Добрых снов, шлюха».

- Охрана, - громко и зло выпалил в передатчик Дженсен. – К трейлеру мистера Падалеки. Быстро!
Ладно. Ладно. На съемочной площадке есть настоящие пули. Без них не обойтись в некоторых сценах, где снимают оружие крупным планом. Но вот само оно ненастоящее, безвредный реквизит. Но даже несмотря на это, реквизитор забирает пули со съемочной площадки до того, как начинают снимать дальше, и сразу вносит обратно в каталог инвентаря. Да Джаред, несмотря на участие во множестве сцен со стрельбой, держал в руках настоящий пистолет только на стрельбище.
Никто на площадке не мог зарядить настоящий пистолет настоящей пулей и выстрелить в подушку. Никто. Даже ради шутки.
- Дженсен? – произнес Джаред, будто ожидая, что Эклз сейчас убедит его, что все это розыгрыш.
Стремительно приблизившись, Дженсен обхватил его подбородок пальцами.
- Если ты сейчас рассыплешься, я надеру тебе зад. Понятно? Можешь психовать сколько влезет, но позже, - пообещал Дженсен, понизив голос. – Прямо сейчас оставайся со мной. Нужно многое сделать.
Он смотрел на Джареда жестко и напряженно, в глазах плясали золотые блики, будто от огня. Смотрел и требовал ответа.
- Хорошо, - выдохнул Джаред чуть дрожащим голосом.
Эклз поднял брови и прищурился. Он не верил Джареду, а тот не знал, что верит ли себе сам. Но это сомнение вдруг разогнало кровь и пробилось сквозь шок колючим раздражением.
- Я сказал - хорошо, - повторил он уже тверже, дернув головой, чтобы заставить Дженсена отпустить его. Эклз оценивающе смотрел еще секунду, а затем убрал руку и аккуратно вытащил из пальцев Джареда записку.
- Нужно выйти отсюда. Теперь это место преступления.
Ошеломленный Джаред кивнул и последовал за ним к двери.
Как только он оказался под ярким послеполуденным солнцем, происходящее показалось еще более нереальным. У трейлера стоял стул, на который Джаред сел, почувствовав небольшую слабость. Эклз был где-то неподалеку, все время что-то делал, раздавал команды, требовал ответов на какие-то вопросы. Слова не достигали сознания Джареда, но он заметил, что охранникам досталось по полной. После общения с Дженсеном секьюрити с виноватыми и обеспокоенными лицами бросались выполнять команды. В итоге у трейлера остались только они вдвоем.
Дженсен опустился на одно колено около Джареда и поймал его взгляд.
- Полиция уже едет. Они захотят поговорить с тобой.
В словах прозвучал незаданный вопрос, и Джаред кивнул.
- Все нормально. Я справлюсь.
- Охрана предоставит мне видео наружной съемки трейлера, - продолжил Дженсен. – Я выясню, что случилось и, черт побери, прослежу, чтобы это не повторилось.
Помедлив, словно собираясь сказать что-то еще, Дженсен поднялся на ноги. Джаред так и не придумал, что ему ответить, и Эклз отошел на пару шагов и стал вызывать кого-то по рации.

Дженсен отключил передатчик в ухе. Он уже со всеми переговорил, все засуетились, полиция вот-вот прибудет, а ему предоставят записи с камер. Прямо сейчас ничего больше сделать было нельзя.
Взглянув на Джареда, Эклз ощутил острую потребность в движении. Он всегда чувствовал себя лучше, когда не стоял на месте. Разумеется, в армии пришлось освоить и искусство ждать. Часами. Дженсен умел и действовать, и выжидать, если ничего другого не оставалось. Но сегодня вдруг оказалось, что, стоило ему остановиться хоть на мгновение, мысли неумолимо возвращались к Джареду.
Прямо сейчас, когда все было сделано, Дженсена охватила несвойственная ему растерянность. А еще налицо были все признаки того, что вторая, эмоциональная сторона его натуры, которую он держал под усиленным контролем, лишь выжидала удобного момента, чтобы обрушить на него лавину из чувства вины. Допустить этого было нельзя. С эмоциями он разберется позже. Со всеми одновременно.
Если Дженсен правильно понял, шокированный случившимся Джаред еще не успел никому позвонить. Однако он отчаянно нуждался в поддержке. Дженсен был рядом физически, но Джареду нужен был кто-то, с кем можно поговорить, на кого он сможет опереться в эмоциональном плане.
Он достал мобильный, вызвал Чада и предупредил охрану, чтобы его пропустили. А затем вновь наклонился к Падалеки.
- Джаред, Чад сейчас приедет.
Ему вдруг захотелось положить ладонь на руку Джареда, коснуться его теплой кожи, показать, что он здесь.
Нет, нельзя.

… «Да, можно».
Теплая ладонь на его руке, подталкивающая, разрешающая…

Сжав руки в кулаки, Дженсен отступил.
Чад направился прямиком к Джареду, даже не удостоив Дженсена взглядом. Эклз отошел еще дальше, наблюдая за тем, как Мюррей по-простецки уселся прямо на землю и закурил. С легкостью, которая свидетельствовала об их близости, он что-то принялся говорить, похлопывая Джареда по колену и выпуская изо рта дым. Падалеки ответил, и Чад склонил голову в удивлении, наверняка спрашивая своим фирменным скептическим тоном: «Правда, что ли?!» Спустя пару реплик Чад заставил Джареда улыбнуться, и лишь тогда Эклз отвернулся, услышав приближавшийся звук сирен.
Джаред получил то, что ему нужно, но, увы, у них еще были дела.

