Более исчерпывающего перечня возражений, чем приведенного выше для векселя, ни для одной ценной бумаги мы не находим. 2 страница

Как можно закрепить правило (принцип) публичной достоверности в позитивном праве?

В ГК необходимо сформулировать принцип: обязательность ограничений возражений со стороны обязанного лица по ценной бумаге в отношении ее владельца (иного управомоченного лица, как в случае с владельцем векселя на основании залогового индоссамента) с отсылкой к правовому режиму конкретной ценной бумаги <1>. Такой путь нам не кажется упрощенчеством - он вообще выглядит как единственный выход, учитывая "разношерстность" современного российского рынка ценных бумаг, на котором присутствуют классические инструменты, имеющие весьма почтенный возраст (вексель), и новые бумаги, история которых едва насчитывает несколько лет <2>. Следующий важный момент: мы предлагаем подходить к основаниям возможных возражений широко, т.е. учитывать все возможные основания для возражений как формального свойства (отсутствие реквизитов, дефект формы и т.д.), так и основания, которые проистекают из дефектности приобретения прав и так называемых личных отношений.

--------------------------------

<1> Важно отметить, что среди всех российских ценных бумаг какие-либо ограничения на радикальное изменение правового регулирования имеют только вексель и коносамент, поскольку их регулирование построено на международных актах. Однако в отношении всех остальных ценных бумаг мы ничего подобного не имеем.

<2> О.Г. Ломидзе, давая определение публичной достоверности в своей работе, полагает необходимым указать на сущность принципа в ГК - ограничение возможных возражений, с отсылкой к конкретным законам об отдельных видах ценных бумаг (Ломидзе О.Г. Указ. соч. С. 430 - 431).

Далее, при конструировании норм о публичной достоверности в ГК, мы должны разделить все ценные бумаги на те, что требуют учета (а это все бездокументарные ценные бумаги, а также ряд документарных именных, к примеру вексель "не приказу", для которого совершенно целесообразным представляется обязательный депозитарный учет, предъявительские эмиссионные бумаги, которые учитываются в депозитарии и для которых условиями выпуска предусмотрено обязательное централизованное хранение), и те, которые в учете не нуждаются, условно говоря, классические бумаги.

Бумаги, которые требуют учета, - это такие бумаги, переход прав на которые сопровождается обязательной фиксацией этого по счетам в организациях учетной системы (регистраторы, депозитарии, специализированные депозитарии). Для таких бумаг мы должны в большей степени говорить о публичной достоверности записей (реестра). Эта проблема (условно говоря, "укрепления прав") активно обсуждается применительно к правам на недвижимое имущество <1>. Однако дискуссия весьма ценна и для совершенствования правового режима ценных бумаг <2>. Причем сама мысль о такой аналогии не нова. Еще В. Шретер в 1928 г., рассуждая о публичной достоверности, указывал, что о ней применительно к бумагам надо говорить точно так же, "как мы говорим о публичной достоверности, сведений, помещаемых в торговом реестре" <3>.

--------------------------------

<1> См., к примеру: Самойлов Е.Ю. Публичная достоверность в гражданском праве: теоретическая конструкция и условия использования института // Вестник гражданского права. 2007. N 4. С. 63 - 107; проект концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации, рекомендованной к опубликованию в целях обсуждения Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства в целях обсуждения (Протокол N 2 от 11 марта 2009 г.) (текст доступен по следующей ссылке: http://www.privlaw.ru/vs_info.html).

<2> Это показывают и позиции некоторых исследователей проблем правового режима ценных бумаг. К примеру, по мнению Е. Решетиной, "публичная достоверность как свойство ценных бумаг применяется к записи в реестре, которая выступает основным правоустанавливающим фактом" (Решетина Е. К вопросу о переходе прав по бездокументарным ценным бумагам // Хозяйство и право. 2003. N 6. С. 31).

<3> Шретер В. Указ. соч. С. 239.

