех и даже ее золотая удочка -- чем же

я виноват, что они так похожи одна на другую?

И когда однажды жизнь спросила меня: что такое мудрость?

-- я с жаром ответил: "О, да! мудрость!

Ее алчут и не насыщаются, смотрят сквозь покровы и ловят

сетью.

Красива ли она? Почем я знаю! Но и самые старые карпы еще

идут на приманки ее.

Изменчива она и упряма; часто я видел, как кусала она себе

губы и путала гребнем свои волосы.

Быть может, она зла и лукава, и во всем она женщина; но

когда она дурно говорит о себе самой, тогда именно увлекает она

всего больше".

И когда я сказал это жизни, она зло улыбнулась и закрыла

глаза. "О ком же говоришь ты? -- спросила она. -- Не обо мне

ли?

И если даже ты прав, можно ли говорить это мне

прямо в лицо! Но теперь скажи мне о своей мудрости!"

Ах, ты опять раскрыла глаза свои, о жизнь возлюбленная! И

мне показалось, что я опять погружаюсь в непостижимое. --

_____________________________

Так пел Заратустра. Но когда пляска кончилась и девушки

ушли, он сделался печален.

"Солнце давно уже село, -- сказал он наконец, -- луг стал

сырым, от лесов веет прохладой.

Что-то неведомое окружает меня и задумчиво смотрит. Как!

Ты жив еще, Заратустра?

Почему? Зачем? Для чего? Куда? Где? Как? Разве не безумие

-- жить еще? --

Ах, друзья мои, это вечер вопрошает во мне. Простите мне

мою печаль!

Вечер настал: простите мне, что вечер настал!"

Так говорил Заратустра.

Дата добавления: 2015-07-24