Глава V настораживающие подробности

Как сказал друзьям Петька, подроб­ностей выяснить у Насти не удалось. Лишь только она сообщила самую суть происшествия, в дом из сада вернулась мать, и девочка была вынуждена срочно рети­роваться в свою комнату.

— Может, ей показалось, что амулет исчез? - предположила Маша.

— Я о том же самом ее спросил, — отклик­нулся Петька. — Но она говорит, что точно.

— Дела-а, — протянул Димка.

— Выходит, все это с Настасьей ночью про­изошло наяву? — уже не знал что и подумать Гришка.

- Выходит, — растерянно произнес Коман­дор,

— Но как Марина сумела без ключа про­браться в дом? — спросил Димка.

— Не знаю, — пожал плечами Петька. - Может, у Адамовых где-нибудь на первом эта­же окно было открыто?

- Такая все может, — уверенно заявил Вов­ка. — Уж если к ней гости с того света прибы­вают...

— Опять он за свое, — усмехнулась Маша.

— Все-таки я совершенно не понимаю, что с Настей ночью произошло, — покачал головой Командор.

— Ночью произошло, — откликнулся Вов­ка, — а утром Галина тут как тут. Заколдовала ведьма Настасью. Вот она им и выболтала, где амулет.

— Чего зря гадать, — махнул рукой Дим­ка. — Вот встретимся с Настей после обеда, тогда все и узнаем.

— А пока, Вовка, ты нам скажи, — внима­тельно посмотрел на младшего мальчика Петь­ка. — С чего вообще в вашей деревне взяли, что эта Галина была ведьмой?

— Как это с чего? — воскликнул Вовка. — Она умела снимать и наводить всякие сглазы и порчи. Приворотами занималась. Ну и еще вся­ким там колдовством.

- Иными словами, была очень полезной лич­ностью, — скривила губы в усмешке Маша.

— Кому полезной, а кому и вредной, — с самым что ни на есть серьезным видом ответил Вова. — Бабка моя покойница говорила: если Галину кто обижал, она после могла всю семью извести.

- Как это извести? — не поняли остальные.

— Сами, что ли, не знаете? — с таким видом проговорил Вовка, будто каждый день имел дело с ведьмами.

- Извини, но не знаем, — развела руками Маша.

-Галина, когда обижалась, наводила пор­чу, — принялся растолковывать друзьям Вов­ка. — Ну и люди начинали хиреть, болеть и умирать.

— Выходит, она была злой ведьмой? — спро­сил Петька.

— А ты видел добрых? — хохотнул Дим­ка. — По-моему, ведьма она и есть ведьма.

— Димочка знает, — прыснула Маша. — По сказкам братьев Гримм. Там все ведьмы ужас­но злобные.

- Сказки одно, а жизнь другое, — возразил Вова. — Эта Галина вроде бы кое-кому помога­ла. Люди ее сперва выжили из Борков на боло­то, а потом сами же к ней тайком ходили ле­читься. И бабка-покойница ходила.

— Перед смертью, что ли? — бестактно ус­мехнулся Димка.

— Совсем нет, — на полном серьезе ответил Вовка. — Она мою бабку в молодости от воспаления легких вылечила. Поэтому бабка всегда вроде бы как жалела Галину.

Вовка умолк. Больше он о покойной ведьме ничего не знал.

— Может, все-таки к Насте сходим еще до обеда? — предложила Маша.

—Нет уж, — возразил Петька. — Нам толь­ко снова влетит от ее матери. И она, чего добро­го, вообще Настасью из дому до завтра не вы­пустит.

— Придется ждать, — с досадой откликнул­ся Вовка.

— А вообще-то про ведьм, как явление, что-нибудь известно? — спросил вдруг Гришка.

— Уж чего-чего, а книг о всяких колдунах, ведьмах и прочем в последние годы наиздавали полно, — отвечал Петька.

— Может, нам почитать что-нибудь на эту тему? — продолжал Гришка. — Вдруг узнаем что-то полезное?

— Вообще-то не мешало бы, — согласился Петька. — Но мы дома таких книг не держим.

— Наша бабушка тоже, — сообщила Маша.

— И Настины родители предпочитают дру­гую литературу, — сказал Петька. — Так что придется нам в город за этим ехать.

— Ну да, — с сомнением произнес Дим­ка. — А там нам подсунут вместо серьезного ис­следования писанину какого-нибудь шарлатана.

— А ты думаешь, существуют серьезные ис­следования о ведьмах? — засмеялся Гришка.

