Глава 10. Стройная фигурка незнакомки затянута то ли в длинную кофту

Стройная фигурка незнакомки затянута то ли в длинную кофту, то ли в мини-платье. Точеные ножки с ярко-красным педикюром в босоножках, щедро усыпанных стразами. Белокурые волосы волнами раскинулись по плечам, огромные голубые глаза, пухлый ротик, нежно-розовый румянец довершали картину.

– Ты Танечка? – приветливо улыбаясь, повторило небесное создание.

Я пришла в себя.

– Да. А ты кто?

«Барби» потупила взор.

– Лапуля!

Мне захотелось повторить вопрос. Сомневаюсь, что у красавицы в паспорте написано: «Лапуля Ивановна». Но непонятно откуда взявшаяся в квартире куколка продолжила:

– Димуля тебя не предупредил?

– О чем? – не поняла я.

– Ну… о нас, – засмущалась Лапуля, – мне пришлось убежать. Можно сказать, я свою жизнь спасала. От Виктора.

– От Виктора? – переспросила я.

Лапуля кивнула.

– Это мой муж, очень-очень хороший, но злой! Рассердился, когда узнал, что я люблю Сережу, чуть не убил, бросил в меня слона, хорошо, что попал в тигра, а то бы череп проломил. Я убежала к Андрюше, но у того вторая жена, ей не понравилось, что я в дом пришла, она меня выжила, ужасные условия создала! Рикки чуть не умер. И я пошла к Олегу, но у того же Катя! О!

По щеке Лапули потекла слеза. Я впала в ступор, а «Барби» продолжала:

– Катюша сердитая! Хуже мамы Рикки, она всех перекусала!

– Как? – пискнула я.

– Зубами, – пояснила Лапуля, – ам-ам! И дырка в ноге! У нее ядовитая слюна, рана потом год гниет! Конечно, я испугалась, да и кому бы страшно не стало! Вот и приехала к Димочке! Он меня впустил, успокоил и на работу ушел. Димочка лучше Вити, Сержа и Антона! О Кате уж и не говорю, она… ну… это, короче, пустяк! Ты же на меня не сердишься, Танечка? Димочка сказал: «Танюша моя сестра!» А сестры на невест брата не злятся. Хотя если вспомнить Алису, то в глазах темнеет. Ты не знаешь, как избавиться от катышков?

Я потрясла головой.

– От чего?

Лапуля продемонстрировала нечто темно-красное, что держала в руках.

– Вот! В магазине сказали, что она сделана из шерсти мериноса и никогда не скатается. Обманули! По всей груди катышки! Как их убрать?

При ближайшем рассмотрении вещица оказалась шерстяной кофтой не самого лучшего качества.

– Попробуй побрить, – дала я дельный совет, – можно купить специальную машинку для удаления катышков, но вполне подойдет обычная бритва, только не заряжай новое лезвие, тупое в этом случае лучше.

– Ах, какая ты лапочка, – запрыгала Барби, – кошечка-душечка! Пойду попробую.

– Где Анфиса с Маргошей? – спросила я.

– Одна бабушка взяла красный флаг, сказала, что у нее митинг, вторая отправилась на курсы фламенко, – пояснила Лапуля, – она меня приглашала, но пришлось вежливо отказаться, я хотела ей честно сказать: «Фламенко танцуют одни мумии», но решила, надо соврать, поэтому ответила: «Спасибо, лучше я испеку безе по-королевски». Не всегда следует честно признаваться. Ты согласна?

– Ага, – кивнула я.

– Ах, какая ты лапочка, – вновь восхитилась «Барби», – кошечка-душечка! Ну, я погнала брить кофточку! Хочу носить модненькое, а не одеваться как Арина, жена Виктора, которая вечно в пятнах ходит.

– Вроде супруга Виктора ты! – напомнила я.

– Мы разошлись, когда он слонами кидаться начал, – с улыбкой произнесла Лапуля и убежала.

Я срочно позвонила, услышала голос Коробка и зашептала:

– Кто такая Лапуля?