Главный вопрос здесь: как закрепить принцип публичной достоверности записей (реестра)? Если исходить из принципа безусловной достоверности реестра, то это серьезнейшим образом изменит "карту рисков" на рынке ценных бумаг. Ведь в этом случае мы будем защищать права прежде всего добросовестного приобретателя. Это решит и проблему так называемой виндикации ценных бумаг, поскольку сам вопрос о таковой просто отпадет за ненадобностью. Интересно, что проект Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации, рекомендованной к опубликованию в целях обсуждения Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства в целях обсуждения (Протокол N 2 от 11 марта 2009 г.), отрицает необходимость признания безусловной публичной достоверности реестра. Авторами документа предлагается указывать на его "достоверность", при том, что она является опровержимой и не может защищать недобросовестных лиц. Публичную достоверность предлагается рассматривать как защиту добросовестных приобретателей, полагавшихся на правильность регистрационных записей. Зарегистрированное право, по мнению авторов документа, следует считать перешедшим к добросовестному приобретателю во всех случаях, даже если отчуждатель был зарегистрирован ошибочно. Возможные ущемления прав правообладателей (которые могут утратить свое право помимо воли вследствие действий злоумышленника), по мнению авторов документа, должны компенсироваться строгим отношением судебной практики к добросовестности контрагентов (приобретение по заниженной цене, аффилированными лицами, в результате нескольких быстрых перепродаж и т.п. могут свидетельствовать о недобросовестности лица).

Выбор законодателя будет весьма серьезен: если подходить к достоверности как безусловной, то законным держателем документа будет тот, что внесен в соответствующий реестр. Его права не могут быть оспорены, если в суде не доказано одно из двух обстоятельств: а) его недобросовестность (а это должна доказать пострадавшая сторона) или б) безвозмездность приобретения. В обоих случаях пострадавший прежний владелец может тогда требовать либо возмещения убытков, либо возврата акций по специально разработанной законом процедуре (но не виндикации). Если (а) лицо, запись о котором содержится в учетных регистрах, добросовестное (а это предполагается самим фактом нахождения в реестре) или (б) бумаги приобретены возмездно, то пострадавший прежний владелец должен искать компенсации своих убытков, а не требовать возвращения бумаг.

Что касается классических ценных бумаг, то здесь ГК и специальные законы должны закрепить правила публичной достоверности, основанные на двух классических и связанных друг с другом постулатах (помимо формальных возражений): доверие к тексту бумаги и минимальные возможности по выдвижению возражений, которые основаны на личных отношениях к лицу, выдавшему документ, и к предшествующим его держателям (по примеру вексельного законодательства). При этом еще раз отметим важность отсылки к конкретным законам: поскольку для некоторых ценных бумаг, таких как вексель, система возражений уже существует, действующий ГК вряд ли может их переписать, он может закрепить только наиболее общие положения.

В силу буквального толкования ст. 147 ГК, как уже было отмечено выше, анализ публичной достоверности не будет полным без анализа абстрактности. Абстрактность не менее странная правовая категория, как и публичная достоверность: ей (особенно в последнее время <1>) посвящено довольно много исследований, но ни один нормативный акт не дает ни малейшего представления о том, что она собой представляет. Все, что мы обсуждаем относительно абстрактности, - это некоторый набор рассуждений разных авторов, да некоторые примеры обобщений судебной практики, которые оперируют опять же теоретическими разработками отдельных исследователей. Такое отношение к категории абстрактности в общем-то уже традиция: советская цивилистика традиционно отрицательно относилась к абстрактности <2>.

--------------------------------

<1> См.: Ефимова Л.Г. Абстрактные и каузальные обязательства и сделки в российском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 4. С. 121 - 131; Павлович Я.А. Независимые документарные обязательства: Науч.-практич. изд. М.: Волтерс Клувер, 2006; Власова А.В. Абстрактные сделки в вексельном праве // Очерки по торговому праву: Сборник научных трудов. Вып. 7. Ярославль: Изд-во Яросл. ун-та, 2000. С. 36 - 45; Она же. К вопросу о понятии абстрактной сделки // Очерки по торговому праву: Сборник научных трудов. Вып. 8. Ярославль: Изд-во Яросл. ун-та, 2001. С. 55 - 60; Она же. О последствиях отсутствия или недействительности основания абстрактной сделки // Там же. С. 83 - 86; Гницевич К.В. Идея абстрактности традиции: история и современность // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2007. N 10. С. 24 - 41; Самойло В. Абстрактность векселя в гражданском праве // Юстиция Беларуси. 2000. N 3. С. 45 - 47; Сармин Н.А. Абстрактность ценных бумаг // Собственность, право собственности, товарно-денежные отношения: проблемы теории и арбитражной практики: Сборник докладов и тезисов выступлений на Второй международной научно-практической конференции (Ростов-на-Дону, 2 марта 2007 г.). Ростов н/Д: Эверест, 2007. С. 187 - 191; Пахомов Д.С. Свойство абстрактности вексельного обязательства: понятие и основное значение // Банковское право. 2001. N 3. С. 28 - 33; Кашанин А.В. О понятии абстрактности договора по современному гражданскому праву // Юрист. 2001. N 11. С. 18 - 22; Бирюкова Л. Об абстрактности банковской гарантии // Цивилистическая практика: Информационный бюллетень. Екатеринбург, 2002. Вып. 5. С. 66 - 73; Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М.: Статут, 2003. С. 39 - 47; Она же. Вексель. Проблемы практического использования // Хозяйство и право. 1995. N 6. С. 94 - 100; Она же. Недействительность сделки, лежащей в основе выдачи векселя, не влечет недействительности векселя // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 6. С. 102 - 103; Чантурия Л.Л. Введение в общую часть гражданского права (сравнительно-правовое исследование с учетом некоторых особенностей постсоветского права). М.: Статут, 2006. С. 243 - 246; и другие работы.

