Но почему это не передается во внешнее пробужденное сознание?

Тебе надо придти к осознанию или знанию, что это [тело] - не ты — беда в том, что когда ты говоришь «я», ты думаешь об этом [Мать хлопает по своему телу], но это не так! Это не ты! И ты должен чувствовать, что это не ты, прежде чем ты снова сможешь спуститься в тело, завладеть им и изменить его. Пока ты говоришь «это я», ты связан, лишен свободы действий.

Ты — это вот что [жест над головой], это там: это то, что искрится в свете — это и есть ты. А это [тело] - не ты, это осадок. У тебя все еще есть себялюбие тела! Надо, чтобы ты чувствовал: это не я, это не я. Это… да, это та смесь, что досталась тебе от папы и мамы, бабушек и дедушек, это невежественная смесь… Я сделала это открытие в возрасте 15-17 лет; я стала ясно видеть все эти «подарочки» (если их можно так назвать), что достались мне от родителей, бабушек и дедушек, образования, людей, окружавших меня, от всей этой трясины, в которую падаешь головой вперед. И потом, качество вибрации и качество ощущений, так называемых «мыслей» (это не мысли, это своего рода ментальные рефлексы, почти автоматические) и чувств (если это можно назвать чувствами: это нечто вроде реакций на среду и на то, что приходит из вне), все это кишит — ты знаешь, это кишит, как черви в грязи.

Когда ты видишь все это и начинаешь говорить «но это не я!» и чувствовать, что это не я: «Это не я! нет — я, это то, что наблюдает; я это то, что изъявляет волю, то, что знает…»

Должно быть, к тебе приходят откровения, а ты даже не замечаешь этого! У тебя все это здесь [жест над головой ученика], там полно откровений, мой мальчик! А ты хочешь увидеть глазами витального уровня, иметь переживание на тонком физическом уровне, но подобные вещи не могут к тебе придти, потому что ты находишься там [жест над головой], а здесь — здесь находится этот осадок.

(молчание)

Но, я не знаю, очевидно, твой случай особенно интересен Господу, потому что Он показывал мне много чего из твоей телесной жизни, из реакций твоего тела — должно быть, Он занимается тобой! [смеясь] Возможно, если ты воздашь ему должное, ты заметишь это!

Скорее я ворчу, раздражаюсь, обманываюсь в ожиданиях.

О! ты всегда ворчишь — ты бунтарь по природе.

Это досадно, мы теряем время.

(молчание)

Но, должно быть, пришло время перемен, потому что мне показали самое худшее — твое наихудшее состояние — а затем то, чем ты должен быть. В действительности, сейчас я поняла [смеясь], я много занималась тобой в последнее время.

Должен сказать, то, что я вижу, не очень-то мило.

Каждый рождается с… (как назвать это?) some special twist [неким особым «вывихом», изъяном] [смеясь] — я знаю собственный изъян, я очень хорошо его знаю! (Я не говорю о нем, потому что тут нет ничего забавного.) Но этот изъян остается последним, на самый конец. Следуя нашей глупой человеческой логике, мы говорим себе: «Это то, что должно уйти первым», но это не так: это то, что уйдет последним! Даже когда все это ясно-ясно [жест вверх], даже когда у тебя есть переживания, эта привычка остается и постоянно возвращается. Тогда давишь на нее: она уходит в подсознание; изгоняешь ее и оттуда: она возвращается из вне. Так что если хоть на минуту перестаешь быть начеку, она снова показывается — что за досада! Шри Ауробиндо писал где-то об этом, я не помню слов; я прочла это совсем недавно, и когда прочла это, я сказала себе: «А! вот! Он знал, что это так.» Это утешило меня, и я сказала себе: «Хорошо.» Он говорил, что тот, кто очистил свой разум и т.д. и т.п., кто готов стремиться к Совершенству (это в «Синтезе Йоги», глава «Йога Само-Совершенствования»), «тот готов и терпелив к рецидивам и возвращениям старых ошибок, и он спокойно работает и терпеливо ожидает часа, когда придет время им уйти.» Я сказала себе: «Очень хорошо, вот как оно сейчас.» Я спокойно жду часа, когда… (хотя и не упускаю случая схватить их за кончик носа или кончик уха и сказать: «А, вы еще здесь…»).

