Глава IV. Разум когда-нибудь победит 4 страница

Снова все замолчали. Женька сидела пунцовая, и всё думала, как бы растормошить друзей. И, решившись, спросила:
-Макс, помнишь ты говорил, что любви нет? Ты по-прежнему так думаешь?
Максим улыбнулся. На эту тему они не раз разговаривали всей компанией – только без Марины, конечно.
-Я думаю, что любовь существует. Или мы её чувствуем внутри, или нет. Если чувствуем, то это уже наше навсегда. И не станем добровольно отказываться. А все эти метания "туда-сюда"… Значит, не чувствуем.
-Ты о земной любви, да? - ухмыльнулся Сергей.
-Ну, да, "земная любовь". Вот именно. Так и что же мы чувствуем на самом-то деле? Душевный подъём? Или физический - "подъём", опять же...
-Хорошее настроение? - добавила Яна.
-Вот именно... А говорим - "любовь". Куда уж нам. Вот, например, рецепт вина из винограда - есть. Или мы его знаем, или нет. А урожай винограда - он может быть разным, может и не быть его. От многого зависит, от хозяина виноградника, в том числе. А мы, получается, обычно только жуём малину, да кайфуем себе от вкуса. Но говорим об этом вкусе с серьёзным видом, как о букете вина из несобранного винограда. "Любовь", понимаешь ли. "Снаружи", понимаешь ли... "Пришла-ушла", понимаешь ли... Сами не понимаем, чего говорим...
-А по-моему, не всегда можно точно определить это чувство, - задумчиво произнесла Яна, поглядывая на Марину, - Как отделить мимолетное увлечение от истинного чувства,
не принять последнее за "вино из несобранного винограда"? Но без сомнений принимая каждый "кайф" за Любовь, загоняешь себя в плен иллюзий созданных тобой же. Очень сложно отказаться. Получается, эти метания "туда-сюда" не лишены смысла. Не пройдя их сложно оценить прелесть завоеванного счастья.
-Я согласна! - горячо воскликнула Леся, - Все люди разные, настолько разные, что для некоторых эти "полюбил" - "разлюбила" и есть Любовь. Своеобразная, но Любовь. И пусть "снаружи" будет хоть что, живёт человек с тем, что внутри.
Марина молчала, и слушала всё это с всё большим беспокойством. Заметив это, Женя обняла её за плечи и весело сказала:
-А мне кажется, каждый любит по-своему. Как умеет. Я вот Маринку очень сильно люблю.
Все засмеялись, но джин уже был выпущен из бутылки и разговор разгорелся с новой силой:
-Итак, про любовь, - начал Сергей, - Есть ощущение полета. Только иногда, как будто входишь в штопор. И не знаешь, за какой рычаг дернуть, чтобы опять парить в облаках легко и свободно. Вдруг чувствуешь свободное падение, - кудаааааа? А мимо пролетают драные вороны и ухмыляются: "Что - падаешь? Говорили тебе, не лети ты к солнцу или ослепнешь, или сгоришь, или устанешь". "Не слушай их", - шепчет ветер, - не все, что летает - птица!". За то, чтобы почувствовать только один миг этого падения, можно отдать жизнь. Это стоит того! Но если однажды отдать всего себя – чем же расплатиться в следующий раз? И когда думаешь, что нечем - это не любви нет, это - сил нет любить.
-Да, и, кстати, второй раз вам уже не грозит безумие и ваша боль не покажется такой больной, - Яна снова пронзила взглядом Марину, - И следующую любовь вы не будете считать единственной. И научитесь взлетать и падать.
Марина покраснела и прошептала Женьке: «Они это всё мне говорят».
-Я не согласна! - воскликнула горячо Олеся, - Любовь проста! Это мы делаем её сложной. Человек сам по себе эгоист и очень редко встречаются люди, которые готовы пожертвовать собой ради кого-то. Мы всегда думаем: а что мне даст это взамен? Любовь это не экстаз и не боль. Любовь это очень спокойное чувство, оно в тебе разливается, разливается по всему телу, и ты чувствуешь, что каждая клеточка твоего организма хочет любить и быть любимым для кого-то.
От Марины не укрылось, что во время всей этой тирады Олеся, да и остальные, пристально смотрели на Женьку. А та выслушала молча и быстро обняла Олесю:
-Золотые слова, Леська! Я тоже понимаю всё именно так и никак иначе. Давайте, народ, за настоящую любовь, которая только даёт и ничего не просит!