Полицейские оказались довольно любезными. Рассказывая им о случившемся, Джаред смутно осознавал, что Чад и Дженсен стоят по обе стороны от него.
Когда полиция ушла, стало понятно, что момент, когда он мог слететь с катушек, миновал, однако в реальность происходящего все еще не верилось. Возможно, со временем он будет вспоминать об этом как о чем-то реально произошедшем. Но сейчас - нет.
Тем не менее, внутри все равно поселился мерзкий холодок страха.
Оставшиеся на сегодня съемки отменили.
От съемочной площадки до самого особняка Дженсен следовал за ним, как приклеенный. Его молчаливая близость успокаивала, но этого было мало.
Эклз проверил его спальню так тщательно, что Джаред едва удержался от комментария. Но в итоге промолчал.
Закончив, Дженсен подошел к нему и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тоже передумал.
- Дженсен… Что?
- Ничего, - он покачал головой. – Все в порядке. Чад побудет с тобой. Мистер Беннет и мистер Оуэн будут дежурить снаружи. А если я тебе понадоблюсь… - телохранитель вынул из кармана брюк маленький предмет и вложил его в ладонь Джареда.
- Наушник?
- Радиопередатчик, настроенный на специальный открытый канал, - кивнул Дженсен. - Тебе даже не нужно ничего говорить. Просто нажми здесь, - показал он, надавив большим пальцем на палец Джареда. – Я услышу.
- И как давно это у тебя?
- С первого дня.
- Так почему же ты не дал мне его раньше?
- А ты бы взял?
Падалеки помолчал немного и усмехнулся.
- Джаред… - неуверенно начал Дженсен, глядя мимо него. Потом сделал глубокий вдох, будто приняв какое-то решение, и посмотрел в глаза. - Ты в порядке?
Взгляд его был обеспокоенным и очень, очень внимательным.
Господи. Ему что, не все равно?
В порядке ли он? До настоящего момента был.
- Ага, - Падалеки, наконец, собрался с мыслями.
- Хорошо.
Джаред неожиданно понял, что он стоит так близко, что…
- Хочу поблагодарить тебя, - голос вдруг сбился почти на шепот, - за то, что был там сегодня.
Глаза Дженсена на миг потемнели, и в них проявилось даже не желание, а нечто более неистовое. Но тут же исчезло, и он кивнул, отводя взгляд.
- Мне нужно работать.
Джаред смотрел, как он повернулся и открыл дверь, затем взглянул на него еще раз и кивнул на прощание. Падалеки продолжил стоять посреди комнаты с дурацким наушником в руке, глядя на закрывшуюся дверь, пока в нее не вошел Чад.
- Значит, так. Я принес джин, водку и ром, - Мюррей поднял вверх пакет.
- И? – спросил Джаред с невольной улыбкой.
Чад демонстративно отвернул манжет и посмотрел на пустое запястье.
- Стриптизерши будут с минуты на минуту, если, конечно, Дженсен их пропустит.
Джаред засунул в карман наушник и подавил смешок.
- На крайний случай как-нибудь обойдемся без них.

Все внутри Дженсена протестовало против ухода. Глупо, ведь с Джаредом был Чад, а у двери дежурила охрана. И все же ощущение, что он оставил его одного, совершенно беззащитного, не проходило. И это беспокоило. Даже не сама мысль, а чувство, которое за ней скрывалось.

Хочу поблагодарить тебя за то, что был там сегодня.

Дженсен не сделал и части того, что следовало бы.
Потом. Он подумает об этом позже.
Все еще чувствуя тепло Джареда на ладони, Дженсен потряс кистью, стряхивая иллюзию.
Главное - не останавливаться.

Спустя несколько часов после ухода Дженсена Джаред был уже немного пьян. Обычно он был рад компании Чада, знавшего его как свои пять пальцев. Но не сегодня.
- Что, мать твою, между вами происходит, а? – спросил Мюррей, прикуривая очередную сигарету. – Он же скучный, как зачитанный до дыр журнал. Серьезно! К тому же в половине случаев мне не понятно, хочешь ты врезать ему или трахнуть. Так в чем дело?
Джаред пожал плечами.
- Он хорош. Говорю на тот случай, если ты не заметил, а скорее всего и не заметил, учитывая, что ты натурал.