— Вот Димочка наш подрастет и на основе общения с Мариной Тимофеевной создаст се­рьезный научный труд, — иронично сощури­лась Маша.

— Между прочим, — вмешался Петька, — мы совершенно забыли про нашего дорогого и любимого Аполлона Парнасского. В его книгах запросто могут оказаться какие-нибудь полез- в ные сведения о ведьмах.

— А ведь и впрямь! — воскликнула Маша.

— Дуем к Ковровой-Водкиной, — оживился Димка.

— Я полагаю, это самое разумное, что мы сейчас можем сделать, — поддержал друга Петька.

Вскоре вся компания вышла с мироновского участка и, свернув в переулок, бодрым шагом устремилась к даче Ковровой-Водкиной.

— Это та самая чокнутая старуха, о которой вы мне рассказывали? — поинтересовался Гришка.

— Ну, вообще-то она не совсем чокнутая, — с усмешкой отвечал ему Петька.

— Не совсем, но бывает временами, — доба­вил Димка.

— В общем, не то чтобы чокнутая, но с боль­шим приветом,— вмешалась Маша.

— А домработница у нее — так просто зверь, — подхватил Вовка.

— То есть в нормальное место идем, — под­вел итог Гришка.

Наталья Владимировна Коврова-Водкина была, можно сказать, достопримечательностью Красных Гор. Бабушка Димы и Маши, знавшая Коврову-Водкину смолоду, утверждала, что та всегда отличалась большой эксцентричностью. Совсем юной девушкой Наталья Владимировна вышла замуж за престарелого ученого-мистика Аполлинария Коврова, который еще до революции публиковал свои труды под звучным псев­донимом Аполлон Парнасский. Счастье моло­доженов длилось недолго. Вскоре престарелый философ скончался. Его смерть, по словам На­тальи Владимировны, стала «величайшей дра­мой ее жизни». Правда, если ей верить, Апол­линарий постоянно являлся ей с того света и давал незабвенной возлюбленной очень ценные жизненные советы. В частности, Наталья Вла­димировна не уставала повторять, что именно Аполлинарий посоветовал ей вновь сочетаться браком со знаменитым хирургом Вадимом Лео­нардовичем Водкиным.

Близнецы и Петька хорошо помнили этого толстого веселого человека. Тем более что по­койный дедушка Димы и Маши, академик Дмитрий Александрович Серебряков, дружил с Вадимом Леонардовичем. Скончавшись несколь­ко лет назад, хирург Водкин оставил Наталье Владимировне вторую фамилию, дочь Светлану, которую Коврова-Водкина именовала «позд­ним даром небес», ибо родила ее в сорок с лиш­ним лет, а также солидную коллекцию картин и антиквариата. Эта коллекция позволяла На­талье Владимировне жить безбедно и вполне независимо. С годами природная эксцентрич­ность Ковровой-Водкиной усилилась. К тому же в последнее время у нее сильно ослабел слух, благодаря чему она стала воспринимать окру­жающий мир совсем уж своеобразно.

Помня об этом, Димка уже на подходе к дому Натальи Владимировны заметил:

— Самое главное, чтобы до нее дошло, что нам от нее надо.

— Главное, извлечь у нее книгу Аполлинария, — возразил Петька. — И пускай лучше не понимает, зачем это нам нужно.

- Вот именно, — кивнула Маша. — А то еще растрезвонит нашей бабке. А она немед­ленно просечет, что мы опять влезли в исто­рию.

Петька нажал на кнопку звонка. За дверью немедленно послышались шаги. Затем раздал­ся зычный окрик:

— Стой, кто идет?

Голос и походка принадлежали приходящей домработнице Татьяне Филимоновне. Во время войны она была снайпером и встретила победу над фашизмом в Берлине. С наступлением мира личная жизнь Филимоновны не сложилась. Устроившись домработницей к Ковровой-Вод­киной, она уже много лет посвящала себя охра­не любимой хозяйки и ее имущества. Необхо­димо заметить, что Филимоновна подозревала в преступных намерениях почти каждого посе­тителя Натальи Владимировны. Учитывая же, что, несмотря на преклонный возраст, домра­ботница-снайпер сохранила недюжинную фи­зическую силу, военную выправку и меткий глаз, легко понять, каково приходилось мно­гим визитерам. При малейшем подозрении Фи­лимоновна сперва «обезвреживала противни­ка», а затем уж выясняла, что к чему. Особенно опасной она стала, когда приобрела газовый пистолет, который для краткости именовала просто «газом». Несколько пожилых знакомых Натальи Владимировны уже пали жертвами га­зовой атаки. Петьке и его друзьям было об этом известно. А потому, не желая подвергать опас­ности свои молодые жизни, они по-военному четко, как нравилось Филимоновне, отрапорто­вали:

— Петр Миронов! Мария и Дмитрий Сереб­ряковы! Владимир Захаров!