А когда очередной бокал был выпит, Женька взъерошила Маринины волосы и продолжила:
-Говоря по-простому, можно и нужно разделить по первой букве - "любовь" и "Любовь". Ну, вот вроде того, как мы обычно разделяем - "мир" (с маленькой буквы) и "Я" (с большой). Бывает и наоборот, но это уже психология. Пусть. Разделим. Так понятнее.
А, говоря комплексно, добавлю, что под словом "любовь" (с маленькой, хотя, не будем лукавить, именно её выпячиваем как нечто супер-ценностное), мы понимаем не только душевный или физический подъём, но и такую очевидную вещь, как "интересы". Вот он и кусочек секрета. То есть, иметь "интересы" - это каждому дано, но вот прикрывать их словом "любовь" (да хоть с самой маленькой) - всё равно малодушие, куда белку в колесе ни крути. И за который из хвостов не тяни эту самую белку, но пока мы прячем наши "интересы" под масками, ни о какой "Любви" (с большой) мечтать не приходится. Не стану спорить о необходимости опыта, одним он нужен, другие понимают вещи изначально. Одни ищут опыт в приключениях, другие в их отсутствии... Во всём есть своя хорошая сторона, и "метания" тоже могут дать почву для понимания собственных потерь и завоеваний.
-А как же разобраться, истинное это чувство или нет? - спросил Максим.
-Слушать себя. И – главное – СЛЫШАТЬ себя.
-Обсуждение "чувств с большой и с маленькой буквы" мне тоже очень даже интересно, - засмеялась Яна, - Может быть в процессе что-нибудь по-новому осмыслю для себя. Я думаю, что важно заметить момент перехода Любви (с большой) в любовь (с маленькой).
Нам всегда хочется верить, что это чувство "с большой буквы". Не будем рассматривать
отношения заведомо построенные на лжи - они по умолчанию не могут быть Любовью, - быстрый взгляд в сторону Марины, - Причем измельчание чувства происходит вне зависимости от желания "чувствующего субъекта". Нельзя конечно сказать, что это не его вина. Человек должен по возможности контролировать свои эмоции и поступки, но есть вещи неподконтрольные только желаниям. И существовавшая долгое (или не очень) время Любовь может в одночасье стать любовью. Хотя часто бывает, что Любовь переходит в Ненависть. И означает ли появление "интересов" в период когда у тебя есть Любовь немедленную потерю ее же? Не факт... Маски для "интересов", как и другие маски, осложняют любые отношения и чувства. Они по сути своей предназначены для сокрытия чего-либо, то есть подразумевают ложь (не важно перед собой или другим субъектом). Опять же отсутствие скрытых "интересов" может ли означать, что есть Любовь? Тоже не факт. Ну а если, "прислушавшись к себе", человек понял, что Любви нет... Одно только это осознание этого факта не снимает проблемы взаимоотношений и "чувствований". Ему наверняка захочется сделать свою любовь Любовью, а это, как я уже говорила, не всегда во власти желаний. Любовь обладает одной особенностью - она приходит и уходит сама. У одних она гостит недолго у других всю жизнь, а к третьим и вовсе не заглядывает.
Среди гробового молчания Яна подняла свой бокал, коснулась им Женькиного лба и пробормотала задумчиво: «С-е-л-я-в-и».
И вдруг засмеялась:
-Женька, ненавижу тебя! Ты мне опять мозги поставила раком!
-Я всего лишь тему дала для разговора, - сквозь смех воскликнула Женя, - Никто ж не виноват, что ты так любишь в русло психологии всё перевернуть.
-Ну не зря ж я психологический факультет закончила!
-А где ты училась? - удивленно спросила Марина.
-В МГУ, - засмеялась Яна, - А что, непохоже?
-Нет, как раз похоже. Просто я думала, что ты в Питере всю жизнь жила.
-Родители в Москву отправили, - вздохнула притворно, - И лучше бы они этого не делали.
-Да уж, - мрачно вставил Сергей, - Это точно.
Максим улыбнулся грустно. Все знали, что отношения Яны и Сергея зашли в тупик – если он еще мог развестись с женой, то она уйти от мужа категорически отказывалась – говорила, что у Киры должен быть один отец – тот, что есть сейчас.
В полной тишине как гром среди ясного неба прогремел телефонный звонок. Все полезли за мобильными, но и на этот раз звонил Женькин телефон.
-Алло, - улыбнулась она в трубку, выслушала ответ и вдруг на лице её отобразилась такая радость, что в комнате как-то даже светлее стало, - Шурик! Зараза! Почему так долго не звонили? Как вы там?... Да ты что?... А Кристя как?.. Правда? Тогда ясно. Когда ты приезжаешь?.. Ага, ладно. Пиши адрес. Сам доедешь или встретить? Ага, договорились. Жду, конечно. Пока, солнце.
