Natalie

Упадок

Когда зайдёт солнце,
мы познаем свет.

Мёртвые строки

Мёртвые строки.

Твой взгляд

в них отразился так чудно.

Я рад,

что с тобой жил минутно.

Твой голос,

волос твоих нежных шептанье,

и горькое знанье,

что завтра наступит вчера.

Вчера…

почему не сегодня?

Я так упиваюсь тобой,

что мне стыдно,

что я не герой

твоих книг.

Мы все умираем.

И греет нам душу,

Что там, под землёю

Мы будем одни.

И смерть – это рыба,

Вкусившая сушу,

Это огни,

Вкусившие воду,

Это раб, надломивший свободу,

Это крылья, солнцем спалённые.

Мы – обречённые.

Ты куришь.

Представь,

я забыл,

чей дым тебя горько целует!

К кому я ревную?

К Marlboro,

к Camel

или

любовник твой мне неизвестен?

В эпоху без чести

Сладко скрывать имена.

Я думаю,

завтра уже наступило.

Ты – говорила…

Прошедшее время

Болезненно.

Мы же живём в нём,

как в будущем.

Улица курит снег

и рассыпает его дождём.

Мы ждём,

что мёртвые строки

вспыхнут огнём

в тьме

бесчувственно-мертвой октябрьской ночи,

которого нет у нас в мире

из слитых в безверие стен.

19-20 октября. 2011

Бессмертье

Бессмертье граничит с отчаяньем,

бессознанье с сознаньем,

счастье с несчастьем,

любовь со страстью.

Кричи,

эта ложь никогда не лгала.

Ты была

мне

паденьем.

Мы прятались

осенью

в сладких объятьях неверья

с самими собой

и нашим бессмертьем.

Я вышел на улицу,

цвет твоих глаз

на кончиках пальцев,

под кожей.

Сложно

Дышать.

И надо сказать

тебе,

что что-то во мне

не так.

Я делаю шаг,

но ты…

Ты уходишь.

За этим

нет ничего,

это рок.

И слова,

превращаясь в песок,

падают

в забытье.

25 октября. 2011

Забытье

Мне кажется,

ты забыла.

Сидишь.

Улыбаешься мило.

Клонишь глаза,

закрывая ресницами

двери,

открытые вечно

тому,

кому веришь.

Ты веришь и мне.

Но верою

еретика.

В вине

я ищу отражение

сладкого чувства.

Творение

пусто,

а планка

низка.

Несчастная девочка,

зачем ты целуешь

изменника собственных снов?

Он без слов,

потому что слова

утекают

без воплощенья.

Его вдохновенье –

безумье.

Любовь – презренье.

Выпивая последний бокал, он кричит.

Голова плывёт.

А ты лезешь

навязчиво

в его пьяный рот.

Все ушли.

А он хочет остаться,

потому что боится встречаться

с ночью

без мысленных контрацептивов

из памятных слов.

25 октября 2011 г.

Ласка

Ласка, данная человеку –

Ласка, данная кожей.

Ты спишь.

На себя не похожа.

Утро

есть сцена

с опущенным занавесом.

А вечер –

вена,

вывернутая наружу.

Когда ты не нужен,

ты ласкаешь холодный асфальт

босыми ногами души.

На улице – не души.

не дыши

и услышишь стук сердца.

Ты пытаешься запретить

то,

что давно позволяла другим.

Собственный пыл

превращаешь в игру

на фальшивой скрипке.

В мнимой улыбке

больше боли,

чем лжи.

Не дыши,

я услышу

симфонию бьющего сердца.

Ласка, данная человеку –

Ласка, данная болью.

Мы подавились ролью

Или роль подавилась нами?

То что знали,

забыли,

то что лгали,

простили,

веру смыли

с останков погибшего

Рима,

наши крылья –

скурило.

Ты летала?

Я вижу в глазах твоих

шрамы ветра.

Где-то

ты с кем-то,

и он

их не видит,

не слышит,

не осязает.

Он не знает,

что

ты

летала.

Ты знала?

Ласка, данная человеку –

Ласка, данная строкам,

Ненависть, данная строкам,

Кровь на безжизненных стенах,

Боль в обескровленных венах,

Крик в беспокойном молчанье.

Моё мирозданье –

ты

на время.

Мы не вечны,

а чувства тем паче.

Если б было иначе,

то ад был бы раем.

25 окт. 2011 г.

Natalie

Натали чайная

отчаянно,

нечаянно

пролила бутылку печали

на чью-то шаль.

И очень жаль,

что взгляд как сталь

не разольётся вдаль

н не прочесть скрижаль

чаяний

твоих.

27 октября. 2011

Поэт

Я думал,

поэт – это тот,

кто пишет стихи.

Но поэт больше строк,

Поэт – это срок,

это пепел на небе,

горечь на нёбе,

дым на губах,

это “Ах!”, застывшее

в хватке времён.

Поэт – это сон,

похожий на жизнь

в деревянно-кожаных рамках

дымящего кофе

и пальцев курящих,

будущих настоящих,

будущих прошлых

и будущих вневременных.

27 октября. 2011

Цвет

Я говорил, что тебе идёт чёрный цвет

и мягкость платья,

жадно сжимающего моё сердце.

Я говорил, что на этот свет

я явился зря.

И заря

напоминает гильотину.

Это Домоклова шизофрения,

Эдипова эйфория,

Аутодафе.

В этом кафе

Слишком много пространства.

В твоих глазах

слишком много тебя.

Не любя,

в них смотреть невозможно.

Но чувствовать это чувство

как-то пусто,

поэтому хрустом пальцем

я деформирую тишину.

Я чувствую свою вину

за то, что я – это я,

за то, что заря озаряет свет.

Я говорил, что тебе идёт чёрный цвет?

14 ноября 2011

Дата добавления: 2015-07-18