Глава 59. К рассвету и дождь, и сражение закончились

К рассвету и дождь, и сражение закончились. Последние пленимарцы бежали из крепости — но лишь для того, чтобы их уничтожили скаланские силы, уже занявшие нижний город. Лорд Джорваи позже подсчитал, что даже после подхода сил с юга пленимарцы превосходили их числом по меньшей мере в три раза, но ярость помогла им одержать победу. «Никаких передышек», — звучало то и дело, и никто не позволял себе передохнуть. И при первых лучах солнца стало видно, что трупы умерших от оспы, валявшиеся на улицах Эро, скрылись под телами убитых пленимарцев. Несколько черных кораблей сумели уйти, чтобы донести весть о поражении до Беншала, но большая часть вражеского флота была сожжена. Их дымящиеся остовы дрейфовали по течению или разбивались о прибрежные скалы. Поверхность воды была покрыта плывущими трупами и кишела множеством акул, явившихся на щедрый пир.

Из дальних крепостей и окрестных поселений прибывали гонцы. Земли к югу и к западу от столицы остались незатронутыми нашествием, но север пострадал, и все зернохранилища в столице и рядом с ней погибли, целые районы города были выжжены дотла. Вскоре прошел слух, что горстка вражеских солдат сбежала ночью в глубь страны, и Тобин послала за ними лорда Кимана.

Беженцы, которым ночью удалось спрятаться в разных местах, начали выбираться на улицу; они плакали, смеялись, проклинали врага. Словно грязные мстительные духи, они заполнили улицы, обирая убитых и добивая раненых пленимарцев.

Новый дворец был просто неузнаваем. Отдохнув немного на ступенях храма вместе с Ки и Фарином, Тобин устало разглядывала открывшуюся ей мрачную картину. Неподалеку постоянно держались ее собственные гвардейцы и воины Граннии, не ослаблявшие бдительности.

Дым все еще клубился над крепостью, приглушая солнечный свет, но удушающая вонь смерти уже ощущалась. Сотни тел заполняли узкие улицы: солдаты и горожане, скаланцы и пленимарцы, все лежали вперемешку, как сломанные куклы.

Тело короля обнаружили в башне над воротами. Он лежал при всех королевских регалиях, кроме короны и меча Герилейн; символы власти исчезли. Но ни Корина, ни компаньонов отыскать не удалось. Тобин послала отдельный отряд, чтобы поискали принца среди убитых.

Лисичка тоже так и не появился, и канцлера Хилуса не было видно. И от Айи и прочих волшебников не было никаких известий, поэтому Тобин пришлось отправить Аркониэля искать их. Ей оставалось только ждать.

Воины и дризиды уже занялись делом, перенося раненых в Старый дворец, но работа им предстояла просто необъятная. Стаи воронов опустились на город, жадные птицы разгуливали среди трупов, и их хриплое карканье сливалось с криками и стонами раненых.

Новый дворец все еще горел, и вряд ли пожары можно было погасить быстро. До королевской сокровищницы врагу добраться не удалось, но в ближайшее время до нее не могли бы добраться и скаланцы: вход в сокровищницу был погребен под обрушившимися стенами, из-под камней до сих пор выбивался огонь. Сотни прекрасных особняков — и дом Тобин в их числе — сгорели до основания, на их месте остались лишь обгоревшие фундаменты и горы головешек, а уцелевшие дома почернели от соседних пожаров. Великолепные старые вязы, что стояли вдоль аллеи за Старым дворцом, исчезли; пни, оставшиеся на их месте, торчали вдоль дороги, как неровные зубы; и роща Далны тоже была уничтожена топорами и огнем. Старый дворец отчасти пострадал от огня, но выстоял. Учебная площадка компаньонов, свидетельница тысяч потешных схваток, была завалена настоящими трупами, а небольшой прудик рядом с ней наполнился кровью.

Ки покачал головой.

— Потроха Билайри! А мы хоть кого-нибудь спасли?

— Радуйся тому, что здесь стоишь ты, а не враг, — сказал ему Фарин.

Изнеможение наплывало на Тобин, как туман, но она взяла себя в руки.