Выключила телефон и обвела счастливым взглядом всех присутствующих:
-Друг ко мне едет. Друг юности. Шурик. Представляете? Я его много лет не видела.

***
Не вышло у Женьки подружить Марину со своими друзьями: слишком велика была пропасть неприязни между ними. Но горевать об этом было некогда: Женя решила на время Саниного приезда пожить у себя дома, и спешно собирала необходимые вещи. Марина ходила за ней как привязанная и поминутно говорила, что будет скучать.
-Не переживай, Маришка, я только на несколько дней – ты ж понимаешь, нам столько надо обсудить! А потом я тебя с ним познакомлю, хорошо?
Женщина согласилась – да и что еще ей оставалось делать? Последняя их ночь перед приездом Сани прошла особенно жарко, и потому наутро так не хотелось расставаться.
У себя дома Женька первым делом проверила наличие спиртного в холодильнике, а потом села на диван в гостиной и достала старые, студенческие фотографии.
Защемило сердце при виде таких родных и любимых, но полузабытых друзей. Вот она и Кристина на первом курсе – испуганные, молоденькие совсем, смешные. А вот Виталик обнимает Женьку по-хозяйски за плечи. А вот Лёка…
Только теперь, спустя долгие годы, Женя смогла, наконец, объективно взглянуть на свою старую любовь. И, с улыбкой разглядывая милую сердцу девчонку, она понимала, что прошлого уже никогда не вернуть. Хотя порой хотелось – аж до слёз, до ломоты в коленках.
Синие глаза настороженно смотрели на Женьку с глянца. А в сердце проносилась целая буря чувств и эмоций. Девушка вспомнила всё: и памятную игру, и новый год, и жизнь вдвоем. Даже мелочи – Лёкины очки, её слегка оттопыренные уши, её вечно порванные джинсы – всё всплыло в памяти, как будто юность кончилась только вчера.
Звонок в дверь застал Женю врасплох: она дернулась, пороняв фотографии на пол, и побежала открывать. На пороге стоял полный, грузный мужчина, одетый в шикарный свитер и серые брюки. От прежнего, молодого и веселого Саньки, в нём осталась только улыбка: ироничная и лукавая.
-Шурик... - выдохнула резко Женя и кинулась ему на шею. Втащила в дом и зацеловала радостно, - Как я рада тебя видеть!
-А ты изменилась, Жень, - сказал Саша полчаса спустя, когда вещи были заброшены в шкаф, а коньяк разлит по бокалам, - Прямо не узнать.
-Ты тоже изменился. Я помню тебя без этой тоски в глазах. Рассказывай, что было с тобой эти годы? Кристя писала, что ты женился?
-Женился…
Саня вздохнул и начал рассказывать. О том, как тяжело ему было привыкнуть к семейной жизни, о том, как радовался рождению дочки, и как потом затянули его целиком бытовые проблемы и дела.
-Я понял, что это затягивает, как трясина. Мне нужна была отдушина, - монотонно говорил парень, - И я её нашел. В алкоголе. Пил я, Женька. Крепко пил.
-Я догадалась, - кивнула Женя, - Такие мешки под глазами…
-Да. И в один прекрасный день Светка, жена, сказала, что подает на развод. Знаешь, я тогда только обрадовался. Оставил ей квартиру, переехал к другану. И начал пить уже вообще по-черному. А потом она запретила мне видеться с дочкой.
Саня помолчал немного, сжав губы, выпил. Женя не стала ничего спрашивать, молча сидела и ждала.
-Да, запретила. И я только тогда понял, что я, дурак, наделал. Пить бросил – для меня это не проблема была. А жена в суд подала, свидетелей моего алкоголизма много было – и, короче, судья решил, что я не имею право видеть собственного ребенка.
-И я сломался, - Шурик размахнулся и стукнул ладонью по столу, - Слышишь, Жень, сломался я. Блядовать начал вообще по-черному, водку пить, травку покуривать. Только недавно опомнился. И решил вот попробовать начать жить заново.
-Здесь, в Питере? - улыбнулась Женя.
-А почему нет? Это такой же город, как другие.
-Думаешь, получится?
-Ну, у тебя же получилось!
-Нет, Шурик, - грустно вздохнула Женька, - У меня не получилось. Прошлое – оно не делось никуда. И пусть жизнь теперь другая, но всё, что было раньше осталось в памяти, в душе.
-Пусть. Я хочу хотя бы попытаться.
-Окей. Мой дом – твой дом. Я помогу тебе в меру своих сил и возможностей. Ну рассказывай про наших! Как там Кристя с Толькой и Женькой-младшим? Так хочется их увидеть – просто сил нет.
