Глава 55. Когда они в тот день выехали из Атийона, пятнадцать сотен воинов казались Тобин

Когда они в тот день выехали из Атийона, пятнадцать сотен воинов казались Тобин могучей силой. Ки и Лисичка скакали слева от нее, в сверкающих доспехах, позаимствованных в крепости. Аркониэль в кольчужной рубахе и стальном шлеме чувствовал себя ужасно неловко, но Фарин настоял на этом. Жрецы, бывшие свидетелями превращения Тобин, тоже отправились с ними, чтобы донести весть до Эро. Капитан Гранния и сорок ее воинов гордо скакали в авангарде. Большинство воительниц были примерно в возрасте Нари и поварихи, на их спины свисали седые косы. По дороге они пели военные песни, и их гордые, чистые голоса вызывали у Тобин дрожь.

Фарин был теперь ее главнокомандующим, и по пути он представил ей капитанов. С некоторыми из них Тобин познакомилась во время прошлых приездов в Атийон. Эти люди сражались с ее отцом, и они с готовностью во второй раз принесли Тобин клятву верности, несмотря на всю необычность ситуации.

Прежде чем они достигли границы земель Атийона, к ним присоединились еще многие сотни людей, подошедших из южных укреплений, — поседевшие рыцари, сыновья фермеров, вооруженные кольями, и еще женщины и девушки. Гранния сама отдавала распоряжения: одних женщин она ставила в задние ряды, других отсылала домой.

— Хотелось бы мне, чтобы до Ахры успела дойти весть, — сказал Ки, показывая на женщин. — Я уверен, они с Уной захотели бы встать рядом с тобой.

— Весть о нападении на Эро наверняка уже разошлась далеко, — сказал Фарин. — Думаю, рано или поздно мы с ними встретимся.

По дороге в столицу они нагнали еще несколько отрядов. Воины встревожились, увидев Тобина, который еще недавно двигался на север. Все называли Тобина принцем, и никто не спешил вывести их из заблуждения.

Большинство этих отрядов состояли из деревенского ополчения, но перед закатом они догнали отряд лорда Кимана из Илеара — в этом отряде было пятьсот лучников и двести конных воинов.

Киман был огромным рыжебородым старым лордом, и на ножнах его меча виднелись следы многих военных кампаний. Он спешился и отсалютовал Тобин:

— Я хорошо знал твоего отца, мой принц. И для меня честь служить его сыну.

Тобин поклонилась, пробормотав слова благодарности. Аркониэль подмигнул ей, потом ненадолго отвел Кимана в сторонку. Фарин и жрецы присоединились к ним, и Тобин увидела, как жрица Иллиора протянула к Киману руки ладонями вверх, в подтверждение своих слов.

— Мне казалось, мы не должны были никому говорить? — нервно произнесла Тобин.

— Нехорошо лгать лордам, — сказал Ки. — К тому же они с Фарином, похоже, старые друзья. Так что это доброе начало.

Когда Аркониэль и Фарин умолкли, Киман обернулся и бросил короткий взгляд на Тобин, потом подошел к ней и всмотрелся в ее лицо, прикрытое шлемом.

— Это правда?

— Да, мой лорд, — ответила она. — Но я все равно владею Атийоном, и я — дитя моего отца. Будешь ли ты сражаться рядом со мной ради Скалы, хотя рано или поздно нам придется выступить против короля?

Медно-рыжие брови старого рыцаря сдвинулись.

— Ты еще не слыхала, да? Король умер. Меч теперь у принца Корина.

Сердце Тобин упало; она до сих пор цеплялась за надежду, что ей не придется напрямую выступать против Корина и компаньонов. Но теперь ничего другого не оставалось.

— Твое притязание на трон так же правомерно, как его, для тех, кто помнит слова оракула, — сказал Киман. — Мы слышали о тебе, ты и сама знаешь. Уже много лет в народе ходят слухи о королеве, которая придет и снимет проклятие с нашей земли. Но я и не думал, что осталась хотя бы одна девушка истинной крови. — Он ткнул пальцем в сторону Аркониэля и жрецов. — Они рассказывают странную историю, но в том, что в тебе течет кровь твоего отца, можно не сомневаться. И я даже вообразить не могу, чтобы все это войско Атийона шло следом за тобой, а заодно и мой старый друг Фарин, если бы у них не было серьезной причины верить тебе и жрецам. — Он опустился на одно колено и протянул Тобин свой меч. — Поэтому мой ответ — «да». И пусть Илеар первым встанет под твое знамя, твое величество.