— Пойдемте посмотрим, кто выжил.

У Старого дворца проходивший мимо генерал дворцовой стражи узнал плащ Тобин и преклонил колено.

— Генерал Сконис, твое высочество, — сказал он, салютуя и одновременно пытливо всматриваясь в ее лицо. — Поздравляю тебя с победой.

— Прими мою благодарность, генерал. Мне жаль, что мы пришли слишком поздно и не смогли предотвратить несчастье. Есть какие-нибудь вести о моем кузене?

Мужчина склонил голову.

— Король исчез, твое высочество.

— Король? — резко переспросила Тобин. — Они тут нашли время для коронации?

— Нет, мой лорд, но у него меч…

— Это не важно, — перебила его Тобин. — Ты говоришь, он исчез?

— Он спасся, твое высочество. Как только враг разбил ворота, компаньоны и лорд Нирин увели его.

— Сбежал, значит? — усмехнулся Ки.

— Его увели в безопасное место, мой лорд, — огрызнулся генерал, сверкнув глазами на Ки, и Тобин поняла, что этот человек по-настоящему предан Корину.

— Куда они отправились? — спросила она резко.

— Лорд Нирин сказал, он сообщит позже. — Он дерзко посмотрел в глаза Тобин. — У него меч и корона. Он истинный наследник.

Ки шагнул было к генералу, но Фарин поймал его за руку и сказал:

— Истинная наследница престола стоит перед тобой, Сконис. Встань и иди, чтобы рассказать об этом другим. У преданных скаланцев нет причин бояться ее.

Генерал снова отсалютовал и ушел.

— Мне все это не нравится, — мрачно проворчал Фарин. — Ты должна поскорее заявить о себе.

— Да. — Тобин огляделась вокруг. — Старый зал для приемов вроде бы уцелел. Разошли гонцов, пусть объявят, чтобы каждый, кто может ходить, немедленно явится. Я обращусь к людям.

— И еще тебе следует увеличить личную гвардию. Гранния, собери шесть сотен. Пусть сейчас же займут двор у главного входа.

Гранния отсалютовала и быстро ушла.

Когда Тобин повернулась, чтобы уйти, она вдруг заметила две фигуры — знакомые, хотя и перепачканные с головы до ног. Это были Лисичка и Уна.

— Вот вы где! — воскликнула Уна. Подойдя к Тобин, она всмотрелась в ее лицо — и отпрянула, смутившись. — Лисичка пытался мне объяснить, но я даже вообразить не могла…

— Извини, мне очень жаль, — искренне сказала Тобин. Ворот туники Уны был расстегнут, и Тобин увидела, что девушка по-прежнему носит золотой меч-брелок, который Тобин сделала для нее. — Я не могла сказать тебе раньше. Но я никогда не пыталась обмануть тебя.

Уна с трудом улыбнулась.

— Знаю. Просто я… Ладно, не важно.

— Так это и есть та девушка, о которой столько говорили? — сказал Фарин, протягивая руку Уне. — Рад снова повидать тебя, леди Уна.

— Я теперь гвардеец Уна, — горделиво сообщила та. — Тобин и Ки сумели сделать из меня воина. — Она помолчала и оглянулась на дым, поднимавшийся над дальней частью Старого дворца. — А ты ничего не слышала о моей семье?

— Нет, — ответила Тобин. — Попробуешь их отыскать? — Уна кивнула. — Ну, удачи тебе. И еще, Уна. Мне нужны люди в мою гвардию. Спроси Ахру, может, она захочет вступить в нее. И ты тоже, когда вернешься. А с лордом Джорваи я сама поговорю.

— Спрошу. И спасибо тебе. — Уна поспешила к выходу.

— Что с тобой случилось, Лисичка? — спросил Ки, когда девушка ушла.

— Ничего, — мрачно ответил Лисичка. — Когда мы разделились прошлой ночью перед воротами, я как-то вдруг очутился среди всадников Ахры.

— Я очень рада, что ты вернулся. Я боялась, что мы тебя больше не увидим, — сказала Тобин.

Лисичка поблагодарил ее кивком.

— Мы сожгли штаб-квартиру Гончих.

