Вторник, 20 мая, 16.45

Последний партнер покинул зал. Вейленд Маккой улыбался каждому, пожимал руки и уверял всех, что все будет прекрасно. Великан, казалось, был доволен. Встреча прошла хорошо. В течение почти двух часов они отвечали на вопросы, украшая ответы романтическими подробностями о намерениях жадных нацистов и забытых сокровищах, используя исторические детали как наркотик, чтобы притупить любопытство инвесторов.

Маккой подошел к Полу и Рейчел:

– Этот отмороженный Грумер был хорош, а?

Пол, Маккой и Рейчел были теперь одни. Все партнеры наверху устраивались в номерах. Грумер ушел несколько минут назад.

– Грумер действительно держался хорошо, – сказал Пол. – Но мне не по себе от того, что мы морочим им головы.

– Кто это здесь морочит головы? Я намереваюсь откопать этот другой выход, и он может привести к другой пещере.

Рейчел нахмурилась:

– Ваш радар показал это?

– Понятия не имею, ваша честь.

Рейчел восприняла этот ответ с улыбкой. Она, похоже, смягчалась по отношению к Маккою, его резкие суждения и острый язык не сильно отличались от ее собственных.

– Завтра мы отвезем группу автобусом на площадку и дадим им вдоволь наглядеться, – сказал Маккой. – Это даст нам возможность выиграть еще несколько дней. Может, нам повезет с этим, другим выходом.

– И свиньи начнут летать, – подхватил Пол. – У вас проблемы, господин Маккой. Нам надо продумать вашу юридическую позицию. Предлагаю связаться с моей фирмой и отправить им по факсу ваше письмо. Пусть наш судебный отдел взглянет на него.

– Сколько это будет мне стоить? – вздохнул Маккой.

– Предварительный гонорар составит десять тысяч. Мы будем работать за двести пятьдесят в час. Почасовая оплата с выплатой помесячно и расходы по ведению и оформлению бумаг.

– Вот куда пойдут мои пятьдесят тысяч. Чертовски хорошо, что я их не истратил.

Маккой вздохнул еще глубже.

Пол подумал, что, может, сейчас настал подходящий момент рассказать Маккою о Грумере. Показать ему бумажник? Рассказать о буквах на песке? Может, он знал об этом, а также и о том, что пещера была пуста, и просто утаил сведения. Что сказал Грумер этим утром? Что-то о подозрениях, что площадка была безнадежна. Может, они смогли бы свалить все на него, иностранца, и потребовать возмещения. Если бы не Грумер, Маккой не затеял бы раскопки. Таким образом, партнеры будут вынуждены затаскать Грумера по немецким судам. Стоимость взлетит до небес, возможно делая судебное преследование экономически нецелесообразным. Может, будет слишком много хлопот, игра не будет стоить свеч.

– Мне надо еще кое о чем…

– Герр Маккой, – в зал ворвался Грумер, – на площадке что-то случилось.

Рейчел осмотрела череп рабочего. Шишка размером с куриное яйцо выросла под его густыми темными волосами. Она, Пол и Маккой стояли посреди подземной пещеры.

– Я был снаружи, – рабочий показал на внешнюю галерею, – а потом перед глазами все почернело.

– Вы ничего не видели и не слышали? – спросил Маккой.

– Ничего.

Рабочие суетились, заменяя разбитые лампы на стойках. Одна лампа уже горела. Она осмотрела площадку. Разбитые светильники, уничтоженные лампы в основной шахте, один из брезентовых кузовов разрезан вдоль всего бока.

– Он, должно быть, напал на меня сзади, – пожаловался рабочий, потирая затылок.

– Откуда вы знаете, что это был мужчина? – спросил Маккой.

– Я видел его, – сказал другой рабочий. – Я был снаружи в бытовке, разглядывал схемы туннелей в этом районе. Я увидел, как женщина выбежала из шахты с пистолетом в руке. Сразу за ней выскочил мужчина. У него был нож. Они оба исчезли в лесу.

– Ты не побежал за ними? – спросил Маккой.