– Черт! Совсем про нее забыл! – воскликнул Димон. – Она поживет у нас немного. Ты не против?

– Конечно нет, но девушка слегка странная, – промямлила я, – рассказывает про мужа, который швыряется слонами!

– Не обращай внимания, – успокоил меня Коробок, – приеду, все объясню. Кстати, слон был бронзовый, напольное украшение, не живой.

– Она считает себя твоей невестой, – не успокаивалась я.

– Танюша, не парься, – заюлил Димон, – Лапуля милейшее создание, и она феерически готовит, царица у плиты. Главное, никогда не ищи смысла в ее словах.

Я сунула сотовый в карман и пошла на кухню. На столе в широком блюде лежало штук десять печений странного вида. Мне лучше сладкое не пробовать, я полнею от одного взгляда на кексик, но выпечка так соблазнительно пахла!

Пальцы сами собой схватили одно печенье и засунули в рот. Поверьте, никогда я не ела ничего вкуснее. Рука потянулась за второй порцией, третьей, четвертой… Остановилась я лишь тогда, когда блюдо опустело.

Тут мне стало стыдно. Мало того что я съела сладкое, приготовленное для всех, так еще и сделала это, не спросив разрешения у того, кто его приготовил. Подгоняемая угрызениями совести, я пошла в ванную, увидела Лапулю, согнувшуюся над раковиной, и принялась каяться:

– Прости, пожалуйста, честное слово, я не хотела.

Барби обернулась.

– Что случилось?

– Слопала весь твой кондитерский шедевр, – призналась я.

– Ой, тебе понравилось! – захлопала в ладоши Лапуля.

– Очень вкусная вещь, – похвалила я ее, – но не осталось ни крошки.

– Здорово! – ликовала Лапуля. – Я еще сделаю!

– Трудно печь печенье, – ныла я.

– Кто сказал? – заморгала Лапуля. – Десять минут – и противень готов. Не то что катышки!

– Не сбриваются? – удивилась я.

– Дело идет медленно, – приуныла Барби.

– Дай посмотреть, – велела я и отодвинула девушку в сторону.

В рукомойнике обильно пенились белые холмы.

– Что это? – удивилась я.

– Гель гипоаллергенный, – пояснила Лапуля, – я его тщательно взбила для лучшего результата. Теперь, правда, не видно, где катышки. Вот проблема! Жизнь состоит из одних трудностей. Пока их решишь, молодость пройдет! Ужасно.

– Зачем ты намылила свитер? – поинтересовалась я.

– Ну как же? – заморгала нереально загнутыми ресницами Барби. – Ты сама мне посоветовала кофточку побрить.

– Ммм, – простонала я.

– Нельзя по сухому шкрябать, – щебетала Лапуля, – будет раздражение.

Я подавила смех.

– Лосьон после бритья взяла? Или одеколон?

Громадные глазищи Лапули стали еще круглее:

– А надо? Да? Вау!

– Чтобы раздражения не возникло, – захихикала я, – хорошо кремом помазать, вон он, у Димона в шкафчике стоит. Коробок у нас франт, пользуется дорогими средствами по уходу за лицом. Поняла, какую глупость ты сделала?

– Ой! Танечка, – запрыгала Лапуля, – я не всегда сразу хорошо соображаю! Витя говорил, что у меня мозги в тормозной жидкости плавают!

– Дурак он, – констатировала я и пошла переодеваться.

В безразмерной квартире Коробка три ванные комнаты, одной из-за подтекающего мойдодыра лучше не пользоваться, но теперь, когда старьевщик Венев подарил нам чугунное колено, положение изменится. И, если честно, нам хватает и двух.

Поскольку в одной «бане» до сих пор брила свитер Лапуля, я пошла во вторую, спокойно приняла душ, накинула халат и столкнулась в коридоре с девушкой, которая несла на вытянутых руках кофту.

– Катышки исчезли? – поинтересовалась я и чихнула.

– Испарились, – весело подтвердила Лапуля. – Танечка, ты гений! Умница! Красавица! Кошечка-лапочка-душечка!

