Слово при посещении паствы, сказанное в Симферопольском Александро-Невском соборе 14 сентября 1854 г.

Мир вам! (Лк. 24; 36)

Такими словами Спаситель и Господь наш приветствовал возлюбленных учеников Своих, когда, явившись им по Воскресении Своем, нашел их в стра­хе и смущении от ужасных событий голгофских. Эти же самые слова любви и успокоения мы дерзаем обратить ныне к вам, жители богоспасаемого града сего, к вам, которые так много смущены теперь от вторжения в страну нашу иноплеменников: мир вам! Мир не от нашего безсилия и немощи, а от Бога Отца Всемогущего! от Бога Сына Всесодержащего! от Бога Духа Святаго Все-животворящего!

И что, - скажем словами же Спасителя нашего, - так смущени есте; и почто боязливые помышления входят в сердца ваша (Лк. 24; 37), - [так] что многие из вас готовы оставить все, искать спасения вне града и страны здеш­ней? Ужели по той причине, что злобный враг наш вторгся в пределы ваши?* Но разве вы не были давно предварены о том им же самим? И что в этом слу­чае слишком необыкновенного? Впервые ли во время брани вторгаться врагам в землю Русскую? Вторгнуться в нее по ее неизмеримому пространству всегда возможно; трудно только, как показывает опыт, выйти из нее, не доставшись в снедь птицам небесным и зверям земным...

Не смущают ли некоторых из вас небольшие успехи врага, пришедшего в таком множестве из-за моря? - Не такие успехи оказывались, и не раз, в подобных обстоятельствах; но чем всегда оканчивались они? - Совершен­ным поражением врагов и посрамлением их пред целым светом. - Кто пом­нит 1812 год? Тогда колебался не один какой-либо край, как теперь колеблет­ся ваш, а сотрясалась от конца до конца вся Россия; самое сердце ее - Моск­ва, была в руках врага; многим казалось потому, что уже все потеряно; а между тем вскоре оказалось, что держава Русская цела и несокрушима; сокруши­лись только, несмотря на их силу, искусство и успехи, полчища врагов и ис­чезли как призрак.

Подобное тому, даст Господь, последует и теперь! Ибо приметили ли вы, в какой день враги появились на земле вашей? В тот самый день, в кото­рый вошли они некогда в Москву, как бы в предвестие, что в Крыму их ожи­дает та же горькая участь, которой подверглись они по занятии первопре­стольной столицы нашей.

Не чаяв уже почти в это время врага, мы, подобно девам в притче Еван­гельской, невольно предались было некоему дреманию; и вот Господь попу­стил ему занять внезапно берега наши и стеснить нас, - да будет надежда наша не на свои силы, а на Его всемогущую помощь. Но если это вторжение причи­нило безпокойство и смущение нам, то будьте уверены - оно послужит не на радость и врагу нашему: отраженный от берегов наших, или пораженный тот­час по выходе его на сушу, он, конечно, удалился бы еще с великим силами, и потому долго бы мог изливать ярость свою на другие места.

Теперь же, несмотря на его кичливость и мнимый успех, он, выйдя из мо­ря на сушу, весь уже некоторым образом в руках наших и, пораженный до кон­ца, потеряет охоту и средства к продолжению самой брани. Для этого нужно толь­ко усилиться храбрым дружинам нашим, чтобы враг не подавлял нас своим многолюдством. И у России ли недостанет ратников? Она может покрыть ими весь полуостров ваш, не обнажая других пределов своих. Храбрые воины наши, как то я видел на всем протяжении пути своего к вам, спешат уже сюда со всех сторон, подобно громоносным облакам, дабы составить вскоре страшную тучу над головой врага. Пройдет несколько времени - и весь свет увидит, что ожида­ет того, кто с мечом в руках осмелился проникнуть нагло внутрь России...

