Это точно!

Но это - последние дни эго, его последнее слово. После того, как эго ушло, мы - ничто! [Мать смеется] Иными словами, нет больше ощущения того, что мы являемся чем-то плохим или хорошим — все это ушло. Но есть такое ощущение ОДНОГО-ЕДИНСТВЕННОГО существа, и все остальное… все остальное это что-то, что вот так исказилось, исказилось в нашем сознании. И все это становится таким осязаемым…

(молчание)

2 декабря было интересным — это был день спортивных соревнований[250]: днем раньше, 1 декабря, погода была чудесной, и я думала, я была убеждена, что и второго декабря будет столь же прекрасная погода. Но утром я увидела - ничего подобного - и в течение дня погода все ухудшалась и ухудшалась. Сначала я сказала себе: «Так-так, я не уделила этому никакого внимания, а надо было бы об этом подумать», но затем я поняла, что это полный абсурд. Тогда я сказала Господу: «Зачем Ты делаешь это? Это не так-то мило! Эти дети так много работали, они так старались…» И когда я говорила это, сознание взирало на эти слова и улыбалось: «Боже, как глупо так говорить!» Затем было еще что-то (это становится все более и более завершенным), что-то, что было не совсем Господом, но как бы выражением Господа, и это что-то сказало мне (не словами, конечно же, но как бы объяснить это?… Шри Ауробиндо очень хорошо описал это в «Йоге Самосовершенствования»: это нечто совсем новое, что одновременно напоминает действие, чувство, ощущение и сознание; все это вместе — не что-то одно, а все вместе), вот именно так оно сказало мне (я передаю это на словах, но они все полностью искажают): «И что же! А если это испытание, что ты на это скажешь?» И сразу же в сознании, здесь, — в сознании, работающем здесь - пробудилась мысль: «А, это должно послужить испытанием! В ИХ сознании это должно стать испытанием.» (Потому что сначала я как-то попыталась остановить дождь; затем я поняла, что это не соответствует Истине и что надо принять дождь — но почему?… Остановиться теперь, когда уже столько сделано? Принять легко, это пустяк, это не интересно, в этом нет ничего нового). Что же, испытание, так испытание. Если они воспримут это как испытание, тогда они с честью пройдут через него, и это будет очень хорошо. И я постоянно так концентрировалась на них (на спортивной площадке), что я больше не знала, что я делала или где я была. Это длилось с 4 часов почти до 8 часов вечера. К восьми часам я узнала новости: они все же провели представление, важные посетители оставались до самого конца, это действительно был успех.

Только в одном было трудно: там были маленькие дети, которые не могли сознавать, что это - испытание, и они находились под дождем четыре с половиной часа… Я не хотела, чтобы это причинило им какой-нибудь вред — там было почти сто детей, совсем крошки. Я провела всю ночь, концентрируясь на том, чтобы вызвать верную реакцию в их материальном ощущении (потому что, дети очень любят дождь, если он идет недолго, он их здорово забавляет), так что я сказала себе: «Эта часть их сознания должна доминировать, чтобы это не причинило им никакого вреда.» И я стала ждать следующего дня. На следующий день никто не заболел. Затем я получила письмо от М, он возглавлял это мероприятие, он говорил, что они почувствовали, что это было испытанием, лилой [251] Господа (он назвал это «лилой вселенской Матери»), и спрашивал, так ли это. Я обрадовалась и ответила ему, что это действительно было испытанием, и я довольна результатом. И все говорили мне: «Они были чудесны.» Как если бы сам факт проведения представления под дождем пробудил в них некую волю, их нужно было видеть: все были охвачены энтузиазмом. Так что вместо того, чтобы говорить Господу: «Это не так-то мило», надо поблагодарить Его! И я засмеялась, я подумала: «Как хорошо! Всегда бы так!…»

И все переживания приходят вот так [Мать очерчивает круг, жест всеохвата]. Это невозможно выразить словами; есть сотни переживаний, которые приходят вот так вместе и составляют… [жест движений по кругу внутри этой округлой общности], и тогда есть ощущение света (который подобен воле, но это не воля, сформулированная в словах), это свет, который движется там - внутри [в этой округлой общности], он организует все это, а затем показывает результат — это не что-то одно, маленькое, это не точка: это масса всего; и это всегда движется, всегда находится в движении, всегда находится в продвижении к более совершенной реорганизации. И ощущение индивидуального действия, индивидуального участия, индивидуальной воли кажется таким глупым! так что совершенно невозможно иметь подобное ощущение. Даже если попытаться, не получится. Однажды ПЕРЕЖИВ это… всякое ощущение индивидуальной важности во всем этом кажется тогда таким ГЛУПЫМ, что совершенно невозможно так думать или так чувствовать.

