Миграции населения

Миграция (migratio) — латинское слово, означающее переселение,

перемещение. В русском языке это слово употребляют в основном применительно к собственно переселениям — перемещениям людей из одного населенного пункта в другой со сменой постоянного места жительства (смена квартиры в пределах одного города или села миграцией не является). Но говорят также о сезонных и маятниковых миграциях, когда люди, не меняя постоянного места жительства, переезжают в другое место на какой-либо сезон года, либо, живя в одном населенном пункте, ежедневно ездят на работу в другой.

Видимо, степень подвижности населения отражает и общий уровень развития страны. В традиционных аграрных обществах (и в глубинных, неурбанизированных сельских районах) подавляющая часть населения не только не меняет своего места жительства, но и никогда не уезжает далеко от своей родной деревни — разве что в ближайший город на рынок.

Типичным для такого общества является человек, живущий «по обычаям отцов», во всем придерживающийся вековых традиций. Понятно, что любые нововведения (новые образцы поведения, новые технологии, новые занятия) в такое общество внедряются с большим трудом. С другой стороны, таким обществом гораздо «удобнее», «проще» управлять, чем современным, состоящим из людей, самостоятельно принимающих решения и более различающихся по своему поведению.

Одно из ярких высказываний в пользу «неподвижного» населения принадлежит графу Е. Ф. Канкрину, министру финансов России в 1840-е гг. Он категорически возражал против строительства в России железных дорог, считая, что они «лишь подстрекают к частым передвижениям безо всякой нужды и таким образом увеличивают непостоянство духа нашей эпохи».

В России, как правило, оппозиционные партии боролись против государственного регламентирования подвижности, но, став правящими, они начинали проводить все ту же политику. Так, вскоре после прихода большевиков к власти регламентация передвижений населения по территории стала еще более жесткой, чем в царской России (даже в пределах страны, не говоря уже о практической изолированности населения от каких-либо связей с зарубежными странами).

Например, вплоть до середины 1970_х гг. колхозник мог переехать в город только по решению общего собрания колхоза. Многие крупные города были «закрытыми» для въезда новоселов: таким образом пытались сдерживать рост городов. Но это в итоге не удалось, поскольку развитие промышленности требовало увеличения городского населения.

Воздействие переселений на жизнь общества происходит по многим направлениям. Мигранты — это в основном молодые люди, поэтому в районах притока населения доля молодежи выше средней, а следовательно, выше и доля населения в брачных возрастах. Поэтому при прочих равных условиях в районах притока населения выше и число родившихся на 1000 жителей. А поскольку доля населения в старших возрастах здесь ниже средней, то число умерших на 1000 жителей ниже. Следовательно, естественный прирост высокий. Поэтому в районах притока населения его численность быстро растет не только за счет миграций, но и за счет естественного прироста.

Противоположная ситуация — в районах оттока. Старение населения приводит к уменьшению доли молодежи. Поэтому число родившихся на 1000 жителей уменьшается. Увеличение доли пожилых ведет к возрастанию числа умерших на 1000 жителей, поэтому естественный прирост населения вначале резко снижается, а затем сменяется естественной убылью населения.

Но встречаются районы, куда в основном приезжает население в предпенсионном и пенсионном возрастах. В России это Северный Кавказ — наиболее благоприятный в природном отношении район. Сюда с довольствием переселялись, например, люди, отработавшие долгое время на Крайнем Севере, получившие право на льготную пенсию и скопившие средства для покупки дома. Поэтому в этом районе повышена доля старших возрастов.

Миграции — один из важнейших факторов этнических процессов. Образование новых этнических общностей происходило за счет отселения части населения на новые земли. Процессы межэтнического взаимодействия чаще всего связаны с миграцией представителей одного этноса на территорию другого. Мощными центрами межэтнического смешивания являются крупные города, особенно расположенные в зонах этнических контактов. В мировой истории известно много крупных городов, имевших своего рода космополитический (а не однонациональный) характер. В частности, в бывшем СССР такими городами раньше являлись Одесса (русские, евреи, украинцы, греки и др.), Баку (азербайджанцы, армяне, русские и др.), а до революции — Санкт-Петербург (русские, немцы, финны, евреи, татары и др.).

История миграций в России. Территория между Волгой и Окой (нынешняя Центральная Россия) начала осваиваться славянами еще с VIII—IX вв., будучи долгое время дальней северо-восточной периферией Киевской Руси.

