Читайте также:
|
|
Уникальность природы шекспировской драматургии заключается в том, что она бесконечно подвижна, бесконечно изменчива. Взглянешь на книжную полку с томами пьес Шекспира и задумаешься: как же они могут меняться? Вот они стоят на полке, и если я выйду из комнаты, а потом вернусь, они по-прежнему будут там стоять. Да, в самом деле, пьесы никуда не исчезнут, но доказывает ли это, что с ними ничего не происходит? Я только что читал своему маленькому сыну «Тарзана». Когда Тарзан впервые открыл книгу, он увидел какие-то каракули на странице и ему показалось, что это маленькие жучки. Оторвав взгляд от книги, он спросил: «Что это за маленькие жучки?» А когда снова взглянул на страницу, увидел, что жучков стало больше. Точно подмечено. Мне кажется, что пьесы Шек-
спира, спрятавшиеся в твердые переплеты, похожи на больших жуков, внутри которых есть жучки поменьше и совсем маленькие. И когда взрослые ложатся спать, они передвигаются.
Приведу пример. Я работаю над переводом «Тимона Афинского» для французов. Большинство французских зрителей знает лишь четыре или пять пьес Шекспира. Они видели, например, «Кориолана» и пришли к выводу, что Шекспир — фашист. Он — великий писатель, говорят они, но он — фашист. Я знаю, что, когда они придут смотреть «Тимона», они смутятся, потому что тот самый автор, который доказал им, что любит только генералов и презирает толпу, написал пьесу, где единственные честные люди — слуги. Так что фашист, в конце концов, оказывается демократом. Если охватить внутренним взором сразу все шекспировские пьесы, персонажи и мысли, населяющие их, то может создаться впечатление, что раскладываешь одну и ту же колоду карт. Карты падают на стол всегда в разном порядке, картинки сдвигаются, возникают новые узоры: значение, содержание и смысл тут всегда находятся в движении.
В процессе работы над переводом выясняется еще больше. Я работаю с очень тонким и умным французским писателем, Жан-Клодом Карьером[61], и он постоянно спрашивает: «Что это значит? Каково точное значение этого слова?» Он знает английский очень хорошо. Уточняя значение слова, он смотрит в словарь и спрашивает: «Какое значение из двух — более точное: то или это?» Отвечаю ему: «И то, и другое.» В ходе такой работы слово для него начинает приобретать все новые и новые измерения. Тогда он говорит: «Ах, теперь я понимаю. Это des mots rayonnants [62] «.
Это определение показалось мне очень интересным — оно помогало Жан-Клоду Карьеру находить эквивалент mot juste[63], соответствующий слову оригинала, имеющему многозначный смысл. Когда ты имеешь дело с такими излучающими словами, то обнаруживаешь многоуровневый характер слов, в которых один смысловой уровень ведет к другому, создавая ассоциативную цепочку смыслов и бесчисленное множество смысловых сочетаний.
Когда я начинал работать над Шекспиром, я верил, что
каждый стих имеет свое точное музыкальное звучание, которое можно зафиксировать. Мне казалось, что вариантов этого звучания не может быть много. Позже опыт подсказал мне, что это абсолютно неверно. Ваша склонность к музыке побуждает вас уподобить стих Шекспира музыке. Вы стремитесь зафиксировать эту стихотворную музыку. И вот тут-то обнаруживаете, что это невозможно. Всякая подобная попытка приведет к бессмысленному, формальному звучанию стиха. Здесь происходит то же самое, что с актером, пытающимся повторить однажды найденную им интонацию: в результате возникает антижизнь. Следуя определенной логике, определенному смысловому порядку, актер должен дать возможность каждой отдельной строке открываться новой музыке, возникающей вокруг излучающих точек текста.
1970-е
Дата добавления: 2015-07-15; просмотров: 99 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Взрывающиеся звезды | | | Шекспир — это кусочек угля |