Глава 39 Город призраков

Стечение несчастливых обстоятельств, плохая карма и банальная человеческая ошибка.

По другому нельзя было объяснить то, что случилось в городке Юнис, штат Нью-Мексико, лежащем в непосредственной близи от границы Техаса. До нынешнего дня городок был всего лишь точкой на карте – сонным, незаметным местечком с населением в две с половиной тысячи человек. Из промышленности – фабрика пластиковых изделий, на которой работала половина населения. Здесь изготовляли лёгкие компоненты для реактивных истребителей и «умных» бомб.

По временам в городке проходили организованные группами активистов акции протеста, на которых жители Юниса обзывались пособниками смерти, потому что те участвовали в создании орудий убийства, и звучали пророчества, что всё это плохо кончится для самих же жителей. Карма, говорили протестующие, не заставит себя долго ждать.

Конечно, никто не принимал эти пророчества всерьёз. Тоже ещё нашли милитаристов! К тому же сами по себе пластиковые компоненты, которые выпускала фабрика, нельзя было назвать оружием – они являлись лишь мелкими частичками больших конструкций, которые собирались за тысячи миль от Юниса.

В сложившихся обстоятельствах трудно определить, ряд каких событий привёл к несчастью в Юнисе, можно только сказать, что всё началось с грузовика с цистерной. Такие автоцистерны, прибывающие из Одессы на фабрику, не были чем-то необычным – фабрика нуждалась в постоянных поставках тримеллитата, полибутана и прочего сырья для производства особого типа пластика.

Но одна из автоцистерн так и не добралась до места назначения. На подъездах к городу водитель ни с того ни с сего потерял контроль над управлением. Подозревали, что с ним случился сердечный приступ. Машина слетела с дороги и врезалась в трансформаторную подстанцию; прогремел взрыв, подстанция взлетела на воздух, и плотное облако ядовитого газа понесло на городок. Горящий полибутан – штука весьма неприятная и вредная для здоровья, однако не смертельная. Вот только по чьей-то халатности, допущенной в управлении химической компании в Одессе, в цистерну залили метилизоцианат – пестицид, который, тоже сам по себе не очень опасен; однако если его поджечь... Дым убьёт всё живое, очутившееся с подветренной стороны.

А именно с этой стороны и оказался Юнис. Весь, полностью.

Облако газа накрыло ничего не подозревающих жителей, и за полтора часа в городке не осталось никого живого.

Стечение несчастливых обстоятельств, плохая карма и банальная человеческая ошибка.

И только одно не укладывалось в это объяснение: как случилось, что абсолютно все постройки города, даже те, что находились далеко от места взрыва, полностью сгорели.

* * *

– Мы не смогли предотвратить эту трагедию, – объявила Мэри своим детям, – но нет худа без добра, и мы должны найти место для радости посреди скорбей.

Мэри предпочла не рассказывать ребятам, что виновниками происшествия были её собственные скинджекеры. Она отрядила Джил и Лосяру с заданием проследить, чтобы в Юнис прибыла машина не с теми химикалиями, в то время как другие скинджекеры должны были заблокировать дорожное движение. По наивности и незнанию младшие скинджкеры верили, что их действия призваны предотвратить аварию, но вместо этого они помешали жителям покинуть смертельную западню.

Зачем забивать детишкам головы неприятными и ненужными подробностями, ведь так? Люди, которые едят на обед сочные бифштексы, гонят от себя мысль о скотобойне. Так и дети Мэри – зачем им думать о чём-то, кроме стоящей под носом тарелки? А тарелкой для послесветов Мэри служила идея сострадания и спасения.

В тот миг, когда облако газа налетело на живой мир и стало ясно, что здесь ничего не поделаешь, Мэри выслала своих подопечных ловить умирающих. Тех, что постарше, невозможно было сбить с дороги, поэтому им давали уйти. А вот детей и подростков хватали в момент их перехода и переправляли в Междумир.