-Жень… Кристина не писала и не звонила тебе, потому что обиделась.
-Как? - воскликнула девушка изумленно, - На что обиделась?
-На то. Ты обещала приезжать? Обещала. Звонить обещала. Писать. И так ни разу и не приехала. Пишешь редко. Звонишь еще реже. Так что Кристя сказала тебе передать, что теперь будет разговаривать с тобой только лично – и больше никак.
-Хорошо, - улыбнулась, - Я всё равно летом собиралась в Таганрог ехать.
-Жень, а ты… про Лёку не хочешь знать?
Дернулось что-то внутри и как будто взорвалось. Женя сама не ожидала, что одно упоминание имени Лены вызовет такую реакцию. Вздохнула, пытаясь утихомирить заколотившееся сердце и пробормотала:
-Нет, пока не хочу. Ты мне попозже расскажешь, ладно?
-Ладно. Знаешь, с твоим отъездом у нас у всех как-то всё сломалось. Почему так вышло, Женька? Почему?
-Сань, ты ведь понимаешь, что у нас всё равно бы ничего не получилось.
-Я любил тебя, - улыбнулся равнодушно Шурик и Женя сжалась от безразличия, прозвучавшего в этих словах, - Знаю, что ты меня не любила. Но, возможно, всё сложилось бы совсем по-другому, если бы ты осталась.
-Что толку говорить теперь о том, что могло быть?
-Ты не жалеешь? – спросил, как в воду бросился.
-Нет, - вздохнула, - Наверное, нет. Не знаю.
-Расскажи мне, Жень. Расскажи.
Они говорили весь день: Саня рассказывал об общих знакомых, Женя – о том, как жила все эти годы. Оба, действительно, очень изменились, и не только внешне – жестче стали, серьезнее. Где-то умнее, где-то солиднее.
Ближе к вечеру начали вместе готовить ужин, смеясь и дурачась, но закончить не успели – позвонила зареванная Леся и попросила Женьку о немедленной встрече.
Саня тут же заверил, что он просто мечтает сходить в какой-нибудь клуб и, выспросив у Женьки адрес «Эроса», бежал. А Женя встретила подругу у подъезда и начала реанимировать, тщетно пытаясь добиться, что же такое произошло.
Когда Лесины рыдания стихли, ситуация стала более-менее вырисовываться.
-Я была сегодня у врача, - сквозь слезы прошептала Олеся, - У меня будет ребенок.
Сказать, что Женька была в шоке – это значило бы не сказать ничего.
-Эмм… Ты уверена?
-Уверена, - всхлипнула, - Уже четыре недели срок.
Поморгав, Женя присела рядом и крепко обняла подругу.
-Чей это ребенок? - спросила ласково.
-Мой.
-А еще чей?
-А больше ничей.
-Ясно, - Женька вздохнула и вдруг резко спросила, - Лесь, это твой таинственный «любимый человек» постарался, да?
-Нет.
-Ты врешь! Это он, я уверена. Что он сказал? Что не желает тебя видеть? Или денег на аборт предложил? Скажи мне, кто это, солнышко. Я пойду, набью ему морду, а потом будем думать, что делать дальше.
-Ты дура, Женя, - обреченно прошептала Олеся и высвободилась из ласковых рук, - Ты не просто дура, ты полная дура.
-Это еще почему? - удивилась, - Потому что собираюсь ублюдку морду набить?
-Нет. Потому что человек, которого ты называешь «ублюдком» - ты.
Надо отдать Женьке должное: она не свалилась с дивана, не упала в обморок. Мозг привычно начал анализировать поведение Леси в последнее время, слова (особенно те, про любовь) и поступки. Дошло не сразу. Но дошло.
-Леська, ты… С ума сошла?
-Давно уже. Жень, только не надо объяснений никаких. Я знаю, что ты любишь Марину, но это совсем не мешает мне любить тебя.
-Идиотизм... - девушка сползла с дивана на пол и судорожно закурила, - Ладно, ты меня любишь. Окей. Но я же никак не могу быть папой твоего ребенка, да?
-Да, - Леся даже улыбнулась глупости подобного предположения, - Ты не можешь.
-Тогда кто?
-Какая разница, Жень? Случайный человек, которого я видела один раз в жизни. Так уж вышло.
-Ясно. Родителям сказала?
-Угу… Говорят: «Рожай, поможем».
-А ты что думаешь?
-Боюсь… Одной страшно, понимаешь? Но аборт не буду делать ни за что.
