Сказка про разинутую варежку

(Из «Сказок деревни Ворон»)

Жил-был один древний богатырь Ванька не то Банька. Со­вершенно неизвестно, как и откуда, да только однажды выехал он, как и полагается, на подвиги. И вот он ехал, ехал и в определен­ный критический момент подъехал к камню, на котором было на­писано (как и полагается), что будет, если налево поедешь, если направо и так далее. Честно говоря, наша местная история не со­хранила, что же именно было написано на том камне. Но догадать­ся тоже не сложно. В переводе на современный конкретный язык надпись, я полагаю, гласила:

> Направо поедешь - найдешь город, деньги, тусовку, грязный воздух, голова задурится, сдохнешь от напряга.

> Налево поедешь - найдешь полный расслабон, немеряно конопли, ветер в голове, сдохнешь, не заметишь как.

> Прямо поедешь - окажешься одиночкой в горах, исчезнешь из человечьего мира.

Что бы там ни было написано, Ванька не то Банька призаду­мался у камня так крепко, что слез с коня и развел костер. Потом проспал там ночь. Потом опять думал, ничего не придумал, остал­ся подумать еще на день... И, короче говоря, остался жить у этого камня. Хотя думать не переставал. И остальных, кто туда подъез­жал, приглашал остаться, как в сказке про варежку.

И вот постепенно образовалась целая деревня - на развилке, на распутье, у точки выбора. Хотя такое это оказалось прочное место, что все дороги дальше совсем заросли. Остался только один подъездной путь, остальные всё полудикие тропы.

Кстати, где стоит этот камень? А в аккурат у въезда в дерев­ню, где ж еще. Всё и по сей день видно - и камень стоит громад­ный, и сам Ванька то ли Банька, окаменевший в профиль. Наш национальный герой, Банька-Баинька.

Этот сюжет «бегства» прежде всего указывает на некое про­странство или состояние, из которого надо бежать. В нем героя интересует прежде всего не «куда», а «откуда». Этим «откуда» может быть невротическое состояние выбора между идеализиро­ванными крайностями, как у героя нашей сказки. Все эти «мир или монастырь», «женатый или холостяк», «одиночка или член»... Как сказал поэт, «быть иль не быть - вот в чем невроз».

Для начинающего «домохозяина» (а мы сейчас находимся в начале третьей части нашей книги, в которой герой обустраивает свое место на земле) мощной мотивировкой для «бегства» может служить состояние разболтанности или одиночества. Для изму­ченного домохозяина со стажем этим «откуда» может быть состо­яние постоянной суеты и бесконечных «дел», которые никуда не ведут. И так далее. Так или иначе, герой бежит, вдохновленный чем-то вроде пушкинского

На свете счастья нет,

Но есть покой и воля.

Давно завидная мечтается мне доля,

Давно, усталый раб, замыслил я побег

В обитель дальнюю трудов и чистых нег...

* * *

И этот побег благотворен, как говорят предсказания И Цзин, хотя ни к чему грандиозному он не приведет: «Свершение; мало-

му благоприятна стойкость» (основной комментарий), и далее: «Хорошее богатство... счастливое бегство... летящее бегство, ниче­го неблагоприятного». Да и сам образ гексаграммы очень благо­приятен: «гора» под «небом». В этом образе, как и в комментари­ях И Цзин, есть намек на то, что этот сюжет посвящен прежде все­го бегству от внешней деятельности в мир внутреннего покоя. Ведь верхняя триграмма янского напряга символизирует собою уходящее, а нижняя триграмма стабильности и постоянства - на­ступающее.

Вообще этот образ горы под чистым небом я не зря связал со сказкой про деревню, в которой живу. Наш Ворон, запрятавший­ся в Крымских горах, является как раз таким местом бегства от общественного безумия и для меня, и для многих прочих душ. Это место «выхода из системы», место спокойствия, «обитель дальняя трудов и чистых нег».

Дата добавления: 2015-07-15