Тобин приняла меч и коснулась им плеч Кимана, как это Эриус делал с Ки.

— Я пока не заявила прав на королевский титул, но я принимаю твою клятву, ради Скалы и Иллиора.

Рыцарь поцеловал клинок и вложил его в ножны.

— Спасибо, твое высочество. Прошу тебя с добротой вспоминать об Илеаре и о роде Кимана, пока ты носишь корону.

На закате они сделали привал, чтобы поесть и дать отдохнуть лошадям, а потом продолжили движение.

К полуночи они увидели слабое красное свечение в южной части неба, над черными силуэтами холмов: столица все еще горела. Фарин выслал вперед разведчиков, чтобы выяснить, где находятся внешние посты врага. Ожидая их возвращения, солдаты негромко напевали, чтобы не заснуть.

Хотя Тобин и устала, ум ее прояснялся по мере того, как ночь подходила к концу. Со странным чувством отстраненности она наблюдала за своим новым телом. Ее руки и ноги не слишком изменились, если не считать раздражающей мягкости ладоней. Но именно поэтому Лития дала ей перчатки. Ее грудь, хотя и маленькая, была довольно чувствительной, и Тобин постоянно ощущала, как она трется о толстую рубаху под латами.

А вот совершенно новые ощущения от того, что она сидела в седле, ее тревожили, тем более что возникло и новое неудобство: она стеснялась, когда ей нужно было сходить по малой нужде, ведь теперь ей мешали штаны… И она никак не могла заставить себя как следует изучить эту новую часть ее тела. Она возмущалась тем, что не может нормально пописать, и еще ей постоянно казалось, что ей чего-то не хватает, что в ее штанах слишком много пустого пространства.

Аркониэль и Фарин обращались с ней точно так же, как прежде, и Ки тоже старался, а вот Лисичка до сих пор то и дело исподтишка рассматривал ее. Он был встревожен, однако на свой лад это было хорошим знаком. Тобин в первый раз после смерти Орнеуса видела, что Лисичка чем-то заинтересовался и думает не только о том, как бы поскорее погибнуть.

Жестом показав Ки, чтобы держался в стороне, она отвела Лисичку от колонны.

— Если ты передумал… и не можешь выступить против Корина, я тебя пойму, — еще раз напомнила она оруженосцу. — Я никому не позволю помешать тебе, если ты захочешь вернуться к нему.

Лисичка пожал плечами.

— Я останусь, если ты позволишь. Мне только интересно: как поступят Никидес и Лута?

— Не знаю.

Но внутренне она просто дрожала при мысли, что друзья могут отвернуться от нее.

Нирин быстро прошагал через гулкий приемный зал к трону, сопровождаемый полудюжиной оставшихся у него волшебников и отрядом своих гвардейцев. Из Атийона как раз перед наступлением сумерек прилетел голубь, принесший сообщение о том, что подмога уже в пути, защитники Скалы спешат к столице.

Нирин получил эту весть от собственных шпионов в Атийоне, но намеревался не допустить того, чтобы у Корина вспыхнула хоть слабая надежда.

Поражение тяжело сказалось на принце. Он был измучен и неуверенно сидел на отцовском троне. Великий меч он держал в руке, но корона лежала на специальной подставке рядом с ним, укрытая черной тканью. Канцлер Хилус и оставшиеся министры тоже были здесь, вместе с уцелевшими гвардейцами принца и компаньонами.

Нирин насчитал лишь восемь компаньонов из девятнадцати. Хотя они и прожили много лет в безмятежной обстановке дворца, они уже не были мальчиками. Тем более после последних событий. Нирин пробежался взглядом по их лицам, оценивая каждого. Албен и Урманис наверняка будут верны Корину. То же можно было сказать и о лорде Калиэле, хотя он и оказывал на нового короля нежелательное для Нирина влияние. Для себя Нирин отметил, что с этим юношей надо будет разобраться позже. Оставались еще упрямый внук лорда Хилуса, простодушный Лута и горстка оруженосцев, которые в любом случае последуют за своими лордами.

«И наставник Порион», — напомнил себе Нирин. Старый воин тоже имел влияние на принца, и за ним следовало приглядывать. Подойдя к трону, волшебник поклонился Корину.

— Я принес невеселые новости, твое величество. Тебя предали.

Красные пятна выступили на бледных щеках Корина.

— Что случилось? Кто выступил против нас?

— Твой двоюродный брат, и в самой бесчестной форме.

