Сам раздобудь себе выпивку, шлюха. 1 страница

Руки вдруг затряслись так же, как, он был уверен, дрожали у Джареда, когда тот прочел это сообщение. Вот только не от страха. Он был взбешен.
- Дженсен? – Джареда взял его за руку, закрывая экран. Эклз заметил странный блеск в глазах Падалеки. – Ты дрожишь.
- Он не должен был подобраться так близко, - Дженсен сам слышал, как дрожит его голос. – Так близко… Я задушил бы ублюдка голыми руками.
Он сжал телефон в кулаке. Пластик жалобно заскрипел. Так близко. Киллер был в дюймах от Джареда. Все внутри Дженсена вибрировало от с трудом сдерживаемой ярости.
- Он мог убить тебя, - зло прошептал Эклз. – В то время как я был в пятидесяти футах, общаясь с охраной. Ты мог умереть… - выдохнул он с гневом и сожалением. – Мог умереть, думая, что я тебя ненавижу.
Дженсен бросил телефон на пол и жестко поцеловал Падалеки, обхватив его лицо ладонями.
- Никогда так не думал … - Джаред хватал ртом воздух, подаваясь к нему всем телом, притягивая его к себе ближе. – Господи, Дженсен, никогда. Все, о чем я думал, - он прикусил его за губу, - о том, чтобы найти тебя. Потому что тогда я был бы в безопасности.
Джаред не отпускал его, и гнев уступил место страху. Не разрывая поцелуя, Эклз развернул их обоих, толкнул Джареда на кровать и упал сверху.
- Я мог потерять тебя, - шепнул он, и тяжесть этих слов заставляла его отчаянно цепляться за Джареда.
Падалеки скользнул ладонями под пиджак Дженсена, и Эклз отстранился лишь на секунду, позволяя снять его. Нетерпеливо целуясь, они быстро и неистово избавлялись от одежды, подгоняемые адреналином. Еще несколько секунд Эклз потратил на то, чтобы раскатать по стволу презерватив.
- Мне нужно ощущать тебя, - прошептал Дженсен. - Везде.
Он уперся головкой, раскрывая Джареда. Падалеки цеплялся за него, обхватив руками и ногами.
- Если бы с тобой что-нибудь случилось… - Дженсен оборвал себя. Джаред смотрел на него широко распахнутыми глазами, и Эклз чувствовал, как его трясет. – Я не хочу даже думать об этом, - зарывшись пальцами в его волосы, Дженсен впился в губы и медленно толкнулся вперед, чувствуя, как Джаред принимает его, горячо и туго сжимая по всей длине.
- Дженсен… - застонал Падалеки, когда Эклз наполнил его. Запрокинул голову и прикрыл глаза. Зашипел сквозь зубы от наслаждения, когда Дженсен начал двигаться. Тот крепко удерживал его за бедра, теряясь в ощущении себя в Джареде и его вкуса на своих губах.

«Я не позволю ничему случиться с тобой».

Слова готовы были сорваться с языка. Они уже практически слетели с губ. И Дженсен почти верил в них сейчас, когда Джаред был в его руках, в безопасности. Он так хотел пообещать. Он знал, что не может.
Осознавать это было больно. Дженсен закрыл глаза, прижался щекой к щеке Падалеки. Погладил по спине, привлек к себе еще ближе, чтобы тот, возможно, почувствовал все, что невозможно было произнести вслух.
- Господи, Дженсен… Никогда… - Джаред дрожал и задыхался. – Никогда никто не заставлял меня чувствовать себя так…
Дженсен зажмурился еще сильнее, чувствуя, как ранят эти слова. Поймал губы Джареда, скользнул языком в рот, лаская ладонями тело. Сильное и отчаянное чувство нарастало в груди, заставляя двигаться рвано, хвататься за Джареда, как за спасательный круг.
- Никогда… слышишь… никогда не хотел тебя подвести…
- Ты и не подведешь… - прошептал Джаред. В словах его было столько веры, а во взгляде – безоговорочного доверия, что внутри Дженсена будто что-то надломилось.
Он думал, что прежде была страсть. Но нет. Для нынешнего безумия не находилось подходящего определения.
Их трясло, будто в лихорадке. Отчаянно целуя его, Дженсен просунул руку между ними, обхватив член Джареда. Провел пальцами по лицу, по линии подбородка, по пылающим щекам, по ярким губам. Падалеки закрыл глаза, окончательно потерявшись в ощущениях того, что Дженсен делал с ним, доверчиво и покорно.
И Эклз подался к нему, продолжая касаться простаты изнутри и лаская пальцами – снаружи, прильнул губами к губам.
- Я люблю тебя, - прошептал Дженсен.
Джаред распахнул глаза, срываясь в оргазм. Между ними стало липко и влажно, и Джаред сжал его так сильно, что Дженсен застонал, чувствуя, как разливается по телу жидкий огонь и непроизвольно сокращаются мышцы пресса. Толкнувшись в него еще несколько раз, Эклз кончил.
- Дженсен… - блестящие от волнения карие глаза Джареда смотрели мягко и с удивлением. Он недоверчиво мотнул головой. – Не могу поверить… - он умолк. – Я люблю тебя, - Джаред притянул его к себе, целуя так глубоко и сильно, что Дженсену стало недоставать воздуха. А затем прижался лбом к его лбу, положив ладони на затылок. – Господи. Люблю тебя так сильно…
Слова прозвучали странно… Казались вовсе не такими естественными, правильными, непринужденными, как звучали, когда он сам произносил их. Проникли сразу глубоко, впитались в кожу, просочились прямо в кровь.
- Не ожидал услышать это снова, - хрипло шепнул Дженсен. – Не ожидал, что скажу это снова.
- Я никогда не ожидал… Господи, - Джаред резко выдохнул и зажмурился. – Я так боялся тебя потерять.
- Не волнуйся об этом, - Дженсен помотал головой. Прикрыв глаза, бездумно водил пальцами по лицу Падалеки. Прижался к его губам, коротко поцеловал в шею. – Я здесь. И никуда не уйду.
Джаред задрожал под его прикосновениями, а затем Дженсен почувствовал, как он расслабился.
Они так и провалились в сон, вжавшись друг в друга телами.