— Вот это отличная работа! — воскликнул Ки. — А кто-нибудь из Гончих был там?

— К несчастью, нет, — ответил Лисичка. — Мы убивали всех «серых спинок», какие попадались нам по пути, однако волшебники уже сбежали. Ахра и ее люди нашли там сундук с деньгами, выпустили оставшихся пленников, а потом подожгли здание.

— Хорошая работа, — с удовольствием сказал Ки, и они пошли к Старому дворцу.

Коридоры и комнаты того крыла, где они жили прежде, гудели от стонов раненых; люди просили о помощи, умоляли дать им воды, молили помочь им умереть. Тобин и остальным пришлось очень осторожно пробираться между лежавшими на полу людьми, чтобы не наступить на кого-нибудь, — так плотно были уложены пострадавшие. Кому-то достались матрасы, или соломенные тюфяки, или хотя бы подстилки из сорванных со стен гобеленов. Другие лежали просто на голом полу.

Пожилая дризидка в перепачканном одеянии преклонила колени перед Тобин.

— Ты — та, чей приход обещал нам Светоносный, правда?

— Да, матушка, это я, — ответила Тобин. Руки дризидки были так же перепачканы кровью, как руки самой Тобин, но эта женщина исцеляла, а не убивала. Внезапно Тобин ужасно захотелось помыться. — Огонь может распространиться. Всех, кто в силах двигаться, лучше перевести в город. Я распоряжусь, чтобы прислали подводы.

— Будь благословенна, твое величество, — сказала женщина и поспешила к раненым.

— Никуда тебе не деться от титула, — заметил Ки.

— Да, но Корин уже заявил право на него.

Когда они вошли в крыло компаньонов, кто-то из раненых окликнул Тобин по имени. Она пошла на звук слабого голоса и обнаружила Никидеса, лежавшего на грязном тюфяке рядом с дверью столовой.

Никидес был оголен до пояса, и его левый бок был перевязан окровавленными тряпками. Лицо компаньона было белым, дышал он прерывисто, с трудом.

— Тобин! Это правда ты?

— Ник! Я уж думала, мы тебя потеряли. — Тобин опустилась на колени рядом с ним и поднесла флягу с водой к пересохшим губам компаньона. — Да, это я. Ки тоже здесь, и Лисичка.

Никидес всмотрелся в нее, потом закрыл глаза.

— Великий Свет, так это правда… Мы были просто уверены, что Старый Лис лжет, но стоит на тебя глянуть… Мне бы никогда и в голову не пришло…

Тобин отставила флягу в сторону и сжала в ладонях холодную руку Никидеса.

— Я изменилась меньше, чем ты думаешь. Лучше скажи, как ты? Когда тебя ранили?

— Корин приказал нам… — Никидес помолчал, задыхаясь. — Я дошел с ними до ворот, но там мы попали в такую переделку… — Он снова помолчал, потом прошептал едва слышно: — Я никогда не был хорошим воином, правда?

— Ты жив. Это самое главное, — сказал Ки, тоже вставая на колени рядом с другом и приподнимая его голову. — А где Лута и остальные?

— Они с Бареусом принесли меня… Я их больше не видел. Ушли с Корином, наверное. Он сбежал.

— Мы уже слышали об этом, — сказала Тобин.

Никидес нахмурился.

— Это все Нирин. Вцепился в Корина… — Он снова судорожно втянул воздух и скривился от боли. — Дедушка погиб. Не смог выбраться из Нового дворца, когда начался пожар. — Он сжал руку Тобин. — Мне жаль, что он не дожил, не увидел… Так ты правда девушка? — На его белых щеках вспыхнули розовые пятна. — Ну, я имею в виду… по-настоящему?

— Насколько я понимаю — да. Но давай лучше о тебе. Тебя можно перенести?

Никидес кивнул.

— Я словил стрелу, но она прошла насквозь. Дризиды говорят, я поправлюсь.

— Само собой, поправишься. Ки, помоги мне перенести его в нашу старую комнату, на время.

Простыни и полог исчезли, но кровать осталась целой. Они уложили на нее Никидеса, и Фарин отправился за водой.