Нирин наблюдал за тем, как на лице Корина сменялись недоверие и страх. Коснувшись его руки, Нирин ощутил возбуждение, слабость и готовность поверить.

Однако другие компаньоны не столь безоговорочно приняли слова волшебника.

— Тобин никогда так не поступит! — выкрикнул Лута.

— Тихо! — приказал Хилус. — Объяснись, лорд Нирин. Как такое возможно?

— Светоносный даровал мне видение. Сначала я и сам не поверил, но несколько минут назад мне доложили, что это правда. Принц Тобин поднял гарнизон Атийона против твоего вассала, Солари, и убил его и всю его семью. Затем он с помощью чего-то вроде некромантии принял женский облик и заявил, что он — истинная наследница трона Скалы, по пророчеству афранского оракула. И сейчас он ведет тысячи воинов на Эро.

— Что за безумие? — задохнулся от возмущения Хилус. — Даже если бы мальчик был способен на такую подлость, капитаны Атийона никогда бы не поверили в подобную историю и уж конечно не выступили бы против нас! Ты, должно быть, ошибаешься, Нирин.

— Уверяю тебя, не ошибаюсь. Завтра еще до заката ты увидишь все собственными глазами.

— Теперь понятно, почему он и этот его безземельный рыцарь так стремились выбраться за стены города, — пробормотал Албен.

— Заткнись! — рявкнул Лута, бросаясь на старшего юношу и мгновенно сбивая того с ног.

— Довольно! — проревел Порион.

Калиэль и Никидес оттащили Луту от Албена и отвели в сторону.

Албен вытер кровь с разбитых губ и ядовито произнес:

— Он, наверное, давно это задумал, вместе со своей чародейкой. Она вечно прокрадывалась в его дом.

— Мистрис Айя? — уточнил Нирин. — Она приходила и уходила открыто. Кроме того, она всего лишь слабенькая волшебница.

— Ну, может, и не слишком слабенькая, — сказал Хилус. — Я знаю эту женщину, принц Корин. Она преданная скаланка, и я готов поклясться собственной честью, что она никакого отношения не имеет к некромантии.

— Может, Тобин просто надел женское платье? — предположил Урманис.

— Не будь идиотом! — фыркнул Лута, все еще взбешенный. — Зачем бы он стал это делать?

— А если он сошел с ума, как его мать? — предположил один из оруженосцев. — Он всегда был со странностями.

— Корин, подумай! — взмолился Калиэль. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что Тобин не сумасшедший. И что он никогда не предаст тебя!

Нирин дал им высказаться, отмечая для себя врагов и союзников.

Корин все это время слушал молча, а магия Нирина постепенно проникала все глубже в его сердце, отыскивая тайные сомнения и страхи, пробуждая их. Его вера в Тобина была еще сильна, но все изменится, когда он увидит правду.

Нирин снова поклонился.

— Я отвечаю за свои слова, твое величество. Будь осторожен.

Разведчики Фарина вернулись перед рассветом и сообщили, что обнаружили лагерь пленимарцев на конном заводе в нескольких милях к северу от города, на побережье. По словам разведчиков, там устроили загоны для пленных и охраняли их всего несколько сотен воинов.

— Нам бы следовало быстро налететь на них и перебить, пока нас самих не атаковали, — посоветовал Фарин. — Чем позже заметят нас их главные силы, тем лучше для нас.

— Откусывать от них по кусочку, да? — хихикнул Киман.

Разведчики начертили план позиций врага. Пленимарцы захватили большую усадьбу и расставили вокруг нее посты. Тобин представила, как изобразил бы все это на каменном полу учебной комнаты ее старый учитель Ворон.

— Нам не понадобятся все наши силы для такой небольшой операции, — сказала она. — Для внезапной атаки будет достаточно сотни конных воинов.

Капитан Гранния выступила вперед:

— Позволь моему отряду отправиться с ними, твое высочество. Мы слишком давно не видели крови.

— Хорошо. Но поведу отряд я.

— Разумно ли это? — возразил Аркониэль. — Если мы потеряем тебя в первой же битве…

— Нет, она права, — сказал Фарин. — Мы ведь просили всех наших воинов поверить в чудо. И они утратят боевой дух, если подумают, что ведет их пустышка.

Тобин кивнула.

— Да, ведь все ожидали когда-то, что Герилейн будет держаться в стороне после того, как отец сделал ее королевой, что она предоставит генералам сражаться за нее. Но она поступила иначе и победила. Я такая же королева по воле Иллиора, как и она, но меня лучше учили сражаться.