Дженсен проснулся примерно через час. Как обычно, он сразу включился во все происходящее, словно и не засыпал. Каждый звук был понятен и знаком. Приподняв голову, он обвел взглядом комнату, убедившись, что все спокойно. Джаред все так же лежал под ним, обняв руками, его дыхание было тихим и размеренным.
Дженсен откинулся на подушку и прижался к щеке Джареда. Попытка оттолкнуть его была непростительной ошибкой – и теперь Эклз отчетливо это понимал. Что же, больше он не станет стремиться прекратить то, что казалось неправильным… Сделать это было так же трудно, как остановить вращение Земли вокруг Солнца. Но он однажды сказал Джареду, что ничего не делает наполовину, даже если это борьба с самим собой.
То, что Джаред пытался искать информацию о нем, беспокоило. У Дженсена были определенные принципы относительно доверия. Однако скрыть правду он пытался не только по этой причине. И было бы глупо притворяться, что это не так.
Суть была не только в том, что Джаред искал информацию, но и в том, что именно он нашел. А нашел он как раз то, о чем Дженсен пытался даже не думать и уж тем более не собирался говорить.

«Я не могу больше делать это».

«Я люблю, когда ты лжешь самому себе, Дженсен. Это делает тебя слаще на вкус…»

Все то, что чувствовал Дженсен… это незримо присутствовало здесь, рядом с самого начала.
Миша доказал ему это очень давно.
Прикрыв веки, Дженсен мог представить Мишу так отчетливо, словно они расстались буквально вчера. Острый подбородок, голубые глаза, растрепанные ветром волосы, широкую, яркую, слегка маниакальную улыбку.
Фото, которое нашел Джаред… Дженсен никогда не вынимал его. Незачем, он и так помнил картинку в деталях. Но держал фотографию при себе, тщательно спрятанную, потому что это казалось правильным.
За четыре года он вынул ее из бумажника лишь раз, когда был один и пьян в хлам.
Плохая ночь тогда выдалась.
Дженсен открыл глаза, и образ Миши истаял. Гораздо быстрее и легче, чем мысли, которые сопутствовали ему.
Эклз погладил Джареда по груди. Тот задышал чаще и открыл глаза.
- Ладно, - произнес Джаред и сонно заморгал. – Я не сплю?
- Нет, - заверил он.
- Ну и слава Богу, - вздохнул Джаред. Повернувшись на бок лицом к нему, он положил руку на талию Дженсена. – Почему ты не спишь? – спросил он, удивленно приподняв бровь.
- Я просто… думал, - Дженсен замялся, пытаясь сообразить, с чего начать и стоить ли начинать вообще. Наверное, кое-чему стоит оставаться в прошлом.
- Ты не передумаешь насчет этого, - это был не вопрос.
- Нет, это не вариант, - сказал Дженсен, поглаживая бедро Джареда.
- Тогда что? – мягко спросил Падалеки, придвигаясь ближе.
- Ты… спрашивал меня, кто он. Человек с фотографии.
Джаред напрягся и оборвал его:
- Нет, Дженсен, ты не обязан ничего рассказывать…
- Я хочу, - прервал его Эклз.
Он чувствовал необходимость сделать это, чтобы оставить прошлое позади раз и навсегда.
Джаред откинулся на подушку и кивнул.
- Уверен?
Нет. Нет, мать его, он не был уверен. Но все равно собирался попробовать. Вот только по-прежнему не мог решить, с чего начать.
- Его звали Миша… - Господи, он не произносил этого имени вслух четыре года. – Он перевелся из другого подразделения, чтобы занять место специалиста по уничтожению, и был… - Дженсен помедлил, подбирая слова. – Спроси любого морского пехотинца, почему он выбрал такую сложную программу, тот ответил бы, что хочет быть крутым воякой и устроить взбучку плохим парням… Но это все так, бахвальство, обычный треп военных о геройстве.
Дженсен нервно закусил губу и продолжил:
- Но для Миши это было реальностью. Он на самом деле жил этим, - Эклз мотнул головой. – Когда мы познакомились, я решил, что, возможно, раньше он был другим… Однако Миша прослужил пехотинцем столько же, но если я за эти годы возненавидел войну, то он, напротив, принял это... Стал ее частью... Так бывает со многими военными во время боевых действий. Однако Миша не был похож ни на кого из моих армейских знакомых. Он был… открытым и общительным. Умным и напористым ублюдком, который любил балансировать на краю обрыва.