— Принц Тобин? — послышался робкий голос из темной гардеробной.

Из дверного проема осторожно выглянул испуганный Балдус и тут же бросился к Тобин, обняв ее и громко всхлипывая. Она быстро осмотрела его, но никаких ран не обнаружила.

— Ну-ну, все хорошо, — сказала она, неловко похлопывая его но плечу. — Все позади. Мы победили.

Балдус судорожно вздохнул, потом поднял к ней заплаканное лицо.

— Молай… он мне велел спрятаться. Мы отпустили соколов и спрятали твои драгоценности, а потом он затолкал меня в большой сундук для одежды и велел не высовываться, пока он сам за мной не вернется. Но он не вернулся. Никто не вернулся. А потом я услышал твой голос… Но где же Молай?

— Наверное, он отправился сражаться вместе со всеми. Но битва уже кончилась, так что он скоро вернется, — сказала Тобин, очень надеясь, что ее слова окажутся правдой. — Выпей-ка немного из моей фляги. Давай-давай, пей! Ты, наверное, просто умираешь от жажды, если так долго прятался. Если хочешь, пойди поищи Молая среди раненых. Как только найдешь его или кого-то знакомого, вернись и скажи мне.

Балдус вытер лицо рукавом и расправил плечи.

— Да, мой принц. Я так рад, что ты вернулся целым и невредимым!

Ки покачал головой, когда мальчик выскочил за дверь.

— Надо же, он и не заметил!

Айю разбудил звук знакомого голоса.

— Айя! Айя, ты меня слышишь?

Открыв глаза, она увидела Аркониэля, склонившегося над ней. Был уже день. У Айи болело все, каждая клеточка тела, и она промерзла до костей, но, похоже, осталась в живых.

С помощью Аркониэля она села и обнаружила, что находится на обочине дороги неподалеку от того места, с которого они штурмовали ворота накануне ночью. Кто-то вытащил ее из канавы и завернул в плащ. Саруэль и Дилиас сидели рядом, и Айя увидела вокруг других волшебников, они улыбались и смотрели на нее с явным облегчением.

— С добрым утром, — сказал Аркониэль, но его улыбка была немного напряженной.

— Что случилось?

Врагов поблизости не было видно; у ворот стояли скаланские солдаты. По дороге в обе стороны шли люди, и никто не останавливал их для проверки.

— Что случилось? — со смехом переспросила Саруэль. — Ну, мы одержали победу, только тебя чуть не угробили.

«Ты не войдешь…»

Почему слова Брата вдруг прозвучали в ее уме? Айя вздрогнула.

— А Тобин? Она…

— Джорваи был рядом с ней, и он говорит, что она опять обошлась без единой царапины. Он убежден, что ее защищают сами боги, и, судя по его рассказам, так и есть.

Айя с трудом поднялась на ноги. Да, у нее все болело, но главное — она жива.

Из ворот вылетел верховой герольд и галопом промчался по дороге, крича:

— Все идите в тронный зал Старого дворца! Все скаланцы, собирайтесь в тронном зале Старого дворца!

Дилиас, широко улыбаясь, взял Айю под руку.

— Идем, дорогая. Твоя юная королева зовет нас!

— В жизни не слышала более приятных слов! — расхохоталась Айя, и тут же ее пронзила острая боль. — Идем, моя потрепанная Третья Ореска. Надо увидеть все собственными глазами.

Саруэль поддержала Айю с другой стороны и вдруг воскликнула:

— Смотрите! Там, в заливе!

Маленький кораблик скользил по воде, направляясь к разрушенным причалам. Его квадратный парус полыхал знакомым темно-красным цветом, и на нем отчетливо выделялся герб с изображением большого белого глаза над горизонтально лежащим полумесяцем.

Айя коснулась сердца и глаз, отдавая честь гербу.

— Похоже, Светоносный шлет нам новую весть, и весьма спешную, если сам оракул явился, чтобы доставить ее.

— Но как? Откуда он узнал? — задохнулся от изумления Аркониэль.

Айя похлопала его по руке.

— Идем, милый мальчик.

Что бы он был за оракул, если бы не видел всего этого?