Однако после монголо-татарских завоеваний XIII в. здесь формируется новый центр русских земель, во главе которого становится Москва. Именно вокруг этого центра начинается территориальное приращение Российского государства, и именно за счет его жителей заселяются новые территории.

Изначальное направление колонизации — на север и северо-восток: заселение бассейнов Северной Двины, Печоры, верховьев Камы, выход к побережью Белого моря.

С середины XVI в., после присоединения Казанского и Астраханского ханств, Российское государство включает в свой состав весь бассейн Волги и выходит к Каспийскому морю и Уралу.

В 1581 г. русский отряд под командованием Ермака пересекает Уральский хребет, а в 1639 г. русские появляются уже на берегах Охотского моря. Огромные территории Сибири и Дальнего Востока, очень слабо заселенные в то время, с легкостью присоединяются к России, и местное население начинает платить дань пушниной — именно это стало началом освоения огромных ресурсов Сибири.

Массового заселения восточных районов в то время не происходило, поскольку основной поток переселенцев направлялся на слабо освоенные земли к югу от Оки — так называемое «Дикое поле» (нынешний Центрально-Черноземный район), которое по частям отвоевывалось у кочевников (прежде всего — у крымских татар) в XVI—XVIII вв. Присоединение Крыма к России в конце XVIII в. позволило начать массовое освоение так называемой Новороссии — южных степных районов европейской части России и Украины.

Широкомасштабное сельскохозяйственное освоение Сибири начинается в конце XIX в. Но наибольший приток населения происходит в начале XX в. после строительства Транссибирской железной дороги. В отличие от землепроходцев XVII—XVIII вв., идущих за пушниной по северу Сибири, ее массовое сельскохозяйственное заселение в XIX—XX вв. наблюдалось в наиболее плодородных южных степных и лесостепных районах. Последняя волна массового сельскохозяйственного переселения на восток — освоение целинных земель в 50-х годах ХХ века. Все эти волны переселенцев размещались как собственно в Сибири, так и на территории, ныне отошедшей к Казахстану.

Внешние миграции. Миграционные связи России с сопредельными территориями (бывшими окраинами Российской империи, затем – союзными республиками СССР) традиционно носили центробежный характер – т.е. были направлены из центра на окраины.

Это было заселение Новороссии (южной Украины) в конце 18 – 19 вв., заселение Северного Казахстана (с 18в., и особенно интенсивно – в период освоения целинных земель (1950-1960-е гг.), русское аграрное освоение некоторых районов Средней Азии (север Киргизии и др.), а в период индустриализации – формирование рабочего класса ранее «отсталых национальных окраин». Городское население республик Средней Азии, Закавказья, Молдавии, частично Украины и Прибалтики в значительной степени формировалось за счет переселенцев из России.

. Сальдо миграций России с другими союзными республиками СССР было отрицательным вплоть до 1970-х гг., после чего начался обратный процесс. Это было обусловлено в основном последствиями «демографического взрыва» (прежде всего в республика Средней Азии) - резким увеличением прироста трудовых ресурсов, вызвавшего рост спроса коренного населения на рабочие места. Происходило, т.о., своего рода «демографическое вытеснение» русских: и новые, и освобождающиеся рабочие места предоставлялись в первую очередь представителям «титульных» народов.

После распада СССР «факторов выталкивания» русского (и «русскоязычного» - украинцев, белорусов и др.) населения в бывших союзных республиках стало значительно больше.

Это и политическая нестабильность (а в ряде мест – вооруженные конфликты), и ограничение сферы использования русского языка, ограничения в политических и гражданских правах, и экономический кризис отраслей, где русские занимали ведущие позиции (предприятия ВПК, тяжелой промышленности), и многое другое. Из многих стран СНГ уезжали и представители «титульных» этносов.

В итоге сальдо внешних миграций России резко возросло: за 1989-2002 гг. около 5,6 млн. чел., т.е. почти 400тыс. чел в год (а в предыдущее десятилетие 1979-1988 гг. – 182 тыс. в год). Общее число прибывших за этот период составило 11 млн. чел. (а выбывших - 5,4 млн). По количеству иммигратов Россия оказалась на третьем месте в мире, приняв в среднем в год 781 тыс. чел. (после США, принимавших 924 тыс. ежегодно и Германии - 865тыс.).[6]

Пик миграций пришелся на 1994г, когда миграционный прирост России составил более 900 тыс. чел.; впоследствии сальдо сокращалось (в обмене со всеми странами СНГ и Балтии), в 2000 г. составило 266 тыс. чел., а в последующие годы, по официальным данным, колеблется около 100 тыс. чел. в год (но точность этих цифр крайне невелика). Многие специалисты считают, что на самом деле приток населения принял другую форму - трудовых миграций нерусского населения стран СНГ. БОльшая часть их не регистрируется; примерная оценка их единовременной численности - около 5-7 млн. чел.