Я хотела бы, чтобы это переживание перешло на других, потому что это бесповоротное переживание; стоит только ПЕРЕЖИТЬ это в течение нескольких часов, и все кончено, вы больше не можете тешиться этой иллюзией[252], это не возможно — это невозможно, это так ГЛУПО! Вот именно так - очень глупо, очень плоско — это невозможно [Мать еще раз делает этот жест движущейся округлой общности]. И тогда невозможно сказать: «Я сказала это, а мне ответили так»! И как говорить?… Наш язык еще действительно неадекватен. Это не так… это… [тот же округлый жест], здесь нет даже сторон или направления: не так, что это движется и приходит вот таким образом [жест: от одного человека к другому или изнутри-наружу], и не так, что это идет и возвращается вот так вот [жест снизу-наверх и сверху-вниз], все это не так, это… целое… оно движется, всегда вперед и с внутренними вибрациями, внутренними движениями. Тогда, согласно данной точки концентрации, происходит то или иное действие.

Очень давно, неоднократно, когда я смотрела на вселенную (я говорю не о земле: о вселенной), это было вот так [тот же округлый жест], как сказать?… она производила впечатление движения вперед, к постепенному совершенству. В течение многих лет мое восприятие земли было таким же; и сейчас восприятие земли полностью подчиняется воле, в том смысле, что достаточно только сделать маленькое движение в сознании [жест переключения или легкого поворота, обращения внутрь себя], и я вижу, как вся земля движется именно так, со всеми своим событиями и внутренними усложнениями. Но сейчас я все осознаю точно так же: когда сознание думает о чем-то (что нужно по работе, а не просто так), это накладывается; это некая совокупность, которая предстает как ЦЕЛОСТНОСТЬ, на которой должно произойти действие. И тогда это может быть такая маленькая вещь, как спортивная площадка, это может быть Ашрам (очень часто Ашрам целиком), это может быть часть земли, иногда это даже - отдельный человек(который уже является не просто «индивидом», а тем же целым, целым миром, целостностью[253]). Целостность [округлый жест], которая движется внутри самой себя, с… [Мать прочерчивает внутри этого целого маленькие движения, индивидуальные и локальные, как волны или потоки силы]. О! Это очень интересно. И вот там больше нет отдельных представлений: это то, а это вот то, это так, а то этак — все исчезает.

Но что можно сказать?… Невозможно тратить свое время на объяснение всего этого; кроме того, это непостижимо для того, кто этого не пережил[254].

Вот, к примеру, мы говорили о Y; я видела нечто вроде маленького мирка [опять тот же жест чего-то округлого и подвижного], внутри него были всевозможные движения [Мать прочерчивает спирали внутри этой округлости], и там была ложь [смеясь]: это было ее осознание самой себя! Оно завладело всем и исказило движение.

Но когда мы что-то выражаем, мы говорим привычными словами на привычном языке… Ведь чтобы рассказать о минуте этого сознания, потребуется почти книга, чтобы тебя поняли — и все равно будет непонятно.

Но тогда, второго декабря, я наблюдала это очень внимательно, потому что это было ограниченное пространство, и это длилось определенное число часов (все другие дела я совершала автоматически, без вмешательства активного сознания).

(молчание)

У меня был другой интересный пример, он касался одного посетителя: крупного немецкого промышленника, кажется. Я видела его фотографию и что-то нашла в нем — я сделала так, чтобы он приехал. Он вошел в комнату и встал передо мной: он не знал, что ему делать (никто ничего ему не сказал). Тогда я посмотрела на него и немного надавила, приложив силу [Мать медленно опускает свою руку], совсем немного, постепенно. И вдруг… (сначала это было совершенно официально, это был Господин такой-то и такой-то), и вдруг его левая рука стала подниматься, вот так [жест руки, сжатой как в трансе], все остальное оставалось совершенно неподвижным. Когда я увидела это, я улыбнулась и отвела силу, а затем позволила ему уйти. Кажется, он пошел вниз, вошел в комнату Шри Ауробиндо и разрыдался. Потом, на следующий день, он написал мне и сказал на немецком-английском, что я была «слишком человечна»: «Почему вы были слишком человечны?» — Он хотел, чтобы его существо было РАЗРУШЕНО, чтобы снова родиться для истинной жизни.

Это меня заинтересовало. Я сказала себе: «Смотри-ка, он почувствовал, он сознавал как Силу, так и то, что я ее отвела.» Я ответила ему: «Да, я пощадила вас, потому что это был ваш первый визит! Подготовьтесь, мы еще встретимся.»

Ты видишь, он пожаловал как крупный промышленник с выдающейся мощью разума творить, организовывать события — вот что вошло — и затем… это расплавилось. И я действовала совсем не в полную силу: я просто внесла немного силы вот так [Мать опускает свою руку] и посмотрела на него. Затем я почувствовала, что что-то происходит внизу; я посмотрела: его рука совершенно сжалась. Тогда я перестала.

Но, что замечательно, он ПРАВИЛЬНО сознавал.

И он жаловался.

*

* *

(перед уходом)

Предстоят еще два трудных месяца. Потому что 1-го января не произойдет резкой перемены (люди думают, что все сразу же изменится одним махом — это не так). Два трудных месяца, а потом, я думаю, начнется… [жест ослабления хватки].

Такое впечатление, что малейшая слабина, и пуф! свалишься, а затем надо будет снова подниматься. Как бы там ни было…

Но мы поднимаемся все быстрее — поднимаемся быстрее.

Дата добавления: 2015-07-26