<2> Например, рассуждая об абстрактной сделке, И.Б. Новицкий объяснял это тем, что "советскому праву нет надобности в таком чрезмерном укреплении права кредитора, чтобы не давать должнику возможности даже ссылаться на неосуществление того основания, из которого возникает право кредитора" (Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1950. С. 224).

Действующее законодательство использует не категорию абстрактность, а своего рода заменители. Таким субститутом (заменителем) в законодательстве обычно считают известные положения ст. 147 ГК: отказ от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой, со ссылкой на отсутствие основания обязательства либо на его недействительность не допускается. В этом определении проявляется связка абстрактности и публичной достоверности: абстрактный или каузальный характер бумаги предполагает либо отсутствие, либо наличие определенных возражений со стороны обязанного лица <1>. Однако положениями ст. 147 ГК список субститутов не исчерпывается. В частности, к ним можно также отнести категории "независимость" (ст. 370 ГК <2>), "безусловность" (ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг") <3>, "ничем не обусловленное обязательство" (ст. 815 ГК использует эту категорию для определения векселя), "ничем не обусловленное распоряжение" (ст. 877 ГК о чеках), "ничем не обусловленное предложение" (ст. 1 Положения о переводном и простом векселе 1937 г.).

--------------------------------

<1> Именно эта связка и "обыграна" в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 июля 1997 г. N 18 "Обзор практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном обороте", где Суд указал, что "в абстрактном обязательстве кредитор не обязан доказывать наличие основания требования. Но если должник доказал отсутствие основания вексельного обязательства и известность этого факта кредитору по связывающей их гражданско-правовой сделке, оснований для взыскания средств по векселю не имеется".

<2> В данной статье указано: "Предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, даже если в гарантии содержится ссылка на это обязательство".

<3> В соответствии с положениями этой статьи одним из признаков эмиссионных ценных бумаг называется то, что совокупность прав, которые они удостоверяют, подлежит "безусловному осуществлению".

Подчеркнем, что речь идет именно о заменителях, поскольку прямых аналогий с категорией абстрактности ни одна из предложенных категорий не имеет. Объясняется это тем, что часть категорий ("безусловность", "ничем не обусловленное обязательство", "ничем не обусловленное распоряжение", "ничем не обусловленное предложение") законодательством вообще не определяются. Их определению посвящаются многочисленные исследования (главным образом в сфере вексельного права). Причем некоторые авторы выделяют категорию безусловности (все остальные по сути ее аналоги) в качестве самостоятельного признака ценных бумаг <1>.

--------------------------------

<1> См.: Рукавишникова И.В. Гражданско-правовая природа векселя: сущность и ее влияние на проблему основания возникновения вексельных обязательств: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 14 - 15; Никифорова М.А. Особенности передачи прав требования по векселю // Государство и право. 2001. N 2. С. 35; Костоева М.И. Понятие и виды вексельных обязательств // Журнал российского права. 2004. N 7. С. 134; и др.