Миграционный обмен со странами вне СНГ последнее десятилетие очень небольшой, он имеет устойчивое отрицательное сальдо около 30-50 тыс. чел. в год, и носит характер этнической эмиграции. В составе мигрантов около половины – немцы и евреи; главные направления эмиграции – Германия, Израиль, США. Гораздо бОльшую роль играет неучтенная «утечка мозгов» - отток молодых профессионалов на учебу и на работу, в основном в США, без официального оформления переезда.

Внутренние миграции советского периода между регионами России в целом продолжали долгосрочные тенденции: шло заселение Урала, Сибири, Дальнего Востока, Европейского Севера; увеличивалась доля русского населения бывших союзных республик СССР.

Но советский период отмечен и огромным ростом насильственных переселений. Они были и до 1917 г., например заселение ссыльными о. Сахалин (1890-е гг), выселение адыгов с Западного Кавказа и Черноморского побережья (1860-егг). Но после революции их масштабы резко возросли. Первым крупным потоком такого рода является высылка раскулаченных крестьян в 1930—1932 гг. Сотни тысяч их были высланы за пределы своих регионов, большей частью в районы с суровыми климатическими условиями (тайга, тундра, сухие степи и полупустыни). Во многом именно руками заключенных (не только раскулаченных, но и других «врагов народа») были возведены первые «стройки пятилетки» — Беломорско-Балтийский канал, канал Москва—Волга, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты и др. В середине и конце30-х годов к потоку крестьян добавились репрессированные горожане — остатки «бывших эксплуататорских классов» (дворянство, духовенство, буржуазия), бывшие члены любых политических партий (анархисты, эсеры, кадеты и др.), бывшие нэпманы, значительная часть интеллигенции, все «оппозиционеры» и др.

В 1937 г. был опробован первый вариант «переселения народов»: все корейцы, живущие в Приморском крае (их насчитывалось тогда около 200 тыс. человек), были в течение двух недель вывезены в Среднюю Азию и Казахстан. После присоединения к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии (входивших до 1939 г. в состав Польши) несколько сотен тысяч поляков были выселены из новой приграничной полосы во внутренние районы страны, в том числе в Сибирь.

После начала войны в 1941 г. были выселены в восточные районы страны все немцы, проживающие в СССР. Но наибольших масштабов эта практика достигла в 1943—1944 гг., когда в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию были выселены калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, крымские татары, турки-месхетинцы, а несколько позже — греки и ряд других народов (рис. 3. 6. Источник: Народонаселение. М., 1994. С. 124). Эти переселения сопровождались очень большими демографическими потерями (только при перевозке и в первые дни и недели после нее в ряде случаев погибало до 30% всего населения) и, конечно, надолго осложнили межнациональные отношения в России.

В 1956—1957 гг. народы Северного Кавказа и Калмыкии были возвращены на свою родину, но полностью ситуация 40-х годов не была восстановлена. В конце 40-х — начале 50-х годов земли, с которых были выселены эти народы, активно заселялись другими, соседними народами — вплоть до использования сохранившихся жилых домов. Не все эти земли и дома были впоследствии возвращены, что породило новые конфликты, принявшие местами форму открытых столкновений в 90-х годах.

Помимо переселений между районами, огромный поток мигрантов двигался из сельской местности в города. Первыми в него включились сельские жители Центральной России, давно связанные с городами (работая там в межсезонье, торгуя на рынках и пр.), позже — жители других русских районов, а затем население национальных республик: вначале Севера европейской части, Урала и Поволжья, затем Северного Кавказа и Сибири. Замыкает этот список Тыва, где процесс переселения тувинцев из сел в города находится в самой начальной стадии.

За 60-летний период, с 1927 по 1988 г. (по подсчетам Ж. А. Зайончковской для СССР в целом), деревня отдала городу в порядке миграций более 82 млн человек, и еще 22 млн селян стали за эти годы горожанами вследствие преобразования сельских поселений в городские или территориального поглощения их сел растущими городами. Это дает представление о масштабах перераспределения населения между городом и селом и масштабах убыли сельского населения за тот же период, если вспомнить, что за эти же 60 лет численность сельского населения бывшего СССР сократилась со 121 до 98 млн человек (а по России — с 76 до 39 млн человек).