Свинцовые печати с дверей тронного зала были сорваны, сами золотые двери распахнуты настежь. Войдя в зал со своей стражей, Тобин обнаружила, что огромное помещение уже набито народом. Солдаты и горожане освобождали ей дорогу в почти полном молчании, и Тобин ощущала на себе пристальные взгляды сотен глаз. Но здесь молчание людей было не таким, как в Атийоне. Сомнение и скептицизм наполняли воздух, и еще здесь витал легкий привкус угрозы. Тобин приказала своим стражам ни в коем случае не обнажать мечи, и Фарин согласился с ней, но Ки, шагавший рядом, выглядел встревоженным.

С некоторых окон были сняты ставни, и косые солнечные лучи вливались в узкие пыльные окна. Открытые жаровни по обе стороны высокого каменного трона отбрасывали красные блики на белые мраморные ступени. Там Тобин ожидала группа жрецов. Она увидела среди них и тех, кто прибыл с ней из Атийона; впереди стояла Калия, на этот раз без маски. Но ни одного волшебника Тобин не заметила. Кто-то убрал с каменного сиденья птичьи гнезда и застелил его пыльным бархатным полотнищем, — видимо, так это выглядело во времена бабушки Тобин. Но Тобин слишком нервничала, чтобы сразу сесть на трон.

Несколько мгновений она стояла на возвышении, не в силах вымолвить ни слова, вспоминая подозрение, мелькнувшее в глазах генерала Скониса. Но назад пути просто не было.

— Ки, помоги мне, — сказала она наконец и начала отстегивать ремень, на котором висели ножны с мечом. С помощью Ки она сняла накидку, латы и толстую нижнюю рубаху. Распустив державшую волосы ленту, она встряхнула головой, и волосы свободно упали по обе стороны ее лица. Потом она подозвала жрецов Эро.

— Посмотрите на меня, все вы. Потрогайте меня, убедитесь, что я женщина, и скажите об этом людям.

Жрец Далны провел рукой по ее плечам и груди, потом прижал ладонь к сердцу Тобин. Тобин показалось, словно сквозь нее пронесся теплый, влажный летний ветерок.

— Это женщина, и в ней течет подлинная кровь королевского рода, — возвестил жрец.

— Это ты так говоришь! — выкрикнул кто-то в толпе, и несколько голосов эхом повторили эти слова.

— Так говорит афранский оракул! — оглушительно громко произнес низкий голос у входа в зал.

В дверях стояли Айя и Аркониэль, а между ними — какой-то мужчина в перепачканном дорожном плаще.

Толпа расступилась, когда они направились к подножию трона. Айя низко поклонилась, и Тобин увидела, что она улыбается.

Мужчина сбросил плащ. Под плащом на нем было темно-красное свободное одеяние. Он достал из складок одежды серебряную маску жреца и надел ее на лицо.

— Я — Имонус, высший жрец Афры и посланный оракула, — сообщил он.

Жрецы Иллиора разом закрыли лица ладонями и опустились на колени.

— У тебя есть родимое пятно и шрам? — спросил Имонус Тобин.

— Да, — Тобин подняла рукав рубахи.

Жрец поднялся на возвышение и исследовал ее руку и подбородок.

— Это Тамир, королева Светоносного, показанная в видениях этой волшебнице, — возвестил Имонус. Айя поднялась к ним, и он положил руку на ее плечо. — Я был там в тот день, когда оракул открыл путь этой волшебнице. Именно я записал ее видение в священные свитки, и теперь я послан сюда с даром для нашей новой королевы. Твое величество, все эти годы мы хранили это для тебя.

Он взмахнул рукой, и вошли еще два жреца в темно-красных одеждах; они несли что-то на длинных носилках. Следом за ними в тронный зал вошла небольшая группа грязных, оборванных людей.

— Это волшебники Эро, — пояснила Айя, обернувшись к Тобин.

Жрецы доставили свою ношу к подножию трона и опустили носилки на пол. Нечто большое и плоское, как доска, лежало на них, плотно обернутое в темно-красную ткань с вышитым на ней серебряным глазом.