К сожалению, некоторые из самых сообитателей ваших в сей стране (вы знаете, кого разумею я) имели несчастье увлечься безумно на сторону наших врагов. Но, во-первых, этого нельзя было не ожидать при их давно извест­ном неразумии и при тех обольщениях, которыми умели окружить их враги наши; а во-вторых, что в этом так важного и страшного, чтобы искать уже безопасности себе не в другом чем, а в бегстве?

Это восстание злонравных, конечно, и неверных отцу, но вместе с тем слабых и неискусных детей, которым, по неразумию их, противна самая оте­ческая опека над ними, но которые при одном грозном поднятии начальни­ческой руки, тем паче при наложении ее на главу, тотчас готовы пасть на колени и просить милости (речь идет о крымских татарах).

С этими так называемыми туземцами, а на самом деле жалкими при­шлецами, некогда завладевшими нагло здесь чуждым достоянием, произош­ло то же самое, что бывает во время бури со слабыми листьями и ветвями на дереве, которые отстают тогда от стебля и падают на землю; произошло то же, что бывает с прахом на пути, который во время вихря тотчас поднимает­ся, летит вверх и помрачает собою - на несколько минут! - воздух. И это ли может отнимать присутствие духа у истинных сынов Отечества?! Пройдет буря с вихрем, и дерево - без слабых листьев и ветвей - будет свежее и креп­че; и путь, освобожденный от праха, сделается чище и лучше.

Никогда нехорошо и неблагоразумно предаваться воображению опасно­стей, тем паче в настоящих обстоятельствах. Если бы, устремившись к вам, я хотя вполовину приложил веру тому, что слышал о нынешнем положении вашем, что разные и нелегковерные люди говорили мне об ожидающих меня на пути опасностях, - то мне тотчас надлежало бы остановиться и отказать­ся от намерения посетить и утешить вас.

Но, по милости Божией, слышанное мной нисколько на меня не подей­ствовало, и я теперь - опытный и очевидный свидетель для вас в том, что положение страны нашей отнюдь не так опасно, как могло казаться некото­рым, и что если была какая-либо опасность, то она со дня на день уменьша­ется и скоро должна пройти совершенно.

Доселе беседовал я с вами как посетитель, искренно усердный к вам, но взирающий на положение и обстоятельства ваши глазом обыкновенным; время теперь возвысить голос и сказать вам несколько слов устами пастыря страны сей, хотя и недостойного. Не здесь ли, не у вас ли колыбель нашего христи­анства? Не отсюда ли воссиял свет веры Православной на всю землю Рус­скую? Не за эту ли страну положили душу свою наши приснопоминаемые священномученики Херсонские? И вы попустили себе, возлюбленные, хо­тя на минуту подумать, что все это может остаться втуне, и Крест Христов уступит здесь место луне Магометовой?!.. Так ли, - простите моему дерзно­вению о любви к вам, - так ли должно мыслить и чувствовать сынам России, чадам Церкви Православной? Разве напрасно и вотще молится она ежеднев­но на коленах о победе над врагами и супостатами? - Если мы нечисты и по грехам нашим недостойны того, чтобы Господь услышал молитву нашу, то на неизмеримом пространстве земли Русской не может не быть душ чистых и святых, которых молитва за Отечество сильна пред Господом, и которые теперь не дают веждам своим дремания, воздвигая преподобные руки свои день и ночь за Церковь Православную, за царя благочестивейшего и за его христолюбивое воинство.

А ваши священномученики, положившие души свои за страну здешнюю, думаете ли, что они праздно стоят теперь пред Престолом Божиим и не по­вергают себя и мученических венцов своих пред Седящим на нем, ходатай­ствуя за спасение вас от настоящих зол и искушений? А великий князь Вла­димир, приявший здесь крещение и в нем залог славы небесной, которой ныне наслаждается, может ли забыть, чем он обязан стране вашей и не по­спешит ей на помощь против объюродевших безверием пришельцев Запада? Нет, если мы любим искренно свое Отечество, то небожители тем паче не могут забыть его и не предстательствовать за него у Господа.