Поскольку в «спасательных работах» было занято огромное количество детей, число «спасённых» оказалось впечатляющим. Множество душ спало теперь на маленьких мёртвых пятнах, где погибли их тела. Им, однако, не придётся спать девять месяцев, потому что Мэри разработала план, как использовать ту самую злую силу, что преследовала её, в своих интересах. Она собиралась заманить шрамодуха и сделать так, чтобы он совершил ещё один акт гашения души, тем самым снова вызвав Великое Пробуждение. Её мало волновало, кого загасят. Мэри была уверена, что любой из её детей с радостью принесёт себя в жертву, стоит ей только попросить.

– Это место необходимо подвергнуть очищению, – сказала Мэри своим скинджекерам, как только смертоносное облако рассеялось. – Очищению огнём.

И она послала их с заданием сжечь весь Юнис дотла.

Городок запылал. Некоторые дети, движимые любопытством, входили прямо в огонь, чтобы узнать, каково это – попасть в живомирное пламя. Всё, что им удавалось ощутить – это небольшой жар, какой бывает при лёгкой простуде, ничего больше.

Вскоре от Юниса остались одни головешки и... сокровища, перешедшие в вечность.

– Вечность сохранит то, что пожелает сохранить, – сказала Мэри своим детям. – Всё, что пользуется любовью, всё, что заслуживает сохраниться до конца времён, перейдёт в благословенный Междумир.

Перешла небольшая круглая беседка, стоявшая в городском саду. Перешёл памятник ветеранам Второй Мировой. Церковь с красивыми витражами и угловое кафе тоже теперь стали частью Междумира. Из жилых домов мало какие удостоились вечности, а вот вещи – да, их сохранилось много: мягкая игрушка там, велосипед здесь, кларнет, кресло-качалка... Междумирный Юнис был теперь полон всякой всячины, покоящейся на маленьких мёртвых пятнах, а также в упомянутых нами сооружениях. И, конечно, везде души – спящие души.

Всех междусветов снесли в одно место – в церковь, разложили по скамейкам и пересчитали. Их оказалось сто семьдесят восемь.

Довольная, Мэри повернулась к Малышу Ричарду, который занимал теперь должность её личного помощника:

– Скажи всем послесветам, что они могут пойти и обрести объект их чаяний, – распорядилась она.

– А? – вылупил глаза Малыш Ричард.

Она вздохнула.

– Скажи всем, что каждый может пойти и выбрать любой предмет из перешедших, который им по душе – но только один. Ни к чему потакать жадности.

– Есть, мисс Мэри. – Малыш умчался.

В живом мире в городок начали со всех сторон съезжаться кареты «скорой помощи», пожарные машины и полиция. Скинджекеры покинули своих носителей и вернулись в Междумир. Каждый из них принёс с собой запах гари и измождённость живых тел их бывших хозяев.

Не вернулся только Лосяра, но Мэри особенно не обеспокоилась. Наверняка парень занялся мародёрством или смотрит на горящий город.

В эту ночь Мэри, никогда не спавшая, любовалась из перешедшей беседки чудесными руинами Юниса. Все её дети нашли себе мёртвые пятна в центре городка и либо спали, либо занимались чем-нибудь увлекательным. Только в церкви не было никого, кроме спящих междусветов.

Мэри отправила двоих послесветов – тех самых, что любили забавляться шутками про «тук-тук» – нести вахту в церкви.

– Когда мы все покинем городок, вы останетесь здесь и будете охранять спящих, – сказала им Мэри. – А когда они проснутся, вы будете у них за главных. Но не забывайте, что самая главная – это я, и вы у меня в подчинении.

После этого она вручила им свою новую книгу, аккуратно переписанную девочкой с великолепным почерком – личным писцом мисс Мэри Хайтауэр.