Дверь приоткрылась. Филимоновна, воору­женная газовым пистолетом, с подозрением воззрилась на всю компанию.

— Действительно вы, — наконец изрекла она, и на ее лице возникло какое-то подобие улыбки. Этим ребятам она вполне доверяла.

Правда, скользнув взглядом по Гришке, бдительная домработница вновь нахмурилась:

— А это еще кто такой?

— Наш друг! — хором воскликнули близне­цы и Петька.

— Григорий Стернин! — вытянулся в струн­ку мальчик, которому уже стало совершенно ясно, как следует вести себя с Филимоновной.

Той и впрямь пришлось по душе его поведе­ние.

— К Водкиной? — уже совсем другим тоном спросила она. — Проходите. Она читает в гос­тиной.

Миновав длинный коридор, шестеро друзей оказались в просторной гостиной, которая была обставлена старинной мебелью. Вдоль стен высились книжные шкафы. Между ними висело несколько картин.

— О-о! Молодежь! — очень обрадовалась по­сетителям Коврова-Водкина.

Отложив царственным жестом книгу на жур­нальный столик, она поднялась из широкого кресла. Высокая и, несмотря на возраст, стат­ная. С орлиным профилем, выдающим аристо­кратическое происхождение. Седые волосы слегка подсинены. Словом, вид у Натальи Влади­мировны был очень величественный.

— Проходите, садитесь, рассказывайте! — указала она ребятам на свободные кресла. -В вашем возрасте у людей всегда полно собы­тий.

— У нас полно, — кивнул Димка, за что Ма­ша немедленно пнула его в бок.

— Кино? — не расслышала Коврова-Водки­на. — Разве это еще актуально? По-моему, все сейчас смотрят фильмы по видео. И я тоже смот­рю. Как видите, стараюсь не отставать от века. Да и в кино мне ходить уже тяжело.

— Вы нас не так... — хотел объяснить Ната­лье Владимировне ошибку неопытный Гришка.

— Заткнись, — процедила сквозь зубы Ма­ша. — Будешь спорить, мы тут просидим до за­втра.

Но Коврова-Водкина, как ни странно, Гриш­ку расслышала и осведомилась по-актерски по­ставленным голосом:

— Что, по-вашему, молодой человек, я ска­зала не так?

— Это не вы сказали! — воскликнула Ма­ша. — Просто Гришка имел в виду, что в кино было не так интересно, как мы надеялись.

— Понятно, — кивнула Наталья Владими­ровна. Затем, с любопытством взглянув на Гриш­ку, добавила: — Ас этим молодым человеком мы, по-моему, раньше не встречались.

— Это наш друг Григорий, — представил гостя Петька.

— Значит, Гриша, — улыбнулась хозяйка дома. — У меня с этим именем столько связано! За год до знаменательной встречи с моим незабвенным Аполлинарием, у меня был жених Гри­горий. Из знаменитого рода графов Строгано­вых.

— Ну поехали, — проворчал Димка.

К немалому его ужасу, Наталья Владими­ровна расслышала эти слова и спросила:

— Куда поехали? Нет, молодые люди. В на­ше время влюбленные до свадьбы вместе не пу­тешествовали. Это не полагалось. Мне было тог­да всего шестнадцать. Мы жили в центре Мос­квы. По вечерам Григорий водил меня в театры.

— Это было еще до революции? — спросил Гришка.

— Молодой человек, — кокетливо погляде­ла на него хозяйка дома. — Неужели я так плохо выгляжу?

- Да нет, — замялся Гришка. — Не очень.

— Дипломат, — прошептала Маша. И спе­циально для Натальи Владимировны громко добавила: — Вы выглядите великолепно!

— Вот именно! — уже сообразил, что от него требуется, Гриша.

— То-то же, молодой человек, — с улыбкой погрозила ему пальцем Наталья Владимиров­на. — Я хоть и происхожу из почти царского рода, но родилась только в тысяча девятьсот двадцатом году. Ах Григорий, Григорий! - всплеснула она руками. — Как он потом стра­дал! Но что было делать! Меня ослепили блеск и слава Аполлинария!

Представив сморщенного древнего старца, ослепляющего своей пылкой любовью восем­надцатилетнюю Коврову-Водкину, друзья едва сдержались от смеха. Все-таки Маша нашла в себе силы спросить:

- А что потом стало с Григорием?