— История повторяется, да? — сказал Аркониэль, признавая правоту Тобин, потом погрозил пальцем Фарину, Ки и Лисичке. — Не отходите от нее ни на шаг, слышите? Мертвая воительница еще более бесполезна, чем пустышка.

С поднятыми мечами они ринулись на укрепление. Низкая земляная стена окружала дом, амбары и три больших загона, огороженных каменными стенками и плетнями. Тобин и ее воины смели несколько наружных постов и перебили пленимарцев, засевших за низкими стенами, безжалостно уничтожая каждого, кто пытался оказать сопротивление.

Это был первый подобный бой Тобин, но она ощущала такое же внутреннее спокойствие, когда рубила мечом врагов, пытавшихся выбить ее из седла. Она сражалась молча, но слышала вскрики Фарина и Ки, бившихся рядом с ней, и слышала, как визжали, словно демоны, женщины Граннии. Над стенами загона были видны отчаянно жестикулировавшие руки, оттуда доносились и крики пленных.

Лисичка рванулся в самую гущу схватки и спрыгнул на землю.

— Нет! — крикнула Тобин ему вслед, но он уже исчез из виду. Ну, если он так решительно искал смерти, она ничем не могла ему помочь.

Пленимарцы сражались яростно, однако их было слишком мало. И когда битва закончилась, в живых не осталось ни одного.

Не обращая внимания на убитых, Тобин поскакала к ближайшему загону. Он был битком набит женщинами и детьми из Эро. Они плакали и благословляли ее, и Тобин не могла сдержать слез, видя, как они проталкиваются через открытые ворота и пытаются дотронуться до ее ног.

Каждый ребенок Скалы слышал страшные истории о людях, которые попали в плен к пленимарцам и стали рабами, — в западных землях такого не случалось. А те немногие счастливцы, которым удавалось бежать и вернуться домой, рассказывали чудовищные вещи — о вырождении, разврате и пытках.

Какая-то женщина вцепилась в лодыжку Тобин и, рыдая, показала на один из амбаров:

— На нас не обращай внимания! Им помоги! Ты должен помочь тем, в амбаре! Прошу, генерал, ради Создателя, помоги им!

Тобин спешилась и, протолкавшись через толпу, побежала к амбару; Ки несся рядом с ней. В куче сена перед входом тлел брошенный факел, и то, что они увидели в наполненном дымом помещении, заставило их застыть на месте.

Восемнадцать обнаженных, окровавленных мужчин стояли у дальней стены амбара, держа руки над головами, как будто шли сдаваться. У большинства из них были распороты животы; кишки падали на их ноги, как связки отвратительных колбас.

— Фарин! — закричала Тобин, подхватывая факел и топча горящее сено. — Фарин, Гранния, сюда! Приведите помощь!

Лисичка вошел в амбар следом за ней — и тут же выскочил прочь, давясь рвотой.

И Тобин, и все остальные слышали чудовищные рассказы о том, что делают пленимарцы с захваченными в плен воинами. Теперь они увидели все собственными глазами. Мужчин избили, потом с них сорвали одежду и гвоздями приколотили их руки к стене; гвозди проходили сквозь запястья. Видимо, нападение скаланцев не дало врагу закончить начатое, потому что у троих животы еще не были вспороты. К ужасу Тобин, кое-кто из тех, у кого все кишки висели снаружи, был еще жив, и несчастные начали дергаться и кричать при ее приближении.

— Лисичка, беги за целителями, — приказала Тобин.

Фарин как раз подошел к амбару и поймал Лисичку за руку, когда тот ринулся выполнять приказ.

— Подожди, пока я взгляну.

Потом, отпустив Лисичку, он подошел вплотную к Тобин и заговорил прямо ей в ухо, чтобы не слышали солдаты, уже столпившиеся в дверях.

— Ты видишь, у них все внутренности вывалились? Никакой дризид не сумеет сложить все обратно, но они могут еще долго мучиться.

Тобин, взглянув в светлые глаза друга, все поняла и кивнула.

— Тогда надо ускорить их смерть.

— Да. Они поймут, поверь мне.

— Но не тех, кто еще цел. Их надо снять со стены. Пошли кого-нибудь за инструментами.

— Уже сделано.

Один из троих поднял голову, заслышав их шаги, и Ки в ужасе простонал:

— Ох, черт! Тоб, это же Танил!