- Он… - Джаред нахмурился. – По рассказу он не производит впечатление парня, который мог бы тебя заинтересовать.
- Не мой тип, - согласился Дженсен. – Откровенный, общительный, умный и напористый ублюдок, который любит балансировать на краю обрыва? – он посмотрел на Джареда, выразительно приподняв бровь. – Как глупо, правда?
- Ладно, - поразмыслив, Джаред кивнул. – Уел.
- Если бы он не был так хорош во всем, что делал, - произнес Дженсен, - так невероятно умен и не был извращенцем, наслаждавшимся этой службой, то ничего бы не было… А я тогда был моложе. Я запал на него, и он понял это, - Дженсен задумчиво облизнул губу. – Когда он пришел ко мне, я сказал, что мы не можем играть с огнем… Да, хотел этого, но понимал, что такого рода привязанность, выходящая за рамки дружбы, может стать опасной для всей команды. Я не мог так рисковать. Не мог отвлекаться на него, беспокоиться о нем сильнее, чем о любом другом члене команды. Ситуации, в которых мы оказывались постоянно… нет, это было непозволительно...
- Но не остановило тебя.
- Нет. Он соблазнил меня… а я и не сопротивлялся. Знал, что должен… но не мог. Хотел его так сильно… - Дженсен на мгновение зажмурился, и образ Миши привычно выплыл из темноты. Открыв глаза, он сосредоточился на взгляде Джареда. – Я любил его.
Падалеки нахмурился, а затем чуть неуверенно кивнул.
- Товарищи по команде – они больше, чем друзья. Они братья, семья. Важнее для всех нас лишь страна и долг. И нельзя позволять эмоциям препятствовать выполнению поставленной задачи – это вопрос выживания, а не равновесия как такового. А я никогда прежде не любил. Не так. Влюбился впервые… это все изменило, - Дженсен ненадолго умолк, а затем продолжил: - Я провел так много лет, принимая взвешенные решения на поле боя, выполнял отданные приказы. Но с ним… Я больше не мог разделять эмоции и службу. Он всегда был рядом, всегда. И каждый раз, когда мы отправлялись на задание, я боялся его потерять, думая, что, возможно, в этот раз он не выберется… Это отражалось на всем. Глядя на свою винтовку, я думал о людях, которые чувствовали то же, что и я. Страх смерти, страх потерять тех, кого они любят. Я удивлялся тому, как выдерживали это те, у кого были жены и семьи. Возможно, им было легче: их семьям не угрожала опасность. Наверное, и правда легче.
Джаред молча слушал.
- Мы не могли быть вместе. Мы должны были вести себя осторожно. Подобная связь в армии – само по себе военное преступление. Связь с кем-то того же пола? Из твоей же команды? Это непростительно. Мы прятались больше года. Все время были вместе, но наедине оставались лишь в редких случаях. Миша… казалось, его это не волновало. Но меня буквально убивало… И чем дальше, тем чаще я думал лишь об одном: о том, чтобы выбраться отсюда и начать новую жизнь вместе. Я был сыт этим по горло. А потом поступил приказ... Миссия, на которую я не мог… Не мог. И хотел решить этот вопрос до того, как окажусь на месте высадки. К сожалению, в армии нельзя отказаться от задания только потому, что у тебя есть совесть. Особенно если до того ты семь лет прослужил снайпером.
- И что ты сделал?
- Единственное, что мог, не разрушив свою карьеру окончательно, - Дженсен горько усмехнулся. – Отправился к командиру и признался в своих гомосексуальных наклонностях.
Джаред задержал дыхание и удивленно распахнул глаза.
- Правда?
- Ну да.
- И они позволили тебе уйти в отставку с почестями?