- Лучше не спрашивай! — издала трагичес­кое восклицание хозяйка дома. — Бедный Гри­горий погиб в первые дни войны! И Аполлина­рия к тому времени уже тоже не было.

— Наталья Владимировна! — поторопился перевести разговор в нужное русло Петька. -Мне так нравятся труды вашего покойного му­жа! Можно мне у вас взять еще какую-нибудь его книгу?

— Конечно, можно, мой юный друг! — с па­фосом изрекла хозяйка дома. — Для меня нет большей радости. Кстати, Аполлинарий обе­щал сегодня прийти. Я обязательно расскажу ему. Он будет очень тронут.

Гришка раскрыл рот, чтобы спросить, ка­ким образом к ней может прийти человек, ко­торый давно уже умер. Но Маша, разгадав его намерение, шепнула: «Молчи. Умоляю тебя, только молчи». Гришка покорно захлопнул рот. - Какую же ты хочешь книгу? -- тем вре­менем спрашивала Наталья Владимировна у Петьки. — Насколько я помню, с итоговым трудом Аполлинария ты уже ознакомился.

Это было совершеннейшей правдой. Итого­вый труд Аполлона Парнасского очень помог членам Тайного братства два года назад, когда они проводили очень запутанное расследова­ние.

— Но у Аполлинария есть множество дру­гих великолепных книг, — продолжала Коврова-Водкина. — Выбери сам в шкафу, что пока­жется тебе интересным.

Петька подошел к одной из полок, где, как он помнил по прежним посещениям этого дома, стояли все произведения Аполлона Парнас­ского.

— Спасибо, Наталья Владимировна, сейчас, сейчас вы...

Тут он осекся. Ибо оказалось, что выбирать особенно не из чего. Большая часть томов сочи­нений Аполлона Парнасского отсутствовала.

— Наталья Владимировна, — постарался как можно отчетливей произнести он. — Тут почти ничего не осталось.

— Ах да! — хлопнула себя по лбу хозяйка дома. — Совсем вылетело из головы. Я несколь­ко дней назад дала большинство книг Аполли­нария почитать Мариночке.

— Какой Мариночке? — спросил Петька.

— Как это какой? — явно была удивлена его вопросом Наталья Владимировна. — Вашей очаровательной соседке. Разве твоя мама, Петр, с ней не дружит?

- Д-дружит, — заикаясь, откликнулся Петь­ка. А про себя добавил: «Вот новость! Интерес­но, что здесь-то Мариночка забыла?»

— Мариночка очень увлечена мистикой, -словно прочла Петькины мысли Наталья Вла­димировна. — Кроме того, оказалось, что Апол­линарий ее любимый писатель. И, конечно же, я с удовольствием дала ей те из его произведе­ний, которые она не знает.

— Много же она, видно, не знает, — глядя на почти свободную полку, проворчал Дима.

— Ты совершенно прав, Дмитрий! — не рас­слышав, горячо поддержала его Наталья Вла­димировна. — Мариночка очень увлеченно чи­тает. И почти каждый день заходит ко мне по­делиться впечатлениями.

— Каждый день? — насторожились ребята. ~ Это замечательная женщина! — повтори­ла Наталья Владимировна. - - А так как она сама настоящий мистик, я ей скоро, пожалуй, устрою встречу с самим Аполлинарием.

— Дурдом, — пробубнил Димка.

На сей раз его ткнули сразу в два бока. С од­ной стороны Маша, а с другой — Петька.

— Мало того, — ничего не замечая, увле­ченно вещала Коврова-Водкина. — Мариночка, вдохновленная трудами Аполлинария, слепила его бюст. Пойдемте, друзья мои, я вам покажу. По-моему, это настоящий шедевр!

И она повела всю компанию в бывший каби­нет Вадима Леонардовича Водкина. Там на самом видном месте стояла изможденная гип­совая голова с клинообразной бородкой и абсо­лютно лысой макушкой.

— Узнаете? — обратилась к ребятам Ковро­ва-Водкина.

Димка хотел сказать, что это бюст Дон-Ки­хота. Но тут Коврова-Водкина воскликнула:

— Вылитый Аполлинарий! Прямо как живой!

— Так мы ведь его...

Димка хотел сказать, что никто из присут­ствующих, кроме хозяйки дома, не мог знать живого Аполлинария, скончавшегося в тысяча девятьсот сороковом году. Но Коврова-Водкина опередила его:

— А еще Мариночка подарила мне картину!