- Ну, почему же... Заметил. Вовсе не обязательно быть геем, чтобы увидеть, насколько парень хорош в сравнении с тобой, - вынув сигарету изо рта, Чад развел руками. – Но достаточно ли этого? В смысле, он горяч, и это приятный бонус. Но, как я понимаю, добавить к этому нечего. Я имею в виду… - Мюррей активно жестикулировал, пытаясь донести свою мысль. – Этот парень терминатор. Никакой романтики.
Джаред закусил губу и горько усмехнулся.
- Разве только есть что-то, чего я не знаю, – прищурившись, добавил Чад.
Он был слишком проницательным. А еще умным и сообразительным. Джаред лишь слегка замешкался, а Чад уже понимающе присвистнул.
- Вляпался, да? Не завидую тебе, чувак, - он взглянул на Джареда с сочувствием.
- Все вовсе не так, как выглядит… - запротестовал Падалеки.
- Да? – Чад недоверчиво хмыкнул. – Например?
Джаред замялся, начал говорить и тут же осекся. Мюррей мотнул головой.
- Не, чувак. Так легко ты не спрыгнешь. Я уже врубился.
- Он звонил тебе сегодня, так ведь? – с напором спросил Джаред.
Чад немного подумал и неохотно кивнул, выпуская облачко дыма.
- Ага. Звонил. Наверное, потому, что был не в силах заняться тобой сам. Для него это слишком.
- Ему и без меня хватало забот, - не раздумывая, выпалил Джаред.
- Твое умение притворяться поражает даже меня. Неудивительно, что ты получаешь всякие награды.
- Иди к черту, Чад.
- Это был комплимент, - добавил Мюррей, бросив окурок в пустую пивную бутылку. – Послушай, чувак… - он откинулся на подушку. – Хочешь идеализировать всю эту хрень? На здоровье. А что потом? Что, если он в самом деле окажется ублюдком, каким выглядит? Если он тебя попользует, а? В таком случае я найду способ грохнуть его, будь он хоть сто раз ниндзя. А потом скажу тебе сакраментальное «А я предупреждал».
- Подумаешь, - Джаред закатил глаза. – Однажды ты уже с пеной у рта уверял меня, что я не гей, а би, забыл?
Чад пренебрежительно дернул плечом.
- Это была ошибка в анализе статистики.
- Как тебя еще никто не придушил во сне, а? Поделись секретом, каким образом тебе удается доживать до утра?
- Легко, братишка, - хмыкнул Чад. Он наклонился к Джареду, будто доверяя ему важный секрет. – Когда я просыпаюсь утром, дьявол говорит: «Дерьмо. Он проснулся».
Падалеки невольно хохотнул, и Чад вновь откинулся на подушку с таким видом, будто он - повелитель мира.
- Секс должен быть нереальным, если ты на это пошел.
- Это больше чем секс...
Не успел он закончить фразу, как раздался резкий стук в дверь. Так стучал только Дженсен.
- Помянешь дьявола… - буркнул Падалеки, поднимаясь с кровати. Пока он шел к двери, чувствовал, словно грудь отпускают невидимые тиски. Впрочем, стоило ему увидеть выражение лица Дженсена, как невольная улыбка тут же испарилась.
- Увидимся, Джаред, - Чад хлопнул его по спине, разойдясь в дверях с Эклзом.
- Все настолько плохо? – закрыв дверь за Мюрреем, спросил Джаред.
- Ситуация изменилась. Кто-то не просто пробрался в твой трейлер мимо поста, но еще и отключил на это время камеры. Охрана не слышала ни звука, значит, он использовал пистолет с глушителем. Этот человек определенно профессионал. По всей видимости, поначалу он планировал тебя напугать… но теперь все стало гораздо серьезнее.
Эклз немного помедлил, затем глубоко вздохнул. Джаред молча смотрел на него, ожидая продолжения.
- Он обставил это как что-то личное, и я повелся. Я ошибся, Джаред.
Под видимым спокойствием Джаред заметил сожаление: и в морщинках у глаз, и в чуть опущенных уголках губ. Слабо улыбнувшись, он покачал головой.
- До сегодняшнего дня я и не верил, что мне угрожает опасность.
- Я знаю, - быстро ответил Дженсен. – И был бы рад, что ты, наконец, убедился в моей правоте, но не таким образом.
- Ты винишь себя? – Джаред пристально посмотрел на него.
- К сожалению, я не могу быть везде одновременно, чтобы контролировать все. Но обвинять охрану на съемочной площадке неправильно - их к этому не готовили. Это я должен был понять, что мы имеем дело с профессионалом.
Да что, черт побери, творится у Дженсена в башке? Почему он винит себя во всех смертных грехах?!
- Дженсен, ну с чего ты взял, что мог бы догадаться обо всей этой херне?
Эклз сжал челюсти так, что на скулах заиграли желваки. Взгляд стал жестким и непроницаемым.
- Потому что я такой же, как он. Профессионал.
До Джареда смысл его слов доходил постепенно.
- Да у тебя нет ничего общего с этим наемником! – выпалил он.
Глаза Дженсена превратились в щелки, губы тронула циничная усмешка.
- Полагаешь?
Джаред удивился, как не замечал раньше смирения и покорности, намертво впаянных в лицо Дженсена. Он понятия не имел, о чем тот говорит, но суть уловил.
- Да, я так считаю, - Джаред подошел ближе.
Взгляд Дженсена стал обжигающе-ледяным.
- Тот факт, что я переспал с тобой, Джаред, вовсе не означает, что я хороший парень. Как раз наоборот.
- Я думаю так не поэтому, - резко бросил Джаред.
- Тогда почему?
Вообще-то, Джаред умел импровизировать. У него всегда отлично получалось улавливать эмоциональный настрой момента и раскручивать его на полную катушку. Но это на съемочной площадке, перед камерами, отыгрывая готовый сценарий. А сейчас ему не хватало слов, чтобы объяснить Дженсену, почему. И этот вопрос неожиданно привел его в бешенство.
- Не успел составить список причин, - иронично отметил он. – Простите, сэр.
Дженсен фыркнул и кивнул.
- Я так и думал.
Падалеки почувствовал, как в груди поднимается знакомый обжигающий гнев. Несмотря ни на что, Дженсен продолжал держать дистанцию.
- И что бы я ни сказал, это не будет иметь для тебя значения. Да? – Джаред стал надвигаться на Эклза, и тот попятился.
- Пожалуй, нет, - кивнул он, развернулся и вышел.

Пожалуй, нет.

Слова продолжали отдаваться эхом в голове.

Пожалуй, нет.

Слова продолжали бить по нервам, даже когда гнев схлынул.
Даже если бы Джаред сумел ответить на вопрос, Дженсен не переменил бы своего мнения о нем, как о куске голливудского дерьма. Он все равно бы его не услышал.
Так ведь?
К черту. Джаред устал бороться в одиночку. У него появилась надежда на то, что все изменится, что он Дженсену небезразличен. Да нет, он и был ему небезразличен. Джаред знал это, видел, чувствовал. Но как только они начинали хоть немного сближаться, Эклз тут же отступал, по одному ему известной причине полагая, что может свободно разгуливать по джаредовой жизни и… мать его, самое ужасное, ему действительно это было позволено! И тому было простое объяснение: он тоже был небезразличен Джареду. Как бы он ни желал обратного. Глупый, притягательный, высокомерный мудак. А Джареду не плевать на него. И если Дженсен такой идиот, что не видит этого, то пусть катится к черту.
Обидно только, что, несмотря ни на что, выкинуть его из головы не получалось. Дженсен ядом проникал под кожу, отравлял кровь, сводил с ума. Он был досадным зудом, и Падалеки мечтал, чтобы это закончилось. Но пока не было никакой надежды на то, что его отпустит. По крайней мере, не сейчас, пока он продолжал попытки прорваться сквозь броню… Знать бы еще, что именно стояло у него на пути. Чувство долга? Повинность? Еще что-то?
Ладно, быть может, начать с начала? О чем он там говорил?

Потому что я такой же, как он. Профессионал.

Внешне сплошной цинизм. И что-то там еще – внутри, в холодной глубине.

Тогда почему?