Задумались. Помолчали немного. Потом Леся сползла на пол к Женьке и прижалась к её боку:
-Жень, я ж к тебе как к другу пришла. Просто… Как всегда.
-Я знаю, солнышко, - девушка улыбнулась и обняла подругу, - Всё нормально. Я просто малость удивилась… Почему ты раньше мне не говорила ничего?
-А смысл?
-Ну, вообще да… Леська, но тогда… В Москве и на море… Я же… Ну…
-А тогда я тебя еще не любила. Знаешь, когда поняла, что люблю?
-Когда?
-В Адлере. Когда всё прошлое обрушилось на нас. Вот тогда поняла. Но уже поздно было.
Леся всхлипнула тихонько, а Женька тщетно пыталась найти слова, которыми можно было бы утешить её, успокоить – и не находила. Она чувствовала огромную нежность к этой девчонке. Но не любовь.
-Всё так перемешалось, - прошептала вдруг Олеся, - Так глупо всё и странно.
-Да уж… Глупее не придумаешь. Знаешь, я никогда не могла понять – почему так сложно жить? Ведь всё было бы проще, раздели Бог людей просто на пары. Чтобы любовь всегда была взаимной. И без боли.
-Тогда все люди умерли бы от скуки, - улыбнулась Леся, - Но ты права: так всё было бы проще. Женька, ты будешь помогать мне… с малышом?
-Конечно, глупенькая! - девушка засмеялась и прижала Олесю к себе, - Я всегда с вами буду. Потому что ты же знаешь, что как друга я тебя всегда любила и люблю.
-Ты знаешь… Моя любовь к тебе действительно тихая и светлая. Ты рядом – и это уже здорово. Всё ведь будет хорошо, правда?
-Да, малыш. Конечно.
***
Утром, когда Женя и Олеся уже завтракали, пришёл уставший, но довольный Саня. Потребовал кофе и начал в лицах рассказывать, какую отличную девчонку ему удалось снять.
-Опыт у меня большой, дамочка, - ухмыльнулся он в ответ на Лесин вопрос «Как это тебе удается, познакомился – и тут же переспал?», - Все девки по сути одинаковы. Заметь, не «девушки», а именно «девки». Их надо брать на «слабо». Типа: «Детка, ты мне совершенно не интересна, но попробуй уж меня соблазнить». Действует безотказно.
-И как, понравилось тебе? - улыбалась ласково и чуть грустновато Женька, поглядывая на друга.
-Да с этой не слишком. Я вообще не любитель секса в автомобиле, да и девка попалась – как селедка, вялая какая-то.
-Не повезло, однако!
-Однако, да!
Они хором засмеялись, и вскоре Женя повезла Лесю домой. По дороге они снова разговаривали о будущем ребенке, и Женька поймала себя на мысли, что банально завидует Олесе.
Следующие несколько дней были целиком заполнены делами и событиями: Женя металась между Саней и Маринкой, почти разрываясь на части. Серега обещал помочь с устройством Шурика на работу, но пока это дело слабо двигалось – ввиду отсутствия у парня Питерской прописки.
А сам Саша продолжал погуливать по клубам, снимая каких-то девчонок и славно проводя время. В глубине души Женя понимала, что он просто несчастный человек, но говорить с ним об этом не стала – не любила лезть не в своё дело.
-Значит, до завтра? - девушка с сожалением оторвалась от сладких Маринкиных губ.
-До завтра, котенок. Не хочется прощаться, но нужно ехать к нотариусу, оформлять дела.
-Я понимаю. Ну, тогда мы с Шуриком сегодня в загул пойдем.
-Я тебе дам загул! - Марина шутливо шлепнула Женю по обтянутым джинсами ягодицам и поцеловала еще раз на прощание, - Всё, котенок, я убегаю, а то опоздаю. Завтра приезжай.
-Ладушки.
Они отправились каждая к своей машине и разъехались в разные стороны. Женька последний раз посигналила вслед Маринке и откинулась на сиденье.
-Боже, спасибо тебе за это счастье! - улыбнулась она, глядя в небо, - Спасибо.
И тут же, как бы ответом на эту фразу зазвонил телефон. Женя безмятежно взяла трубку.
-Привет, Жека! - послышался сквозь помехи голос Шурика.
-Здорово. Что случилось?
-Да нормалёк всё, просто я сейчас отчаливаю. Краля моя позвонила, встретиться хочется.
-Это которая из кралей? - засмеялась девушка.
-Офигительная! Просто супер! В сексе – бомба! Внешность – картинка. Настоящая кошарочка.
-Что? - в горле у Женьки как-то вдруг разом пересохло, - Почему… кошарочка?
-Да она себя так называет! Кошарой! Имя не говорит, только так.