- У них не было выбора. До тех пор, пока ты декларируешь только наклонности, - он сделал паузу. – Но мой командир… он и глазом не моргнул. Посмотрел на меня и сказал, что и так знал об этом годами. И что это не имеет никакого значения до тех пор, пока я хорошо делаю свою работу, а мой послужной список безупречен. Но если я пришел с этим к нему, значит, хочу уйти, а парень, который хочет уйти, больше не может быть отличным специалистом… Думаю, он знал. Обо мне и Мише. Но ничего не сказал, подписал рекомендации и отдал бумаги. За годы службы я накопил уйму увольнительных… с разрешения командира я взял их со следующего дня после нашего разговора. Когда я пошел к Мише… чтобы сказать ему… Я попросил его уйти со мной. За все время, пока мы были вместе, я ни разу его ни о чем не просил…
Воспоминания о тех словах все еще ощущались на языке горьким пеплом.
- Он не хотел уходить. Считал, что я предал его.
Было больно. Даже сейчас. Просто от воспоминаний. От ярости в глазах Миши. В горле пересохло, и Дженсен помотал головой, не в состоянии объяснить.
- Он был в бешенстве. И не простил меня.
- Никогда? – шепотом спросил Джаред.
Дженсен отвел взгляд.
- У него не было возможности.
- Господи, - выдохнул Джаред. – Дженсен, мне так жаль.
Он не думал, что боль когда-нибудь утихнет. Старая рана настолько вросла в него, что он больше не замечал ее. За исключением моментов вроде этого, когда она вдруг вскрывалась и кровоточила.
- Они заменили меня новеньким, снайпером, только что прошедшим обучение. Он никогда не участвовал в боевых действиях прежде, и когда пришло время… - рука Дженсена невольно сжалась в кулак. – Он оцепенел. Не смог выстрелить. Его заметили, и команда… они старались выбраться и им это почти удалось, но… все погибли, - Дженсен с трудом проталкивал слова в горло, не глядя на Джареда. – Все. Тела остались в море, хоронили пустые гробы.
- Дженсен… - Джаред положил руку ему на плечо, но тот все еще не мог смотреть ему в глаза. Тогда Падалеки обхватил пальцами его подбородок и развернул. В его взгляде была такая грусть, что Дженсену стало еще хуже. Он позволил себе закрыть глаза и уткнулся лбом в Джареда, а тот просто молча обнял его.
- Фото, которое ты нашел, - Дженсен с трудом проглотил комок в горле и хрипло продолжил. – Мы были в увольнении. Дайвинг на Гранд Каймане. Первый раз, когда мы по-настоящему были вместе. Не прячась. Не оглядываясь. Были… счастливы. Фотография осталась единственным напоминанием. А после того, как он погиб… Я спрятал ее, потому что не мог ни смотреть, ни порвать. Поэтому просто носил с собой.
Дженсен судорожно вздохнул.
- То, что между нами было, всегда оставалось тайной. Я никогда никому не рассказывал. Даже не произносил его имени четыре года. И был так зол, когда ты нашел фото. Отчасти потому, что ты искал… но в основном потому что годами держал это в секрете. Старался не думать и не вспоминать.
- Мне жаль. Мне так жаль, что я …
- Не надо, Джаред. С тех пор, как я был с кем-либо откровенен, прошло немало времени. Пора, наконец, это сделать.
Джаред помолчал немного, продолжая гладить Дженсена по спине. Эклз чувствовал, как тяжесть в груди становится меньше.
- Дело ведь не только в том, что ты был снайпером, правда? – мягко спросил Джаред. – Ты пошел в телохранители потому, что считаешь себя виновным в их гибели.
- Но это так, - просто ответил Дженсен. – Будь там я, то выстрелил бы. Они остались бы живы.
- Возможно, - допустил Падалеки. – А может, погиб бы с ними.
- Да, - согласился Эклз.
Тот округлил глаза.
- И тебя бы это устроило?
- Я был частью команды, Джаред. Я дал обещание, взял на себя обязательства. И подвел.
- Дженсен… - Джаред беспомощно покачал головой, не в состоянии подобрать слова, поэтому просто крепко обнял его и притянул к себе. Уткнулся подбородком в его макушку, а Дженсен устроился у него на плече. Джаред удерживал его в сильных руках, и, как ни странно, это дарило покой.
Соскальзывая в сон, он все еще пытался вспомнить, когда в последний раз чувствовал нечто подобное.