– Прочитайте это. Читайте каждый день, и когда новые послесветы проснутся, проследите, чтобы они тоже её прочитали.

Это был ключевой момент в плане Мэри. В каждом месте, которое ей удастся вырвать из пут живого мира, она будет оставлять междусветов и группу своих подопечных, которые станут заботиться о спящих душах. Когда зелёныши проснутся, к их услугам будет город, который они с полным на то правом смогут назвать своим. А после этого они войдут в обширное Сообщество Мэри.

Правда, 178 междусветов – это лишь капля в море. В живом мире более шести миллиардов человек, и одна пятая от этого количества – дети, которых Мэри была в состоянии спасти. Даже если сегодняшний успех повторять каждый день, потребуется несколько тысячелетий! Так не годится. Война, о которой она толковала Милосу, была неизбежна – живые должны были обратиться друг против друга. Вот только пока Мэри не знала, как привести этот план в действие.

Она стояла в беседке. В живом мире подул ветер, унося гарь и дым разорённого городка на запад. Мэри вновь чувствовала, как её влечёт в том же направлении, и тяготение это было сильным как никогда. Там, на западе, прямо за тем горизонтом, лежал ответ на все её вопросы. Где-то в тех краях находился центр этого странного притяжения, и когда она найдёт его, когда встанет в самой его середине – тогда она будет знать, что делать.

Так размышляла Мэри, вглядываясь в дым, сквозь который сияли её послесветы, когда ей вдруг попался на глаза один из них – он направлялся прямо к ней. На голове у парня был шлем. Ну, наконец-то, вернулся Лосяра! И хорошо бы, если бы у него нашлось толковое объяснение, почему он задержался. Сейчас она ему устроит головомойку...

Но по мере того, как он приближался, Мэри всё больше чувствовала, что случилось что-то очень, очень плохое.

* * *

Митчелла Лоснера по прозвищу «Лосяра» постигло воистину тяжёлое несчастье во время футбольного матча. В результате его тело угодило в Питтсбургскую больницу, где и лежало в коме, парализованное ниже шеи. На его ночном столике стоял букетик увядших цветов, из чего можно было сделать вывод, что парня регулярно навещают. Но в тот момент, когда его посетила Алли Джонсон по прозвищу Изгнанница и дала отдых его многострадальному телу, он был совершенно один. В отличие от Милоса, с мозгом Лосяры не случилось ничего страшного. Фактически, его мозг функционировал нормально, и тем не менее парень так и не вышел из комы. Для Алли в этом не было загадки: как же можно прийти в сознание, если сознание гуляет где-то далеко от своего хозяина?

Лосяра мог бы запросто скинджекить собственное тело, если бы захотел. В этом случае он очнулся бы почти полностью парализованным и без малейшей надежды встать на собственные ноги, но не только – он даже дышать не был бы способен самостоятельно. И всё же он мог бы сделать это и вернуть себе хотя бы подобие своей прежней жизни...

Правда, теперь, вопрос был снят с повестки дня.

* * *

Лосяра боялся многого: преисподней, шрамодуха и много чего ещё – но Боже упаси стать свидетелем ярости Мэри Хайтауэр! Лосяра был убеждён: её гнев – это самое страшное, что существует во вселенной. Впервые за время своей смерти парень был рад, что носит шлем; он искренне верил, что если бы не эта деталь футбольной экипировки, от хозяйского гнева у него взорвалась бы голова.

– Какая же я дура! – ругала себя Мэри. – Слепая, беспечная дура! Как только Милос потерял свою способность к скинджекингу, я просто обязана была обо всём догадаться!

– А может, это прошто шовпадение? – В глазах Лосяры стояли слёзы, но, к счастью, маска на лице скрывала их, да и Мэри особенно не приглядывалась.

– Если ты действительно так считаешь, то ты ещё больший глупец, чем я полагала!