Раз… Два… Три… Четыре… Снова и снова блестящий ярко-золотой прут вкручивается в череп, дробя и разрушая кости. Пять… Шесть… Семь… Восемь… А сердце молчит, не реагирует. Остановилось? Нет, снова бьется.
-Женька, ты где пропала? Связи нету, чтоли?
-Как она выглядит, твоя… Кошарочка? - обычным голосом сказала, даже не дрожащим ни капельки.
-О! Прелесть! Волосы тёмные до самой попки, ножки – вах! Красотка что надо.
-И где вы встречаетесь?
-А в этом клубе вашем, куда ты меня в первый день послала. Мы там и познакомились.
-Ясно. Желаю приятно провести время.
-Мерси, мадам! Счастливо тебе!
Женька осторожно, избегая лишних движений, выключила мобильник и положила рядом с собой на сиденье. Небеса не обрушились на землю, мир не обезумел – всё было как всегда. Те же деревья вдоль дороги, те же проносящиеся мимо авто. И только самой Жени уже не было.
Собиралась она недолго: не так уж много вещей перевезла на Маринкину квартиру. А когда собралась – присела на стул в прихожей, закурила устало и окинула взглядом три сумки барахла, которым теперь предстояло уехать домой.
Наугад открыла одну из сумок, достала свитер, прижала к лицу. Уловила едва заметный запах Маринкиных духов и вдруг одним махом вскочила, схватила за раз все баулы и потащила вниз по лестнице. Дошла до мусоропровода и начала медленно запихивать в него вещи, доставая по одной: то джинсы, в которых она любила делать уборку; то смешную майку с микки-маусом, свитер, рубашку, белье…
За этим занятием её и застала Марина, вернувшаяся сегодня домой раньше. Еще из лифта она различила приглушенные стоны: «На… На… Получай…». А когда увидела Женьку, застыла на секунду и кинулась к ней.
-Женя, ты с ума сошла? - закричала, пытаясь вырвать очередную рубашку из крепких рук.
-Он мой друг! - заорала Женя, отталкивая Марину и глядя безумными глазами ей в переносицу, - Ты слышишь, ты, тварь? Он мой друг, чёрт бы тебя побрал! Неужели во всем Питере больше нет мужиков, с которыми можно было бы потрахаться? Почему обязательно Саня? Почему, твою мать?
Марина не выдержала этого напора. Застыла на мгновение и, развернувшись, побежала к себе в квартиру. А Женька, размахнувшись, со всей силы впечатала кулак в трубу мусоропровода и, не даже не почувствовав боли, ринулась по лестнице вниз.
Впоследствии она не могла вспомнить, как села в машину, как ехала: гнала или наоборот притормаживала на светофорах – она запомнила только испуганные Лесины глаза. Глаза, которые стали еще шире, когда Женька залетела в квартиру и, уставившись вперед пустым взглядом, осела на пол.
Олеся сразу вызвала скорую – не стала ждать. Но еще раньше примчался Максим, кинул быстрый взгляд на лежащую луже рвоты Женю и быстро достал из кармана какие-то лекарства.
-Сердце, да? - спросил, переворачивая Женьку на живот.
-Не знаю. Скорее всего – нет. Невралгия, - Леся стояла в проходе, судорожно высматривая врачей в темноте подъезда, - Она прибежала, как безумная, и тут же упала в обморок. Потом её начало рвать.
-Значит, самолечением лучше не заниматься. Да не стой ты там, неси марганец и какую-нибудь чистую тряпку. Нужно ей рот промыть.
Олеся метнулась к ванной. Женька лежала с закрытыми глазами, скрюченная. Между губ опускалась на пол желтая струйка.
Скорая помощь прибыла вовремя: одного взгляда хватило доктору, чтобы принять немедленное решение о госпитализации.
И уже когда машина подъезжала к больнице, Женька перестала вздрагивать всем телом, а Максим посмотрел серыми глазами на Лесю и сказал: «Вот и финал истории».

***
Её выписали из больницы солнечным весенним утром. Проводить вышел практически весь персонал отделения: за неделю, проведенную здесь, Женя ухитрилась заслужить расположение даже вечно недовольных техничек. Секрет был прост: она просто прятала от окружающих всё, что было в душе. Прикрывалась улыбками, смехом и псевдовесельем.
Друзьям объяснила всё коротко: «Мы расстались». Уточнять не стала. Да они и не требовали – просто приходили каждый день, рассаживались вокруг постели и улыбались, стараясь не смотреть в остановившиеся Женькины глаза.
Для посторонних людей это было незаметно – только близкие видели, как в некогда живых чёрных зрачках затормозила, а потом и вовсе остановилась жизнь.
