Время Опричнины

Весною 2003 года в Москве, в Международном Славянском Центре, состоялся монархический вечер, посвященный памяти Императора Александра Второго. Вел вечер Вячеслав Клыков.

Прочитав свой доклад, Вячеслав Михайлович удалился, и о грядущем Крестном Ходе пришлось "сообщать" мне… Я стоял лицом к залу с мироточащей иконой в руках. Наиконе был изображен старец отец Николай (Гурьянов) Псковоезерский. Он держал в руках иконочку с изображением старца Григория Распутина с Цесаревичем Алексеем на руках. Икона эта крестообразно мироточила, причем центр мироточения приходился на изображение старца Григория и Царевича Алексея…

Как-то дьякон Андрей Кураев заявил, дескать, перед смертью отец Николай выжил из ума, впал в детство, погрузился в старческое слабоумие, в маразм, так сказать, и именно поэтому утверждал, что Распутина и Ивана Грозного скоро прославят, даже рукой махнул, мол, ТАМ уже все решено.

Там, может быть, и решено, но здесь совсем еще нет.

Борьба предстоит долгая и трудная. Сейчас же скажем только одно: разве Господь Вседержитель мог помазать на Царство и поставить на Руси Первого Своего Царя в лице человека страстей, изувера, садиста и убийцы?! И почему вегороду было множество святых? И у него самого два сына святые. Кроме этого, ИОАНН ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ - пятнадцать лет вел Ливонскую войну с орденом Латинян-Крестоносцев и победил их, разгромил Казанское и Астраханское ханства, соз­дал сильное государство - Третий Рим – Россию, присоединил Сибирь. Да за одно присоединение Сибири мы все должны ему в ножки поклониться...

Я помню, много-много лет назад мне пришлось в Большом театре смотреть балет «Иоанн Грозный». Смотрел я его вместе с очень известным хорватским лите­ратурным критиком, профессором французской литературы Загребского Всеучилишта (университета) Предрагом Матвеевичем, который на самом деле был не хор­ват, а еврей, потомок неких одесских жидов, некогда попавших на Балканы и далее в Хорватию - Загреб. Предрагу балет очень не понравился, - это какой-то Русский шовинизм! - прокомментировал он. Выражая протест против этого самого Русского шовинизма, он даже сделал вид, что спит. Я же с интересом смотрел дей­ство. И было на что.

В середине сцены, на высоком черном возвышении стоял Царский трон, и на нем сидел Царь Иоанн Васильевич с посохом, изображая страдание и страшные му­ки размышления. Только что умерла (была отравлена) его любимая жена Анастасия Романова, а вокруг трона продолжали свой страшнейший каббалистический танец убийцы в белых халатах, изображающие странные половецкие пляски вокруг хру­стального гроба, где лежала Анастасия... А Иван все сидел и думал. А они все плот­нее и плотнее сжимали кольцо вкруг трона и из-за кулис уже высовывались какие-то совсем уже инфернальные рожи.

И вдруг Царь медленно-медленно подняв посох, ударил им в пол сцены, и по­сох закачался как страшный маятник, отмеряющий уже другое время - время Оприч­нины...

Даже Предраг Матвеевич вздрогнул, как-то подскочил в кресле и выта­ращил свои хоть и небольшие, но сразу все понявшие зенки. А опричники уже та­щили убийц в белых халатах на Лобное место, уже занималось на горизонте зарево костров. Это собственно все, что я запомнил из того балета, точнее вспомнил, так сказать, представив тот самый знаменитый посох в руке Грозного Царя.

Вообще, его фигура сейчас приобретает все более ясные очертания. Ведь по­чему так ненавидят его жиды? Ну конечно же, прежде всего потому, что он топил их в Волхове. Пусть крестятся, пусть принимают Святое Крещение, а нет - так всех в Волхов! Так и поступили.

Но ненавидят не только за это. Еще за то, о чем, собственно, не пишет ни одна хроника в мире – Царь и Опричнина боролись против магии и волхвования, против сата­низма и черной магии во всех ее проявлениях. Причем не только против ереси жидовствующих, но и против всякого волхвования и колдовства, языческих в том чис­ле, которых ох как много было тогда по Руси. Столько же, собственно, сколько и сейчас распространено у нас различными магами, экстрасенсами и докторами не­традиционной медицины «сразу и навсегда» излечивающими от нарко- и алкозависимости. Собственно, Царь Иоанн Васильевич боролся с тем самым Черным Че­ловеком, который с невероятным каким-то постоянством появляется и на страницах мировой литературы и в самой нашей человеческой истории...

