Глава 18. Тамара Владимировна без страха отправилась на встречу

Тамара Владимировна без страха отправилась на встречу. Старушка рассудила просто: свидание она назначила в кафетерии в булочной, там работает знакомый продавец, всегда полно посетителей, ни малейшей опасности нет.

Когда владелица бального зала переступила порог кондитерской, олигарх уже сидел за крохотным столиком. С первого взгляда он произвел на Куклину самое приятное впечатление. На нем, несмотря на теплую погоду, был темный костюм и белая рубашка с галстуком. Небольшая аккуратная бородка, усы, очки, подстриженные темные волосы делали его еще более привлекательным. Куклина сразу поняла – бизнесмен хочет казаться старше, вероятно, ему едва исполнилось тридцать.

«Буду с вами откровенен, – он сразу начал деловой разговор, – я женился рано на дочери обеспеченного человека. Никакой любви к жене не испытываю, мне хотелось получить стартовый капитал для организации торговой фирмы, а за Мариной давали большое приданое».

Удачно выбрав супругу, молодой человек начал свой бизнес, за короткий срок разбогател и мог бы уйти от нелюбимой женщины, но от этого шага его удерживал сынишка, который успел появиться на свет. Благосостояние семьи росло как на дрожжах, и парень решил поступить, как многие другие. Семья, ребенок – это святое, но никто не запрещает по-тихому развлекаться со стриптизершами, моделями и певичками. Главное, не попасть в объектив папарацци.

Олигарху удавалось держать свои похождения в тайне, но он неожиданно влюбился в Юлю, стилиста из салона, куда он ходит приводить в порядок прическу. Юлечка не требовала от него знаков внимания, не настаивала на разводе, наоборот, она говорила: «Марина и Ваня не должны страдать, а я люблю тебя не за подарки».

Чем чаще Юля это повторяла, тем сильнее любовник хотел бросить жену, он уже совсем было решился на развод, но тут супруга попала в автоаварию и очутилась в инвалидном кресле. Бросить Марину стало немыслимо, тем более что она попыталась покончить с собой, оставив записку: «Не хочу быть тебе обузой».

Олигарх справился и с этой ситуацией, он переделал в квартире санузлы, расширил дверные проемы, приобрел Марине самую лучшую коляску, нанял ей сиделок, перевел дух и… узнал, что Юля беременна.

Теперь его личная жизнь выглядит так: весь день он работает, вечером торопится к Юле и дочери, а около полуночи возвращается к Марине, спит исключительно в супружеской постели, утро каждого дня он посвящает сыну. Все бы ничего, но ему очень мешают московские пробки. Законная семья живет в районе Бронных улиц, Юля в Матвеевском, бедному парню приходится ежедневно накручивать спидометр, масса времени пропадает впустую. Вот ему и пришла в голову гениальная идея: купить Юлечке и дочке апартаменты в двух шагах от собственного дома, тогда он сможет уделять больше внимания своим женщинам и детям. Из всех вариантов ему наиболее подходит квартира Бурмакиной и Куклиной.

Тамара Владимировна чуть не разрыдалась, услышав эту душещипательную историю. А олигарх продолжал. Он попросил своего посредника по имени Осип Кошмаров уговорить старух перебраться в спальный район, предложить им благоустроенные квартиры с хорошими ванными и удобными кухнями. Олигарх хотел подыскать пенсионеркам жилье около леса или парка, заманивал приличной денежной суммой, и Бурмакина дала согласие на переезд, а Куклина уперлась. Проблема не решалась.

При очередной встрече с нанимателем Осип заверил: «Все будет тип-топ, подождите пару недель».

Что задумал Кошмаров, бизнесмен и предположить не мог, поэтому сейчас он в шоке и просит прощения.

Тамара Владимировна была очарована собеседником и моментально ответила: «Боже, забудьте! Вы, как и я, пали жертвой мерзавца! Его арестовали, он больше не будет гадить».