Женька категорически отказалась ехать к себе домой, и Максиму пришлось забрать с её квартиры необходимые вещи, а Олесе – разложить диван в гостиной. Но он не понадобился.
В первую же ночь Женька проснулась со сведенными судорогой ногами. Долго пыталась размять онемевшие мышцы, и заодно – справиться с ужасным осадком, оставшимся после сна. Но не смогла. И, промучавшись еще полчаса, забрала одеяло и побрела в сторону Олесиной спальни.
-Что случилось? - Леся вскинулась над подушкой, глядя как Женька осторожно пристраивается на краю кровати, - Тебе плохо?
-Нет, мне хорошо, - огрызнулась, - Я… С тобой буду спать, ладно?
-Сон плохой приснился?
-Нет.
Сказала – как отрезала - и отвернулась.
С тех пор они каждую ночь спали вместе. Иногда Олеся пыталась коснуться Жени, обнять, но натыкалась на ледяное равнодушие и безразличие.
Плохо было всем: Женькина боль распространилась на каждого, кто с ней общался. С Сашей она не стала встречаться. Наговорила на собственный автоответчик послание, суть которого сводилась к тому, что парень может жить у неё сколько хочет, но видеться им пока не стоит. И добавила, что не сердится – уж он-то ни в чём не виноват – просто пока не хочет видеть.
Марина несколько дней пыталась увидеться с Женькой, караулила её около подъезда, мучила звонками Яну и Сергея и засыпала электронный адрес письмами. Но всё было тщетно. Дома у себя Женя не появлялась, Яна и Сергей отказывались разговаривать, а письма удалялись, не читая.
Постепенно всё затихло. Кто-то сообщил Марине о том, что Женька теперь живет с Лесей, и она перестала искать с ней встреч. По-прежнему встречалась с Шуриком, на которого, похоже, вся эта история вообще не произвела никакого впечатления.
В один из дней, когда Женя уехала по делам в Москву, Максим и Сергей позвали Олесю в ресторан. И там заговорили о том, что старательно пряталось до сих пор в глубине подсознания.
-Ты же её любишь! - убеждал Макс, окутывая Лесю пытливыми взглядами, - Мы же видим, что любишь. Только ты её можешь вытащить из этого болота.
-Каким образом, интересно?
-Соблазни, - посоветовал Сергей, - Чёрт, ну не мне же тебя учить!
-А кому меня учить? - возмутилась, - У меня никогда отношений с женщиной не было. Плюс к этому – я беременна. Как вы вообще себе всё это представляете?
-Беременность – это не помеха. Ты пойми, если всё оставить как есть – она или с ума сойдет, или с собой покончит – это же ясно.
-Ну, это ты загнул! - хохотнул Максим, - Жека сильный человек и вешаться из-за этого не станет. А вот интерес к жизни она уже потеряла.
-Так, - Леся оперлась руками о стол, - Короче – что вы от меня хотите?
-Переспи с ней, - твердо проговорил Сергей, - Затащи в постель, изнасилуй – всё, что угодно. Неужели тебе самой не хочется? Ты ж её любишь.
-А вот представь себе: не хочется. Я люблю её, но… не так люблю.
-А как?
-Да не знаю я…
Максим вздохнул и позвал официанта. Он с самого начала был уверен, что этот разговор ничего не даст. Но Сергей настаивал…
-Короче, Лесь, мы тебе сказали. А дальше смотри сама. Женьку надо спасать. Сама она из этого болота не вылезет – это ж ясно.
-Я подумаю, - улыбнулась, - Это единственное, что я вам обещаю абсолютно точно.
Лукавила Леся – не собиралась она даже обдумывать предложение друзей. И не потому, что не хотела помочь – а просто даже мысли об этом вызывали раздражение. Впрочем, в последнее время её раздражало буквально всё – и потухшая Женька, тенью бродящая по квартире, и назойливые родители, и чересчур активные клиенты.
А Женя, действительно, как будто погасла. Исчез огонек в душе и стало мрачно и темно. Она даже не была благодарна друзьям за то, что они рядом. Считала: иначе и быть не может. Позволяла себе огрызаться, уходить далеко вглубь собственных мыслей и ни на кого не обращать внимания.
Нужно было возвращаться домой, или продавать квартиру и покупать новую, или делать что-то еще, но… не было даже не сил. Желания не было. Просто ничего не хотелось делать, ни о чём думать.
Неудивительно, что именно Олеся невольно помогла Жене приподнять голову из болота вселенской тоски и отчаяния.