Быть может… Возможно, Дженсен все-таки надеялся, что Джаред найдет правильный ответ?
Падалеки не имел ни малейшего представления о реалиях спецназа ВМС, знал только, что Дженсен был снайпером. Он никогда всерьез не задумывался об этом, но сейчас неожиданно осознал, что Дженсен убивал. По-настоящему. Вынужден был нажимать на курок и смотреть, как кто-то умирает. Такая работа.
Разумеется, Дженсен сам выбрал эту службу. Но представлял ли он себе, что его ждет до того, как совершил первое убийство?
Падалеки пытался представить себе, на что это похоже: получить приказ убить человека. Не имея выбора. Не имея права отказаться.
Что это может сделать с тобой? Быть может, превратит в холодного и жестокого ублюдка? Заставит отдалиться от всех, поддерживать подчеркнуто деловые отношения.
А как насчет него самого? Разве сам он не делал чего-то подобного – пусть и несколько иначе – большую часть своей жизни? Разве позволил Дженсену заглянуть за свои декорации хоть на миг? И если сама мысль о том, чтобы открыться, вселяла ужас в него самого, то… почему Дженсен должен чувствовать что-то другое?
И если Джаред даже не смог толком объяснить Эклзу, чем он отличается от этого наемника...
“Он действительно небезразличен тебе, Джаред?”
Довольно. Хватит пытать себя вопросом, какого черта не нашлось нужных слов. Дело вовсе не в словах, а в том, что они значат, что могут дать.
Заставив себя встряхнуться, Падалеки переоделся в пижамные штаны и майку.

Тогда почему?

Быть может, потому, что сам он уже прошел этот путь?

Дженсен повернул кран и подставил ладони под холодную воду, позволив ей свободно течь сквозь пальцы. Казалось, вместе с этим краном он ненароком открутил и вентиль, ответственный за сдерживание эмоций. Весь сегодняшний день упал на плечи невыносимой тяжестью, не давая толком вдохнуть. Дженсен сдерживался целый день, но хранить джинна в бутылке вечно невозможно, так и с ума сойти недолго. Впрочем, утечка началась еще тогда, когда он вошел в комнату Джареда.
Сейчас больнее всего бил не его собственный промах, однако именно на нем пытался сосредоточиться Дженсен. Он был обязан догадаться. Ничто не указывало на профессионального убийцу, но это не избавляло от гадкого ощущения провала. Дженсен считался одним из лучших. Он был профессиональным убийцей шесть из семи лет в армии. И обладал достаточным опытом, чтобы распознать работу наемника.
Дженсен на миг зажмурился, сдаваясь, признаваясь себе, что дело вовсе не в промахе как таковом. Частично – возможно, но не более того. Не было смысла притворяться. Гораздо тяжелее было вспоминать отразившийся на лице Джареда ужас и его, Дженсена, беспомощность. Все это вызывало ярость и острое желание найти убийцу, чтобы пустить ему пулю в лоб.
Набрав воды в ладони, Дженсен прижал их к лицу.
С Джаредом все будет в порядке. Разумеется, он испугался. Быть может, даже ужаснулся. Но случившееся – не более чем короткий эпизод его идеальной жизни. Он не станет долго страдать из-за подобной ерунды. Через пару дней Падалеки будет смеяться и флиртовать с кем-нибудь другим, будто ничего и не было.
Дженсен резко убрал руки от лица, на зеркало брызнула вода.
Это чудовищно несправедливо. Потому что сам он никогда не сможет забыть, даже если спрячет воспоминания в стальную коробку с надписью «Не открывать ни при каких обстоятельствах» и отправит ее прямиком в ад. Он не сможет сделать вид, что этого не было. И у него уже не хватало сил лгать себе о том, что это значит.
Дженсен уже успел переодеться, собираясь ложиться спать, когда услышал стук.
Не было никаких сомнений в том, кто стоит за дверью, и Дженсен задумался, стоит ли открывать. Он не был готов к присутствию Джареда в своей спальне прямо сейчас. На сегодня это был откровенный перебор.
Дженсен не считал себя слабаком. Он мог справиться и с признанием своей ошибки, и с чувством вины. Этому его тоже учили. Но он позволил вмешаться в дело чувствам, и это все усугубляло. Казалось, открой он эту гребаную дверь - и все станет еще запутаннее.

Слишком поздно.