Олигарх растрогался, поцеловал старухе руку, преподнес ей бархатную коробочку, в которой лежало кольцо, и сказал:

– Вот вместо залога нашей сделки. Обычно дают в районе ста тысяч рублей, но этот перстень намного дороже, лучше драгоценность, чем деньги. Это демонстрация искренности моих намерений.

– Сейчас покажу украшение, – пообещала Куклина и поспешила к секретеру.

Я проводила ее взглядом. Услышанная история звучала как минимум странно. От кого олигарх узнал об ультразвуковом киллере? Кошмаров был взят в санузле Куклиной и доставлен в наш офис. Осип ни с кем, кроме членов бригады, не общался, по телефону не звонил, а потом умер, так кто рассказал олигарху правду? Напрашивается логичный ответ: бизнесмен сам велел засунуть под плинтус «волшебную» коробочку. Когда Кошмаров узнал про сектанта, желающего пройтись по квартире с прибором для поиска всяких электронных штучек, он связался с заказчиком, и тот приказал ему изъять излучатель. Дальнейшее нам известно. Надо непременно проверить мобильный Осипа. Не звонил ли ему кто-нибудь после того, как мошенника арестовали? Помнится, в момент задержания и транспортировки Осипа в офис сотовый «агента» не издавал звуков, телефон у жулика забрали сразу.

– Вот, любуйся! – гордо объявила Тамара Владимировна. – Антикварная вещь! Стоит бешеных денег! Жаль только, что его нелепо отреставрировали, всунули сапфир к изумрудам.

Я оглядела колечко с мелкими темно-зелеными камнями и одним синим. Увы, я в украшениях не разбираюсь, но, похоже, оно настоящее.

– Милый такой мужчина, – продолжала восхищаться Куклина, – обожает животных! Показал фото своих песиков в телефоне! Разве собачник может быть подлым?

Я отвела глаза в сторону. Говорят, Геринг, всемогущий руководитель партии нацистов, обожал канареек, а педофил Никитин держал дома трех кошек. Когда мы с Чеславом стали его допрашивать, он слезно просил: «Пожалуйста, пусть мои кошечки окажутся в хороших руках, я очень переживаю за их судьбу».

– Слава Господу, теперь я спокойна, – радовалась Куклина, – бизнесмен порядочный человек, мы с ним договорились.

– О чем? – насторожилась я.

Тамара Владимировна вздернула голову.

– Я дала согласие на переезд. Не знаю, сколько лет мне осталось, но ведь я не бессмертна. После моей кончины апартаменты отойдут государству, неизвестно, кого сюда вселят! Сделают пивнушку в месте, где до сих пор живет память о моих родителях, или организуют ночной клуб.

– Это маловероятно, – утешила я Куклину, – такие заведения нельзя устраивать в жилых домах, да еще на последнем этаже.

Тамара Владимировна махнула рукой.

– А то вы сами не в курсе, как это делается! Вроде вечеринку устраивают, гостей созывают на торжество, а по правде клуб незаконный. И ну гульбанить!

– Вам об этом олигарх сказал? – догадалась я.

– Говорю, он хороший человек, которого угораздило воспользоваться услугами пакостника, – с жаром заявила Куклина. – Я решила: пусть в моей квартире мирно подрастает хорошая девочка! Это намного лучше, чем превратить ее в притон! Маленькие девочки милые, трогательные, нежные…

Глаза Тамары Владимировны наполнились слезами умиления.

– Поймите, память о родных для меня священна. Но все воспоминания я унесу с собой в могилу. А бизнесмен пообещал не выбрасывать мамин секретер, папино кресло, он оставит их, ему и Юлии нравится антиквариат. Жилплощадь будет нетронутой, ее только соединят с Мотиной и переделают санузлы. Более того, он… ну… в общем…

Куклина примолкла.

– Раз уж начали, договаривайте, – приказала я.