Лосяра потерял способность к скинджекингу сразу после того, как автоцистерна врезалась в подстанцию. Всё это время он прятался, боясь вернуться назад.

Мэри в бешенстве расхаживала по беседке взад и вперёд.

– Это всё Алли! Я уверена – это её рук дело! Милос виноват! Ему надо было утопить её в земле, а не цеплять на паровоз. Это всё он! Это всё из-за него!

– Не, не совсем... – попробовал защитить его Лосяра, потому что сам Милос не имел ни малейшей возможности защититься. Всё его внимание было в этот момент сосредоточено на колоде карт, которую он отобрал у другого мальчишки. Милос проводил вечность, тасуя эту колоду в поисках одноглазых валетов.

– Но самое главное – это как она умудрилась найти ваши тела! – продолжала бушевать Мэри. – Должно быть, узнала ваши настоящие имена!

– Не обяжательно... – промямлил Лосяра.

– Прекрати мне перечить!

Разъярённая Мэри носилась по беседке с неистовством урагана, из-за чего Лосяра всерьёз стал опасаться, что из неё сейчас посыплются молнии. Наконец она повернулась к бедному бывшему скинджекеру и увидела слёзы в его глазах. Это зрелище немного смягчило её.

– Я знаю, ты здесь ни при чём. Ты не виноват. Как несправедливо, что тебе приходится безвинно страдать!

Лосяра кивнул; слёзы потекли по его щекам, хотя он и старался их удержать.

– Можешь идти, – сказала Мэри. – Мне очень жаль, что тебя постигло такое несчастье.

Он ушёл, всхлипывая. Слёзы Лосяры были столь же обильны, как в тот день, когда загасили Хомяка. Но теперь они не были слезами печали. Это были слёзы радости. Хотя Лосяра по природе своей всегда чувствовал себя частью команды, бремя существования в качестве скинджекера Мэри страшно тяготило его, он нёс его с трудом, едва не надрываясь. Лосяру не волновало, что он потеряет память и станет таким же блаженным, как Милос – он, пожалуй, предпочёл бы, чтобы это произошло поскорее. Уходя от Мэри, Лосяра уже чувствовал, как его мысли туманятся, разбегаются; он поспешил на развалины Юниса и принялся искать. Вскоре он нашёл своё счастье – футбольный мяч. Потому что перспектива бросать и принимать мяч с этого момента и до конца времён в точности соответствовала представлениям Митчелла Лоснера по кличке Лосяра о рае.

Мэри собрала оставшихся скинджекеров. Теперь их было семеро, включая Джил.

– Мы подверглись нападению, – объявила она, – и должны нанести ответный удар – быстро и безжалостно. Нам надо найти тело Алли-Изгнанницы и спровадить его в могилу.

Скинджекеры молчали и лишь хлопали глазами – будучи зелёнышами, они понятия не имели, о ком речь. От этого Мэри рассвирепела ещё больше.

– Она впала в кому после автокатастрофы к северу от Нью-Йорка около четырёх лет назад. Вот там мы и должны начать поиски. Мне нужен доброволец.

Ротси сразу же воздел руку. Джил смерила его взглядом, полным презрения.

– Не будь дураком, – прошипела она, – ты даже не знаешь, как она выглядит. – И повернулась к Мэри: – Если тебе нужен работник из службы по уничтожению вредителей, лучше меня не найти.

Мэри призадумалась. Для Джил нехарактерно вызываться добровольцем, чего бы это ни касалось. Но может быть, она ненавидит Алли больше, чем она сама, Мэри? Или, скорее, это потому, что следующей в списке Алли, конечно же, стоит Джил.

– Прошу прощения, – продолжал настаивать Ротси, – но, по-моему, я лучше подхожу для этого задания.

– Ага, как же, – презрительно сказала Джил и опять повернулась к Мэри: – Даже если бы тебе хотелось послать его, ты не можешь – Дэймон нужен тебе здесь, чтобы возглавлять команду. Разве не так?