– Конечно нет.

– Какого черта нет?

– Вы платите мне за раскопки, а не за геройство. Я направился сюда. Здесь было темно, как в дымоходе. Я вернулся и взял фонарик. Тогда-то я и нашел Дэнни лежащим в галерее.

– Как выглядела женщина? – спросил Пол.

– Блондинка, мне кажется. Невысокая. Быстрая как заяц.

Пол кивнул:

– До этого она была в отеле.

– Когда? – напрягся Маккой.

– Когда вы с Грумером выступали. Зашла на минуту и ушла.

Маккой понял:

– Достаточно, чтобы убедиться, что все мы были там.

– Похоже на то, – сказал Пол. – Я думаю, это была та самая женщина, что приходила ко мне в офис. Выглядит по-другому, но в ней было что-то знакомое.

– Интуиция адвоката? – спросил Маккой.

– Что-то вроде.

– Вы рассмотрели мужчину? – спросила Рейчел работника.

– Высокий. Светловолосый. С ножом.

– Кнолль, – констатировала она.

Вид ножа из той шахты промелькнул у нее перед глазами.

– Они здесь, Пол. Они оба здесь.

Часы Рейчел показывали 20.10, когда они с Полом поднимались в свой номер на втором этаже. До этого Пол позвонил по телефону Фрицу Паннику, но там был только автоответчик. Он оставил сообщение о Кнолле и женщине, о своих подозрениях и попросил инспектора перезвонить.

Маккой настоял, чтобы они ужинали с партнерами. Рейчел это устраивало – чем больше людей, тем лучше. Она, Пол, Маккой и Грумер поделили группу между собой и рассказывали о раскопках и о том, что они могут найти. Ее мысли тем не менее оставались с Кноллем и той женщиной.

– Это было непросто, – сказала она, когда они возвращались в номер. – Мне надо было следить за каждым своим словом, чтобы никто потом не сказал, что я их дезинформировала. Может, это было не очень удачной мыслью?

Пол прищурился:

– Посмотрите-ка на эту искательницу приключений.

– Ты уважаемый адвокат. Я судья. Маккой прицепился к нам как липучка. Если он действительно обманул этих людей, мы можем стать сообщниками. Отец любил повторять: «Не можешь бежать с большими собаками – залезай обратно под крыльцо». Я готова залезть обратно.

Он выудил из кармана ключ от номера.

– Я не думаю, что Маккой обобрал кого-нибудь. Чем больше я изучаю это письмо, тем больше нахожу там амбициозность, но не обман. Я также думаю, что Маккой был шокирован находкой. А вот Грумер – темная лошадка.

Он отпер дверь и включил верхний свет.

Комната была перевернута вверх дном. Ящики выдвинуты. Двери гардероба широко распахнуты. Матрас криво свисал, половина простыней содрана. Вся их одежда разбросана по полу.

– Горничные здесь ни к черту, – ухмыльнулся Пол.

Ей было не до шуток.

– Тебя это не беспокоит? Кто-то обыскивал наш номер! О черт! Папины письма. И бумажник, который ты нашел.

Пол закрыл дверь, снял пиджак и задрал рубашку. У него на животе висела нательная сумочка.

– Здесь их трудновато будет найти.

– Матерь божия! Я никогда больше не буду упрекать тебя за излишнюю осторожность. Это было чертовски умно, Пол Катлер.

– Копии писем твоего отца хранятся у меня в офисе в сейфе, просто на всякий случай, – сообщил Пол, заправляя рубашку в брюки.

– Ты ожидал этого?

Он пожал плечами:

– Я не знал, чего ждать. Я просто хотел быть готовым. Теперь, когда здесь Кнолль и эта женщина, может случиться что угодно.

– Может, нам стоит выбираться отсюда… Моя избирательная кампания, которая ждет меня дома, теперь не кажется такой уж плохой. Маркус Неттлс – просто ерунда по сравнению со всем этим.

Пол был спокоен.

– Я думаю, настало время сделать кое-что еще.

