Собственная кровать казалась незнакомой и чужой, места на ней было слишком много, и даже под двумя одеялами в ней не становилось теплее.

Хотя именно в этой кровати никто никогда не задерживался больше, чем на пару часов, а Билла в ней и вовсе никогда не было, Тома постоянно преследовало ощущение, что в ней чего-то не хватает.

Почему-то, когда Билл был рядом, времени всегда было мало, а сейчас вдруг его стало столько, что приходилось придумывать, чем его занять, но все равно оно, как назло, текло неумолимо медленно.

За неделю до первого тура конкурсантов освободили от занятий, Тому не оставалось больше ничего, кроме как работать, и он работал. Уже почти десять дней ему не хотелось полностью переписать свою картину, и он считал это хорошим знаком. Основная часть работы была выполнена, теперь он уверенно и методично завершал ее небольшими деталями и штрихами.

Ему нравилось то, что он видел. Иногда даже слишком. Слишком натурально, слишком чувственно и слишком печально. Гений бы оценил, как высоко поднялся уровень его ученика, но любимый, посмотрев на его работу, скорее всего, обнял бы Тома и сказал, что больше не будет никуда уезжать. Никогда.

Том сидел перед мольбертом, рассматривая свое творение и раздумывая, нет ли нигде пятен, которые бы выбивались из общего фона или были бы светлее или темнее, чем должны быть, учитывая, как ложился свет.

Мобильный телефон завибрировал и пустился в пляс по столу. В недоумении Том перевел на него взгляд, не сразу понимая, что с ним случилось. В последнее время он так привык и так ждал звука сообщения, что то, что телефон звонит, казалось чем-то удивительным и странным.

Алло?

Здравствуйте, это Томас Краус?

Да, здравствуйте. Чем могу помочь?

Меня зовут Герман Каулитц. Я отец Билла. Томас, мы можем с вами встретиться? – без долгих вступлений перешел к делу собеседник.

Брови Тома приподнялись, а глаза расширились. Он удивленно захлопал ресницами.

Что-то случилось?

Нет, просто мне нужно с вами поговорить. Скажите, когда и где вам будет удобно.

Том перевел взгляд на часы.

Давайте в два где-нибудь в центре.

Гостиницу «Акрополь» знаете?

Да.

На первом этаже есть ресторан, давайте там встретимся в два, и, пожалуйста, не говорите об этом Биллу.

Хорошо, - Том рассеянно кивнул, хотя его собеседник не мог этого увидеть, и перевел взгляд на трубку, из которой уже доносились короткие гудки.

Даже если бы он захотел сообщить об этом Биллу, вряд ли ему бы это удалось.

Он сразу узнал представительного мужчину с холодным лицом и непроницаемым взглядом. Герр Каулитц бесстрастно помешивал ложкой кофе и смотрел в окно. С таким лицом очень удобно играть в покер или заключать многомиллионные сделки. Человек, носящий такое лицо, мог бы быть хирургом, спасающим жизни, или наемным убийцей, забирающим их, мог бы быть адвокатом дьявола или революционером, тайно переправляющим оружие через границу, чтобы бороться за права угнетенных, с таким лицом он мог бы быть шпионом или секретным агентом. Он мог бы быть кем угодно, но сложнее всего было представить то, что он был отцом Билла.

При поразительном внешнем сходстве Билл не был похож на него. В глазах Билла отражались все его эмоции и чувства, даже когда он этого не хотел. Его лицо могло казаться отстраненным, но никогда не было безразличным или пустым, и Том снова остро почувствовал, как сильно ему его не хватает.

Дата добавления: 2015-07-17