Просто однажды утром она с удивлением заметила пятна крови на простыне. И – понеслось. Врачи, консультации, анализы… Женька не на шутку испугалась. И вдруг поняла, ради чего ей теперь стоит жить. Ради того малыша, который обязательно должен появиться на свет.
-Я хочу быть с тобой, - запинаясь, пробормотала Женя. Она сидела на кухне напротив Олеси и боялась посмотреть на неё, - То есть не в том смысле, чтобы… А просто быть. Заботиться. Помогать. Я очень этого… хочу.
Леся молчала. Ей было больно видеть эту, новую, Женьку. Растерянную и смущенную. Она помнила, как меньше года назад сама просила её о помощи. А теперь вот…
-Ты… Олесь… Если тебя не будет у меня – я просто умру, - наконец, выговорила Женя, - Понимаешь? Ты – единственное, что у меня осталось.
-Жень… Какая ты дура... – Олеся устало покачала головой, - Я ведь говорила тебе, что люблю. Люблю не как друга, но и не как… любовницу. Не знаю, как, но люблю. Очень. Ты мне бесконечно дорога. И это будет просто здорово, если мы будем вместе растить нашего малыша.
-О, Господи, - всё-таки не выдержала Женька, заплакала, - Я в какую-то тряпку просто превратилась. Сил вообще нет. Лесь… Я… Мы… Я не смогу с тобой спать.
-Да? А разве сейчас не спишь?
-В другом смысле… Понимаешь?
-Твою мать, я всё понимаю! - Олеся вдруг вскочила и кухонным полотенцем с силой ударила Женю по лицу, - Приди ты в себя, наконец! Уже сколько месяцев сидишь и упиваешься своей болью? Не получается жить – иди повесься, блин.
-Что мне делать? Ну, что мне делать? - прорыдала.
-Взять себя в руки. И продолжать жить. Ясно? А если жить не собираешься – иди ты тогда к черту из моей жизни. ТАКАЯ ты мне не нужна.
Это было больно. И обидно. Но почему-то именно жестокие и злые Лесины слова вдруг дошли до Жениного сердца. И она вдруг другими глазами посмотрела на последние дни своей жизни.
-Ты права, - Олеся даже не поверила, услышав эти твердые, знакомые интонации в Женькином голосе, - Что-то я совсем разнылась.
Она улыбнулась. Натянуто – да. Но это была первая улыбка за несколько месяцев!
-Всё будет хорошо, Лесь, - встала и обняла Олесю. Прижала к себе и зашептала горячо на ухо, - Я уж извиняться не буду, ладно? Но всё будет хорошо. Я… постараюсь.
***
И постаралась. Повесила на лицо улыбку, выбросила из головы всю прошлую жизнь и… научилась играть. Хорошо играть. Достоверно.
Вместе с Лесей ездила по врачам, выслушивала долгие и нудные рекомендации, выбирала роддом, и задумывалась о детском садике. Они по-прежнему жили вместе, но теперь уже на правах то ли подруг, то ли еще кого-то – во всяком случае, Лесиным родителям объяснили просто: у ребенка будет две мамы. И всё тут.
Постепенно Женьку закрутили дела. Она так трогательно заботилась о подруге, что у любого постороннего человека могла создаться иллюзия о нежной любви этих двух девушек. Но иллюзия есть иллюзия. Женя больше не жила. Она лишь автоматически выполняла свои обязанности и обязательства. Ездила на работу, готовила ужин, покупала соки и фрукты для Леси. Вечерами так же автоматически смотрела телевизор и пила коньяк.
Ничего не помогало: ни встречи с друзьями, ни общение с Олесей, ни развлечения – ничего. Всё было просто… глухо.
Ночами, когда засыпала Леся, Женя обычно уходила на балкон, садилась на краю дивана и тупо смотрела в пол. И бормотала про себя что-то подчас невнятное и несвязное, но обретающее в тишине ночи какой-то особый смысл:
-Хочешь понять человека - загляни в его душу. А любовь? Она помогает понять? Она открывает душу? Только если она взаимна. И только если она настоящая… Я скотина. Я обманываю Олесю, обманываю всех вокруг. Но и иначе никак. Иначе – смерть.
Она не позволяла себе взорваться. Терпела, крепко сжав нервы в кулак, и старалась жить. Плохо получалось – да. Но ведь получалось же. И еще – она постоянно думала о Марине. Даже не пыталась запретить себе это: знала, что бесполезно.
В одну из таких темных ночей не выдержала и набрала номер. Услышала до боли знакомый голос, говорящий что-то насчёт «звукового сигнала» и, бросив трубку, разревелась громко и отчаянно.

Дата добавления: 2015-07-20