Она поняла мгновенно:

– Согласна. Пойдем найдем Маккоя.

Пол наблюдал, как Маккой штурмовал дверь. Рейчел стояла позади него. Эффект от трех огромных кружек пива проявлялся в интенсивности ударов Маккоя.

– Грумер, отпирай эту гребаную дверь! – заорал Маккой.

Дверь открылась.

Грумер был все еще одет в рубашку с длинными рукавами и брюки, в которых он был за ужином.

– Что-то случилось, герр Маккой? Опять на шахте?

Маккой ввалился в комнату, отпихнув Грумера. Пол и Рейчел прошли за ним. Две прикроватные лампы светили мягким светом. Грумер, очевидно, читал. Английское издание Полка «Голландское влияние на германскую живопись времен Ренессанса» лежало раскрытое на постели. Маккой схватил Грумера за рубашку и с силой саданул его о стену, так что загремели картины в рамах.

– В данный момент, Грумер, я полупьяный красношеий мужик из Северной Каролины. Ты, наверное, не знаешь, что это значит, но я скажу тебе: ничего хорошего. Я не в настроении, Грумер. Совсем не в настроении, черт возьми. Катлер рассказал мне, что ты стер буквы на песке. Где фотографии?

– Я не знаю, о чем он говорит.

Маккой ослабил свою хватку и ударил Грумера кулаком в живот. Тот согнулся пополам, хватая ртом воздух. Маккой поднял его.

– Давай попробуем еще раз. Где фотографии?

Грумер старался вдохнуть, кашляя желчью, но ему удалось показать на кровать. Рейчел схватила книгу. Внутри была пачка фотографий, изображающих скелет и буквы.

Маккой толкнул Грумера на ковер и стал рассматривать фотографии.

– Я хочу знать почему, Грумер? За каким чертом?

Пол размышлял, не стоит ли ему предупредить Маккоя о возможном обвинении в насилии, но решил, что Грумер сам скажет. Кроме того, Маккой, скорее всего, не послушал бы.

– Деньги, герр Маккой, – ответил Грумер.

– Пятидесяти тысяч долларов, которые я заплатил, было недостаточно?

Грумер не ответил.

– Если не хочешь кашлять кровью, лучше тебе рассказать мне все по-хорошему.

Грумер, казалось, понял.

– Около месяца назад ко мне обратился человек…

– Имя?

Грумер глотнул воздух.

– Он не назвался.

Маккой занес кулак.

– Пожалуйста… это правда. Он не назвался, и он только звонил по телефону. Он прочел о том, что меня пригласили на эти раскопки, и предложил двадцать тысяч евро за информацию. Я не видел в этом никакого вреда. Он сказал, что со мной свяжется женщина по имени Маргарита.

– И?

– Я виделся с ней прошлым вечером.

– Она или вы обыскивали наш номер? – спросила Рейчел.

– Мы оба. Ее интересовали письма вашего отца.

– Она сказала почему? – спросил Маккой.

– Nein. Но думаю, я знаю.

Грумер опять начал дышать нормально, но правой рукой держался за живот. Он оперся о стену.

– Вы слышали когда-нибудь о Retter der Verlorenen Antiquitaten?

– Нет, – сказал Маккой. – Просвети меня.

– Это группа из девяти человек. Их личности неизвестны, но все они состоятельные любители искусства. Они нанимают людей, которые определяют местонахождение произведений искусства, своих персональных собирателей, называемых эквизиторами. Интересно то, как они себя называют. Искатели потерянной старины. Они крадут только то, что однажды уже было украдено. Эквизитор каждого члена этого клуба получает хорошее вознаграждение. Это дорогая игра для искушенных, тем не менее это игра.

– Ближе к делу, – сказал Маккой.

– Эта Маргарита, как я подозреваю, эквизитор. Она этого не говорила и не подразумевала, но я уверен, что моя догадка верна.

– А Кристиан Кнолль? – спросила Рейчел.

– То же самое. Эти двое конкурируют друг с другом за что-то.

– У меня страстное желание снова тебя ударить, – объявил Маккой. – На кого работает Маргарита?