Мужчина, висевший рядом с Танилом, тоже был жив, но его оскопили. Третий был то ли мертв, то ли без сознания.

Тобин и Ки подошли к Танилу и вдвоем приподняли его, чтобы вес тела не опирался на пробитые гвоздями запястья.

Танил хрипло простонал:

— О боги… Это вы! Помогите мне!

Гранния и несколько ее женщин принялись за работу вместе с кузнецом, который принес большие клещи; несколько человек при этом поддерживали прибитых к стене. Оскопленный мужчина отчаянно закричал, когда из его рук выдернули гвозди, но Танил лишь стиснул зубы, и его лицо исказилось от сильной боли. Тобин и Ки опустили его на землю, а Лисичка накинул на него свой плащ и поспешил оторвать несколько полос от плаща, чтобы перевязать раны.

Танил открыл глаза и посмотрел на Тобин. Она сняла шлем, потом отвела со лба Танила темные волосы. Танил был чудовищно избит, глаза заволокло туманом.

— Корин? — с трудом выговорил он, переводя взгляд с одного лица на другое. — Я его потерял… Болван! Я повернулся, а он… Я должен его найти!

— Корин в безопасности, — сказал ему Ки. — И ты тоже. Все в порядке. Тобин ведет войско Атийона, чтобы спасти столицу. Не волнуйся. Лежи спокойно.

Но Танил явно не понял его. Отбросив плащ, он попытался встать.

— Корин. Я его потерял. Надо найти…

Рыжеволосая женщина, из числа пленников, опустилась на колено перед Тобин и коснулась ее руки.

— Я о нем позабочусь, твое высочество, и об остальных тоже. Это моя ферма. Я найду все, что для них нужно.

— Спасибо.

Тобин выпрямилась и тут же зажала рот ладонью. Несколько мужчин со вспоротыми животами уже были сняты со стены и лежали на подстилке из сена, накрытые плащами. Фарин занимался теми, в ком еще теплилась жизнь. Тобин увидела, как он подошел вплотную к одному из них, еще прибитому к стене. Он тихо сказал что-то на ухо мужчине, и умирающий кивнул. Фарин поцеловал его в лоб, потом быстро вонзил кинжал ему под ребра, прямо в сердце. Мужчина дернулся — и обвис. Фарин шагнул к следующему.

Тобин отвернулась, не желая видеть дальнейшего, и наткнулась на молодую женщину, стоявшую за ее спиной. От шелкового платья незнакомки остались одни лохмотья. Преклонив колени перед Тобин, женщина неловко произнесла:

— Прости меня, принц Тобин, я только хотела поблаго…

Она посмотрела в лицо Тобин, и ее глаза расширились.

— Я тебя знаю, да? — спросила Тобин, пытаясь припомнить лицо женщины. Оно показалось ей знакомым, но несчастную тоже избили, и весьма сильно. Ее лицо так распухло и почернело, что узнать его было затруднительно. И еще кто-то искусал ее плечи, они до сих пор кровоточили.

— Я Ирена, мой… — Она хотела сказать «принц», но умолкла, пристально всматриваясь в Тобин.

— Ирена? О! — Тобин почувствовала, как ее лицо заливает краска. — Ты была…

Куртизанка склонила голову, явно смутившись.

— Я была подарком к твоему дню рождения, твое высочество.

Тобин, чувствуя на себе взгляд Ки, взяла женщину за руки и помогла подняться.

— Я помню тебя и помню твою доброту.

— О, ты отплатил за все с избытком, ты спас нас всех. — Глаза Ирены наполнились слезами. — Я готова сделать для тебя все, что в моих силах.

— Ты можешь помочь ухаживать за ранеными, — заметила Тобин.

— Конечно, твое высочество. — Ирена обеими руками взяла руку Тобин и поцеловала и сразу же поспешила на помощь рыжеволосой женщине.

К сожалению, ухаживать было почти не за кем. Только один мужчина лежал рядом с Танилом. Все остальные были мертвы, и солдаты уже запели погребальную песнь.

Фарин вытирал кинжал обрывком тряпки.

— Идем отсюда, Тобин, — мягко сказал он. — Здесь больше нечего делать.

Из-за дома послышался пронзительный крик, за ним еще, потом раздались охотничьи кличи скаланцев.

— Должно быть, нескольких мы все-таки пропустили, — сказал Фарин. — Хочешь, чтобы их взяли в плен?

Тобин оглянулась на замученных скаланцев.

— Нет, — твердо сказала она. — Никаких пленных.

Дата добавления: 2015-07-26