А за успех врагов наших кто может стать и ходатайствовать на небе? Не предки ли этих безумных пришельцев, те несчастные предки, которые, обу­янные безбожием и страстями, низпровергли алтари и престолы, поклоня­лись "богиням" разума и, проповедуя "всеобщее братство", плавали сами в крови своих ближних и знаемых?

Не ханы ли крымские, которые, завладев этой страной, некогда цвету­щей, довели ее до всеконечного опустошения, которые всю жизнь проводили в набегах и плотоугодии, питаясь и питая полчища свои слезами и кровью стран сопредельных? Не прежние ли служители здесь веры магометанской, которые, последуя душевредному Алкорану, и сами всю жизнь шли, и дру­гих слепо вели за собою в пропасть адскую?

Видите, что я хотя и по любви к вам, но ожесточаю слово!.. Для чего? Дабы пробудить во всех вас чувство веры и упования, приличное чадам Церк­ви Православной, дабы удалить вас от опасений и малодушия, столь несрод­ных сынам земли Русской.

Вместо безотрадного и бесплодного смущения займемся тем, чего тре­буют настоящие обстоятельства. К вам на защиту спешат храбрые войска наши, для которых, по самой быстроте их шествия, невозможно было иметь со собой всего нужного. Не замедлите оказать усердие и уготовать для них пищу и питие. У вас будут уязвленные на брани: да не окажется недостатка в том, что необходимо для их успокоения.

Для всего этого не пожалейте ничего, ибо стыд и горе нам, если пролив­ший за нас кровь свою принужден будет сказать, что он не призрен, как дол­жно, своими!.. А вместе с этим обратитесь все к молитве и покаянию, ибо это оружие на врагов самое действительное, которым, притом, может вла­деть всякий. Коль скоро мы через покаяние истинно примиримся с совестью своей и Богом, то и вокруг нас все обратится к тишине и миру, которыми да благословит скорее Господь всех нас! Аминь.

*Истинные причины Крымской войны заключались в непрекращавшихся по­пытках Запада распространить Унию на всю Русскую Православную Церковь, для чего в 1853 г. в Риме, под покровительством папы Пия IX и при помощи иезуитов, создается "Христианское Восточное общество". С его помощью Ватикан думал "облегчить" диалог Николая I и Наполеона III по поводу воссоединения Церквей. Французский император, будучи в душе истинным карбонарием, далеким от религии, начинает, однако, проводить политику, угодную Риму.

По его требованию французские агенты в Константинополе добились от султана из­менения политики на Святой земле. Дело в том, что еще в начале XIX в., благодаря русско­му покровительству православным на Святой Земле, турки вернули грекам ключи от Виф­леемской церкви, до этого времени находившиеся в руках латинян, господствовавших при дворе султана. А в 1808 г. греки выстроили новый храм при Гробе Господнем, вместо сго­ревшего старого, и тысячи паломников устремились в Иерусалим. Однако в 1853 г. турки, уступая требованиям Франции, отобрали у греков ключи от Вифлеемского храма и вер­нули их латинянам. Николай I немедленно объявил протест Порте, так как в Иерусали­ме начались беспорядки, жестоко усмиряемые турками. Испуганный султан уже скло­нился было на требование России, но в дело вмешались, кроме Франции, Австрия и Англия, которые заверили Порту в поддержке против России. Более того, они стали играть роль посредников в переговорах России с Турцией! На требование Николая 1 соблюдать условия договора 1774 г. Оттоманская Порта, заверившись обещаниями за­падных стран, ответила отказом и осенью 1853 г. начала войну против России. После разгрома турецкого флота в бухте Синопа союзники открыто выступили на стороне Тур­ции. То, что эта война была религиозная, "священная", открыто признавал и парижский архиепископ Сибур. (Прим. ред.)

Дата добавления: 2015-07-16