Первым делом надо отделить свое сознание, это очень важно; надо сказать: Я-НЕ-ЭТО, это что-то, что было ДОБАВЛЕНО, чтобы я смог коснуться Материи — но это не я. И тогда, если ты скажешь: «Вот что я» [жест: вверх], ты увидишь, что обрадуешься, потому что это радостно — это радостно, это светло, это искрится. Это действительно хорошо, это имеет исключительное качество. И это ты. Но надо, чтобы ты сказал: «Да, это я» и был убежден, что так оно и есть. Естественно, старые привычки начнут отрицать это, и надо, чтобы ты знал, что это старые привычки, вот и все, это не имеет никакого значения — это есть ты. Это совершенно необходимое движение. Наступает момент, когда совершенно необходимо отделить себя от этого, потому что только после того, как отделишь себя от этого, начнешь хорошо осознавать, что мы - там [жест над головой], что ЭТО - мы, только после этого ты сможешь снова спуститься в Материю и изменить ее. Так нужно не для того, чтобы уйти от Материи: это нужно, чтобы стать ее хозяином.

Я провожу свои ночи в сточных канавах, я вычищаю нечистоты.

А, это хорошо! [Мать смеется]. О, это очень забавно, потому что я делаю то же самое. Послушай… Ладно! это очень забавно.

Все в порядке, все в порядке.

Надо терпеть. Победа — за самыми стойкими.

Бывают моменты, когда в тебе поднимается отвращение, и в такие моменты надо помнить об этом. Сейчас твое отвращение может иметь какие-то свои причины (!) Но тебе надо только держаться. Ты знаешь, есть одна вещь, я не знаю, пробовал ли ты это делать: как только становится трудно, появляется неудовольствие, протест, отвращение — не важно что — усталость, напряжение, недомогание, все, что угодно, нечто негативное (есть много чего подобного, всевозможных цветовых оттенков), тогда сразу же надо — сразу же — позвать Господа и сказать ему: «Это Тебе». А если ты пытаешься что-то сделать сам (инстинктивно ты пытаешься все устроить с помощью своего самого лучшего света, самого лучшего сознания, самого лучшего знания…), это глупо, потому что продлевает борьбу и, в конце концов, это не эффективно. Единственно эффективное средство —отойти от того, что еще называется «я» и… (без слов или со словами, это не важно), но особенно с пламенем стремления, с этим [жест к сердцу] и с чем-то совершенно искренним: «Господь, это Тебе; только Ты можешь это сделать, только Ты, я не могу…» Это потрясающе, ты не можешь себе представить, как это замечательно! Например, кто-то приходит, докучает тебе невыносимыми историями, хочет, чтобы ты принял незамедлительные решения; надо писать, надо отвечать, надо говорить — все это — и это как нагруженные тачки, которые сваливают на тебя, тачки, груженые темнотой, глупостью, дурными движениями, и тому подобное; и это сваливают и сваливают и сваливают и сваливают — тебя словно заваливают всем этим. Начинаешь напрягаться; затем сразу же [жест отхода]: «О, Господь…». Остаешься спокойным, отходишь немного назад [жест подношения]: «Это Тебе».