Твердый голос из прошлого бесцеремонно бился в висках. Дженсен зажмурился и открыл глаза когда стук повторился. Ладони невольно сжались в кулаки. Он был, мать его, морским пехотинцем, а теперь не мог заставить себя открыть чертову дверь?
Оглядевшись, он быстро набросил на себя шелковый халат – ничего другого под рукой не нашлось, и лишь затем приоткрыл дверь, за которой ожидаемо стоял Джаред. Загорелый, красивый, великолепный. Он стоял, закусив краешек губы между ровными белыми зубами и чуть склонив голову, так, что темные волосы падали на лицо.
Дженсен тяжело сглотнул, стараясь не сосредотачиваться на этом образе. Он молчал, ожидая, что скажет Джаред.
- Впусти меня, - всего два слова, но в них было все: и приглашение, и искушение.
Проклятье.
- Уже поздно. Иди спать.
- Мне нужно поговорить с тобой, - сдвинув брови, настаивал Джаред.
Чертов Падалеки не может так поступать с ним – только не сейчас, когда Дженсен не в состоянии с этим справиться.
- О чем?
Джаред привалился к косяку, придержав дверь, не позволяя ее закрыть.
- О том, какой я мудак.
От его тела - гребаного произведения искусства - невозможно было оторвать взгляд.
- Очень интересно, - пробормотал Дженсен, отступив. Он отлично осознавал, что впустить Джареда - очень, очень плохая идея.
С сухим щелчком закрыв за собой дверь, Джаред шагнул вперед. В одном этом движении Дженсен распознал и его намерение, и свое поражение.
Окинув взглядом комнату, Падалеки сложил руки на груди.
- Я знаю, что ты думаешь обо мне. И ты не прав.
- Ты не имеешь ни малейшего понятия, о чем я думаю, - покачал головой Дженсен.
- Да все я понимаю. Ты считаешь меня избалованным мудаком с голливудских холмов, и я не дал тебе ни малейшего повода думать иначе, - Джаред ухмыльнулся и сделал еще один шаг. – Мой мир… он ничем не похож на твой, - со смешком выдохнул он. – В моей реальности нужно быть совершенством. Идеалом, исправно выдающим на камеру широкую улыбку. Своим в доску парнем для каждого. Люди хотят видеть тебя, но исключительно таким, каким ОНИ хотят тебя видеть.
Джаред говорил очень спокойно, даже равнодушно, Дженсен не знал, что ему ответить. Такая откровенность была неожиданной.
- Для большинства я – всего лишь иллюзия, обманка. Для оставшихся – франшиза, наследник великого клана Падалеки. Да меня начали пиарить еще до того, как я научился ползать! - Джаред шагнул в сторону, и в тусклом свете Дженсену стал виден только его профиль. – Когда твои родители – правящие король и королева Голливуда, от тебя ждут вполне определенных шагов. В твою жизнь начинают совать носы и камеры еще до того, как ты научишься разговаривать или же повзрослеешь достаточно для того, чтобы понимать суть происходящего. Я был в центре внимания с момента своего рождения и давно успел привыкнуть к тому, что меня продвигают и продают. Я качественно играю свою роль, - повернувшись лицом к Дженсену, Падалеки посмотрел мимо него и сделал медленный вдох.
Было в нем сейчас знакомое Дженсену… смирение?
- В этом городе никого не интересует то, что у тебя на душе, - добавил Джаред и заглянул Дженсену в глаза - открыто, глубоко, откровенно. Пока тот собирался с мыслями, Падалеки уже оказался рядом. Его ладони легли на бедра Дженсена - сжимая, лаская, впиваясь до боли.
- Я всегда должен, мать твою, соблюдать осторожность, - выдохнул Джаред, поглаживая большими пальцами внутреннюю сторону бедер Эклза. – И это сводит с ума. Заставляет искать безрассудства. Заставляет быть сволочным, - Джаред плавно потерся о Дженсена бедрами. – А ты… ты делаешь из меня мудака в кубе.
Эклз был загипнотизирован жарким шепотом, движением губ, всей этой близостью и открытостью Джареда. Господи, он мог просто притянуть его к себе и…
Дженсен шарахнулся от прикосновений, будто ошпарившись, и отступил.
- Ты должен уйти. Немедленно.
- Нет, - Джаред надвигался на него неспешно, лениво, напоминая льва на охоте. – Видишь ли, я все понял. Ты пытаешься отступить, но не можешь. И не только потому, что хочешь меня. Перед этим ты мог бы устоять… - выдохнул он в губы Дженсена. - Говоришь, что ненавидишь меня… - хрипло прошептал Джаред, опаляя дыханием его рот. Все это так не походило на мальчишескую браваду, какой он пытался впечатлить его в тот первый вечер в баре, что Эклз едва не застонал. – Но это вовсе не то, что ты чувствуешь, когда касаешься меня…
Это было близко к истине. Так же близко, как и губы Джареда. Слишком правдиво – именно поэтому он не мог позволить, чтобы…
- Почему ты не можешь понять… - начал было Дженсен, но Джаред не позволил закончить, прикусил его губу и продолжил шептать:
- Потому что ты трахал меня у стены той ночью так, словно от этого зависела твоя жизнь… Потому что сказал мне, что я твой… Потому что прямо сейчас ты смотришь на меня так, как будто не можешь смириться с тем, что твои руки еще не на мне, ты еще не во мне.
- Джаред… - Дженсен попятился и уперся в стену.
- Ты позвал ко мне Чада, - Падалеки мгновенно сократил дистанцию и снова принялся выжигать слова на губах Дженсена. – Ты беспокоился обо мне, - Джаред уперся в стену ладонями по обе стороны от головы Эклза. – Ты думаешь только… обо мне.
- Ты мой клиент, - безнадежно выдохнул Дженсен. Это все, что он мог сказать. И этого было мало.
Джаред вплавлялся в него горячим растопленным медом. Обхватил руками за плечи, провел языком по губам, вжался бедрами.
- Не только. Уже нет…
Да, это было ошибкой. Неправильно до зубовного скрежета. Но так хорошо.
- И именно поэтому… - широко открытые глаза Джареда потемнели – тонкая ореховая радужка едва виднелась вокруг черного зрачка. - Ты не такой, как этот сталкер. Потому что, каким бы ублюдком я ни был, ты все равно здесь. Не просто защищаешь... но и беспокоишься обо мне.
Будь Дженсен в чуть более здравом рассудке… Будь Джаред чуть более неправ и не так близко… Можно было бы поспорить. Но, Господи, не хотелось. Совсем.
Дженсен запустил пальцы в волосы Джареда, притянул его голову ближе, ворвался языком в рот. Грубое столкновение и совершенное скольжение. Захлебнувшись стоном, Падалеки обхватил его лицо ладонями, вжал в стену всем телом.
- Ты сводишь меня с ума… - шепнул Джаред, облизывая губы Эклза. Взяв под подбородок, заставил запрокинуть голову. – Хочу тебя так сильно…
Падалеки скользнул языком по линии пульса, оставляя влажную дорожку, и Дженсен закрыл глаза, ослабев от прикосновений. Прошло слишком много времени с тех пор, как кто-то касался его так, говорил с ним таким образом. С тех пор, как он позволял кому-то подобное.
Похоже, пришло время отправить прошлое ко всем чертям.
Он устал бороться с Джаредом. Устал бороться с самим собой.
Вцепившись в волосы Падалеки, Дженсен с силой дернул, и тот зашипел. Не отрываясь от его губ, Эклз развернул их и стал отступать к кровати, шаг за шагом, увлекая Джареда за собой, пока не уперся ногами в край. Падая на постель, он дернул Падалеки на себя, и тот рухнул сверху, выбив из его легких весь воздух.
В широко открытых глазах Джареда мелькнула растерянность. Падалеки продолжал смотреть на Дженсена, пока тот не увлек его вниз, на себя, снова целуя так, что Джаред выгнул спину, вжимаясь в него членом. Ничтожный слой тонкой материи не мешал Дженсену чувствовать его твердость. Припечатывая Дженсена к кровати поцелуями, Падалеки нащупал узел на поясе его халата, развязал и нырнул, наконец, пальцами под одежду.
- Дженсен… - с тяжелым стоном Джаред разорвал поцелуй, скользнул взглядом по его груди. – Твою мать…
Он гладил ладонями кожу, мягко и нежно. Неспешно обводил каждый изгиб, и ощущение было таким непривычным.

Всегда знал, что ты будешь чувствовать себя так.