Я почувствовала резкий запах, опять чихнула раз, потом второй, третий…

– Едкий одеколон, – посетовала Лапуля, – мужчины обожают вонючие духи. Сережа, к которому я от Вити удрала, всегда в магазин со своей женой ходит, та нюхает, дает «добро», а Витя покупает.

Я опять чихнула, вспомнила наказ Димона не вслушиваться в слова Лапули и вежливо ответила:

– Да.

– Сергунька обожал аромат от Пьерро, – зачастила Лапуля, – жуть! Совсем не лапочка! Отрава! Как его Катя терпит? Ну та, у которой сестра Алина, что поехала утешать Витю, после того как узнала, что я убежала, когда он слоном в меня швырнул! Эй, ты почему молчишь?

Я вновь чихнула, поняла, что сейчас мои мозги вылетят через нос, и, стараясь не дышать, решила выяснить, что случилось.

– Ты решила подушиться одеколоном Димона?

– Ой! Танюша! – захихикала Лапуля. – Его парфюмчик очень противненький, гаденький, мерзотненький. Не лапочка! Теперь надо кофточку выветрить.

Из моей груди снова вырвалось «апчхи» и лишь затем вопрос:

– Ты облила свой свитер?

– Точненько, – подтвердила Лапуля.

– Зачем? – взвилась я, пытаясь сдержать очередной чих.

– Ой! Ты же сама посоветовала, – заморгала Лапуля, – сказала: «Лосьон после бритья приготовила? Чтобы раздражения не получилось».

– Только не говори, что ты помазала кофту кремом, – простонала я.

– А разве не надо? – озабоченно сдвинула изогнутые брови Лапуля. – Целая баночка ушла. Она очень маленькая оказалась. Неправильно, что мужской кремик в такой малипусенькой штучке лежит! У парней морды большие, им много кремчика надо! Вот Антон, который раньше жил с Алиной, которая прежде бегала за Костей, чья жена одно время ходила в невестах у Вити, который бросил в меня слона, а попал в тигра, из-за чего я убежала к Сереже, чья Катя…

Меня стало подташнивать.

– Сделай милость, остановись.

– Вау! Я тебя утомила, – расстроилась Лапуля. – Витя часто повторял: «Дура, заткнись». Это обидно звучало.

– Витя хам, – отрезала я, – давай сюда кофту.

– Зачем? Она в порядке, – засопротивлялась Лапуля.

– Лучше испеки еще печенюшек, – попросила я и пошла в ту ванную, где у нас установлена стиральная машина.

Я не очень умелая хозяйка, но запустить автоматическую прачку легко научится даже мартышка. Процесс занял совсем немного времени. Поскольку стиркой в нашем доме занимаюсь исключительно я, у меня все очень здорово организовано. Около машины стоит небольшая этажерка, где я держу порошок, ополаскиватель и отбеливатель. Я слегка ленива, мне нравится, чтобы все необходимое находилось в шаговой доступности, хотя это неправильное выражение, я хочу, чтобы все нужное находилось в «ручной дотянутости», лишний раз идти неохота. До того как я переехала к Димону, его вещи стирала Маргоша. Почему она? Димон постоянно на работе, а Анфиса категорически заявила:

– В коммунистическом будущем женщины непременно избавятся от нудной домашней работы, ее станут исполнять роботы. Чем быстрее мы откажемся обслуживать мужчин, тем скорее они изобретут механических помощников! Пульт для телевизора появился в тот момент, когда одна жена не соизволила подняться из кресла, чтобы переключить симфонический концерт, которым она наслаждалась, на спортивный канал для мужа.

Хорошо иметь твердые принципы! Исключительно из заботы о женщинах будущего Анфиса не берет в руки веник, тряпку и не замечает переполненное мусорное ведро. С другой стороны, кое-кто может сказать:

– Старушке много лет, ей не следует надрываться на ниве домашнего хозяйства.