Вот посмотрите: «Средневековая Народная Книга Шписа» в Германии, где со­браны сказания и сведения о некоем некроманте, докторе Фаустусе, затем «Фауст», Лессинга и Гете, затем Черный Человек, заказавший Моцарту «Реквием», затем «Доктор Фаустус» Томаса Манна. Это только в Германском мире. А вот и у нас. Колдун из «Страшной мести» Гоголя, постоянно появляющаяся неуловимая дья­вольская харя в бессмертных творениях Достоевского, «Пляски Смерти» Александ­ра Блока, «Черный Человек» Сергея Есенина, Воланд и компания из «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова. Т.е. «традиция» эта жива и очень даже... Вот именно с ней, точнее с ним, с Черным Человеком и его «традицией», и боролся Государь Иоанн Васильевич, и знаменитая таинственная библиотека была конечно же посвящена именно этому бессмертному вопросу. Вот почему, братья и сестры, некто Александр Дворкин, так удивительно похожий на сильно помолодевшего, полного сил Мефистофеля, вот почему и появился-то он в России удивительно во­время, и сразу получил почти все: звание доктора богословия (а как же, как же), и профессорство, и кафедру, чего бы вы думали? – ну конечно же, сектоведения. Ведь и диссертация-то докторская, защищенная в Америке у отца Мейендорфа была именно на нашу с вами главную тему: «Иоанн Грозный как религиозный тип»! А как же, как же! Ведь и Калигула у Альбера Камю - религиозный тип, да еще ка­кой. Да и все остальные всемирные злодеи, Нерон там, и так далее, – все это та же, сугубо религиозная древнейшая вампирическая традиция, идущая от древнейших же «черных родов» с их черными же князьями и королями. Только обычно «черные ро­ды» называют «кровавыми» роды, так сказать, «белые», то есть законные.

Вспомните, что пишет первый гуманист князь Курбский про род Иоанна Ва­сильевича: «Ваш кровопийный род»! – не больше, не меньше, имея в виду род мате­ри Грозного Елены Глинской, мать которой, бабушка Царя Иоанна, была Анна Якшич из знаменитого Сербского рода Якшичей. А там, в Сербии, там на Балканах, кто тогда в древности (да и сейчас, недаром американцы бомбят) жил? Разумеется одни вампиры, а кто ж еще?!!

Вот и приехал к нам сильно с тех пор помолодевший американский доктор богосло­вия и прочих таинственных наук бороться с тем самым древним Балканско-Русским «злом», которое сейчас вновь поднимает голову в России в лице новых и мрачных полу тайных «сект», в которые по странной и непонятной случайности попадают такие совершенно разные люди вроде «второсортной», по определению Михал Михалыча Дунаева, «эстрадной певички» Жанны Бичевской или заблудившегося историка-мистика Сергея Фомина с его «Россией перед Вторым Пришествием».

Как-то недавно мы сподобились созерцать замечательную новописанную икону Благоверного Царя Иоанна. Царь на ней был очень сильным и действительно Грозным. Но глаза его, и через них – душа, были удивительно светлыми и благостными. Держа в руках меч и свой знаме­нитый посох, он, смотря прямо на нас, как бы призывал остановить крамолу. Будто бы начинался праведный Христианский суд... Но не только к нам обращались его глаза. Одновременно он как бы обращался к своим врагам: «Придите к нам и покай­тесь, страдания принятые от карающей Царской десницы есть очищение и искупление. Перед смертью вас исповедует священник и вы, прощен­ные, с отпущенными грехами, пойдете прямо на Небеса, где вашу прощенную и умиротворенную душу встретят уже не палачи с топорами, и не черти с крючьями, но ангелы ликующие и поющие: «Али-луй-ия, Али-луй-ия, Али-луй-ия!» Да, глаза у Царя были удивительные. Он смотрел нам прямо в душу как бы говоря:

Дата добавления: 2015-07-20