— На ней тоже Аполлинарий изображен? — поинтересовалась Маша.

— Нет, — покачала головой Коврова-Водки­на. — Это мистический глаз, заряженный энер­гией космоса. Когда я на него смотрю, у меня проходят сердечные приступы.

Ребята переглянулись. Похоже, Марина Ти­мофеевна и тут развила бурную деятельность. Вот только зачем? Или она действительно по­ставила своей целью избавить от недомоганий все старшее поколение Красных Гор? Но в таком случае как объяснить историю с Настей? Тут Марина повела себя не слишком благородно.

— Вот эта картина! — устремилась в другую часть кабинета Коврова-Водкина. Друзья по­смотрели. На серо-туманном фоне был четко выписан большой глаз. Коврова-Водкина не­медленно объяснила, что если хочешь от чего-нибудь вылечиться, то следует сесть поудобней напротив картины и, по возможности не мигая, смотреть прямо на глаз. — Это, знаете ли, на­стоящее чудо! — продолжала хозяйка дома. - Всего через пять минут начинаешь чувствовать себя так, будто помолодел на двадцать лет! Мо­жете сами попробовать.

— Для нас это опасно, — покачал головой Петька.

- Ничего подобного! — с возмущением по­глядела на него Коврова-Водкина. — Марина пишет картины не зубной пастой, а красками. Она очень талантливый живописец. Конечно, ей не хватает школы. Она же самоучка.

- Вы не так поняли Петьку, — вмешался Гришка. — Он говорил не про зубную пасту!

— Нет, дорогой юный друг, — покачала го­ловой хозяйка дома. — Мариночка подарила мне эту картину не на Пасху. На Пасху мы с ней даже еще не были знакомы. Она ведь стала жить у нас в Красных Горах только в июне. Ну, друзья мои, садитесь! Давайте вместе посмот­рим на этот замечательный глаз.

— Нет, мы, пожалуй, не будем! -- хором возразили ребята. — Если эта картина на двад­цать лет омолаживает, то как бы нам вообще не исчезнуть.

На сей раз хозяйка дома расслышала.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась она. -Вам же только по пятнадцать лет.

— А Вовке вообще тринадцать, — указал на младшего мальчика Дима.

— Что, мой милый? — по-своему истолкова­ла Димкин жест Наталья Владимировна. - Тебе хочется испытать действие картины?

— Нет, не хочется! — заорал Вовка и на вся­кий случай попятился к двери.

- Какая наводчица? Где наводчица? — 31 волновалась Коврова-Водкина.

Ребята едва сдержались от смеха.

— Нет, вы от меня, пожалуйста, не утаивай­те! — воскликнула Наталья Владимировна. -Если в нашем поселке появилась наводчица и с ее помощью уже кого-то ограбили, нужно при­нимать срочные меры! Сейчас позвоню капита­ну Шмелькову.

И Наталья Владимировна потянулась к труб­ке радиотелефона.

— Не надо звонить Шмелькову! — громко крикнула Маша.

— Нет никакой наводчицы! — подхватил Петька.

— И никого у нас не ограбили! — проорал в самое ухо хозяйке дома Димка.

- Можешь так громко не кричать. Я не глу­хая, — поморщилась Наталья Владимировна. - И вообще вы меня совершенно запутали. То на­чинаете рассказывать про какую-то наводчицу. А потом вроде бы получается, что ничего не произошло. Как прикажете вас понимать?

— Так, Владимировна, и понимай! - - не­ожиданно возникла на пороге кабинета Татья­на Филимоновна. — Давно тебе говорю: опас­ность твоему имуществу грозит отовсюду.

- При чем тут посуда! — с гневом устави­лась на домработницу Коврова-Водкина. — Сколь­ко раз я должна повторять: не вмешивайтесь в чужие разговоры. Мы с юными друзьями ведем высокодуховную научную беседу! И прозаичес­кие проблемы с посудой меня в данный момент совершенно не интересуют.

- Вот ограбит тебя кто-нибудь из этих-всяких — тогда заинтересуешься! — грянула Фи­лимоновна и, хлопнув дверью, удалилась.

Пол от чеканных шагов домработницы-снай­пера задрожал, словно началось небольшое зем­летрясение.

— Тяжелый случай, — вздохнула Коврова-Водкина. — Моя несчастная домработница, ка­жется, с годами утрачивает последние умствен­ные способности.

Ребята ничего не ответили.

— Так на чем мы остановились, друзья мои? — посмотрела на них Коврова-Водкина.