Имонус спустился с возвышения, чтобы развернуть принесенный предмет. И вот в свете жаровен сверкнуло полированное золото, и все, кто стоял достаточно близко, задохнулись от изумления, когда их взглядам открылась золотая доска высотой в человеческий рост и толщиной в несколько дюймов. На ней, как на свитке, были вырезаны слова, — угловатыми старомодными буквами, достаточно крупными, чтобы их можно было прочитать даже с середины огромного зала; и все их прочли, когда два жреца в темно-красном поставили доску вертикально:

«ПОКА ПРАВИТ ПРЯМАЯ НАСЛЕДНИЦА ФЕЛАТИМОСА, СКАЛА НЕ БУДЕТ ПОКОРЕНА».

Тобин почтительно приложила руку к груди и коснулась эфеса меча.

— Доска Герилейн!

Высший жрец кивнул.

— Эриус приказал уничтожить ее, точно так же, как он уничтожил все стелы, что некогда стояли на каждой рыночной площади, — произнес он глубоким, завораживающим голосом. — Жрецы храма Эро спасли ее и втайне доставили в Афру, где она и была спрятана до тех пор, пока в Эро не вернется истинная королева. Слушайте меня, жители Эро, стоящие на развалинах своего города! Эта доска сама по себе ничего не значит. Но на ней записаны слова, которые сказаны Иллиором, и записаны они первой королевой, избранной Иллиором. Пророчество исполнилось, и пусть оно вечно живет в сердцах верных, пусть даже на время они отступили от своего долга.

Слушай меня, народ Эро, глядя в лицо Тамир, дочери Ариани и всех королев, что были до нее, и даже самой Герилейн. Оракул не спит, оракул не ошибается. И он не послал бы этот знак ложному претенденту на престол. Оракул предвидел приход этой королевы еще до ее зачатия, до того, как Эриус захватил место своей сестры, до того, как ее мать исчезла во тьме. Усомнитесь в моих словах, усомнитесь в этом знаке — и вы усомнитесь в самом Светоносном, вашем защитнике. Вы спали, люди Эро. Проснитесь же и протрите глаза. Истинная королева пришла к вам, и она стоит сейчас перед вами в истинном своем обличье и с истинным своим именем.

Тобин почувствовала, как волоски на ее руках встали дыбом: призрачная женская фигура обрисовалась рядом с ней на возвышении. Фигура становилась плотнее, отчетливее, и вот уже Тобин видела, что это девушка примерно таких же лет, как она сама, одетая в длинное голубое платье. Поверх платья на ней была кираса из золоченой кожи, с изображением древнего лунного полумесяца и пылающего герба Скалы. Меч Герилейн, который девушка держала прямо перед собой, выглядел только что откованным. Развевающиеся волосы девушки были черными, а глаза — синими, очень знакомого оттенка.

— Герилейн? — прошептала Тобин.

Призрачная девушка прямо на глазах Тобин повзрослела и постарела, превратившись в женщину с седыми волосами и глубокими морщинами у рта и глаз.

— Дочь…

Меч в ее руках теперь стал зазубренным и окровавленным, но сверкал еще ярче, чем прежде. Она протянула его Тобин, точно так же, как сделал это призрак Тамир, и в ее глазах как будто вспыхнул вызов:

— Он твой. Потребуй его.

Но когда Тобин протянула руку к мечу, призрак растаял, и Тобин обнаружила, что смотрит в одно из высоких окон. Со своего места она видела сгоревшие сады, дымящиеся руины столицы и усеянный обломками залив вдали.

Пока правит прямая наследница Фелатимоса…

— Тоб?

Встревоженный шепот Ки заставил ее вернуться к реальности.

Ее друзья с беспокойством смотрели на нее. Лицо оракула Афры было все еще закрыто маской, но Тобин видела, как в его темных глазах отразился тот же вызов, что бросила ей Герилейн.

— Тобин, что с тобой? — снова спросил Ки.

Ее собственный меч показался Тобин слишком легким, когда она взмахнула им, салютуя народу, и воскликнула:

— Этой надписью и мечом, которого здесь нет, я клянусь посвятить себя Скале. Я — Тамир!

Дата добавления: 2015-07-26