Время и место.

Жизнь кажется чередой случайностей, однако если внимательно присмотреться, сложить мозаику событий и явлений, привлечь данные порой из самых разных отраслей знания, то удается выявить удивительно стройную логику и обнаружить явные закономерности исторического развития. Из массы возможных вариантов жизнь сначала отсеивает слабоосуществимые, затем неимеющие существенного материального подкрепления, в конце концов, остается только один – оптимальный – путь или способ осуществления истории, в соответствии с которым и разворачиваются события.

«Предварительный» период основания Перми начался в самом конце XVII в., когда Петр I, понимая неизбежность войны со Швецией, прилагал все усилия для создания в стране собственной металлургической базы. Центром производства российского чугуна и меди должен был стать Урал. В 1696-1698 гг. верхотурский воевода получил ряд грамот, согласно которым он должен был осмотреть «в которых местах камень магнит и железная добрая руда есть ли», а по выполнении указов получил распоряжение о выборе удобных мест к учреждению заводов и о присылке в Москву чертежей[5]. Уже к концу 1701 г. были введены в строй казенные Каменский (нижний) и Невьянский доменные и молотовые заводы. В 1704 г. были выстроены Каменский (верхний), Алапаевский (нижний), Мазуевский, Уктусский (нижний) молотовые и доменные заводы. И только в 1712 г. кунгурским предпринимателем Ф. Молодым делается попытка наладить на Мазуевском заводе медеплавильное производство, но она оказалась неудачной - завод просуществовал лишь год. Казенный Кунгурский медеплавильный тоже имел недолгий век – 1714-1718 г., его производительность была ничтожной. Опыт возведения казенного Романовского завода (1716) оказался таким же плачевным. России по-прежнему не хватало собственной меди, и даже вмешательство государства в процесс развития металлургии на Урале пока не могло решить данную проблему.

Создание в 1719 г. Берг-коллегии открыло новый этап в политике государства в области металлургии. Теперь горное дело находилась под пристальным вниманием и постоянным контролем ответственных лиц – специалистов-металлургов. Им были известны самые передовые европейские новшества в сфере медеплавильного производства, в частности, саксонская технология выплавки металла из тугоплавких руд. Как мы помним, именно такой технологии не хватало в середине XVII в. в России, чтобы начать широкое освоение рудных богатств Урала.

Берг-коллегией в 1719 г. был подготовлен важнейший документ - «Берг–привилегия» - официально разрешавший поиск и добычу руд на частных землях, который создал условия для активного развития рудного промысла. Крестьяне и мелкие ремесленники, лишенные в 1717 г. государевым указом возможности легально плавить руды в «малых печах», теперь получили возможность заниматься поставками руд на крупные предприятия.

Заключением в 1721 г. Ништадтского мира завершилась Северная война со Швецией, а страна получила возможность начать мирное строительство. Но еще в 1703 г. с основанием Петербурга Россия получила «окно в Европу», через которое началась оживленнейшая внешняя торговля. В Европе к этому времени уже завершилась «революция цен», в результате которой резко упали цены на драгоценные металлы, но также выросли цены на сельскохозяйственную продукции. Эта ценовые «ножницы» оказались чрезвычайно выгодными для России, экспортировавшей, прежде всего, зерновые. Последовавший рост объемов торговли, все возраставшая нужда в средствах платежа внутри страны позволили Петру I осуществить безболезненный переход на медное монетное обращение. Более того, меди для этих целей катастрофически не хватало.

Приговор Берг-коллегии от 18 марта 1721 г. очень четко сформулировал ближайшие задачи уральской промышленности: «1. Железных заводов внов до указу строить не велеть, а производить те, кои до сего времяни толко были. А паче ж производить ныне и старатца всеми мерами серебряные и медные и серные и квасцовые заводы, которых заводов в Росии нет, а железных везде доволно. Также опасно в том месте железные заводы заводить, чтоб медных заводов дровами не оскудить»[6].

Строительство Егошихинского и других медеплавильных заводов ознаменовало начало эпохи «революции цен» в России, которая привела в итоге к складыванию в стране капиталистического уклада.

Уяснив экономическую необходимость возникновения Егошихи как промышленного центра в конце первой четверти XVIII в., рассмотрим также причины предопределившие место строительства поселка, ставшего предтечей современного города.