Нет. Не здесь, не сейчас. Эти слова мертвы и похоронены.
Дженсен прикрыл веки и подался к Джареду, снова и снова пропуская между пальцами пряди его волос. Он обернул ноги вокруг бедер Падалеки, углубил поцелуй. Джаред был запретным на вкус, будто украденным, и Дженсен знал, что это значило. Но ему было наплевать.
- Ты великолепен, - выдохнул Джаред. Губы горели от поцелуев.
Он спустился ниже, целуя шею, проводя языком по кадыку, затем по ключице, пробуя на вкус каждый дюйм его кожи. Джаред сомкнул губы вокруг соска, дразня зубами, кружа языком, направляясь еще ниже. Пальцами огладил ребра, сжал бедра, скользнул под резинку пижамы. Впечатывая в кожу поцелуи, стащил с него штаны.
- Черт, - обжег дыханием напряженную плоть и обхватил головку губами, выпустил через миг, обвел языком край, пробуя Дженсена на вкус. – До смерти хотел этого… с первого дня… - облизнувшись, выдохнул Джаред.
Господи.
Дженсен толкнулся бедрами вверх и ухватил Падалеки за волосы, когда тот вновь взял член в рот. Приподнявшись, он смотрел, как Джаред дразнит его языком, выпускает и вновь берет глубоко. Поймав на миг его взгляд, Эклз понял - они прошли точку невозврата.
Дженсен запрокинул голову и надавил на затылок Джареда, умоляя взять еще глубже. Длинный стон отозвался вибрацией. Джаред был невероятным: вжимая пальцами бедра Дженсена в кровать, он ласкал по всей длине сразу – губами, ртом, языком. Впускал так глубоко, дразнил, облизывал, сосал, отпускал, чтобы впустить заново. Обжигающий взгляд карих глаз был устремлен на лицо Дженсена. Эклз тоже смотрел - хотел видеть, как сильно Джареду нравится то, что он делает, как он просит о большем.
Сердце работало на повышенных оборотах, внизу живота разливался жидкий огонь - Дженсен балансировал на краю. Схватив Джареда за волосы, он отдернул его голову. Падалеки, будто очнувшись, развел в стороны его бедра, и проследовал языком еще ниже. Принялся кружить им вокруг тугого входа, легко надавливая, проникая внутрь. Он трахал его длинными, уверенными движениями языка.
Наверное, прошла сотня лет с тех пор, как кто-то отсасывал Дженсену так, как делал это Джаред, и тысяча – с тех пор, как его так раскрывали. Казалось, он свихнется от этих безжалостно медленных движений. Эклз застонал и, услышав ответный стон, приподнял бедра, прося о большем. Падалеки отстранился. На смену языку пришел палец, раз за разом проникавший внутрь и выскальзывавший обратно. Дженсен выгнулся и дернулся навстречу, насаживаясь глубже.
- Такой чертовский горячий, Дженсен, сдохнуть можно, - ломким голосом выдохнул Падалеки.
Было так хорошо – слишком много и недостаточно. Джаред добавил второй палец, медленно и глубоко проскальзывая внутрь. Губами он вновь обхватил член Дженсена, и Эклз почувствовал, что готов взорваться. Он слышал грохот собственного пульса. Это было идеально: чувствовать пальцы Джареда внутри и его губы – снаружи. Тело забилось в дрожи от передозировки ощущений и он…
- Твою мать, - зарычал он, отстраняя голову Джареда. Руки дрожали, как и все тело, он был за шаг от финиша. – Хватит дразнить, - Дженсен потянул Падалеки на себя.
Тот накрыл его подобно волне, и Дженсен, взяв его лицо в ладони, прижался к нему губами, прошелся языком по деснам, прикусил за нижнюю губу, хрипло выдавил:
- Трахни меня прямо сейчас.
Это было и требование, и предупреждение.
- Или кто-то пострадает.
Джаред резко выдохнул, воруя воздух изо рта Дженсена, и, встав на колени, быстро стащил с себя майку, обнажая точеные мускулы и великолепную загорелую кожу. Желание коснуться его – сразу везде – было непреодолимым, и Дженсен обхватил Джареда за плечи, притянул к себе, огладил ладонями спину, ворвался языком в рот. Падалеки торопливо стаскивал с бедер пижаму и, наконец, обрушился на него всем весом.
Он еще раз отстранился, чтобы достать и раскатать по стволу презерватив. Проведя смоченной слюной ладонью по резинке, он накрыл рот Дженсена своим и уперся тугой плотью в кольцо мышц.
В этот короткий миг Эклз еще мог остановить Джареда – должен был остановить. Но не собирался. Потому что… Потому что.

Внутри ты в огне…

Потому что Дженсен хотел этого. А с тех пор, когда он хотел хоть чего-то, прошло немало времени. И еще больше - с тех пор, когда позволял себе что-то. С тех пор, когда чувствовал себя живым.
- Давай же, - шепнул Дженсен.
Джаред вошел медленным скользящим движением, раскрывая его настежь. И с того момента, когда Дженсен чувствовал такое в последний раз, тоже прошли века. Сладкая вспышка жалящей боли, чувство наполненности, стирающее все мысли и чувства.
Падалеки прошептал его имя, и его сильные руки были единственным, что удерживало Дженсена на этой стороне. А затем он двинул бедрами и вошел полностью, содрогнувшись всем телом, ослепив белой вспышкой боли и наслаждения. Его пальцы скользили по гладкой коже, а ногти впивались в нее, и не осталось ничего, кроме этой боли, туго переплетенной с удовольствием.
- Ты…? – дрожащим голосом начал было Джаред.
Дженсен тут же заткнул его поцелуем.
- Дженсен… - выдохнул он снова, и Эклз закрыл глаза, чувствуя, как звук его имени проникает внутрь еще глубже, чем сам Джаред.
Между ними не осталось ничего, кроме обнаженной горячей кожи, колотящихся сердец и правды. И это было настолько честно, что Дженсен задохнулся от ощущений.
А затем Джаред начал двигаться. Он по-прежнему удерживал Дженсена за плечи, прикусывал его губы, вылизывал языком рот. Задрожал, и Эклз подался навстречу, кусая в ответ, выгибаясь всем телом от накатившего наслаждения.
- Твою мать, Дженсен… Ты убиваешь меня, - так много было в простых тихих словах: желание, потребность, доверие и… и…
Оставляя на коже Джареда отметины от ногтей, он поцеловал его.
- Заткнись, - прорычал ему в рот. – Господи. Просто заткнись в этот раз.
- Не могу, - простонал Джаред. – Не могу поверить… что ты такой…
Падалеки ускорил темп и теперь вбивался в него, не позволяя ответить.
Много, слишком, мать его, много, и это ошибка, потому что…