– Я могу только догадываться, но я бы сказал, что на Эрнста Лоринга.

Это имя привлекло внимание Пола, и он увидел, что Рейчел тоже насторожилась.

– Насколько мне известно, члены клуба жестко конкурируют друг с другом. По всему миру – тысячи украденных предметов, которые можно вернуть. Большинство со времен последней войны, но многие были украдены из музеев и частных коллекций по всему миру. Очень умно вообще-то. Красть украденное. Кто пожалуется?

Маккой двинулся к Грумеру:

– Ты испытываешь мое терпение. Ближе к делу, черт тебя возьми.

– Янтарная комната, – сказал Грумер, переводя дыхание.

Рейчел прикоснулась рукой к груди Маккоя:

– Дайте ему объяснить.

– Еще раз: это всего лишь мое предположение. Но Янтарная комната покинула Кенигсберг примерно между январем и апрелем 1945 года. Никто не знает наверняка. Отчеты очень туманны. Эрих Кох, гауляйтер Пруссии, эвакуировал панели по личному приказанию Гитлера. Кох тем не менее был протеже Германа Геринга и в действительности был более лоялен по отношению к Герингу, чем к Гитлеру. Соперничество между Гитлером и Герингом в отношении произведений искусства хорошо известно. Геринг оправдывал страсть к коллекционированию желанием создать музей национального искусства в Каринхалле, своем владении. Гитлер имел право первого выбора, но Геринг опередил его со многими шедеврами. По мере разворачивания войны Гитлер больше и больше принимал личное участие в ведении военных действий, что ограничивало время, которое он мог уделять другим вопросам. Геринг, однако же, обладал большей свободой и был страстным коллекционером.

– Дьявол, как это относится к нашим делам? – прервал его Маккой.

– Геринг хотел, чтобы Янтарная комната стала частью его коллекции в Каринхалле. Некоторые утверждают, что это он, а не Гитлер приказал эвакуировать янтарь из Кенигсберга. Он хотел, чтобы Кох уберег янтарные панели от русских, американцев и Гитлера. Но считается, что Гитлер узнал об этом плане и конфисковал сокровище прежде, чем Геринг смог спрятать его.

– Папа был прав, – мягко сказала Рейчел.

Пол внимательно посмотрел на нее:

– Что ты имеешь в виду?

– Он рассказал мне однажды о Янтарной комнате и о допросе Геринга после войны. Все, что сказал Геринг, – это то, что Гитлер обошел его.

Потом она рассказала им о Маутхаузене и о четырех немецких солдатах, замороженных насмерть.

– Откуда у вас эта информация? – спросил Пол Грумера. – У моего тестя было множество статей о Янтарной комнате, но ни одна не упоминала ничего из того, что вы сейчас сказали.

Он намеренно опустил определение «бывший тесть», и Рейчел не поправила его, как делала обычно.

– И не было бы упоминаний, – сказал Грумер. – Западные СМИ редко пишут о Янтарной комнате. Не многие вообще знают, что это такое. Немецкие и российские ученые, однако, давно исследуют этот предмет. Я слышал эту информацию о Геринге очень часто, но никогда не слышал сообщения из первых рук, как то, о чем рассказала фрау Катлер.

– Как это относится к нашим раскопкам? – спросил Маккой.

– В одном докладе говорится, что три грузовика были загружены панелями где-то к западу от Кенигсберга, после того как Гитлер взял это под свой контроль. Эти грузовики направились на запад, и их больше не видели. Это должны были быть тяжелые машины…

– Как «Bussing NAG», – сказал Маккой.

Грумер кивнул.

Маккой опустился на край кровати.

– Как три грузовика, что мы нашли? – Его резкий тон смягчился.

– Слишком большое совпадение, вам не кажется?

– Но грузовики пусты, – напомнил Пол.

– Точно, – кивнул Грумер и после паузы продолжил: – Возможно, искатели потерянной старины знают больше об этой истории. Может быть, это объясняет повышенный интерес двух эквизиторов.