В следующий раз Дженсен проснулся около семи-восьми утра - он определил это по солнечному свету. Джаред по-прежнему обнимал его за талию, поэтому Дженсен с трудом сумел дотянуться до настойчиво звонящего на столике телефона.
Это был Чад. Дженсен едва успел сказать ему «Привет», как тот принялся тараторить. Его тон заставил Эклза подскочить с кровати и начать спешно натягивать на себя одежду, пока Мюррей говорил.

- Чад! – он попытался прорваться сквозь поток слов, прижимая телефон плечом к уху и одновременно надевая штаны. – Чад, стоп! Слушай меня.
Мюррей взял паузу, чтобы набрать в легкие воздуха, и Дженсен успел застегнуть “молнию” на брюках.
- Я буду через две минуты. Никуда не уходи и больше ничего не трогай. Понял?
- Ага, врубился, - огрызнулся Чад. – Но только поторопись, мать твою, ладно?
Эклз сунул телефон в карман брюк, быстро надел рубашку, повязал галстук и скользнул в пиджак. В кратчайшие сроки управившись с носками и туфлями, провел рукой по волосам и выбежал из спальни Джареда.
Чад был в гараже около машины. Курил, держа что-то на вытянутой руке.
- Ты вовремя, - произнес он вместо приветствия, шагнув навстречу. – Так вот, как уже говорил: я пришел делать обычную утреннюю проверку машины и когда ползал под днищем… нашел это.
Чад отдал ему прозрачный пакетик с листом бумаги внутри.
- Это было в ходовой части, гребаный подарочек, завернутый в пакетик. Как, мать твою, он это сделал?!
- Он засунул его туда прошлой ночью, пока мы были в клубе.
Дженсен был уверен в своих словах, иначе прямо сейчас вызвал бы охрану и полицию. Но прошлой ночью на территории все было спокойно. Этот тип, быть может, хорош, но явно недостаточно, чтобы пройти все кордоны, расставленные здесь Эклзом.
- Только не говори мне, что псих сунул эту хрень под машину, пока я был внутри! – яростно выпалил Чад.
- Не факт. Ты никуда не отлучался?
Чад фыркнул и уставился на Дженсена.
- Нет! И лучше бы отлучался. В противном случае мне не было бы так, мать твою, жутко, Дженсен.
Эклз кивнул, взглянул на прозрачный пакетик в руке, отлично понимая, что это само по себе является насмешкой. Нечто вроде: «Эй, а давай-ка я аккуратно и красиво заверну эту записку для полиции, чтобы тебе не пришлось напрягаться. Все равно они ничего не найдут». Отбросив неуместные мысли, он сосредоточился на содержимом.
К центру белого листа был приклеен желтоватый кусочек бумаги с печатными буквами, - абзац, вырезанный из книги. Дженсен внимательно прочел его.
Господи.
- Дженсен? – он услышал голос Джареда. – Что там?
Эклз поднял глаза и встретился взглядом с Чадом. Тот без слов дал понять, что обеспокоен не менее Дженсена и сожалеет, что Падалеки не сидится в доме. Чуть приподняв бровь, Чад взглядом спросил у Дженсена, не нужно ли отвлечь Джареда ненадолго, и тот почти неуловимо мотнул головой. Нет. Он, конечно, был бы рад показать это Джареду позже, когда сам сумеет переварить информацию, но обманывать Падалеки не собирался, какой бы суровой ни оказалась правда.
Мюррей ушел. Эклз обернулся к Джареду.
- Чад нашел еще одну записку… спрятанную под днищем машины. Ее подложили прошлой ночью, пока мы были в клубе, и сейчас никакой опасности нет.
На лице Джареда отразилось потрясение, но затем он расправил плечи и скрестил руки на груди.
- Дай посмотреть, - тихо попросил Падалеки.
Дженсен без лишних возражений протянул ему послание и встал рядом, перечитывая еще раз.

«Так мы проскакиваем мимо призраков, которые потом всю жизнь преследуют нас. Они сидят у дороги, словно смиренные нищие, и мы видим их только уголком глаза, если вообще замечаем. Мысль о том, что они могут поджидать нас, даже не приходит в голову. Однако они ждут, а когда мы проносимся мимо, собирают свои пожитки и бросаются за нами, идя по нашему следу и мало-помалу настигая нас».