… внутри ты в огне…

Глубоко, глубже, чем он мог себе представить. И далеко, бесконечно далеко от того, чтобы это его заботило.
Он сгорал от ощущения Джареда внутри себя. Хватал его за плечи, вжимался еще сильнее, открывался, впускал его. Откинулся на подушку, наслаждаясь укусами и поцелуями Джареда везде – на шее, подбородке, на груди, ощущая, как с каждым толчком он касается чувствительной точки. Перед глазами заплясали белые искры.
Джаред прижал ладонь к его щеке, провел большим пальцем по губе. Он не отрывал взгляда от лица Дженсена. Затем сомкнул пальцы на члене Эклза, заставив его простонать.
Он задыхался, вбиваясь все сильнее и быстрее, и Дженсен окончательно растворился в нем, в его присутствии внутри и снаружи, в звуках своего имени. Почувствовал, как накрыло первой волной, резко и сильно. Будто молния ударила в тело. Задыхаясь, излился в руку Джареда. Следом накатила вторая волна, накрывая с головой, оглушая, вырывая из горла рычание. Джаред прикусил его шею, по венам пронесся новый импульс ощущений. Еще одна вспышка слабым отголоском покатилась вслед предыдущим.
Джаред зашипел и накрыл его губы с такой силой, будто в последний раз в жизни. А затем забился в оргазме, тяжело обрушившись на Дженсена.
Они дышали в унисон, ощущая последнюю пульсацию, бесцельно скользя пальцами по влажной коже.
- Это было… Я даже… - Джаред прошептал что-то невнятное, мазнув мокрыми волосами по щеке Дженсена.
- Это было… давно.
Джаред немедленно поднял голову, взглянул на него с любопытством.
- Насколько давно?
- Ты действительно… никогда не заткнешься, да? – губы Дженсена искривились в ухмылке.
Падалеки сделал вид, что не заметил вопроса.
- Так почему сейчас?
- Хотел, - ответил он. Толкнув Джареда в плечи, перевернул их, оказавшись сверху.
Дженсен видел в его глазах множество вопросов, но не готов был отвечать, поэтому просто поцеловал его. Медленно и глубоко.
- Нужно привести себя в порядок, - шепнул Дженсен, отстраняясь. Когда Джаред вышел из него, и Эклз ощутил смутную боль и пустоту.
Падалеки прильнул к нему снова, положил ладони на плечи в попытке удержать. Молча и пристально смотрел в глаза несколько секунд, затем отпустил. Дженсен, не произнося ни слова, поднялся с кровати, утонув ступнями в пушистом ковре, и скрылся в ванной. Закрыв за собой дверь, он включил воду, присел на край ванны и сунул пальцы под струю.

«Всегда знал, что ты будешь чувствовать себя так».
«Ты – самое удивительное, что когда-либо со мной случалось».

Прошлое и будущее вдруг слились вдруг воедино, болезненно и резко.

… «Ты несгибаемый, Дженсен. Ты словно мощное дерево, стоящее до тех пор, пока не сломается под давлением силы или урагана».
Взгляд линяло-голубых глаз гипнотизировал, скрипучий голос, пропитанный виски и сигаретным дымом, обволакивал, заполняя собой сознание, пока не остался единственным, что он мог расслышать.
«Если бы я ждал, пока ты будешь готов, мы бы успели умереть. Ничто в этом мире не имеет стопроцентной гарантии – и ты это знаешь, – однако продолжаешь принимать решения на поле боя каждый день. Потому что должен. Никто никогда не готов на все сто».
Шершавые руки обхватили его лицо, привлекая к себе.
«Поэтому просто сделай выбор».
«Я не могу».
В собственном голосе слышалась нервная мольба, но когда тот, второй голос обрел глубину и хрипотцу, он, черт подери, был почти готов сказать «да».
«Ты можешь».
Ладонь на его пальцах, ощущение гладкой, теплой кожи.
«Ты холоден внешне, Джен, но внутри пылаешь. Ты не сможешь изменить этого, как бы ни хотел. Я вижу».
Слабая, трухлявая древесина пирса скрипела под их весом. Руки на коже, сладкие губы на губах. Сладкие и понимающие. Резкий холодный ветер между ними. Привкус морской соли на языке.
«Ты хочешь этого. Всегда хотел».

Включив душ, Дженсен встал под горячую воду. Он не торопился, давал себе передышку, чего не делал практически никогда. Бисер воды на коже стекал между лопаток, струился по груди.
Он не готов к этому. Никогда не будет готов.

«Ты хочешь этого, Дженсен. Всегда хотел».

Горячее дыхание у его губ, становящееся паром на стылом зимнем воздухе.

«Сделай выбор…»

Когда Дженсен вдруг молча соскользнул с кровати и закрыл за собой дверь в ванную, у Джареда все еще заполошно колотилось сердце. В первый момент он даже не понял, что Эклз снова ушел, как делал всякий раз после их близости.
Но, твою мать, считанные минуты назад у него голова кругом шла под шквалом поцелуев Дженсена, который хотел его, который просил трахнуть его.
Его губы и руки без слов сказали Джареду то, что тот хотел услышать.
А потом Дженсен ушел. И это было так знакомо – уже в порядке вещей, – что Джаред даже удивился, что это его удивило. Однако был слишком ошеломлен случившимся, чтобы разозлиться.
Из ванной доносился шум воды, и Джаред без труда мог представить себе стоящего под душем Дженсена и то, как блестят капли на его обнаженной коже… но не имел ни малейшего понятия о том, что творится в его голове. И это огорчало так же сильно, как и сводило с ума.
Джаред поднялся, стащил резинку, выбросил в мусорную корзину и растеряно замер, соображая, как поступить.
Казалось, сегодня он был близок к Дженсену как никогда ранее, видел его настоящим, без брони, совершенно открытым. Опыт подсказывал, что это означает лишь одно: Эклз оттолкнет его снова, причем гораздо жестче, чем раньше. Неужто так будет всегда?
Джаред нашел свои пижамные штаны. В горле поднималась горечь. Он вдруг понял, что не хочет быть здесь, когда Дженсен выйдет из ванной. Не хочет видеть застывшую маску на его лице, когда тот посмотрит на него с холодным спокойствием и попросит уйти. Не после того, когда, наконец, открылся. Сейчас это было бы слишком.
Когда шум воды стих, желание убраться отсюда прямо сейчас переросло в потребность. Джаред принялся искать майку – он бросил бы ее здесь, если бы не знал, что Дженсен вознамерится вернуть ее позже, а встречаться с ним не хотелось. По крайней мере, сегодня. Поиски отняли драгоценные минуты, потому что майка нашлась далеко не сразу - между кроватью и ночным столиком. Одевшись, Джаред провел рукой по растрепанным волосам, зная, что выглядит не лучшим образом.
Сомкнув пальцы на ручке двери, он почти успел сбежать.