– Но вы даже не знаете, имеют ли отношение Кнолль и та женщина к этой группе, – сказала Рейчел.

– Нет, фрау Катлер, не знаю. Но Маргарита не произвела на меня впечатления частного коллекционера. Вы были рядом с герром Кноллем. Вы можете сказать то же самое?

– Кнолль отказался сказать, на кого он работает.

– Что делает его еще более подозрительным, – бросил Маккой.

Пол достал найденный бумажник из кармана пиджака и дал его Грумеру:

– Что насчет этого?

Он рассказал, где его нашел.

– Вы обнаружили то, что искал я, – покачал головой Грумер. – Информацию, которую запросила Маргарита, касательно возможного датирования этой площадки после тысяча девятьсот сорок пятого года. Я обыскал все пять скелетов, но ничего не нашел. Это доказывает, что на площадку вторгались после войны.

– Там что-то написано на клочке бумаги внутри. Что это?

Грумер взглянул поближе.

– Выглядит как будто какое-то разрешение или лицензия. Выдано пятнадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят первого. Истекает пятнадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят пятого.

– И Маргарита хочет это знать? – спросил Маккой.

Грумер кивнул:

– Она готова была прилично заплатить за информацию.

Маккой провел рукой по волосам. Великан выглядел измотанным. Грумер воспользовался моментом, чтобы объяснить.

– Герр Маккой, у меня и мысли не было, что площадка пуста. Я был так же взволнован, как и вы, когда мы пробились. Хотя признаки неудачи становились все яснее. Ни взрывчатки, ни даже остатков. Узкий проход внутрь. Отсутствие каких-либо дверей или стальных укреплений в шахте или пещере. И эти грузовики. Тяжелый транспорт не должен был там находиться.

– Если только эта проклятая Янтарная комната не была там!

– Это правильно.

– Расскажите нам еще о том, что вам известно, – попросил Пол Грумера.

– Известно лишь немногое. Рассказы свидетельствуют о том, что Янтарную комнату поместили в ящики, затем загрузили в три машины. Грузовики предположительно направлялись на юг к Берхесгартену и в безопасные Альпы. Но советская и американская армии стремительно продвигались. Ехать было некуда. Опять же предположительно эти грузовики были спрятаны. Но нет записи, где именно. Вероятно, потайным местом стали рудники Гарц.

– Вы считаете, что поскольку эта Маргарита так заинтересовалась письмами Борисова и поскольку она здесь, то Янтарная комната может иметь к этому какое-либо отношение? – спросил Маккой.

– Это кажется логичным.

– Почему вы думаете, что именно Лоринг ее наниматель? – поинтересовался Пол.

– Это только догадка, основанная на том, что я читал и слышал за эти годы. Семья Лоринга интересовалась и сейчас интересуется Янтарной комнатой.

– Зачем было стирать буквы? Маргарита заплатила вам за это? – резко спросила Рейчел.

– Не совсем. Она только дала понять, что не должно остаться никаких следов, по которым можно было бы определить, что эта пещера датируется позже тысяча девятьсот сорок пятого.

– Почему это ее заботило?

– Честно говоря, понятия не имею.

– Как она выглядит? – нахмурился Пол.

– Это та женщина, которую вы описали сегодня днем.

– Вы понимаете, что это она, возможно, убила Макарова и отца Рейчел?

– И ты не сказал мне ни слова? – возмутился Маккой. – Проклятый немец, мне надо было забить тебя до смерти. Ты понимаешь, в каком дерьме я оказался с этой пустой площадкой? А теперь это…

Великан потер глаза, стараясь успокоиться:

– Когда следующий контакт, Грумер?

– Она дала понять, что позвонит мне.

– Я хочу знать в ту же секунду, когда эта сучка позвонит. С меня достаточно. Я ясно выражаюсь?

– Абсолютно, – сказал Грумер.

Маккой встал и направился к двери.

– Для тебя же лучше, Грумер. Дай мне знать в ту же секунду, когда она с тобой свяжется.

– Конечно. Как скажете.