Пермь располагается в узкой (несколько десятков километров) полосе верхнепермских отложений с медистыми песчаниками, которая протянулась по склонам Урала от Чердыни до Оренбурга. Пермские медистые песчаники со средним содержанием металла около 2,2% представляют собой относительно тонкие прерывистые слои, располагающиеся на глубине 30-35 м. Месторождения невелики и основанные на них рудники функционировали всего 1-3, редко 5-10 лет. Этой особенностью расположения рудных запасов вызвано наличие огромного количества рудников (2.265 для всего Пермского округа, не менее 393 рудников расположено на территории Перми и в ее ближайших окрестностях). Таким образом, при возведении завода близость к месторождениям было требованием относительным, поскольку они были везде (это доказывается и тем, что в 1736 г. всего в нескольких верстах от Егошихинского завода началось строительство еще одного медеплавильного предприятия – Мотовилихинского). Район современной Перми - место пересечения узкой полосы меднорудных месторождений и основной водной транспортной артерии. Этот фактор был первичным при определении района основания завода.

Требования, предъявляемые к возводящимся металлургическим предприятиям, определялись царскими указами от 10 и 15 июня 1697 г. Заводы должны были строиться на «малых текучих реках», чтобы плотина могла выдержать напор вешней воды[7], «не в дальнем разстоянии от… руд и близ реки судовой»[8], а также недалеко от лесов, как источников топлива.

Требование располагать предприятия «близ реки судовой» делало неизбежным его строительство на одном из камских притоков ниже чусовского устья. По Каме сплавлялись товары с западного склона Уральского хребта, по Чусовой – с восточного. Об опасности плавания по Чусовой писал Н.С. Попов, упоминая «опасныя камни от которых… невсегда уберечься тяжело нагруженныя коломенки могут». Караваны судов с продукцией заводов восточного склона Урала и бассейна Чусовой, пройдя сложный путь по горной реке, при выходе на спокойное течение Камы неизбежно должны были переформировываться, чиниться, брать новых лоцманов и увольнять часть сплавной команды.

Находясь в 12-ти верстах ниже устья Чусовой, Егошиха представлялась более удобным местом, так как навигация на данном участке Камы открывается недели на две раньше, чем в районе современного Левшино, а это открывало дополнительные возможности для торговых операций. Правый берег Камы в этом районе представляет собой низкую, местами заболоченную, пойму и поэтому для постройки завода не подходил. С левой стороны в Каму впадает несколько небольших рек более или менее пригодных для устройства пруда: Язовая, Мотовилиха, Ива, Егошиха, Данилиха и Мулянка. Однако только возле устья Егошихи судовой ход, т.е. наиболее глубокая часть реки, собственно русло, подходит вплотную к коренному правому берегу (напротив современного речного вокзала). Здесь течение даже прижимает суда к причалам. Второй такой участок расположен только в километре ниже устья Мулянки (Заостровский перевалочный район порта Пермь). Устья остальных рек расположены в правобережной пойме и возведение плотин на них возможно только на большом удалении (не менее километра) от Камы. Напротив, Егошиха протекает по дну глубокого и узкого лога, что позволяло устройство заводской плотины совершить быстро и без излишних затрат. Добавим, что вблизи имелось несколько сосновых боров, а сосновая древесина считалась металлургами наиболее подходящим топливом для плавки высококачественного металла.

Нет сомнения, что такой знаток географии Урала как В.Н. Татищев не мог не учитывать всех этих обстоятельств. Да и такой специалист горного дела как В.И. Геннин по достоинству оценил характер региона: «Понеже удивительно как здесь Бог определил таковы места, что рек, руд, лесов, где быть заводам, доволно и работники дешевы, а также и харчь не дорог…»[9].

Таким образом, основание Егошихинского завода в данное время и в данном месте было явлением закономерным как с экономической, так и с географической точки зрения, а местоположения поселка с самого начала его истории объективно предопределило его большое городское будущее.

«…надлежит построить на реке Ягошихе медные плавильные … заводы»

НЕЗАДОЛГО ДО…

Татищев, собираясь на Урал, тщательно изучил приказные архивы, и имел самые точные сведения о результатах экспедиций XVII в. Доказательством его знакомства с этими материалами служит хотя бы тот факт, что он вслед за предшественниками называл горы «Каменного пояса» Уралом. В документации экспедиции название одного из южных горных хребтов - Арал-тау – на русский манер переиначено в «Урал». Именно В.Н. Татищев ввел этот термин в научный обиход.

26 мая 1720 г. В.Н. Татищев с бергмейстером Иоганном Фридрихом Блиером, имевшие на руках особые инструкции Берг-коллегии, и сопровождаемые четырьмя учениками Артиллерийской школы отплыли на струге из Москвы. Капитан артиллерии В.Н. Татищев принадлежал к цвету русской армии, имел глубокие познания в математике и фортификации, имел немалый организационный опыт. Находящийся при нем И.Ф. Блиер слыл выдающимся знатоком горного дела. Их сотрудничество должно было стать залогом успеха их миссии.