Дженсен не должен был удивиться, что Джаред собирался уйти. Однако удивился и даже пришел в замешательство.
Падалеки замер у двери, услышав его приближение. Спина была напряжена. Он обернулся, небрежно бросив через плечо:
- Решил, что тебе нужно побыть одному. Возможно, нам обоим.
Быть может, Дженсен должен был позволить ему уйти. Быть может, он все еще не был готов к этому. Быть может, никогда и не будет. Столько разных «быть может».

«Сделай выбор».

К черту «быть может».
- Тебе? – спросил Дженсен. – Тебе нужно побыть одному?
Падалеки помедлил.
- Я пришел сюда сегодня не потому, что хотел побыть один.
Дженсен шагнул к нему. И еще раз. Пока не оказался так близко, что мог коснуться Джареда. Дотронулся до его пальцев, все еще сжимавших ручку двери, вжался в него бедрами.
- Тогда останься.
На протяжении одного удара сердца Джаред оставался убийственно неподвижным, затем резко обернулся, взял в ладони лицо Дженсена и притянул к себе, жестко целуя.
Дженсен вжал его в дверь, целуя в ответ с не меньшим энтузиазмом. Тяжело дыша, Падалеки запрокинул голову, упершись затылком в дверь, открывая Дженсену обнаженное горло.
- Господи, я хочу тебя снова.
Медленно прокладывая языком влажную дорожку по шее Джареда, Эклз чувствовал солоноватый привкус его кожи. Огладил ладонями контуры тела, спустился ниже, сжал идеально упругие и мускулистые ягодицы. Прорычал свое одобрение в шею Джареду, толкнулся навстречу бедрами, чувствуя горячую, начинающую твердеть плоть своей.
На Эклзе не было ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер, и Джаред нетерпеливо сдернул его. Он едва мог пошевелиться под весом Дженсена и задыхался от нетерпения. Дженсен потирался о Джареда, продолжал очерчивать ртом изгиб его шеи, легко царапал кожу зубами. Его член скользил по шелку пижамных штанов Джареда, вызывая в теле дрожь. Но этого было недостаточно. Он ухватил Джареда за плечи и, не разрывая поцелуй, развернул их и подтолкнул к кровати. У ее края остановился, продолжил ласкать ладонями бедра Джареда, выдохнул в губы:
- Снимай одежду.
Джаред задрожал, и Дженсен отступил, оставляя ему пространство, чтобы избавиться от одежды. Совершенно обнаженный Падалеки выглядел настолько ослепительно, что Дженсен позволил себе полюбоваться минуту, всем эти великолепием: идеальной мускулатурой, широкими плечами и массивной грудью, гладкой загорелой кожей и четкими контурами сосков, точеными кубиками пресса и… большим твердым пенисом, готовым к новым подвигам.
- Я хочу сделать с тобой ВСЕ, - низким голосом сообщил ему Дженсен.
Выдохнув в ответ его имя, Джаред подался вперед. Прижав ладонь к центру его груди, Эклз толкнул Джареда на кровать и тут же взобрался на него и обхватил коленями. Не удержавшись, пробежал по телу Джареда взглядом снизу вверх и лишь затем посмотрел в глаза.
Дженсен склонился, накрыл его губы своими и зашипел от ощущения члена Джареда на своем.
Падалеки распластался под ним, подаваясь навстречу каждому прикосновению, желая всего, обещанного Эклзом.
Отстранившись от губ Джареда, Дженсен лизнул его шею, покружил языком вокруг соска, сомкнул вокруг него зубы, вынудив Джареда выгнуться и ловить ртом воздух. Потерся об него, продолжая дразнить сосок, и Джаред застонал от ощущений.
- У нас достаточно времени… для всего, что я хочу сделать, - прошептал он, запечатал губы Джареда поцелуем, получив в ответ глубокое проникновение языка, жгучее, отчаянное.
Прикусив нижнюю губу Джареда, он по-хозяйски прошелся руками по его телу, а Падалеки подался навстречу бесстыдно и жадно. Желание свернулось внизу живота тугим комком.
Дженсен оседлал его и принялся тереться, наращивая возбуждение с каждым движением. Дрожавший всем телом Джаред откинулся на подушку.
Дженсен стремительно дошел до точки и излился на живот Джареда жемчужными каплями. Что-то гортанно прорычал и растекся на его груди.
Положив ладони ему на затылок, Падалеки привлек его ближе к себе и кончил следом.
Дженсен прикрыл глаза и уткнулся лбом в плечо Джареда, соскальзывая в горячий омут.
Хватаясь друг за друга, они пытались отдышаться.
- Дженсен… - голос Падалеки звучал сбивчиво и устало.
- Все. Остальное не сегодня, - произнес Эклз.
Тот слабо кивнул и обнял его. Проваливаясь в сон, Дженсен чувствовал на себе дыхание Джареда.

Джаред проснулся от какого-то раздражающего звука. Бледные лучи раннего солнца коснулись век, и он сонно заморгал. Увидев, как Дженсен отстранился и поднялся с постели, проследил за ним взглядом. Тот все еще был обнажен и выглядел чертовски привлекательно. Мускулы упруго перекатывались под кожей, а уж божественная задница… Джаред прикусил губу, чувствуя напряжение в паху.

Дата добавления: 2015-07-20