- Я хотел попросить у вас книгу Аполлона Парнасского, — торопливо произнес Петька.

— А ты разве еще не взял? — спросила На­талья Владимировна.

— Не успел, — честно признался мальчик.

— Тогда возвращаемся в гостиную, — на­правилась к двери хозяйка дома.

Петька облегченно вздохнул. Теперь можно было взять книгу и под каким-нибудь благовидным предлогом распрощаться с Натальей Вла­димировной. Подойдя к шкафу, Петька выхва­тил наугад самый пухлый из оставленных Ма­риной томов и уставился в оглавление. Раздел пятый труда гласил: «Ведьмы. Классификация родов и видов». «Вот повезло! — пронеслось в голове у мальчика. — Это нам сейчас и требу­ется!»

— С вашего позволения, — очень вежливо обратился он к Наталье Владимировне, — я возьму почитать вот это.

— Ну-ка, ну-ка, — потянулась к книге хо­зяйка дома. — О-о! — едва взглянув на облож­ку, воскликнула она. — Замечательный выбор. Это произведение относится к среднему перио­ду творчества моего незабвенного Аполлина­рия. В те годы он изучал энергетику приворо­тов и сглазов. И ездил для сбора фактического материала в самые глухие уголки России.

— И чего он там видел? — поинтересовался Вовка.

— Одним словом не выразишь, — величест­венно развела руками Наталья Владимиров­на. — Вот Петруша прочтет и все тебе расска­жет.

- Я расскажу, — поторопился заверить Петька.

Он чувствовал, что, если они сейчас не уйдут, хозяйка дома заведет еще какую-нибудь длин­ную беседу.

— Нас, к сожалению, ждут обедать, — бы­стро проговорил Командор.

— Да, да, — подхватила Маша. — Вы же знаете, как наша бабушка не любит опозданий!

— Ах, Анечка всегда была пунктуальна сверх всякой меры! — воскликнула Наталья Влади­мировна. — А вы заходите ко мне почаще.

— Обязательно! — ответили ребята. На улице Маша спросила:

— Ну, как вам это понравилось?

— Совсем не понравилось, — покачал голо­вой Петька. — А главное, у меня такое впечат­ление, что почти у всех в Красных Горах уже есть картины с мистическим глазом.

— И когда она только их печь умудряется? — удивился Гришка. — Активная женщина. К ко­му ни придем, а с ней уже там знакомы.

— И очень Мариночку любят, — с усмеш­кой подхватила Маша.

- Потому что у нас не поселок, а дурдом, — сказал Димка.

— Как ты неуважительно отзываешься о стар­ших, — четко скопировала бабушкины интона­ции Маша.

— Я, пожалуй, тоже с утра намалюю штук десять таких картин с глазами и раздарю всем нашим знаменитым старичкам, — продолжал Димка. — Вот они меня станут любить.

— Поздно, — усмехнулась Маша. — Вакант­ная должность местного целителя уже занята Мариной.

— Я только одного не пойму, — пожал пле­чами Петька. — Почему она не подарила такую картину моей матери?

— Значит, твои предки по каким-то причи­нам Марине до фонаря, — объяснил Димка.

- Ладно еще, что Марина обхаживает Тяпиных родителей, — словно бы мысля вслух, произнес Петька. — Но зачем ей понадобилась Коврова-Водкина?

— А книги Парнасского? — сообразила Ма­ша. — Коврова-Водкина их никогда не даст малознакомым людям. Вот Марина и поторопи­лась влезть к ней в доверие. Теперь она вроде бы свой человек.

— Правильно, — поддержал Гришка. — Ма­рина ведь сама какую-то мистику пишет. Вот ей книги Парнасского для чего-нибудь и пона­добились.

— Может быть, ты и прав, — не находил дру­гих объяснений Петька. — Но в любом случае хорошего тут мало.

Остальные испытывали те же чувства. От Марины словно бы исходила какая-то скрытая угроза. Да и ночные ее вылазки в чужие дома совсем не вязались с образом скромной и добро­детельной целительницы.

— А про Галину вы не забыли? — словно под­лил масла в огонь Вовка.

— По поводу Галины проконсультируемся с Парнасским, — ткнул пальцем в книгу Петька.

— Ты, пожалуй, сперва один проконсульти­руйся, а потом нам расскажешь, — ответил Димка.

Дело в том, что все труды Аполлона Парнас­ского были написаны совершенно неудобовари­мым наукообразным языком, в котором мог ра­зобраться один лишь дотошный Петька.