– Сделал мне царское предложение, – зашептала Тамара Владимировна, – он сам перевезет мои вещи в новую квартиру, двухкомнатную, купит хорошую мебель, даст денег. Взамен получит мои апартаменты и обстановку. И! Вот что главное! Если я захочу, то могу в любое время навестить Юлию, попить с ней чаю, подышать воздухом детства, погладить секретер мамы, посидеть в кресле отца. Понимаешь?

Я на всякий случай кивнула, но на самом деле не поняла. Может, мое детство было не таким счастливым, как у Тамары Владимировны. Если бы мне предоставилась возможность очутиться в прошлом, что бы я там нашла?

Перед глазами возникла дверь, обитая темно-коричневым дерматином, и пупочка звонка. Моя дрожащая рука утопила кнопку. «Кто там?» – бдительно спрашивает бабушка.

«Ба, открывай!» – кричу я. Щелкает дверной замок. «Опять задержалась! – возмущается бабушка. – Школа через двор, а она час до подъезда топает! Форма грязная! Чем ты юбку заляпала? Учти, сама платье стирать и гладить будешь, я в домработницы к тебе не нанималась. Вот придумала! Играть в школьной одежде! Не вырастет из тебя, Татьяна, путевого человека».

Сдерживая слезы, я протискиваюсь в ванную, запираю на крючок дверь и тихо плачу. Ну как объяснить бабушке, что я очень хотела пораньше вернуться домой, но в школьном дворе на меня налетела орда одноклассников, не пустила к воротам и начала петь дразнилку: «Танька жиртрест, промсарделька. Танька колбаса, сожрала лошадь без хвоста!»

Я в школе самая толстая, неуклюжая, плохо бегаю, не умею прыгать и до дрожи боюсь уроков физкультуры. На спортивных занятиях надо делать «уголок» на шведской стенке. Упражнение у меня ни разу не получилось, ноги не хотят подниматься, а рукам трудно держаться за полированную палку. Остается лишь надеяться, что меня не вызовут, но наш физрук, красноносый Виктор Николаевич, каждый раз тычет пальцем в журнал и хрипло орет: «Приглашается олимпийская чемпионка Татьяна Сергеева, Советский Союз».

И все начинают хохотать. Громче всех надо мной потешается Алла Ласкина, которая тоже не способна выполнить это упражнение. Но Ласкина худенькая, у нее копна вьющихся волос, большие глаза и всякие симпатичные штучки в портфеле. Папа Ласкиной пилот Аэрофлота, он регулярно летает за границу и снабжает доченьку жвачками, шариковыми ручками, восхитительно пахнущими ластиками, переводными картинками. Все подлизываются к Аллочке, чтобы та поделилась своими сокровищами. У нее есть часы с прозрачным ремешком, внутри которого в тягучей жидкости плавают пластмассовые рыбки, а ее волосы стянуты заколками с изображением мишек. Мой жидкий хвостик придерживает аптекарская резинка, и особыми канцелярскими принадлежностями я похвастаться не могу. В классе есть еще Юра Буромский, он носит очки с толстенными стеклами и не может попасть ногой по мячу. Но его освободили от физкультуры, а еще Юрка жутко умный, весь класс списывает у него домашку. Я, к сожалению, еду на жалких тройках. Угадайте, кто в нашем классе девочка для битья? У вас еще остались сомнения?

Вечером с работы приходят усталые родители и выслушивают доклад бабушки: «Таня принесла «лебедя» по математике, испачкала форму, отказалась от супа, вместо того чтобы делать уроки, читала сказки».

Мама привычно орет на меня, папа отгораживается газетой, в конце концов разгневанная мать переключается на него. «Немедленно накажи ребенка!» «Сама разбирайся, – прячет голову в песок отец, – зачем вдвоем на девку визжать? Еще глупее станет!»