Ниже большими, вырезанными из журналов буквами было написано слово «СКОРО».
Джаред молчал. Коснувшись его плечом, Дженсен почувствовал дрожь Падалеки.
- Это… действительно жутко, - голос его прозвучал чуть надломленно.
- Так и было задумано, - кивнул Дженсен.
Записка нервировала. Даже его самого. Просто он лучше справлялся с подобными вещами, а Джаред сейчас как никогда нуждался в том, чтобы Дженсен был лучшим.
- Какого черта все это значит?
Эклз снова прокрутил слова в голове.
- Думаю, наемник хочет, чтобы ты знал: он делает это из мести.
Джаред растерянно нахмурился.
- Но я никогда ничего такого…
- Это может быть кто угодно, - оборвал его Дженсен. – Кто-то, кого ты, пройдя мимо, даже не заметил. Кто-то, считающий себя оскорбленным этим. Вовсе не значит, что он прав, - пренебрежительно продолжил Дженсен. – Уже не впервые он присылает нам письма просто с целью отвлечь внимание.
Эклз заметил, что Джаред едва слушает его, продолжая смотреть на лист. Он положил руку ему на плечо и развернул к себе.
- Неважно, что это значит. Нам просто нужно сфокусироваться на твоей безопасности.
Еще раз взглянув на записку, Джаред неуверенно кивнул. Заверений Дженсена ему было явно недостаточно.
- Джаред, - он привлек его ближе. – Не позволяй этому ублюдку добраться до тебя, - прижавшись к нему лбом, Дженсен погладил его по щеке.
Падалеки с силой втянул в себя воздух и кивнул снова. Теперь Дженсен почувствовал, что тот немного расслабился.
- Знаешь… Я буду охрененно рад, когда все это закончится.
«Мы оба будем», - подумал Дженсен, но вслух ничего не сказал. Затем они вернулись в дом.
Когда Падалеки ушел в душ, Эклз прозвонил своих людей и договорился о встрече, чтобы передать последнее послание. Было очень маловероятно, что они обнаружат хоть что-то, но попробовать стоило.
Дженсен снова и снова перечитывал вырезанный абзац.

«Так мы проскакиваем мимо призраков, которые потом всю жизнь преследуют нас».

Он не был уверен в значении этих слов. Но знал, что теперь они будут преследовать его, словно призраки.

Было уже поздно, и Джаред спал, вольготно развалившись в постели Эклза. Он был наполовину прикрыт одеялом, белый край которого едва скрывал его загорелую задницу. Одна рука лежала на половине кровати Дженсена. Между бровями залегла легкая морщинка, словно из-за того, что Джаред не чувствовал его рядом.
Эклз двигался по комнате бесшумно. Вытащив из папки с документами блокнот, он присел на край кровати и торопливо переписал в него абзац из последней записки. Закончив, перечитал еще раз. Он уже знал текст наизусть, и переписывание его ожидаемо не помогло понять тайный смысл.
Отложив блокнот, он потянулся за ноутбуком.
Шансов найти цитату в интернете с ходу было немного, но Дженсен не собирался упускать ни единого. Набрав начало первого предложения в окне поисковика, он нажал Enter и с удивлением увидел шесть страниц результатов поиска.
Цитата оказалась из книги «Колдун и кристалл» Стивена Кинга. Как ни странно, это была история двоих, влюбившихся впервые в жизни. И заканчивалась она трагично: девушка погибла в результате цепочки событий, запущенной в действие главным героем. Абзац, вклеенный в записку, был из отрывка, где он рассказывал историю, глядя на свою любовь одновременно глазами юноши и старика. Прошлое и настоящее слились воедино, только в одном варианте он знал о ее смерти, а в другом – не имел ни малейшего представления.

«Роланд вскинул голову и увидел Сюзан, сидящую у окна, яркое пятно в сером утреннем свете. Сердце его подпрыгнуло, и хотя тогда он этого не знал, видение это осталось с ним навсегда: очаровательная Сюзан, девушка у окна. Так мы проскакиваем мимо призраков, которые потом всю жизнь преследуют нас. Они сидят у дороги, словно смиренные нищие, и мы видим их только уголком глаза, если вообще замечаем. Мысль о том, что они могут поджидать нас, даже не приходит в голову. Однако они ждут, а когда мы проносимся мимо, собирают свои пожитки и бросаются за нами, идя по нашему следу и мало-помалу настигая нас».

Дженсен вспомнил образ Миши на той фотографии. С кожей, зацелованной ветром и солнцем, волосами - растрепанными и дикими и улыбкой - широкой и заразительной. Он навсегда остался в памяти Дженсена таким – красивым и живым. Обреченным.
Миша никогда не покинет его. Будет преследовать Дженсена обрывками воспоминаний о себе. Всегда. Это простой факт, с которым он смирился.
Отложив ненужное на потом, Эклз в сотый раз перечитал строки.
Они не имели никакой привязки к реальности, и это только подтверждало мнение Дженсена о преследователе, как о профессионале. Он просто забавлялся с Джаредом.
Эклз не знал, что заставляет его снова и снова искать тайную связь между письмами и Джаредом, если каждое новое послание лишь подтверждало основную гипотезу.
Он закрыл ноутбук. Обхватив ладонями голову, потер большими пальцами виски.