И тут Мэри увидела Джил в совершенно новом свете.

– Абсолютно верно, Дэймон нужен мне здесь, – проговорила она, пристально глядя Джил в глаза. – Так тебе известно настоящее имя Ротси! И каким образом ты его узнала?

Джил открыла было рот, но тут же закрыла его. Подлиза вежливо поднял руку:

– А мы сказали ей наши имена. Она сказала, что это важно – а вдруг мы их забудем, и тогда кто-то другой сможет подсказать.

Мэри улыбнулась, и эту улыбку никак нельзя было назвать приятной.

– Очень любопытно, Джил. Почему ты так сказала? Уж кто-кто, а ты-то знаешь, что скинджекеры не забывают своих имён, как другие послесветы.

– По-моему, ты делаешь из мухи слона, – ощетинилась Джил, с каждым мгновением, однако, впадая во всё большее беспокойство.

– А тебе известно, что я не знаю настоящих имён Милоса и Лосяры? Мне они ни к чему. Но бьюсь об заклад, тебе они известны, не правда ли, Джил?

На этот раз Джил вообще ничего не ответила, что в глазах Мэри было равноценно признанию.

– Сейчас я задам тебе вопрос, – продолжала Мэри, – и от твоего ответа будет зависеть, как мы поступим с тобой дальше. – Она сделала паузу, подождала, пока напряжение возрастёт ещё больше, а затем спросила: – Это ты сообщила Алли имена моих скинджекеров?

– А ты приказала Милосу перевернуть лодку и послать пятьдесят послесветов к центру Земли! – выкрикнула Джил.

Мэри прекрасно владела собой.

– Ты сообщила Алли их имена?

Джил обернулась за поддержкой к остальным скинджекерам:

– Происшествие с автоцистерной сегодня тоже было подстроено. Спросите её!

Мэри не знала, какую реакцию вызвали в скинджекерах обвинения Джил – она не отрывала глаз от строптивой девчонки.

– Отвечай на вопрос, – спокойно сказала Мэри. Она ждала, зная, что любой преступник сознается в содеянном, надо только дать ему время подумать. Джил – не исключение.

– Да, – нагло заявила Джил. – И теперь, когда она знает, кто они, она их всех уберёт одного за другим, пока у тебя не останется ни одного скинджекера!

Итак, доказательство получено: Джил – предательница. Если её обвинения и вызвали какие-то подозрения у скинджекеров, теперь они рассеялись, как дым.

– Измена, – промолвила Мэри, – считается самым страшным преступлением в любом цивилизованном обществе. Я постараюсь отнестись к тебе милосердно... хотя даже мне будет трудно выказать тебе сострадание.

* * *

КОМУ: [e-mail]

ОТ: [e-mail]

ТЕМА: Сообщение возвращено отправителю.

*** ВНИМАНИЕ ***

Ваше письмо невозможно передать адресату.

– Следующий адрес содержит в себе ошибку: <[e-mail]>

– Transcript of session follows –››› DATA

‹‹‹ 5401 5.8.1 ‹[e-mail]›… Отказано в приеме

5401 5.8.1 ‹[e-mail]›… Пользователен неизвестен

‹‹‹ 504 5.0.0 Need RCPT (recipient)

Конечный адресат: RFC8232; [e-mail] Действие: ошибка

Status: 5.1.1

Remote-MTA: DNS; gmail.com

Diagnostic-Code: SMTP; 5401 5.8.1 ‹stopmarynnow@ gmail.com›... В передаче отказано

Return-Path: ‹ [e-mail]›

Received: from imo-ma04. tx. Odessa-access.com with ESMTP id MAILSMTPRLYDA051-3bba5bda1598379;

От: [e-mail]

Кому: [e-mail]

Тема: Имена шестерых скинджекеров

Статус: ОШИБКА

Дата добавления: 2015-07-18