Интересна ситуация с категорией "независимость". Она применяется исключительно к институту банковской гарантии. Отметим, что это наиболее близкий к абстрактности субститут. Исполнение обязательств из банковской гарантии по российскому законодательству практически не обусловлено ничем <1>. В специальной литературе относительно "независимости" банковской гарантии существуют два совершенно противоположных мнения. Одни авторы (к примеру, Л.Г. Ефимова <2>, Е.Н. Абрамова <3>) полагают, что независимость в данном случае это и есть абстрактность, другие авторы (к примеру, Л. Бирюкова) полагают, что "использование термина "абстрактность" в отношении банковской гарантии (или обязательств гаранта) является несостоятельным" <4>.

--------------------------------

<1> В справедливости этого вывода нас убеждают и положения информационного письма Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 января 1998 г. N 27 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии".

<2> Ефимова Л.Г. Абстрактные и каузальные обязательства и сделки в российском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 4.

<3> Абрамова Е.Н. Форма векселя: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Владивосток, 2002. С. 10.

<4> Бирюкова Л. Об абстрактности банковской гарантии // Цивилистическая практика: Информационный бюллетень. Екатеринбург, 2002. Вып. 5. С. 68 - 69.

Разность позиций этих авторов, как и иных, объясняется разностью в понимании различий между абстрактностью и каузальностью и разностью в определении термина "кауза".

Для одних авторов кауза состоит во встречном предоставлении. Так, Д.С. Пахомов указывает, что "основанием... всякого обязательства служит встречное удовлетворение по сделке в виде действий обязанного субъекта" <1>. Сходная мысль высказана М.И. Костоевой: кауза обязательства состоит в удовлетворении определенного интереса стороны обязательства, во встречном предоставлении, получаемом стороной обязательства от другой стороны этого обязательства <2>.

--------------------------------

<1> Пахомов Д.С. Свойство абстрактности вексельного обязательства: понятие и основное значение // Банковское право. 2001. N 3. С. 28.

<2> Костоева М.И. Понятие и виды вексельных обязательств // Журнал российского права. 2004. N 7. С. 132.

Для других это "правовая цель" или "правовой результат" (поскольку некоторые авторы не отождествляют цель и основание). Так, Л. Бирюкова полагает, что "основанием называется ближайшая правовая цель (causa), на достижение которой направлено обязательство, принимаемое стороной" <1>. В.С. Ем отмечает, что "каждая сделка имеет правовое основание - правовую цель, к достижению которой стремятся субъекты" <2>. Схожие мысли можно найти и у других авторов <3>. К большей детализации каузы среди сторонников этой точки зрения приходит А.В. Власова: "Основание, или, что одно и то же, causa, обозначается через понятие цели, которую преследуют при заключении сделки, предоставлении имущества. Различают цель, характерную для того или иного типа сделки (объективная кауза), и цель, которую имеет в виду лицо, совершая конкретную сделку (субъективная кауза). Кауза сделки определенного типа отражает условия, существенные для данной сделки, и тем самым индивидуализирует эту сделку. Так, кауза двусторонней сделки состоит в получении каждой стороной встречного удовлетворения (например, кауза договора купли-продажи - в приобретении права собственности на имущество одной стороной и получении покупной цены этого имущества другой стороной). Таким образом, объективная кауза идентична типу сделки. Субъективная кауза должна соответствовать объективной: цель, которая поставлена лицом, совершающим сделку, должна соответствовать каузе, характерной для сделок данного типа" <4>. А вот М.В. Кротов полагает, что "следует отличать мотив и цель сделки от ее основания (causa), т.е. того типового юридического результата, который должен быть достигнут исполнением сделки" <5>.

--------------------------------

<1> Бирюкова Л. Указ. соч. С. 68.

<2> Гражданское право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. Т. 1. М.: БЕК, 1998. С. 337.

<3> См.: Гражданское право России. Часть первая: Учебник / Под ред. З.И. Цыбуленко. С. 180; Гражданское право. Часть первая: Учебник для вузов / Под общ. ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. С. 208; Чантурия Л.Л. Указ. соч. С. 245.

<4> Власова А.В. К вопросу о понятии абстрактной сделки // Очерки по торговому праву: Сборник научных трудов. Вып. 8. С. 56 - 57.

<5> Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 2-е изд., перераб. и доп. Ч. 1. С. 218.