«Всегда рядом с тобой, Джен. Всегда прямо около тебя…»

Дженсен лег в кровать, скользнул в объятия Джареда и привлек его к себе. Тот, не просыпаясь, придвинулся ближе и прижался к нему щекой.
Прежде чем уснуть, Эклз еще долго смотрел в потолок.

Дженсен проснулся от того, что Джаред пошевелился, но не двигался, пока Падалеки, перегнувшись через него, безуспешно пытался дотянуться до ящика ночного столика. Тогда он дотянулся до него сам и достал презерватив, уже поглаживая задницу Джареда. Падалеки и не подумал отдавать инициативу. Выхватив из его руки квадратик фольги, он достал резинку и раскатал ее по члену Дженсена. Плюнув на ладонь, провел по латексу и через считанные секунды оседлал Дженсена, насадившись на него длинным скользящим движением. Эклз задохнулся от ощущений, царапая ногтями кожу Джареда.
- Такой горячий, когда кончаешь, - прошептал Джаред, обхватив собственный член. Он сжимался вокруг Дженсена, изливаясь ему на живот, делая его оргазм еще ярче.
Затем Падалеки распластался на нем, тяжело дыша, скользя руками по телу Дженсена, притягивая его к себе ближе.
- Доброе утро, - шепнул Дженсен куда-то ему в подбородок.
- Ага, - лениво пробормотал Джаред в ответ.
Эклз улыбнулся и поцеловал его во впадинку за ухом. Тот легко задрожал, и Дженсен расслабился, бездумно лаская пальцами его спину.
Через несколько минут Падалеки поднял голову и посмотрел ему в глаза. С намеком посмотрел.
- Я знаю этот взгляд, - проинформировал Дженсен.
- Какой взгляд? – прищурился Джаред.
Эклз мотнул головой, сдерживая улыбку.
- Говори уже.
- Ты скотина, - сообщил Джаред. – Тебе говорили?
- Так часто, что я сбился со счета, - согласился Эклз.
- Хорошо, - произнес Джаред, легко касаясь его губ своими. – Я хочу, чтобы ты научил меня драться так же, как ты.
- Тебе это не нужно, - шепнул в ответ Дженсен.
- Если что-нибудь случится, - Джаред отстранился, чтобы взглянуть на него, - я хочу суметь защитить себя.
- Джаред… - Дженсен покачал головой. – Именно за этим здесь я.
- А что если тебя не будет рядом?
Эклз увидел страх в глазах Джареда и почувствовал укол вины, зная, что Падалеки вспоминает о той записке… и о том, что случилось в клубе.
- Я всегда должен быть рядом.
- Дженсен… Ты удивительный, но ты всего лишь человек. И не можешь быть в нужном месте ежесекундно, а даже если и можешь… Ты же не пуленепробиваемый. Что, если… - он закусил губу и отвел глаза. – Если что-нибудь случится с тобой?
У Дженсена не было ответа на этот вопрос. И ему вовсе не хотелось представлять, что Джаред останется один, совершенно беззащитный.
- Я тоже должен уметь постоять за себя, - заявил Падалеки.
Мысль о том, через что нужно пройти, чтобы Джаред стал таким, как он, заставила Дженсена захотеть сразу отказаться от этой идеи. Но в словах Падалеки было зерно здравого смысла. Дженсен мог кое-чему научить его, и если это поможет ему защитить себя… стоит попробовать.
- Хорошо, - кивнул он.
Обхватив запястья Джареда, он поднял его руки над головой.
- Я прижал тебя. Какой твой первый инстинкт?
- Пока ты лежишь подо мной голый и все еще во мне? Ты шутишь, да? – с ухмылкой спросил Джаред.
- Вот видишь, ты уже учишься, - одобрительно пробормотал Дженсен, потянувшись к его губам.