И начинается! Мать набрасывается на отца, в его адрес летят обвинения во всех грехах. Он не остается в долгу и отвечает соответствующим образом. В переводе на литературный язык его панегирик выглядит так: «Дочь шлюхи, отправляйся в путешествие по разным частям человеческого тела, закрой свой рот, ты, как и твоя мать, тоже падшая баба, безобразная и болтливая. Как я был глуп, когда спьяну предложил тебе, дочери блудницы, руку и сердце». Бабушка бросается на зятя, хорошо хоть они только бранятся, рук не распускают, сковородки, ножи и скалки не применяют. Ну разве что мама грохнет на пол пару тарелок.

Пока бушует скандал, я забиваюсь между шкафом и стеной. Больше всего мне хочется умереть. Из-за меня сейчас идет бой, если мама с папой разведутся, причина будет во мне. Бабушку может скрутить сердечный приступ, и опять я виновата! Завтра надо идти в школу, где меня будут дразнить. Меня не любят дети, я не вызываю добрых чувств у учителей и довожу до бешенства родителей. Я очень труслива и не могу сказать бабушке, что ненавижу фасолевый суп!

Хотела бы я вернуться в детство? Жить в родительской квартире? Да никогда!

– Понимаешь, да? – повторила Куклина. – Короче, мы ударили по рукам, и я обязалась перебраться на новую жилплощадь.

– Вы никогда не были замужем? – проявила я любопытство.

– Нет, – ответила Куклина, – да какая разница? Что за интерес?

– Извините, – смутилась я, – просто вырвалось.

Тамара Владимировна поджала губы.

– Я вызвала тебя сюда, чтобы сказать: все уладилось, мерси за помощь, она мне больше не нужна.

– Ваш замечательный олигарх имеет имя? – спросила я.

Куклина поморщилась.

– Секрета нет. Его зовут Игорь.

– А фамилия? – не успокоилась я.

– Венев, – после небольшой паузы сообщила Куклина, – Игорь Григорьевич Венев. Но приобретать квартиру будет Юлия, Игорь спонсор девушки. Ну, все, я плохо себя чувствую, больше сил на разговоры нет. Устала.

Прежде чем я пришла в себя, Куклина буквально вытолкала меня за порог. Спускаясь по ступенькам, я переваривала информацию. Выйдя из подъезда, я увидела маленькую булочную, зашла в нее и замерла у стойки с выпечкой. В голове гудело, виски ломило.

– Вам нравится наша кондитерская? – спросил знакомый голос.

Я встряхнулась, вернулась в реальность и увидела Мотю.

– Уютный магазинчик, цены умеренные, и кафетерий открыт, – заскрипела соседка Куклиной, – вы эклер попробуйте. Он с заварным кремом.

– Что-то не хочется, – выдавила я из себя. – Матрена Филипповна, вы слышали новость?

– Тамара согласилась на переезд, – улыбнулась бабушка, – вчера мне объявила. Уж не знаю, какому богу молиться! Образумилась Томка! И как это ей не страшно было там жить! Ну и психика! Нерушимая! Я каждый вечер…

Бурмакина внезапно захлопнула рот, было похоже, что она почему-то ощутила себя неуютно, и, чтобы перевести разговор на другую тему, принялась рассуждать о достоинствах ассортимента булочной:

– «Птичье молоко» здесь лучшее в Москве. Определенно! «Картошка» с коньяком! Какой аромат! Бисквитно-ореховый торт свежайший!

– Почему Куклиной должно быть страшно в ее квартире? – глядя прямо в глаза Моти, спросила я.

– Одной всегда неуютно, – выкрутилась Бурмакина, – вечером мебель скрипит, сквозняк шуршит. Возьму хлебушка и домой, ужинать пора.

Забыв купить батон, Матрена стремительно покинула булочную. Я посидела пару минут и пошла к машине. Что-то тут не так, но что? Пока на этот вопрос у меня ответа нет.

Дата добавления: 2015-07-17