Вот только бегать на партийные собрания и на митинги у Анфисы сил хватает. Маргоша, похоже, одного возраста с нашей убежденной марксисткой, но до того, как я переступила порог квартиры Димона, именно Марго боролась с бытом, как Иванушка-дурачок с Кощеем Бессмертным. Теперь роль придурковатого сынишки перешла ко мне. Я стираю, убираю, покупаю продукты и забочусь о четырех кошках – Лере, Гере, Клепе и Ариадне.

Маргоша только гладит, и огромное ей за это спасибо. Терпеть не могу стоять у доски, а что не любишь делать, то очень плохо получается. Марго, наоборот, обожает размахивать утюгом. Она включает телик и принимается за работу. Когда я впервые увидела, как старушка старательно отпаривает носки Димона, то помчалась за валокордином. Конечно, это популярное успокаивающее сердцебиение средство не помогает при помешательстве, но мне захотелось оказать Маргоше хоть какую-нибудь помощь. Теперь-то я знаю, что она просто обожает гладить, и не нервничаю, когда старушка гладит мужские носки.

У вас может создаться впечатление, что Анфиса живет в праздности. Вовсе нет, она готовит. Ни я, ни Маргоша, ни уж, конечно, Димон даже не приближаемся к плите. Назвать Фису вдохновенным поваром трудно, к тому же она обожает использовать сливочное масло, чем очень раздражает Маргошу. Последняя исповедует принципы здорового питания и предпочитает исключить из рациона жирное, сладкое, копченое, соленое и все содержащее консерванты. А вот Анфисе плевать на правильное сочетание белков с углеводами, поэтому она, не поморщившись, бросает к обжаренным сосискам кислую капусту. Это блюдо носит красивое название «бигос», оно отвратительно пахнет и очень гадкое на вкус. Слава богу, Анфиса нечасто балует нас бигосом, в основном она жарит яичницу и варит овсянку. Кстати, по тому, какой получилась еда, можно судить о настроении поварихи. Если утром у меня в тарелке оказывается бело-желтая болтушка, слегка подгоревшая снизу, а Димон пытается отковырнуть кусок овсянки, принявшей вид резины, значит, вчера вечером Анфиса поругалась с собратьями по партии, не пришла с ними к консенсусу в отношении того, когда в России победит коммунизм, и сейчас зла на весь белый свет. Аккуратная глазунья и нормальная каша свидетельствуют о великолепном расположении духа старушки. Омлет Фисе иногда удается, овсянка – никогда, и из нашей кухни до сегодняшнего вечера не доносилось упоительных запахов. Я бросила кофту в барабан, поставила переключатель на быстрый режим и задергала носом, пытаясь сообразить, что готовит Лапуля. Мясо? Язык? А может, запекает телятину?

– Есть кто дома? – загремел из прихожей Димон. – О! Райский аромат!

– Я сделала каркарус, – закричала Лапуля, – солнышко, кисонька, рыбонька, поспеши, а то остынет.

Я побежала на кухню, надеясь, что и мне перепадет кусочек блюда с непонятным названием и умопомрачительным ароматом.

Спустя пятнадцать минут Димон отодвинул пустую тарелку и простонал:

– Больше не могу.

– Невкусно? – испугалась Лапуля.

– Замечательно, – прошептал хакер.

– Добавочки? – оживилась Лапуля.

– Нет, – помотал головой компьютерный гений.

Личико Лапули стало несчастным.

– Танюша, а тебе?

– Потрясающий ужин, – абсолютно честно сказала я, – даже в самом дорогом ресторане лучше не приготовят.

– Тогда еще кусманчик! – встрепенулась Лапуля.

– Спасибо, не надо, – улыбнулась я.

– Почему? – со слезами в голосе спросила повариха.

– Сижу на диете, – нашла я правильный ответ.

– Понятно, – кивнула Лапуля, – больше не стану тебе предлагать. Не совершу ошибки. Научена горьким опытом. Оля, старшая мать Олега, брата Вити, который швырялся слоном, ну она еще отец Сергея и бабушка Анны, один раз в меня кастрюлей с гаспаччо запулила. А откуда мне знать, что у нее аллергия на крабов? Гаспаччо всегда с клешненогими делают! О! Подгорает!

Дата добавления: 2015-07-17