Обучение проходило сложнее, чем ожидал Джаред. И не потому, что было непросто следовать инструкциям, а и потому, что он ужасно отвлекался на наблюдение за Дженсеном: его движениями, тем, как он использует свою силу. А уж чувствовать его на себе, когда тот укладывал его на пол и наваливался сверху …
- Напомни, пожалуйста, чему именно я должен тут научиться? – спросил Джаред, выгибаясь под Эклзом.
- Тому, что ты уязвим и тоже можешь ошибиться, - ответил Дженсен, легко блокируя все попытки Джареда пошевелиться. – Сейчас мне нужно применить давление в несчастных пять фунтов, чтобы сломать тебе запястье, - добавил он, сильнее сжимая пальцы.
- Откуда ты знаешь? – задыхаясь, спросил Джаред и попытался высвободиться из захвата Дженсена, толкнувшись вверх бедрами.
Эклз удерживал его словно и не напрягаясь. Ладони, державшие запястья Джареда, казались стальными наручниками.
- И тринадцать – чтобы сломать тебе руку.
- Не предполагалось, что это… будет так возбуждающе, да? – спросил Падалеки, замаскировав вопрос под риторический. Но было что-то чертовски возбуждающее в самой идее, что Дженсен, если захочет, может вывести его из строя за секунды.
- Сосредоточься, - велел Эклз.
Джаред резко дернулся вправо, а затем, не оставляя Дженсену шанса опомниться, рванулся влево и застал Эклза врасплох. Перевернув их обоих, оказался сверху.
- Что ты там говорил? - хмыкнул Джаред.
- Думаешь, если ты сверху, то уже победил? – самодовольно усмехнулся Эклз.
Джаред красноречиво прошелся взглядом по их телам и снова ухмыльнулся.
- Похоже на то.
Дженсен улыбнулся краешком губ, заставив Падалеки насторожиться.
- Вот. Я даже дам тебе фору, - Дженсен буквально вложил свои запястья в ладони Джареда, чтобы тот распластал его по мату.
Падалеки чуял подвох, но не понимал, в чем именно. Обездвиженный Дженсен не дергаясь лежал под ним. Похоже, ему это нравилось Что же, был только один способ проверить. Джаред сильнее сжал пальцы и навалился на Эклза всем весом.
- Ты разговариваешь довольно нахально для парня, который снизу.
- Я учился у лучших, - улыбка Дженсена была ленивой и хищной.
Черт. Джаред попал. И был весьма доволен этим обстоятельством.
- Может быть, ты ко всему прочему любишь, когда тебя связывают? – Джаред наклонился и мазнул по его губам своими.
- Может быть, - прошептал тот в ответ, коснувшись кончиком языка губ Джареда. Его взгляд был завораживающим, будто у кобры. – Хочешь узнать?
Твою мать, да. Он хотел.
Джаред впился в его губы, и Дженсен изогнулся под ним, вжимаясь всем телом, целуя в ответ. Падалеки застонал ему в рот, потираясь об него бедрами, сильнее вжимая его в мат. Черт. Он был слишком хорош для болтовни.
Падалеки оказался на спине так быстро, что и глазом моргнуть не успел, и Дженсен насмешливо улыбнулся.
- Ты такая сволочь, - сообщил он, целуя Джареда.
Тот был не против.

В конечном итоге они все же взялись за ум.
На второй тренировке Дженсен был вынужден швырнуть Джареда на пол раз пять, так, чтобы зубы клацнули, пока Падалеки сосредоточился. После чего все пошло довольно неплохо. Дженсен был отличным учителем. Кроме того, он не боялся причинять Джареду боль, как все его предыдущие тренеры, и не боялся боли сам.
Падалеки потел, морщился от боли и тяжело дышал к окончанию каждой тренировки. И чем жестче они дрались, тем более страстно трахались после: впечатывая друг друга в шкафчики в раздевалке или же распластывая по кафелю в душе.
Джаред был вымотан и тем, и другим, но вряд ли это его огорчало.
К шестому занятию Дженсен смотрел на него почти с восхищением, даже несмотря на то, что Джаред был так же бессилен против него, как и прежде.
Он был не настолько умел, чтобы одолеть Дженсена, но ему никогда и не достичь его уровня. Тем не менее, некоторые успехи он уже делал. Во взгляде Дженсена читалось явное одобрение.

Впрочем, кое-что беспокоило Дженсена гораздо сильнее. Все шло неплохо, но дело ни на йоту не приблизилось к раскрытию. И где-то глубоко внутри он задавался вопросом: неужели жизнь всегда будет играть с ним одну и ту же злую шутку – подбрасывать ему что-то хорошее в самый разгар его службы, когда он вовсе не ищет ничего подобного?
А затем отбирать?
Но он не мог позволить этим мыслям отвлечь себе. Не мог позволить себе остановиться, даже чтобы просто подумать об этом. Случись это - и контроль над ситуацией будет утрачен. Он сам накликает беду, обеспечив почву для провала. Он обязан быть сосредоточенным и верить в успех, в то, что они оба будут в порядке. Главное - не останавливаться.

Дата добавления: 2015-07-20