С начала 90-х годов картина внутренних миграций в России сменилась почти на противоположную. При общем снижении миграционной подвижности (поскольку в условиях кризиса переезд и устройство на новом месте — еще более сложная проблема, чем в «спокойные» годы) большинство бывших регионов притока мигрантов стали регионами оттока и наоборот. Начался сильный отток населения из регионов Крайнего Севера и Дальнего Востока, которые раньше привлекали население высокой оплатой труда («северными коэффициентами» и «полярными надбавками» к зарплате). Б€ольшая часть мигрантов ехала туда на время, чтобы заработать деньги, а затем потратить их в более благоприятных для жизни районах (например, купить дом или квартиру, автомобиль и т. д.). Однако инфляция «съела» их сбережения, а нынешние доходы населения Севера отнюдь не компенсируют ни жизни в суровых условиях, ни расходов на питание. Например, стоимость минимального продуктового набора в Магадане вдвое выше среднероссийской и втрое выше, чем в областях Центрально-Черноземного района.

Бывшие регионы миграционного оттока, наоборот, стали центрами притяжения мигрантов. Это прежде всего Центральная Россия и Урало-Поволжье. Сюда возвращаются многие из тех, кто уехал ранее в северные и восточные районы.

В 2000-х гг. картина миграций стала другой (рис. - см: http://atlas.socpol.ru/maps/1_2_4bmap.gif). Главное изменение - резкое ослабление притока мигрантов из стран СНГ, которые способствовали миграционному приросту на юге Сибири и во всей Европейской части (кроме Северного района). Сейчас число районов притока резко сократилось, и бОльшая часть мигрантов стремится в большие города, особенно Москву и Подмосковье (проблема «прописки» сейчас практически снята, и въезд в Москву свободный - конечно, если у Вас есть деньги, чтобы купить или арендовать квартиру).

С начала 90-х годов изменились и миграции между городом и селом. Миграционный отток из села в город резко сократился. Более того, в 1991-1992гг отмечались даже переселения горожан в сельскую местность (правда, очень незначительные по объему). Зато массовыми стали сезонные миграции горожан в деревню: к родственникам, на садово-огородные участки, в

доставшиеся по наследству деревенские дома и т. д. Особенно велики были ее масштабы вокруг городов, наиболее пораженных безработицей: некоторые предприятия даже закрывались на лето, отправляя своих работников в административные отпуска, чтобы дать им возможность запастись продуктами на зиму. В период экономического роста (после 1998г.), когда безработица в городах уменьшилась и доходы горожан возросли, их сезонные миграции в село сократились; наоборот, аналогичный поток (теперь уже чисто трудовой миграции) направился в города.

С середины 1990-х гг миграции из села в город восстанавливаются, хотя и в меньшем размере, чем в 1980-х гг. Но в 1990-х гг. сельская местность России в целом почти не теряла население за счет миграций: переселение в города России компенсировалось притоком мигрантов из стран СНГ. Этот источник стал иссякать в конце 1990-х - 2000-х гг., а занятость в общественном сельском хозяйстве (в крупных сельхзозпредприятиях - бывших колхозах и совхозах) продолжает сокращаться, и в последние годы российское село теряет население за счет миграций.

Поскольку рабочих мест в селе становится все меньше, трудоспособное население стремиться заработать в городах. Но переселиться туда большинство желающих не может, поскольку жилье в городах очень дорогое (а в селе - наоборот, дешевое). Поэтому развивается такая форма как временные миграции на работу в крупные города - например, на сезон строительных работ (строительство загородных домов для горожан); или «вахтовый» метод - работа неделю в городе, затем неделя отдыха; или другие варианты занятости без смены постоянного места жительства.

Каковы перспективы миграций? Поскольку население России ежегодно сокращается, то неизбежен выбор: либо приток мигрантов, либо готовность принять новые реалии: снижение темпов роста экономики и неизбежное обезлюдение больших территорий России. Страны Европы тоже стоят перед таким выбором, но у них нет таких соседей как Китай. Это соседство создает большую психологическую нагрузку на общественное мнение и на власти. С другой стороны, российское общество не готово и к массовому притоку мигрантов. Реально экономическая целесообразность уже вынуждает де-факто допускать приток гастарбайтеров из Средней Азии и других стран СНГ, но в общественное мнение это не поддерживает, а власти колеблются между популизмом и требованиями экономики. Создание внятной миграционной политики России - пока дело будущего.

Дата добавления: 2015-07-15