11 июля они прибыли в Казань. Здесь В.Н. Татищев поддерживает в Берг-коллегии просьбу плененного под Полтавой и перешедшего на русскую службу шведского капитана Юхана (Иоганна) Берглина о направлении его на горные заводы: «От младенчества своего возрос и обучался горным делам в Фалуне, где вотчим его был заводчиком».

Сразу по приезду в Кунгур Татищев начал осмотр рудных месторождений в уезде, о которых заявляли рудознатцы, и вскоре началась добыча медной руды. 20 июля 1721 г. постановлением Берг-коллегии В.Н. Татищев определен в должности Горного начальника в Сибирской губернии, а некоторое время спустя население слобод, приписанных к заводам, официально перешло в его ведение.

Кунгурский и Мазуевский заводы были признаны неудовлетворительными для производства, поэтому решено было перенести производственное оборудование в более удобное место. Таковым был признан лог р. Егошихи, в полутора верстах от впадения в Каму, где еще в октябре-ноябре 1720 г. В.Н. Татищев вместе с И.Ф. Блиером осматривали разведанные рудники. Весной 1722 г. началась добыча руды на «мулинской рудокопии» под руководством капитана Ю. Берглина, назначенным управляющим Кунгурского завода. «Отпущено на мулинскую рудокопию с капитаном Брелиным[10]… железных припасов… кайлов 20, ломов 2, клинов 2, молот большой 1»[11]. К середине декабря было накопано около 18 тыс. пудов руды. Помимо наличия руды, признаки которой были показаны рудоискателями Мальцевым и Русаевым, удобного для плотины и «фабрик» места и прочих условий, необходимых для основания медеплавильного завода, В.Н. Татищев руководствовался и всеми другими факторами, которые он изложил в отчете Берг-коллегии в конце 1720 г.[12]

Н. Демидов, который до приезда В.Н. Татищева безраздельно властвовал в горном деле и почти бесконтрольно распоряжался природными богатствами Урала, был весьма недоволен прибытием горного начальника и сделал на него донос. Началось следствие, в связи с чем Василия Никитича отстранили от дел. Сменивший его на посту начальника уральских и сибирских заводов В. Геннин прибыл в Кунгур 2 октября 1722 г. До конца ноября, пока не установился санный путь, он осматривал западный склон Урала, в том числе 7 ноября вместе с В.Н. Татищевым лично осмотрел место, избранное последним для нового завода. В итоге В. Геннин «определил построить меднои плавилнои завод в удобном месте», хотя сам осмотр занял мало времени, «по возможности колико время допустило»[13].

Уже 17 ноября появились первые распоряжения о строительстве завода на реке Егошихе[14]. А уже 25 ноября 1722 г. В. Геннин сообщал Петру I: «велел сею зимою заготовить… материалы для строения плавильного медного дела завода и к тому плотины от реки Камы с полверсты на речку Егошиху, а за двести верст ниже Соликамска, на котором я сам был и смотрел. А лучше и угоднее места в Кунгурском уезде не сыскал, и в предбудущую весну на том месте плавильный завод зачну строить»[15]. Тогда же В. Геннин доносил Петру I о назначении сюда «камисара и к нему хто надобны» для организации заготовительных работ. Но еще ранее, в октябре 1722 г., в Кунгуре «под барабанный бой» был зачитан указ В. Геннина, информировавший население о строительстве «на реке Егушихе и Иргине» медеплавильных заводов и предлагавшем «кирпич и уголь ставить и анбары строить подрядом»[16].

С В.И. Генниным с олонецких заводов на Урал приехали специалисты: доменный и фурмовый мастера и пр. Особо в этом списке можно выделить «медного плавильного дела мастера» Мартына (Мартина) Циммермана, который единственный назван по имени, что указывает на особый его статус. Ему же было назначено самое высокое жалование – 250 руб. в год. Произведенная М. Циммерманом проба кунгурских руд показала, что себестоимость пуда меди составляла около трех рублей, что оказалось значительно ниже, чем на Олонце.

По приказу В. Геннина на Егошиху был послан целовальник Иван Полосков, чтобы «быть неотлучно, принимать медную руду у привозящих с мулянских и с кунгурских рудокопиев, навес и класть в анбар»[17]. Таким образом, на территории, где должен был вскоре появиться завод, уже в декабре 1722 г. стоял амбар и дом, в котором жил человек, которого можно считать самым первым пермяком.

Зимой 1722-1723 гг. продолжилась добыча руды, а также началась заготовка материалов «на строение плотины и плавильны … и протчая», о чем В. Геннин доносил в Петербург в феврале 1723 г. В марте началась расчистка реки Егошихи от устья до места строительства завода, что по времени совпадает с аналогичными работами на р. Исети, где был основан Екатеринбургский завод. В апреле-мае были построены сараи для хранения «припасов».

Дата добавления: 2015-07-17