Существует и точка зрения, согласно которой в понятие "кауза" объединяются обе указанные категории. Так, В.А. Тархов полагает следующее: "Causa - это основание, по которому совершается сделка. Одно лицо совершает предоставление в пользу другого по какому-то основанию... следовало бы говорить... о двух целях. Одна цель направлена на достижение того материального результата, ради которого люди вступают в общественные отношения, другая цель - придание сделке определенного юридического значения" <1>. В более развернутом виде это отмечает А.В. Кашанин: "...наиболее адекватной системе права формой выражения свойства каузальности является понятие каузы договора как его правовой (имеющей правовое значение хозяйственной) цели, т.е. направленности договора на последствия, достигаемые при надлежащем исполнении договора и выражающиеся в совершении определенной операции с определенными частноправовыми благами (передача права собственности на имущество в обмен на передачу денежной суммы и т.п.)" <2>. Л.Г. Ефимова под целью сделки (правовой целью) предлагает понимать "тот непосредственный правовой результат, который рассчитывают получить стороны, заключающие эту сделку". Causa как основание обязательства, по ее мнению, имеет совершенно иную природу. Основанием обязательства, полагает она, в возмездных сделках является встречное предоставление, а в безвозмездных - мотив <3>.

--------------------------------

<1> Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть: Курс лекций. Чебоксары: Чув. кн. изд-во, 1997. С. 219.

<2> Кашанин А.В. О понятии абстрактности договора по современному гражданскому праву // Юрист. 2001. N 11. С. 19. В другой своей работе он дает такое определение каузы: "Каузой сделки по российскому праву является юридически значимая хозяйственная цель сделки, т.е. закрепленная соглашением сторон направленность сделки на взаимообусловленные предоставления сторон возмездных отношений, опосредуемые данной сделкой в целом или в части, либо направленность сделки на совершение предоставления при принципиальном отсутствии встречного предоставления" (Кашанин А.В. Кауза сделки в гражданском праве: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 6).

<3> Ефимова Л.Г. Абстрактные и каузальные обязательства и сделки в российском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 4. С. 123 - 124, 126.

Существенный момент состоит в том, что слово "кауза" используется применительно как к обязательствам, так и к сделкам <4>, и при этом не всегда употребление разграничивается <5>.

--------------------------------

<1> Отчасти это можно объяснить и тем, что феномены "каузальность" и "абстрактность" не имеют в современном российском праве устоявшейся традиции применения. А это является следствием как того, что для советского права такие феномены не являлись предметом серьезного изучения.

<2> Из примеров, когда такое разграничение проводится, можно выделить мнение Л.Г. Ефимовой, которая полагает необходимым при определении каузы разграничивать понятие "цель сделки" и "основание обязательства". Она отмечает: "Нельзя допускать смешение указанных явлений и терминов, их обозначающих, как нельзя путать юридический факт (сделку) и обязательство, которое она порождает... отсутствие causa будет иметь разные правовые последствия для сделки и для обязательства" (Ефимова Л.Г. Абстрактные и каузальные обязательства и сделки в российском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 4. С. 123 - 124, 126).

В общем, как видно, какого-то устойчивого и единого понимания каузы, основания в отечественной доктрине нет.

Примечательно, что указанные подходы очень плохо применимы к ценным бумагам. В самом деле, ст. 147 ГК говорит о невозможности отказываться от исполнения обязательства при отсутствии его основания или его недействительности. Но что считать таким основанием? Попытка представить каузу ценных бумаг как некий мотив или встречное предоставление не дает ответа вовсе. Выдвинем предположение, что основанием является некая правовая цель (хотя в реальности ее мы знать не можем по определению: как явление субъективного порядка цель известна исключительно субъекту права, она выявляется только при оценке и анализе правовых последствий и результата соответствующих действий). Вопрос: какая правовая цель у действий эмитента по принятию обязательств по ценным бумагам? В специальной литературе на эту тему можно встретить отрывочные суждения <1>, и они не складываются в целостную картину. Определения, равно как и иные элементы правового режима многих ценных бумаг, оставляют такую цель "за рамками". Лишь в некоторых случаях можно встретить указание цели. Первый пример здесь, как это ни странно, - вексель (ст. 815 ГК). В его определении помимо прочего содержатся слова "выплатить полученные взаймы денежные суммы", что позволяет предположить: целью выдачи векселя является установление заемных отношений <2>. Можно предположить, что "целью" выдачи (эмиссии) большинства бумаг является установление соответствующего обязательства, которое бумага закрепляет. Такой ответ, однако, немного дает в практическом плане. Ведь мы пытаемся найти связь между фактом действительности ценной бумаги (ее существованием) и какими-то обстоятельствами, которые лежат в ее основании, существовали до нее. В этом смысле надо вспомнить, что бумага имеет двойственный режим, соответственно, искать надо связь не между обязательством и основанием, послужившим для возникновения бумаги, а между самой бумагой и обстоятельствами, которые вызвали появление этой бумаги.