Телефон звонил, когда Пол открыл дверь в их номер. Это был Панник. Он вкратце рассказал Паннику о том, что случилось, в том числе и о том, что женщина и Кнолль были поблизости, по крайней мере несколько часов назад.

– Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь из местной полиции взял показания у вас всех завтра с утром.

– Вы думаете, что эти двое все еще здесь?

– Если то, что говорит Альфред Грумер, – правда, я бы сказал, что да. Спите спокойно, герр Катлер, увидимся завтра утром.

Пол повесил трубку и сел на кровать.

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросила Рейчел, сидя позади него.

– Ты судья. Тебе Грумер кажется заслуживающим доверия?

– Мне нет. Но Маккой, по-видимому, купился на то, что он сказал.

– Насчет этого не знаю. У меня такое чувство, что Маккой тоже о чем-то умалчивает. Могу поручиться, что он чего-то недоговаривает. Но мы не можем беспокоиться об этом сейчас. Меня заботят Кнолль и эта женщина. Они крутятся здесь, и мне это не нравится.

Рейчел села на кровать рядом с ним. Его глаза уловили колыхание ее груди под обтягивающим свитером. Снежная королева? Только не для него. Он чувствовал ее тело всю прошлую ночь. Он вдыхал ее запах, пока она спала. В какой-то момент он попытался представить себя три года назад, когда они еще были женаты, когда он еще мог физически любить ее. Все было таким нереальным. Потерянные сокровища. Убийцы, бродящие вокруг. Его бывшая жена в одной постели с ним.

– Начнем с того, что, возможно, ты был прав, – сказала Рейчел. – Мы в каком-то роде пытаемся прыгнуть выше головы, и нам надо выбираться отсюда. У нас есть Марла и Брент, о которых мы должны подумать.

Она посмотрела на него:

– И есть мы.

Она взяла его за руку.

– Что ты имеешь в виду?

Она мягко поцеловала его в губы. Пол сидел совершенно неподвижно. Тогда она обняла его и поцеловала крепче.

– Ты уверена насчет этого, Рейчел? – спросил он, когда она откинулась, переводя дыхание.

– Ты хороший человек, Пол. И не заслуживаешь той боли, которую я тебе причиняю.

– Это не было только твоей ошибкой.

– Опять ты! Всегда хочешь разделить вину. Ты не можешь позволить мне хоть раз взять вину на себя?

– Конечно. Пожалуйста.

– Я так хочу! И я еще кое-чего хочу…

Он смотрел ей в глаза.

– Я хочу большего, чем это, Рейчел.

– И я.

Катлер подошел к окну и раздвинул шторы, чтобы выиграть немного времени. Это было слишком быстро. Он уставился вниз на улицу, думая о том, как давно мечтал услышать эти слова. Он не ходил в суд на слушание о разводе. Несколько часов спустя окончательное заключение распечаталось с факсового аппарата, секретарша положила его на стол, не сказав ни слова. Он отказался посмотреть на него, смял бумагу и не читая бросил в мусорную корзину. Как могла подпись судьи перечеркнуть то, что было у него на сердце, что он считал правильным?

Он повернулся.

Рейчел выглядела прекрасно, даже со вчерашними порезами и царапинами. Они действительно были странной парой с самого начала. Но он любил ее и она любила его. Вдвоем они произвели на свет двоих детей, которых оба обожали. Был ли у них еще один шанс?

Он снова повернулся к окну, пытаясь найти ответ в ночи. Он уже собирался вернуться к кровати и сдаться, когда увидел на улице знакомую фигуру.

Альфред Грумер!

Доктор шел твердой, уверенной походкой, очевидно, только что выйдя из главного входа «Гарни» двумя этажами ниже.

– Грумер уходит, – громко сказал он.

Рейчел подскочила и прижалась к стеклу, чтобы посмотреть:

– Он не говорил, что собирается уходить.

Пол схватил куртку и кинулся к двери:

– Я знал, что он лжет!

– Куда ты?

– Тебе обязательно спрашивать?

Дата добавления: 2015-07-20