— Вот сходим после обеда к Настасье, — от­вечал он. — Выясним, что к чему. А уж потом я займусь Парнасским.

Так друзья и решили. Затем, договорившись встретиться возле Настиных ворот, разошлись обедать.

Первыми к месту встречи прибыли Петька и Гриша. Затем принесся на всех парах Вовка.

— Выяснил! Есть! То есть была! — выпалил на одном дыхании он.

— Что-о? — уставился на него Петька.

- У Галины была дочь, — последовал впол­не четкий ответ. — Звали Варварой. Давным-давно уехала в город.

- В Москву? — решил уточнить Петька.

— Никто не знает, — пожал плечами Вовка. Тут подоспели близнецы. Они принесли еще

одну новость. Согласно отрывному календарю, полнолуние должно наступить послезавтра,

— Ну! — заорал как оглашенный Вовка. — Точно к шабашу готовятся! — И, понизив го­лос, мальчик добавил: — Потому Галина и при­была с того света. Теперь жди беды.

- Да погоди ты со своим шабашем, — от­махнулся Петька. — Пошли лучше скорей к Настасье.

— К Настасье-то мы пойдем, — продолжал Вовка, — но я тут в деревне узнал, что в про­шлое полнолуние люди над лесом видали за­рево.

- Это от ведьминого костра, — сказал Димка.

— И способности ведьмам всегда передают­ся по женской линии, — добавила Маша. — Значит, если у Галины была дочь, а у этой доче­ри тоже родилась дочь, а у той, в свою очередь, тоже, то Марина вполне может оказаться...

— Правнучкой Галины, — подхватил Гришка.

— Точно, правнучка, — не было на сей счет никаких сомнений у Вовки. — Галина-то с того света именно к вашей Марине пожаловала.

— А ты, Вовочка, не допускаешь, что к Марине приехала не Галина, а Варвара? — вдруг осенило Машу. — Просто дочка очень похожа на мать. И вообще по возрасту Маринина ба­бушка вполне может оказаться не мертвой, а вполне живой.

Машина версия произвела на Вовку сильное впечатление. У него даже не находилось слов для ответа.

— И, кстати, бабушка, хоть и живая, но тоже запросто может быть ведьмой, — мрач­ным голосом изрек Димка.

- Все равно, живая она или мертвая, но шабаша не миновать, — обрел наконец дар речи Вовка. — А там, вполне вероятно, к ним по ходу дела и Галина с того света присоединится.

— Вы только Настасью пока такими разго­ворами не пугайте, — предупредил Петька. -А то вдруг ей опять станет хуже.

Друзья кивнули, и вся компания направи­лась к дому Адамовых. Дверь открыла Настина мама.

— Заходите, — улыбнулась она. — Насте уже лучше. И Мариночка так помогла! Какая она молодец!

— Мариночка? — с тревогой поглядел Петь­ка на Настину маму.

— А почему это так тебя удивляет? — не ук­рылось от нее состояние мальчика. — По-мо­ему, твои родители с Мариночкой очень дру­жат. Разве не так?

— Конечно, так, — уже взял себя в руки Ко­мандор.

— Мариночка сегодня днем после вас заш­ла, — начала объяснять Настина мама. — Я ей пожаловалась, что дочь плохо себя чувствует. Тогда Мариночка сбегала домой и принесла нам травяной настой и картину.

— А на картине глаз? — вырвалось у Димы.

— Откуда ты знаешь? — внимательно по­смотрела на него Настина мама.

— Марина Тимофеевна уже многим в нашем поселке подарила такие картины, — боясь, что Димка сболтнет лишнее, вмешалась Маша. — На этот глаз нужно смотреть пять минут. И больному становится легче.

— Именно так, — кивнула Настина мама. — И травяные капельки Насте тоже помогли.

— А для чего эти травяные капельки? — всполошился Петька.

— Это старинный рецепт Марининой ба­бушки, — объяснила Настина мама. — Она у нее травница. И прабабушка Мариночки тоже лечила травами.

— Это вам Марина рассказала? — охватыва­ло все большее любопытство Петьку.

— Естественно, — усмехнулась Настина ма­ма. — Не сама ведь я это выдумала. В общем, Настенька уже почти здорова, но Марина веле­ла ей до конца дня лежать. Удивительный че­ловек! Мы с ней и знакомы-то всего ничего, а мне теперь кажется, что дружим всю жизнь.

Петька тут же про себя отметил, что лучше бы Настины родители и Марина вообще никог­да не встретились. А теперь получается, что Адамовы у нее тоже под полным контролем. И если подтвердятся худшие опасения... Но о последствиях Командор боялся даже думать.