--------------------------------

<1> К примеру, А.В. Кирилин полагал, что у всякой ценной бумаги основная цель - "принесение прибыли в различных формах" (Кирилин А.В. Гражданско-правовое регулирование создания и деятельности акционерных обществ в СССР: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 1990. С. 23). Отдельные моменты в этом вопросе затрагивал в своих работах В.А. Белов.

<2> Ряд авторов прямо критикуют это положение ГК как снижающее абстрактность сделки по выдаче векселя. Так, А.М. Эрделевский пишет: "Указание на обязательство выплатить полученные взаймы денежные суммы лишает вексель характера абстрактной сделки, предполагая указание... основания его выдачи - получение взаймы денежных средств..." (Эрделевский А.М. О новом вексельном законе // Государство и право. 1998. N 2. С. 95).

Следовательно, основанием (каузой) для ценных бумаг выступают вовсе не встречное предоставление, или мотив, или некая цель (правовая цель), а различные фактические обстоятельства, которые привели к появлению ценной бумаги как объекта гражданских прав. Таковыми могут быть договоры, сделки, сложные юридические составы и сложные юридические факты. Это отличает ценные бумаги, к примеру, от сделок, для которых основанием выступают типичные правовые последствия, которые должны быть достигнуты при исполнении обязательств, возникших с фактом совершения сделки, как то: переход права собственности, уступка прав, передача имущества во владение и пользование и др. Объяснение данному факту лежит в той области, что ценные бумаги - это прежде всего объекты права, вещи, однако имеющие свой специфический правовой режим.

Приведем пример с эмиссионными ценными бумагами. Что может быть правовой целью эмиссии? Предположим, что при размещении дополнительных акций это привлечение денежных средств. Как дефект этого основания скажется на выпуске ценных бумаг? Предположим, что реальная цель была совсем иная - размытие уставного капитала, к примеру. Да и как можно определить противоречие целей? Если только сами организаторы эмиссии не будут признавать дефектность своих действий (т.е. можно будет квалифицировать их действия как предоставление недостоверной информации, к примеру), то никакими иными средствами установить противоречие целей будет невозможно. Да и что значит недействительность такой цели? Недействительность возможна как результат действий административного органа в отношении выпуска, и не более того. Значит, основанием является вовсе не какая-то абстрактная правовая цель, а государственная регистрация?

Примечательно, что именно о связи юридических фактов (т.е., собственно, о фактах) говорит и судебная практика, причем не только применительно к ценным бумагам, но и при толковании категории "независимость" применительно к институту банковской гарантии. Так, в Обзоре практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии, утвержденном информационным письмом Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 января 1998 г. N 27, отмечено, что "отсутствие письменного соглашения между принципалом и гарантом не влечет недействительности гарантийного обязательства гаранта перед бенефициаром" <1>.

--------------------------------

<1> Пример, приведенный в Обзоре, состоит в следующем. Банк-гарант выдал банковскую гарантию организации-бенефициару. При наступлении обусловленных в гарантийном обязательстве условий бенефициар обратился к гаранту с требованием о выплате соответствующей суммы. Гарант отказался от выполнения своих обязательств, поскольку письменное соглашение между ним и принципалом (должником по основному обязательству) не было заключено. Это обстоятельство, по мнению гаранта, свидетельствовало об отсутствии оснований возникновения гарантийного обязательства перед бенефициаром. Рассмотрев иск бенефициара к гаранту, арбитражный суд его удовлетворил, исходя из следующего. Гарантийное обязательство возникает между гарантом и бенефициаром на основании одностороннего письменного обязательства гаранта. Действительность этого обязательства не зависит от наличия письменного соглашения между гарантом и принципалом. Письменное обязательство гаранта перед бенефициаром по форме и содержанию соответствовало требованиям ст. 368 Кодекса. Требование бенефициаром было заявлено в установленный срок и соответствовало условиям гарантийного обязательства. В связи с этим оснований для освобождения гаранта от ответственности не имелось.

Дата добавления: 2015-07-16