Но ты не можешь себе представить, как это чудно! Сразу же приходит — ясно, просто, без усталости, без поиска — точно то, что надо сделать, или то, что надо сказать, надо написать — все напряжение позади, с ним покончено. И тогда, если нужна бумага, она находится; если нужна ручка для пера, сразу же находится то, что нужно; если нужно… (не нужно: самое главное, не ищи, не пытайся искать, этим ты только добавишь путаницы) — и это здесь. И так ЕЖЕМИНУТНО. Это каждую секунду поле для переживаний. Например, ты имеешь дело с прислугой, которая все делает не должным образом или не так, как, по-твоему, нужно делать, либо ты имеешь дело с желудком, который работает не так, как ты хочешь, и который доставляет тебе неприятности: это один и тот же метод, нет другого метода. Ты знаешь, иногда… возникают такие напряженные ситуации, что кажется, что вот-вот упадешь в обморок, что тело не может выдержать, это так напряженно; или же есть боль, что-то идет не так, что-то не получается, и из-за этого есть напряжение; тогда сразу же все останавливаешь: «Господь, это Тебе…» Приходит мир и покой, как если бы ты оказался вне существования, и все это уходит — боль уходит, проходит головокружение. И все, что должно произойти, происходит автоматически. И, заметь, это не в состоянии медитации, это проявляется не в действиях земного значения: это – на поле повседневных переживаний, причем непрерывно — когда знаешь, как это использовать. И по любому поводу: когда, например, есть боль, когда все тянет, скрипит, воет, вместо того, чтобы сказать «О, как больно!…», ты призываешь Господа внутрь себя: «Войди сюда», и затем держишься спокойно, не думаешь больше ни о чем — просто остаешься неподвижным в своем ощущении. И более тысячи раз я была ошеломлена: «Смотри-ка! боль ушла!» Даже не замечаешь, как она ушла. Так что люди, которые хотят иметь особую жизнь или некую особую самоорганизацию, чтобы к ним приходили переживания, ведут себя совершенно глупо — самое большое разнообразие переживаний находится в вашем распоряжении каждую минуту, каждую минуту. Только надо уметь не попадаться на ментальное стремление к чему-то «большому». Как раз совсем недавно мне показали так ясно нечто совсем маленькое, что было сделано мной («я сделала», так говорит тело), нечто совсем маленькое, что было сделано Господом в моем теле (что за длинная фраза!), и мне показали последствия земного масштаба, вызванные этим — я видела это, то есть, видела так же, как я вижу свою руку своими глазами, и этому что-то соответствовало в масштабах земли. Тогда я поняла.

Нам дается все — ВСЕ. Все препятствия, которые надо преодолеть, все (и чем более мы способны, то есть, чем более сложен инструмент, тем более многочисленны трудности), все препятствия, все удобные случаи их преодолеть, всевозможные переживания, сведенные в пространстве и времени, так что они могут быть несметны. И это имеет свои отголоски и последствия по всей земле (я не занимаюсь тем, что происходит во вселенной, потому что в данный момент это не моя работа); но это точно (потому что это было мне сказано, и я знаю это), то, что происходит на земле, имеет отголоски во всей вселенной. Сидя здесь, ты живешь повседневной жизнью в ее привычной незначительности,с ее нехваткой значимости, c ее нехваткой заинтересованности… это – чудесное поле для переживаний! несчетных переживаний, их не только нельзя сосчитать, они еще и совершенно разнообразны, от самых тонких до самых материальных, и все это не выходя из своего тела. Только НАДО ВОЗВРАЩАТЬСЯ ТУДА. Невозможно обладать властью над своим телом, не оставляя его.

Как только тело больше не есть вы, как только оно является чем-то, что было добавлено и ПРИКЛЕЕНО к вам, как только это так, и вы смотрите на него сверху (в смысле, психологически «сверху»), тогда можно вернуться в него в качестве всемогущего хозяина.

Надо сначала выйти, а затем снова спуститься в него.

Вот так.

И надо также смотреть на эти проблемы, на эти дурные привычки (вот у тебя, например, эта твоя привычка протестовать: кажется, она была примешана к клеткам твоего тела), надо смотреть на все это с улыбкой того, кто говорит: «Я не это. О, это было добавлено ко мне… это было добавлено…». И ты знаешь, это добавили для того, чтобы привести тебя к одной из тех побед, которые ты должен одержать.

Я была свидетелем самой полной панорамы всех глупостей этой жизни[238], это предстало передо мной целой панорамой: переходишь от одного к другому, видишь все вместе, и по отдельности, а также всевозможные сочетания. И тогда возникает вопрос «зачем»: «зачем выбирать это?», и сразу же приходит ответ: «Но чем более исток (скажем, «ближе к центру», чтобы ясно выразиться), чем более близок к центру исток и чем более чист в своей сущности, тем больше того, что можно назвать «отталкивающей усложненностью внизу»; потому что чем ниже, тем больше требуется сущностного света, чтобы изменить это.»

Как только вам все это очень мягко рассказали, вы тут же чувствуете удовлетворение, вы больше не мучаетесь — отлично, принимаем все так, как оно есть: «Это так, это моя работа, и я делаю ее; я прошу только одного - делать свое дело, а все остальное не имеет значения.»

Вот так, мой мальчик.

Ох, ты вынудил меня проболтать![239]

Дата добавления: 2015-07-26