— А что, у Марины разве есть бабушка? — вкрадчивым голосом произнесла Маша.

— Не только есть, но даже сегодня приеха­ла погостить на дачу, — объяснила Настина ма­ма. — Ее зовут Варвара Васильевна.

— В-варвара? — заикаясь, переспросил Вовка.

— Именно, — кивнула Настина мама. — А чего вы стоите-то? Проходите к Насте. Она в своей старой комнате. Ах да, — с укором взгля­нула она на Петьку. — Вы ведь уже знаете.

Командор, покраснев, быстро направился к Насте. Остальные поспешили следом. При виде Насти, лежавшей в постели, всем, кроме Вов­ки, бросилось в глаза, что она выглядит куда хуже, чем утром. Взгляд у девочки был какой-то странный, блуждающий.

— Ты как? — тронул ее за плечо Командор.

— Ничего, — вяло отозвалась девочка. — Во всяком случае, больше не тошнило.

Тут Димка увидел, что напротив кровати висит очередной глаз в тумане.

— Значит, теперь у тебя это тоже есть, — нахмурился он.

— Почему тоже? — не поняла Настя.

— Потому что точно такие же картины ви­сят у Павла Потаповича, Ковровой-Водкиной и, наверное, еще у кого-нибудь в нашем посел­ке, — внесла ясность Маша.

— Пусть висят, — с несвойственным ей рав­нодушием проговорила Настя.

— Слушай, ты правда хорошо себя чувству­ешь? — не оставляло беспокойство Петьку.

— Да говорю же тебе, нормально! — с раз­дражением в голосе ответила девочка.

— Тогда говори, что случилось с амулетом? — потребовал Димка.

— Амулет исчез, — равнодушно ответила Настя.

— Ты уверена? — уставились на нее все пя­теро друзей.

— Да уверена! Уверена! — вновь охватило раздражение Настю.

— Может, он куда-нибудь там завалился? — не сводил глаз с девочки Петька. — Давай-ка я сам схожу на чердак и проверю.

— Не надо! — решительно возразила Настя. Глаза ее при этом сердито блеснули.

— Не хочешь — не пойду, — сдался Коман­дор. «По-моему, ей после визита Марины стало не лучше, а хуже», — добавил он про себя.

- Слушай, Димка! — прикрикнула Нас­тя. -- Что ты все время мечешься? У меня от тебя голова кружится!

- Я проверяю, — продолжал расхаживать по комнате Терминатор.

— Что ты еще проверяешь? — повернулся к нему Петька.

— Этот проклятый глаз за мной следит, — ткнул пальцем в Маринину картину Димка.

— Следит? — воскликнул Вовка. — Ведь он нарисованный.

— А ты сам проверь, — потянул его за собой Димка. — Видишь? Глаз на тебя смотрит.

— Ну, — подтвердил Вовка.

- А теперь отойдем, — отвел его в сторону Димка.

— Ой! Верно! — даже сел от волнения голос у Вовки. — Следит.

Теперь они стали вдвоем перемещаться по комнате, не отрывая при этом взгляда от кар­тины.

— Как же так получается? — тараторил на ходу Вовка, — Сюда идешь — смотрит. Туда идешь — смотрит. Ну точно ведьма!

- Тут, по-моему, как раз никакой тайны нет, — усмехнулся Петька. — Просто Марина использует старый как мир живописный при­ем. Любой профессиональный художник вам таких глаз напишет сколько хотите.

— А-а, — разочарованно протянул Вовка. — Но все равно неприятно.

- Далась вам эта картина, — махнула ру­кою Настя. — Лучше скажите, что вы сегодня делали.

Ребята начали рассказывать о визите, кото­рый нанесли Ковровой-Водкиной. А также о бюсте «незабвенного Аполлинария», который теперь украшает бывший кабинет профессора Водкина. Эта история очень развеселила Нас­тю. Несколько раз она звонко расхохоталась, и ребята заметили, что она постепенно приходит в себя.

Вдруг, внезапно нахмурившись, девочка ска­зала:

— Ну наконец-то вспомнила!

— Что ты вспомнила? -- уставились на нее остальные.

— Понимаете, — медленно продолжала Нас­тя, — когда вы пришли, я помнила: мне очень надо вам сообщить что-то важное. Но я совер­шенно забыла, что. У меня словно туман стоял в голове. Такой густой, вязкий. Как кисель. И вот только сейчас я сообразила. Теперь я уверена, что Марину видела ночью не во сне.

Дата добавления: 2015-07-24